Алешка проснулся от звонкого крика петуха, открыл глаза и зажмурился. Потоки солнечного света отражались от оконного стекла, и били прямо в глаза.
– "Бабушка! Каникулы! Ура!"
Не спеша вставать, он наслаждался состоянием лености и покоя.
Большое окно распахнуто настежь. На его краешек упала ветвистая тень от абрикосового дерева. Любимые бабушкины георгины сильно вытянулись вверх. Их темно бордовые головки зависли над подоконником. Чуть в стороне виднеется краешек виноградной шпалеры. В ее тени так хорошо дремать на раскладушке в полуденную жару.
Ароматы цветов смешались с деревенскими запахами и волнами заплывают в комнату. Слышно, как у соседей крякают утки и квохчут куры. Вдалеке лениво перебраниваются станичные псы, разомлев от жары.
Во дворе полилась вода, заплескалась, зашуршала по листьям.
– "Поливает", – догадался Алешка.
Вставать не хотелось. Он закрыл глаза и попытался еще немного поспать, но с кухни вкусно пахнуло оладьями и любимым клубничным киселём. Сон вмиг слетел. Мальчик глубоко вдохнул, потянулся и рывком вскочил с постели.
– Баа!
– Я здесь! – донеслось со двора. – Проснулся? Выбирайся ко мне, засоня!
Он накинул поверх постели покрывало, натянул шорты и помчался к выходу.
Дом еще не успел накалиться, но стоило распахнуть дверь, как снаружи обдало сухим, набирающим силу жаром. Воздух плавился, превращаясь в марево. Пахло разогретым асфальтом и выжженной солнцем травой.
Ступил на двор и тут же запрыгал, поджимая пальцы босых ног. Заскочил обратно в дом. Асфальт поджаривал подошвы не хуже сковородки. Пришлось бежать в комнату за сланцами.
Бабуля поливала цветы во дворе. Оторвав взгляд от струи, она с улыбкой взглянула на внука.
"Подрос. Все больше на отца похож становится. Волосы такие же, русые. Лоб высокий, и носик аккуратный. Глаза только мамины, серо голубые. Хороший вышел мальчишка, ладный".
– Ну, что? С добрым утром? Отвык от нашей жары? Как спалось первую ночь?
– Классно, Ба! Тебе помочь?
– Я заканчиваю уже. Шланг к сараю оттащи и воду выключи. Где кран, помнишь?– Помню! – От избытка радостных эмоций мальчик подпрыгнул на месте, и помчался выполнять поручения.
Завершив дела во дворе, закрыли на день ставни и поспешили вернуться в спасительную прохладу дома. На просторной светлой веранде накрыто к завтраку. В центре стола блюдо с оладьями заботливо прикрыто тарелкой. Алешкина любимая кружка с веселым подсолнухом ждет хозяина на привычном месте.
Наевшись, внук чмокнул бабулю в теплую, покрытую сеткой мелких морщинок щеку.
– Спасибо, Ба! Я гулять!
Уже у самых ворот его настиг оклик:
– Алёшка, после обеда жара спадет, вернись! Тётя Мила грядку тебе приготовила. И по солнцу много не бегай, сгоришь!
"Ну, конечно!" – подумалось с досадой. – "Тетя Мила верна себе. Не может не нагрузить. Как бы не забыть, а то влетит…"
– Лаадно! – отозвался и выскочил со двора. Металлическая калитка с лязгом захлопнулась за спиной.
У Алешки началось лето. Настоящее. Безмятежное. Счастливое.
С шумными мальчишескими играми, гулянием до темноты, со страшилками у костра на берегу и таежными байками геолога дяди Андрея, если повезет, и он приедет в отпуск.
За воротами, не успел оглядеться, как его окликнули:
– Алешка, ты что ли? Вырос то как!
– Я, баб Митревна! Здрасьте!
– И тебе не хворать! Когда успел то? Вчера еще, вроде как, не было.
– Так вчера и приехал. Вечерним поездом.
– Александровна то, как рада, небось! Ждала тебя! Ну, беги, беги! Вижу, не стоится тебе на месте.
– До свидания, баб Митревна!
– Ух ты ж! Вежливый какой за год стал! Ученик! Ну, до свидания!
Алешка помчался вдоль улицы, стараясь держаться в тени. Солнце жгло нещадно.
Миновав несколько домов, остановился у деревянного забора из старого штакетника, посеревшего от времени. Сквозь него хорошо просматривался большой двор и дом в глубине сада. Алешка, что есть силы, выкрикнул:
– Мииишкааа!
– Чего кричишь! Дома он! Заходи! Собаку не бойся, привязана она.
Ворчливый голос заставил обернуться. Со скамейки, спрятавшейся в густой тени вишневых деревьев строго смотрела старушка. В застиранном ситцевом сарафане, вытянутой старой кофте непонятного цвета, на ногах калоши поверх шерстяных носков. Мишкина бабуля.
– Здрасьте, баб Маша! Я приехал! – радостно сообщил он.
– А то я не вижу! Заждались тебя уже! С утра к окошку скачет.
Алешка толкнул дощатую, потемневшую от времени калитку. Та заскрипела на все лады.
Во дворе его громогласно поприветствовал грозный Мухтар, виляя изо всех сил хвостом. На лай из дома выскочил коренастый, крепкий, загорелый Мишка. Темные непослушные вихры его, как обычно, торчали во все стороны. Почти черные глаза горели, как два уголька.
– Лёха! Приехал! Ураа! – приятель кинулся навстречу. Мальчишки обнялись, потолкались, по-взрослому пожали друг другу руки. Десять лет, мужики…
– Славка где?
– Щас будет. В магазин в посёлок услали. Звонил, сказал, чтоб подождали.
– Пошли, встретим?
Друзья вышли на середину широченной улицы, и бодро зашагали по плотно укатанной щебенке. Миновали гусей, с которыми у Алёшки были сложные отношения. Ему как-то пришлось спасаться бегством от агрессивных птиц. Вожак преследовал мальчика до самого конца улицы, вытянув вперед длиннющую шею и шипя, и только там отстал.
Прошли до развилки, остановились у одного из домов полакомиться черешней. Дерево росло снаружи. Ветки, густо усыпанные созревшими ягодами, нависали прямо над головой.
– Лёхаа! – навстречу, размахивая во все стороны наполовину пустым пакетом, шлепал Славка. Шевелюра его, и без того светлая, выгорела на солнце до соломенной белизны. Широкая улыбка демонстрировала отсутствие переднего зуба.
Серьезное пожатие рук, обязательные тычки, и компания двинулась обратно.
– Когда приехал? – Славка на ходу легонько хлопнул Алёшку по спине.
– Вчера. Меня посылкой переправили. Здесь встретили.
– Посылкой это как?
– Знакомые у родителей этим же поездом ехали. Их попросили за мной присматривать. Так что, вроде один, но не совсем.
– Все равно круто! А чего тогда только сегодня объявился?
– Так поезд почти в восемь приходит. Пока с вокзала добрались, то, да сё, поздно уже было, тетка на улицу не отпустила.
– Да, теть Мила у тебя строга. С ней шутки плохи. – Славка выразительно потер затылок.
– Чего, прилетело, что ли? – заинтересовался Алёшка.
– Ага! Было дело. Грядку у вас кто-то потоптал. С какого перепугу решила, что это я, непонятно. Через день выяснилось, что это вообще соседский пес был. Отвязался и к вам забрел. Тетя Мила конфету мне потом дала, и сказала, что лишний раз по загривку получить в воспитательных целях всегда на пользу. Во как!
– Эт она может! – Алёшка заулыбался, гордясь суровой тёткой.
– Лёха, дядю Андрея помнишь? – Славка забежал вперед, приостановился и сделал круглые глаза.
– Его забудешь, как же! Такого страху своими байками нагнал!… А что? Случилось, что ли чего?
– Да не! Приехал он! Видел на днях через забор. Их дом то рядом.
– А мне почему не сказал?! – Мишка остановился и сжал кулаки. Непослушный хохолок на круглой голове воинственно задрался кверху.
– Миха, ты чего?! Остынь! Я забыл просто!
За разговорами не заметили, как пришли. Славка закинул домой пакет, вернулся. Не совещаясь, оправились сразу к реке, благо она прямо за домами. От огородов через небольшую кукурузную посадку вниз, и ты уже на берегу. Река не сильно широкая, но доплыть до другого берега мальчишки пока не решались.
На маленьком песчаном пляжике разделись, скинув шорты и обувь, и ринулись в спасительную прохладу воды. Начали брызгаться, вопя от восторга и счастья. Потом долго ныряли, по очереди сбрасывая друг друга в воду с импровизированного мостика из рук. Играли в догонялки, устроили заплывы наперегонки. Устав, вылезли обсохнуть, поваляться на горячем песке. Алешка вспомнил: