Глава 3
Раздался щелчок. И прямо из дула пистолета вырвался маленький огонек пламени. Старуха поднесла его к плите, зажгла газ и с удовольствием произнесла:
– Видела, какой презент мне внучек на 8 Марта подарил? Мне теперь ничего не страшно. Стоит эту пукалку достать, как любой злодей готов от страха обделаться.
Полина была готова подтвердить каждое сказанное бабкой слово. Она чувствовала, что вот-вот грохнется в обморок. От пережитого ужаса у нее тряслась и дрожала каждая жилочка в организме.
– Да ты садись, – спохватилась старуха. – В ногах правды нет. Вон бледная какая. Сейчас чай с тобой пить будем.
За то время, что Полина разговаривала по телефону, старушка уже выставила на столе угощение. Стояли вазочки с вареньем. Лежали печеньки. И, что самое удивительное, чашек бабка выставила не одну, а две. Выходит, и впрямь собиралась поить гостью чаем.
– В полицию не ходи, ничем тебе там не помогут, – рассудительно сказала она, присев за стол. – Они и Клавдию отшили, и Вере помочь не захотели. И тебя тоже прочь прогонят. Не ходи, не трать силы понапрасну.
От удивления Полина так и плюхнулась рядом с бабкой.
А бабуля продолжала ворчать:
– Сказала бы ты мне сразу, что ты сестра Верина, я бы тебе с самого начала все рассказала. А то думаю, что за девица странная Клавдией интересуется. Ты на меня не обижайся за недоверие, но после всех приключений, что на Клаву свалились, уже не знаешь, что и на кого думать. То одно нападение, то другое. То на Веру, то на Клаву.
– А что случилось? Кто на них нападал?
– Да если бы знать!
И старушка, которую звали Татьяной Сергеевной, принялась рассказывать.
– Всю жизнь дверь в дверь живем. Семья Чепуховых с одной стороны, и напротив мы – Богдановы.
Жили мирно, хотя особенной дружбы не водили. Богдановы были трудовой косточкой. Отец же Клавдии был капитаном дальнего плаванья, зарабатывал очень хорошо, Клавдия ни в чем никогда отказа не знала. Еще лучше Клавдия зажила после кончины родителей, соседи шептались, что отец с матерью оставили дочери хорошее наследство. Но когда Татьяна Сергеевна спросила о том у самой Клавдии, девушка лишь улыбнулась.
– Сама зарабатываю. Частные уроки даю. С концертами ездим. Кручусь, как белка в колесе.
Это была чистой воды правда. Дома Клавдия бывала редко. Уходила рано, приходила поздно. Мужчины если и появлялись, то ненадолго. Жила Клавдия одна. И вот однажды Татьяну Сергеевну отвлек от домашних дел звонок в дверь. Все ее домашние уже ушли, старушка была одна, открывать не спешила. Но за дверью кто-то стонал.
А потом голос Клавдии слабо произнес:
– Татьяна Сергеевна, откройте.
Старушка открыла дверь и ахнула. Клавдия была вся в крови, которая струилась у нее из раны на голове.
– Что такое? Что случилось?
– Не знаю, – пролепетала Клавдия. – Камнем… по голове…
И потеряла сознание! Татьяна Сергеевна, откуда только силы взялись, затащила соседку к себе в дом. Кинулась звонить врачам, но поняла, что не знает, как это сделать. Домашний телефон был ее детьми за ненадобностью давно отключен. А сотовый на заветные «03» не откликался. Впрочем, пришедшая в себя Клавдия от врачей отказалась.
– Не надо. Не хочу в больницу. Помогите мне дверь открыть. Ключи у вас есть?
Запасные ключи от соседской квартиры у Татьяны Сергеевны были. Она помогла Клавдии прийти к себе, обмыла ей рану, продезинфицировала и выслушала, что же случилось с Клавой. Оказалось, что на девушку напали полчаса назад, когда она шла в сторону метро.
– Кто-то подбежал сзади, ударил и убежал.
Клавдия упала и потеряла сознание. Когда очнулась, сумки при ней уже не было. То ли ее украл нападавший, то ли поживился кто-то уже потом.
– Конечно, из-за сумки на тебя напали! – решила Татьяна Сергеевна. – Видят, хорошая сумка, кожаная, дорогая, вот и решили, что поживятся.
Впрочем, ничего ценного в сумке Клавдия не носила, паспорт, документы и телефон она носила во внутреннем кармане куртки. И лишь вернувшись назад, Клавдия поняла, что не может попасть к себе в квартиру, потому что в украденной сумке были ключи от дома.
В тот день Клавдия никуда не пошла, ей было плохо, кружилась голова и тошнило. Но от врача она упорно отказывалась. На другой день ей полегчало, она вновь отправилась на работу. Доехала вполне благополучно, но на обратном пути с работы совсем рядом с ней на землю упал кирпич. Летел он откуда-то с верхнего этажа дома, мимо которого Клавдия проходила каждый день. Возможно, Клавдия бы и внимания не обратила, но так как это был уже второй несчастный случай с ней за такое короткое время, то она насторожилась.
– Происходит что-то неладное, – поделилась она с соседкой. – На мою подругу тоже несколько раз нападали. Один раз в парке, где она гуляла, ей в голову прилетел камень. Другой раз сверху на нее скинули какой-то цементный блок. Еще бы чуть-чуть, и Вера бы от нас улетела.
Третий раз случился с Клавдией, когда она стояла на перроне метро. Женщина о чем-то задумалась, когда внезапно ощутила толчок в спину. И если бы стоящий рядом с ней мужчина не ухватил бы ее за шкирку, свалилась бы на рельсы!
– А поезд как раз приближался! Если бы я упала на рельсы, то оказалась бы прямо под его колесами!
Тот мужчина, который удержал Клавдию от падения, оказался служителем культа. Пастором. Звали его Петер. И был он родом откуда-то из Германии, откуда именно, Клавдия тут же забыла, потому что влюбилась в своего пастора моментально и на всю жизнь. Уже одно то, что он спас ей жизнь, говорило в пользу этого человека. А плюс к тому еще высокий рост, приятный голос, чудесная гладкая кожа и большие выразительные глаза. Красавчик! И молодец! Спас ей жизнь!
Но сам пастор Петер был озабочен.
– Я видел, как тот человек толкнул вас. Он сделал это нарочно, уверен в этом! Сначала терся рядом с вами, а когда поезд уже подходил, толкнул!
– Как он выглядел?
– К сожалению, у него на голове была шапка, он натянул ее почти до глаз. А нижнюю часть лица закрывала большая черная борода. И плюс еще очки.
Очки, борода и шапка – классический набор для камуфляжа. Надень такой, и сам себя в зеркале не узнаешь. Они пытались навести справки у сотрудников полиции метро. Петеру даже удалось договориться, чтобы им показали часть видеозаписи, на которой был виден трагический момент. И все, кто видел, сошлись на том, что Клавдию тот мужчина толкнул не случайно, он действовал целенаправленно. Но вот кто он такой, Клавдия не определила. Признать злоумышленника она не смогла, хотя и просмотрела запись не меньше пяти раз.
Пастор Петер оказался настолько любезен, что проводил Клавдию до самого ее дома и не ушел до тех пор, пока не убедился, что она благополучно достигла своей квартиры, никто ее ни там внутри, ни снаружи у дверей не подстерегал. И лишь после этого ушел. На другой день пастор явился снова. И с тех пор появлялся регулярно, хотя на ночь никогда не оставался, и все его визиты были, скорее, проявлением дружеского участия, чем какого-то страстного чувства. Во всяком случае, никаких вольностей пастор себе не позволял. И даже на улице ограничивал тактильный контакт с девушкой лишь тем, что несколько старомодно поддерживал Клавдию под руку.
Именно он настоял на том, чтобы Клавдия прекратила посещать работу. И настоял на том, чтобы и Вера сделала то же самое. И это помогло. То ли злодей испугался постоянного присутствия свидетеля, то ли нашел себе другую жертву, но покушения на Клавдию прекратились. То же самое касалось и Веры. На нее тоже больше никто не покушался. И, в принципе, девушки могли быть довольны, но вот только оставался вопрос, как же быть с работой? Обеим почему-то казалось, если они вернутся к привычному графику, покушения на них возобновятся.
Напившись чаю с очень вкусным вареньем из айвы, Полина начала прощаться. Конечно, варенье, которое Татьяна Сергеевна варила по собственному рецепту с добавлением воды, что делало кусочки айвы не только совершенно прозрачными, но еще и мягкими, тающими во рту, было хорошо. Но пора было приниматься за дальнейшее расследование. И путь Полины лежал теперь на работу к сестре. Может, там смогут что-нибудь сказать про покушения, которые преследовали ее сестру?
По дороге Полина зашла в католический собор, где спросила пастора Петера.
Она очень надеялась, что ей помогут. И даже попросила помощи у коленопреклоненного ангела с чашей для святой воды в руках, стоящего перед входом в храм.
Но в самом храме девушка услышала в ответ:
– Нет! У нас такой человек не служит!
Ответ был таким категоричным, что Полине ничего другого не оставалось, как повернуться и уйти. При этом она недоумевала. Ответившая ей женщина была похожа на монашку, однако разговаривала она сердито, почти зло. Что могло так рассердить эту почтенную особу в вопросе Полины?
Девушка повторила попытку.
– Может, он вам известен под другим именем. Я вам сейчас опишу его внешность. Он молод…
Договорить ей не дали.
– Я же вам сказала, такого тут нет!
Теперь уж сомневаться Полине не приходилось. Монашка была явно не в духе.
Более того, она принялась теснить Полину к выходу.
– Уходите! Еретикам и еретичкам не место в нашем храме!
Она выглядела такой рассерженной, что Полина в панике перепутала двери и выскочила не на улицу, а во внутренний двор. И первое, на что наткнулся ее взгляд, была черная машина с католическими крестами на дверях.
– Вот же! – обрадовалась Полина. – На машине пастора Петера были такие же кресты! И вы не знаете, кто он?
Что тут началось!
– Алекс! Поль! – закричала монашка. – Помогите мне!
Алекс с Полем оказались дюжими ребятами, которые вежливо, но твердо выпроводили Полину за ворота.
– Петера тут не ищи, – сказали они ей напоследок. – Он ушел от нас, и машину тоже забрал с собой.
– А куда ушел? Где мне его искать?
Но охранники уже захлопнули двери. Соваться к ним снова Полина не отважилась. Тем более, она чувствовала, эти люди сказали ей правду. Петера тут больше нету. И они знать не желают, где он сейчас.
Полина знала, что в детском садике на должности учителя музыки Вера успела проработать чуть больше двух месяцев. Слишком малый срок, чтобы обзавестись тут настоящими подругами. Но все-таки что-то люди могли знать. В частности, Полина хотела бы понять, личность таинственного Учителя и пастор Петер – это одно и то же лицо или все-таки два разных персонажа? Вдруг Клавдия с Верой не поделили мужика, и теперь каждая мечтает заполучить его себе? И для этого девушки подстраивают друг другу покушения, пытаясь избавиться от соперницы.
– Хотя нет, – спохватилась Полина. – Ошибка. Покушения на жизнь Клавдии случались и до появления пастора в этой истории.
К тому же были и другие моменты, которые заставляли думать, что пастор и Учитель – это разные люди. По словам Татьяны Сергеевны, пастор никаких ограничений в питании от Клавдии не требовал. Напротив, он и сам любил вкусно покушать, и одобрительно относился, когда она предлагала ему перекусить вместе с ней. И в одежде никаких новшеств у Клавдии не появилось. Да и нравоучительных нотаций пастор Петер никогда не читал. Был он человеком веселым, общительным и про загробный мир, искупление грехов и все такое же скучное и пугающее никогда не говорил. Наверное, подразумевалось, что одному человеку со своими грехами самостоятельно все равно не совладать, так нечего тогда и мучиться.
На улице гуляли детки. Неподалеку в кучку сбились молодые воспитательницы. К ним Полина и подошла.
– Вера? Это музыкальный работник? А ее сегодня нет. И вчера не было. Я уж и не помню, когда у нас под аккомпанемент пели.
Подошла другая. Тоже начала что-то говорить, как они переживают за Верочку, как им без нее неудобно и плохо.
– Приходится деток на танцевальных занятиях под магнитофон гонять. Разве это дело?
– Сказали, Вера приболела. Но мы все больные, если так разобраться. Вот у нас прежняя музыкантша была, так она даже со сломанной рукой на работу приходила. Хоть одним пальцем, но все равно играла!
– А я Веру совсем недавно видела, больной она мне не показалась.
– Симулировать мы все умеем! А кто работать будет?
– Говорила заведующей, возьмите мою двоюродную сестру на эту работу. Как штык была бы у вас на занятиях в восемь утра. Ну и что с того, что у сестры только музыкалка за плечами, да и та незаконченная. Уж трень-брень одним пальцем она сыграть точно сумеет, а нашим соплякам больше и не нужно. Не Рахманинова же с Паганиней им тут разыгрывать! Нет, взяли Веру, потому что у нее, видите ли, диплом имеется. И что теперь с этой дипломированной делать, если она работать не хочет!
Чувствуя, что ей сейчас изрядно нагорит за сестрицу, Полина поспешила удрать от злых теток. Она поднялась в кабинет заведующей, которая встретила ее приветливо, но чуточку настороженно.
– Как там Верочка? Надеюсь, все у нее разрешилось? Больше ее жизни опасность не угрожает, и мы скоро увидим нашу музыкантшу?
Похоже, заведующая была единственной, кто был в курсе всех дел Веры.
– Если вы имеете в виду покушения на жизнь сестры, то преступник до сих пор не пойман.
– Ой, какой ужас! – побледнела заведующая. – И сколько же этого негодяя будут еще ловить? Потому что вы нас тоже поймите, и пусть Вера поймет, я ей очень сочувствую, никому в коллективе даже не сказала, по какой причине я дала ей отпуск, но все-таки я не ожидала, что это так затянется. Вера просила сначала о нескольких днях за свой счет, потом речь пошла о неделе, теперь ее нету уже вторую неделю. И в ближайшее время мы ее не увидим, правильно я понимаю?
– Сегодня утром Вера уехала на катафалке.
Заведующая побледнела еще сильней.
– Простите! Я же не знала! Примите мои соболезнования.
И прежде чем Полина успела сказать, что Вера жива, а катафалк не более как таинственный атрибут, заведующая уже закручинилась о своих делах горьких:
– Значит, правильно я чувствовала, придется нам нового музыкального работника искать. Надо же, какая незадача! Учебный год уже начался, обычно такие рокировки во время каникул делают. Что же Верочка так неудачно…
Она осеклась и виновато взглянула на Полину.
– Вы меня простите. Просто со всеми этими хлопотами голова идет кругом. Иногда уже не соображаешь, что говоришь.
– И вы меня тоже простите, потому что я неправильно выразилась. Вера не погибла. А на катафалке ее увез ее знакомый. Некто то ли пастор Петер, то ли Учитель. Она вам ни о ком из них не рассказывала?
– Нет. У нас с ней были не настолько доверительные отношения. Хотя… Знаете, многие в коллективе очень негативно восприняли тот факт, что Верочка вот уже сколько времени не появляется, больничный у нее не оформлен, грубо говоря, прогуливает она. Отдохнуть решила.
– Ничего себе! – возмутилась Полина. – Тут человека убить пытались! Всем тем, кто против Веры говорит, так бы отдохнуть!
– Тише, тише! Я же все понимаю. Просто в коллективе всегда есть место какой-то ревности, зависти. Одни считают, что я даю больше часов и ставок своим любимчикам. Другие считают, что я к ним несправедливо придираюсь. Одним словом, я не особенно прислушивалась к тем сплетням, что Марина про Верочку распускала, пыталась их даже пресекать, но все-таки некоторая информация дошла и до моих ушей. Видели вашу сестру в понедельник рано утром под ручку с молодым человеком. Шли себе, прогуливались под ручку.
Полина ощутила, как по ее телу прошла волна. Есть! Не зря она прикатила в этот детский садик! Нашелся свидетель, который сможет описать внешность этого загадочного персонажа, в которого влюбилась Вера, к которому на свидания она бегала и под чье влияние она так однозначно сильно попала.
– И как он выглядел? Описать его можете?
– Идите к Марине, – устало вздохнула заведующая. – Она вам его охотно опишет.
Мариной оказалась та самая девица, которая так негодовала из-за своей сестры-недоучки. Полину она встретила враждебно. И разговаривала с ней таким недовольным тоном, словно Полина лично была виновата в том, что случилось.
– Видела я их! И Веру, и кавалера ее! И не сомневайся, я их хорошо разглядела. Целую остановку за ними шла, пока они в машину не уселись!
– А что за машина была? Длинная? Черная? Похожая на катафалк? И спереди, и сзади, и по бокам серебряные кресты?
Марина повертела пальцем у виска.
– Ну у тебя и фантазия, девочка. Нет, обычная машина была. Красного цвета.
– Красного, и все?
– Пижонская такая тачка. Верх даже откидной. Конечно, надо быть полным идиотом, чтобы в нашем климате купить себе такую машину, но если денег куры не клюют, то почему бы и нет.
В голосе молодой воспитательницы слышалась такая неприкрытая зависть, что Полине даже стало страшно за тех детей, которых эта особа воспитывает. Это чему же она может их научить? Ненавидеть тех, у кого карман набит туже, чем у них самих?
– У некоторых так и вовсе несколько машин. По погоде он их меняет. Если в город, то можно белую. Если на трассе погонять, спортивную. А если в лес на шашлыки, тут уж внедорожник.
Полина не выдержала и перебила:
– Можно про мужчину узнать?
Вот мужчину воспитательница разглядела хорошо. Мужчина был молодой, высокий, стройный и симпатичный. Впрочем, Полине почему-то казалось, что воспитательнице любой мужчина на спортивной машине с откидным верхом показался бы красавцем.
– А отличительные приметы у него были?
– Приметы? А борода чем тебе не примета? Густая черная борода!
Выходит, что у кавалера Веры была черная борода. И у мужчины, пытавшегося столкнуть под поезд в метро Клавдию, тоже была черная борода. Совпадение? Или что-то большее?
И Полина задумалась о том, а что она, собственно говоря, знает про отношения Клавдии и Веры? Да, Клавдия является руководителем хора. Вера – солистка. Без Веры хор – это половина хора. И когда Вера закончила училище, Клавдия даже уговорила ее остаться и петь с хором дальше. Это было немножечко против правил, но Клавдия решила тут схитрить, прекрасно понимая, что именно звонкий и чистый голос Веры способен произвести желаемое впечатление на жюри конкурса, принести хору несколько дополнительных баллов и вывести их всех в победители.
Вроде бы Клавдия и Вера – подруги не разлей вода. Но так ли это на самом деле? Случается, что даже между лучшими подругами пробегает кошка.
Но достаточно ли велика была кошка, чтобы Вера упросила своего кавалера столкнуть Клавдию под поезд? Или кавалер решил проявить фантазию и оригинальность? Чего-нибудь не так понял, додумал, домыслил и решил: «Если проблема в Клавдии, то столкну ее в метро на рельсы – и нету проблемы».
А тогда как быть с покушениями на Веру? Ее-то кто пытался убить? Тот же тип с бородой? Понравилось? Или решил, что Вера недостаточно пылко отблагодарила его за помощь?
Нет, так Полина ответа не получит. Надо было искать этого кавалера с черной бородой. Надо было искать катафалк. Надо было искать пастора Петера. И надо было что-то делать со своими пропущенными учебными часами, потому что хоть Римма Вениаминовна и попросила за Полину у ее преподавателей, двое из них позвонили Полине и высказали той свое недовольство.
Особенно лютовала преподавательница сольфеджио, которая так прямо ученице и заявила:
– Своими личными делами, Полина, нужно заниматься в личное время. А во время учебного процесса извольте присутствовать в классе вместе с остальными! Сегодня мы писали подготовку к завтрашней контрольной. Я скинула вам список вариантов, которые вы должны принести мне в готовом виде к следующему занятию. А следующее занятие, хочу вам напомнить, будет завтра.
Полина глянула в присланные педагогом задания, и ей стало нехорошо. Вариантов было четыре, каждый часа на полтора работы. Если заниматься ими, когда искать пропавшую сестру?
Римма Вениаминовна позвонила как раз в тот момент, когда Полина уже почти уговорила себя, что с ее сестрой все будет в порядке, Вера старше самой Полины, рассудительней, она более зрелый товарищ, родители всегда так говорили. А Полина еще ребенок. У нее ветер в голове. И все вокруг это родительское мнение, в общем-то, поддерживали. Не могут же ошибаться они все? Надо предоставить Веру ей самой.
– Полина, у меня для тебя новости, и на этот раз хорошие. Я нашла эту контору, которая пользуется логотипом с серебряными крестами. Аббревиатура расшифровывается так: «Единое Христианское Общество».
– Какая-то секта?
– Общество официально зарегистрировано. В него входят все христианские концессии, известные на сей день и признанные официальными. Собственно говоря, это некий клуб, куда могут прийти все христиане, вне зависимости от того, к какой церкви они принадлежат. У «объединенцев», так они сами себя называют, одинаково дружелюбно встретят и православных, и католиков, и лютеран, и даже адвентистов-пятидесятников. В налоговой и других инстанциях к этой организации нету никаких претензий. Все налоги и прочие отчисления они платят аккуратно. Я даже в правоохранительные органы звонила, уверяют, что это религиозная организация нового формата ни в чем криминальном до сих пор замечена не была. Жалоб на отъем жилищ у пенсионеров и одиноких граждан не поступало. Хулиганских выходок, мошенничества и вымогательств со стороны ЕХО тоже не зафиксировано.
– А убийства были?
– Ни-ни.
– Но катафалк принадлежит им?
– Я проверила все зарегистрированные на «ЕХО» автомашины. Не так уж трудно это сделать. На сайте ГИБДД есть вся необходимая информация. Среди их автопарка числится «Опель» черного цвета с характерной символикой – кресты на боках. Я посмотрела в Сети фотографии «Опеля» этой модели, один в один – катафалк!
Римма Вениаминовна была продвинутым пользователем. Она и сама этого не отрицала, и все вокруг подтверждали ее слова. А после того как она умудрилась подключиться к камере наружного наблюдения возле их училища, благодаря чему был пойман воришка, долгое время безнаказанно тыривший смартфоны, а при случае и кошельки у зазевавшихся студенток, авторитет дамы возрос многократно. Сама Римма Вениаминовна не считала себя какой-то особенной и утверждала, что все смогут, если знать, как. Римма получила необходимую информацию от своего племянника, но все дамочки вокруг считали, что лично они даже от родных сыновей ничему такому в жизни бы не научились.
– Значит, катафалк – это совсем не катафалк, а «Опель». И он стоит в гараже у этих объединенцев. И, значит, Вера и Клавдия тоже у них!
– Поедешь к ним?
– Конечно!
– Тогда пиши адрес.
Церковь «объединенцев» находилась по дороге в Стрельну на Петергофском шоссе. Не ближний свет, но Полина была настроена ехать. Звонок Риммы расставил все по своим местам. И Полина решила, что контрольную по сольфеджио она напишет завтра как-нибудь и без дополнительной подготовки. Учится она достаточно хорошо, на троечку как-нибудь осилит материал. Ну, будет у нее одна тройка или даже еще не одна. Все равно, жизнь сестры гораздо важнее.
Полина умела расставлять в этой жизни приоритеты и гордилась этим.