Всю неделю после возвращения из Девона меня мучила послеотпускная хандра. Джонатану пришлось сразу же приступить к новой работе. Отдохнувшего и расслабленного Джонатана словно подменили – он моментально превратился в трудоголика, взвинченного даже больше, чем обычно. Клэр занялась подготовкой детей к школе – покупала школьную форму, обувь и рюкзаки, записывала их на занятия спортом и в кружки. Всех захлестнул шквал активности. Но я чувствовал апатию, и, хотя мне удалось повидаться с остальными своими семьями и друзьями-кошками, мрачное настроение не покидало меня.
Кроме того, Лондон выглядел гораздо более серым, чем Девон, и мне было очень грустно. Я повторял Джорджу, что горе от потери Тигрицы стихнет, но сам этого пока не чувствовал. Встреча с нашими друзьями-кошками на Эдгар-Роуд – Рокки, Элвисом, Нелли и даже вечно недовольным Лососем – меня не подбодрила. Я с трудом передвигал отяжелевшие лапы. Я понимал, что должен вырваться из этого состояния, но понятия не имел, как это сделать. Быть кошкой не всегда так просто, как думают люди.
К счастью, у меня выдалось немного свободного времени, чтобы выплеснуть тоску, ведь это возможно только в одиночестве. Джордж отправился к своей лучшей подруге Хане – прелестной кошке, которая в прошлом году приехала из Японии и поселилась в соседнем доме. Хана, почти ровесница Джорджа, была трехцветной кошкой микэнэко. В Англии таких кошек называют черепаховыми. Красивая и милая, она была одной из самых спокойных кошек, которых я когда-либо встречал – полная противоположность Джорджу. Я все гадал, не связывает ли Джорджа с Ханой нечто большее, чем дружба? В конце концов, мой мальчик взрослел… Иногда Джордж вел себя как подросток, и когда я расспрашивал его о Хане, он тут же обрывал разговор, отшучивался и утверждал, что они просто хорошие друзья. Но его нежелание вдаваться в подробности лишь подогревало мое любопытство…
Независимо от статуса их отношений, эти двое обожали друг друга и виделись почти каждый день. В Японии Хана была домашней кошкой и никогда не выходила на улицу. Это и ужасало, и изумляло меня. С тех пор как она поселилась в Лондоне, нам удавалось изредка вытаскивать ее из дома, но она все-таки предпочитала сидеть в четырех стенах. Что ж, это ее выбор, и я понимал, что миру нужны самые разные кошки.
Хана жила вместе с Сильвией и ее дочерью-подростком Конни. Конни стала девушкой моего лучшего друга среди детей, Алексея, с которым я знаком чуть ли не с первого дня на Эдгар-Роуд. Даже не верилось, что он уже стал подростком. Мои друзья-дети быстро взрослели… Между Алексеем и Конни сложились нежные отношения вроде тех, когда двое все время держатся за руки и краснеют. Они умные и рассудительные молодые люди, и я считал их хорошей парой.
А Сильвия теперь встречалась с одним из наших друзей, Маркусом, и тоже выглядела счастливой. Должен признать, что она была немного неуравновешенной, когда только переехала сюда, и доставила мне немало хлопот. Она пережила тяжелый развод, и это многое объясняло. Сильвия страдала от одиночества и скучала по своему дому в Японии. Уж я-то знал, как тяжело начинать все с нуля, я сам прошел через это. Но в последнее время с ее лица не сходила улыбка. А еще она всегда угощала нас свежей рыбой, когда мы заходили в гости, это было очень приятно. Мы познакомились с Маркусом через его отца, Гарольда, одного из лучших друзей Джорджа. В прошлом году мы с Джорджем спасли ему жизнь, когда он тяжело заболел, и с тех пор он стал частью нашей семьи.
У нас так много знакомых среди людей, что трудно уследить за всеми, но именно этим занимается приходящий кот, и у меня это очень хорошо получается.
Возможно, причина моей хандры крылась в том, что я чувствовал себя немного обделенным. Все вокруг были влюблены, или, по крайней мере, так казалось, а я будто остался за бортом, потеряв двух кошек, которых когда-либо любил. Снежка, моя первая любовь, несколько лет назад уехала со своей семьей, а о том, что произошло с Тигрицей, вы уже знаете. И я на самом деле жалел себя.
Обычно я не потакал своим слабостям, но в тот день позволил себе поддаться чувствам. Я свернулся калачиком на любимом кашемировом пледе Джонатана, на который меня никогда не пускают, и вздремнул – в терапевтических целях.
Меня разбудил Джордж – он взволнованно прискакал и наступил мне на хвост. Иногда мой мальчик бывает довольно неуклюж.
– Привет. – Я вытянул лапы и зевнул.
– Клэр только что вернулась домой с Тоби, Саммер, Генри и Мартой и сказала, что скоро приедет Полли с каким-то сюрпризом для всех нас. – Возбужденный Джордж широко распахнул глаза. – Я думаю, это относится и к нам!
С тех пор как Джонатан получил повышение, Клэр бросила свою работу на полставки, чтобы проводить больше времени с детьми. Полли работала, хоть и не каждый день, а Мэтт трудился не покладая рук, и Клэр говорила, что теперь она у них вроде приходящей няньки. Клэр присматривала за стариком Гарольдом, отцом Маркуса, который жил в конце Эдгар-Роуд. Она покупала ему продукты и регулярно навещала его, чтобы проверить, хорошо ли он пообедал. Маркус жил с отцом и заботился о нем, но целыми днями пропадал на работе, а еще ему нужно было время, чтобы побыть с Сильвией, так что Клэр очень их выручала. Она вообще любила присматривать за людьми и кошками, и у нее это здорово получалось. Прошу заметить, что многому она научилась у меня.
– Сюрприз, говоришь? – Я прищурился. – Думаешь, это что-то из еды?
– Не знаю, но Клэр сказала, что Полли взяла с нее клятву молчать, дети взволнованы, и я надеюсь, это что-то приятное для всех нас. Нужно спуститься вниз, чтобы ничего не пропустить. – Джордж радостно запрыгал вокруг, снова задевая мой хвост.
– Мяу! Джордж, осторожнее, – мягко упрекнул его я, хотя и знал, что быть осторожным он научится еще нескоро. – Хорошо провел день с Ханой? – Я надеялся выведать что-нибудь о его чувствах к Хане.
– Да, потом расскажу. А сейчас идем скорее, иначе мы так и не узнаем, что за сюрприз.
– Что это? – изумленно спросил Джордж. Мы оба таращились на что-то извивающееся в руках Полли.
– Никогда не видел ничего подобного, – сказал я. Это было что-то крошечное, даже меньше, чем Джордж в детстве. Мы рассматривали незнакомое существо светло-коричневого цвета с темной мордочкой и темно-коричневыми кончиками ушей.
– Это щенок! – воскликнула Марта, подходя к маме и пытаясь дотянуться до него. Мы с Джорджем переглянулись. Конечно же, нет! Они бы не посмели…
Полли наклонилась.
– Да, это щенок, и очень маленький, так что мы должны обращаться с ним очень осторожно. Нельзя шуметь, иначе он испугается. – Дети столпились вокруг.
– А чей это щенок? – насторожилась Саммер.
– Наш, – сказала Полли. – Он будет жить с нами в нашем доме. Но, пока я на работе, он будет здесь, с Клэр и с вами, ребята, когда вы вернетесь из школы. Так что, в некотором смысле, он наш общий.
– Как Алфи и Джордж? – спросил Тоби. Смышленый мальчик.
– Вот именно.
– А как его зовут? – спросил Генри.
– У него пока нет имени, милый, – ответила его мама. – После обеда придумаем его вместе. Кстати, это мопс.
– Ура! – Дети стали наперебой предлагать разные имена.
– Назовем его Щенок! – воскликнула Саммер.
– Нет, это скучно, – ответил Генри.
– Цветок, – предложила Марта.
– Это же мальчик, – возразил Тоби.
– Человек-паук, – предложил Генри.
– Не говори глупостей! – отрезала Саммер.
Мы с Джорджем отправились на кухню.
– Это то, о чем я думаю? – В голосе Джорджа звучал ужас.
– А что это, по-твоему? – спросил я.
– Собака! Теперь у них собака.
– Боюсь, так и есть. Хотя это довольно странная собака. И маленькая. Но, вероятно, она подрастет, как и ты в свое время. – Я не мог поверить, что Полли способна на такое предательство. Кто, скажите на милость, заводит собаку, имея двух идеальных котов?
– Они сказали, что эта собака будет часто бывать у нас дома, – добавил Джордж. – Этого не может быть. Худшее, что только могло случиться. – Он обхватил голову лапами. Должен признаться, я хотел последовать его примеру, но у меня появилось стойкое ощущение, что щенок останется у нас, и, стало быть, нужно искать выход из сложившейся ситуации.
Я никогда не был поклонником собак, и мы с Тигрицей иногда дразнили их, когда они шли на поводке, заставляли гнаться за нами, или просто садились так, чтобы они не могли нас достать, и веселились от души. Раз или два собаки гнались за мной, но никто ни разу меня не поймал. Мне всегда удавалось их перехитрить. Но я отвлекся. Проблема в том, что я считаю, что собаки – это те же кошки, только без мозгов, поэтому они не могут быть такими же независимыми, как мы. Возможно, мне не стоило говорить это Джорджу, ведь, насколько я мог судить, щенку предстояло часто бывать в нашем доме, и, значит, нам придется с ним подружиться. Мы не можем вести себя грубо, это не наш стиль. Людям, похоже, нравился щенок, так что нам тоже следует проникнуться к нему симпатией. Это, наверное, нелегко, но нужно постараться.
– Джордж, я не фанат собак, но, скажу честно: вообще-то я никогда не общался ни с одной из них.
– Что? Никогда?
– Нет. Я не знаком ни с одной собакой, – объяснил я.
– Так почему же ты говорил, что все они ужасны? – спросил Джордж, широко распахнув глаза.
– Хм, хороший вопрос. Иногда мы судим о вещах до того, как разберемся. Возможно, именно так я поступал с собаками. – Я хотел, чтобы Джордж по незнанию не причинил вреда крошечному песику. – Думаю, все дело в традиционном противостоянии кошек и собак. Мы разные, но в этом нет ничего страшного. Этот щенок еще совсем малыш, и мы должны дать ему шанс. – Не знаю, насколько убедительно это прозвучало, но я открывал в себе новую сторону. Пришлось подвергнуть сомнению то, во что я верил, и давалось это не просто.
– Ты хочешь сказать, что от этой собаки никакого вреда не будет? – с сомнением спросил Джордж, но я и сам ни в чем не был уверен.
– Вполне возможно. Да, скорее всего, так и будет. Подумай о том, как мы стараемся, чтобы все подружились. Боюсь, нам придется включить в число друзей и щенка. – Я чувствовал, что несу околесицу, но ведь я впервые попал в такую ситуацию.
– Значит, я не должен на него шипеть? Или пытаться его оцарапать?
– Нет, Джордж. – Тут мне в голову пришла одна мысль. – Этот малыш приехал к Полли и ее семье так же, как ты пришел жить к нам, когда был еще крошечным котенком. Тебе ведь было страшно в первые дни, не так ли?
– Да, и когда Тоби переехал жить к нам, он тоже боялся, правда? – У Джорджа было много недостатков, но в проницательности ему не откажешь. Клэр и Джонатан усыновили Тоби несколько лет назад. Сейчас казалось, что он всегда был в нашей семье, но поначалу ему приходилось тяжело.
– Возможно, щенок тоже напуган, и мы, кошки, как высшие существа должны проследить, чтобы с ним ничего не случилось. – Я как всегда пытался донести до Джорджа мысль, что доброта – самое важное, чем мы можем поделиться друг с другом.
– Хорошо, папа, я так и сделаю. Но, если он окажется неприветливым, как остальные собаки, о которых ты рассказывал, не могу обещать, что всегда буду добр к нему.
– Это разумно и справедливо, Джордж. – Я надеялся, что щенок докажет, что я был не прав по отношению к собакам. Впрочем, особого оптимизма я не испытывал. Но все же, столкнувшись с одним из своих предубеждений, я начал задавать себе вопросы.
Клэр вошла на кухню, прижимая к себе щенка. Он был очень маленьким, с коротенькими лапами. Я понятия не имел, насколько большим он может вырасти, но мне отчаянно хотелось верить, что он не превратится в огромного пса. Гигантские собаки пугали меня, если подходили слишком близко.
– Алфи, Джордж, познакомьтесь с нашим новым другом, – сказала Клэр, осторожно приближаясь к нам и опускаясь на колени.
Мы с Джорджем переглянулись и робко направились к ней. Я никогда раньше не видел собаку так близко. Щенок как будто успокоился и, пока мы смотрели на него, высунул язык и лизнул свой нос. Он уставился на нас большими глазами, но трудно было сказать, о чем он думает. И тут он слегка помахал коротким хвостиком.
– О, вы ему нравитесь! – воскликнула Клэр. – Добро пожаловать в нашу семью! Алфи, Джордж, позвольте представить вам Пиклза. Дети проголосовали, и победило имя, которое предложила Полли.
Неужели? А я-то думал, что хуже и быть не может. Пиклз?[1] Что это вообще за имя? Даже для собаки.