Александр Николаевич Мальцев появился на свет в четвертый послевоенный год, 20 апреля 1949 года. В семье Николая Михайловича и Анастасии Степановны Мальцевых до него уже было пятеро детей. Он стал шестым.
В 1931 году родился первенец Николая и Анастасии Мальцевых, дочь Антонина, а спустя четыре года – вторая дочка Александра. Обе они всю жизнь отработали на градообразующем предприятии Кирово-Чепецка – на том самом крупнейшем в Центральной России химическом комбинате. После появления на свет двух дочерей впоследствии у Мальцевых рождались только сыновья. Первым из них в 1937 году родился Геннадий. Окончив школу в Кирово-Чепецке, он уехал учиться в Ижевск. Работал в совхозе в Ижевской области агрономом. Умер он в конце 1990-х.
За три месяца до Великой Отечественной войны в апреле 1941 года родился Николай Николаевич Мальцев. Он уехал учиться в Кострому и по распределению попал в город Муром Владимирской области. Долгие годы работал начальником отдела технического контроля (ОТК) на знаменитом муромском заводе холодильников. В Муроме проживает и сейчас. В 1946 году в семье Мальцевых появился на свет Виктор, который, как и отец, работал слесарем на химзаводе. Он трагически погиб в 1977 году. После рождения Александра Мальцева в 1952 и 1954 годах появились на свет Анатолий и Сергей, соответственно. Последний тоже, как и его легендарный брат, играл в московском «Динамо», но, увы, не закрепился в его основном составе. Все из семьи Мальцевых встали на ноги в жизни сами, без чьей-либо поддержки. У всех у них в Кирово-Чепецке было и остается доброе имя.
Родился будущий гроза вратарей всего мира, если быть точным, не в самом Кирово-Чепецке, как пишется в многочисленных справочниках, а в деревне Сетковцы в 18 километрах от районного центра. Отсюда ведут свой род предки хоккеиста по отцовской и материнской линиям.
Выбравшись из зимней Москвы, спешу на Вятку, на родину Мальцева, чтобы своими глазами увидеть его истоки. Увы, сегодня на месте Сетковцов простирается «чисто поле», где лежит огромный валун. На нем заботливой рукой выведена надпись «Здесь родился великий советский хоккеист Александр Николаевич Мальцев». Неизвестный поклонник таланта Мальцева в конце 1990-х годов привез сюда эту каменную глыбу и водрузил на то место, где еще недавно «теплилась жизнью», а потом как-то тихо канула в Лету, как сотни других российских населенных пунктов, та самая деревня Сетковцы.
«Помню, лет 20 назад, когда мы с друзьями выбирались на рыбалку и отъезжали 10–15 километров от Кирова, нам повсюду встречались деревни. Сейчас немного уедешь от города, и на многокилометровом пути тебе попадаются несколько полуразрушенных домов на месте прежних деревень, где доживают свой век одинокие старушки», – с горечью признается мне известный в Кирове журналист и краевед Андрей Андреев.
Между тем на протяжении нескольких столетий в Сетковцах бурлила жизнь. Все жители деревни имели огороды, в хозяйственных постройках держали скотину, кое-кто служил в небольших столярных или слесарных мастерских. Мать будущей мировой знаменитости – Анастасия Степановна всю жизнь была на домашнем хозяйстве и занималась воспитанием детей. Она родилась в 1911 году. Любопытно, что ее род считался по местным меркам зажиточным. И когда в Сетковцах Анастасия встретила любовь своей жизни – Николая, сына Михаила из рода Мальцевых, родители и родственники сначала отвернулись от нее. Мальцевы если не бедствовали, то считались одними из наименее обеспеченных жителей деревни. Родственники не дали влюбленной девушке приданого, а напутствовали так, что был повод закручиниться – раз вышла за бедного, то живите, как живете. Уже позже, когда в СССР, как утверждала пропаганда, не стало «богатых и бедных», родители Анастасии «оттаяли» и стали общаться с зятем. Маленький Саша Мальцев с братьями и сестрами часто ездил в деревню к своим бабушкам и дедушкам помогать перекапывать огород или выкапывать картошку.
Единственным кормильцем в семье был отец – Николай Михайлович, который появился на свет в 1910-м, годом ранее, чем его будущая жена. До 1952 года Мальцевы прожили в Сетковцах, где он трудился слесарем, а мать Саши занималась домашними делами и следила за огородом. В 1952 году с шестью детьми, включая трехлетнего Сашку, родители перебрались в Кирово-Чепецк, где как раз набирал свою мощь недавно построенный городской химический комбинат. Этот гигантский завод, кормивший семью Мальцевых, располагался в двух с половиной километрах от их дома. Николай Михайлович специально попросился на работу в цех с наиболее тяжелыми условиями производства. Рабочие, трудившиеся в особо вредном цехе, получали немного больше товарищей по заводу и уходили на пенсию в 50 лет, значительно раньше других. Этот цех был занят на работах, связанных с производством ртути.
Довольно долго семья Мальцевых жила на скромную зарплату отца, слесаря высшего, шестого, разряда.
Химкомбинат, будучи одним из засекреченных военных заводов в стране, производил компоненты для ядерного топлива, а сам Кирово-Чепецк в ту пору считался закрытым городом. Впоследствии через заводскую проходную прошли все дети Мальцевых, в том числе и Сашка. К слову, во время школьной практики он поразил бригадира своей настырностью и упорством. «Вылитый передовик производства в будущем», – восторженно говорили о Сашке старшие товарищи из бригады.
Дядя Коля, так звали в Кирово-Чепецке отца Мальцева все от мала до велика, был человеком исключительной доброты и отзывчивости. Уже после выхода на пенсию Николай Михайлович много лет трудился на стадионе. «Помню, что просыпался в пять утра, в полшестого утра уже был на льду, чистил его от снега, катался один. Дядя Коля тогда был простым сторожем на стадионе. Когда мне запрещали тренироваться одному, не давали ключ от раздевалки, дядя Коля всегда выручал, потому что видел, насколько мне это нравилось. И не только ключи давал, но и подкармливал конфетами, пирожками, чаек наливал», – вспоминал в одном из интервью уроженец Кирово-Чепецка, олимпийский чемпион, знаменитый вратарь «Динамо» и сборных СССР и России Андрей Трефилов.
Николай Михайлович был небольшого роста, но крепкий физически человек. Больше делал, чем говорил, и заводчане уважали его не только за исключительную порядочность и скромность, но и за невероятное трудолюбие. «Я думаю, что от нашего папы Саша прежде всего взял тягу к труду и упорство. Папа говорил нам – если взялись за дело, пусть даже за самое трудное, то непременно доводите его до конца, никогда не останавливаясь на полпути. До последних дней отец постоянно был в движении, если не работал на садовом участке, так обязательно что-то мастерил. Лишь изредка, в короткие минуты отдыха спешил не к телевизору, а к радиоприемнику, с удовольствием читал книжки и статьи об очередных победах советской сборной, где играл его сын. Хоккей не смотрел, считал себя нефартовым и боялся сглазить успехи Саши», – вспоминает Сергей Мальцев.
На работу с горы и обратно в гору Мальцев-старший ходил пешком. Каждый день два с половиной километра туда и такой же путь обратно. Вставал рано – рабочая смена начиналась в семь утра. После 16 часов Николай Михайлович уже был дома. Перекусив, шел в любимую мастерскую, находившуюся в подвале дома, там делал стулья, полочки. К нему постоянно приходили с просьбами отремонтировать ту или иную вещь соседи или жители окрестных домов. Дядя Коля никому не отказывал и обижался, когда ему предлагали деньги.
Долгие годы он не рассказывал детям о войне, а между тем его судьба была сама по себе заслуживающей отдельной истории. По полученным Мальцевым-старшим боевым орденам и медалям можно смело изучать историю Великой Отечественной. На фронт он ушел в 1939 году – его первой войной стала финская. Недолго побыл он дома на Вятке с женой и двумя дочерьми, дождался появления на свет сына Коли в апреле 1941 года, а в первые дни Великой Отечественной, в возрасте тридцати лет, ушел на фронт командиром артиллерийского расчета. «За взятие Берлина», «За освобождение Будапешта», «За освобождение Кенигсберга» и множество других – эти медали лучше всего говорят о том, что Николай Михайлович Мальцев прошел самыми тяжелыми тропами этой беспощадной войны. Участвовал в знаменитой битве на Курской дуге, одном из переломных сражений Великой Отечественной, той, что унесла жизни двух его братьев, так же как и он, ушедших на фронт из родной деревни Сетковцы. Один из них сгорел в танке, другой – пехотинец, погиб во время наступления на фашистские позиции.
У Николая Мальцева было восемь (!) ранений за войну. И всякий раз судьба хранила его, даже когда он попадал в самый крутой ее переплет. Последнее, оказавшееся самым тяжелым, ранение он получил при взятии Берлина. Когда почти все оставшиеся в живых солдаты Великой Отечественной уже вернулись с победой в родные края, Николай Михайлович все еще восстанавливался в госпитале. Он пришел домой лишь в августе 1945 года. «Отец признавался, что за войну несколько раз буквально разминулся со смертью», – уточняет Сергей Мальцев. Действительно, во время войны было несколько случаев, когда жизнь Николая Мальцева-старшего висела на волоске, и отвернись от него удача хоть на мгновение, мир бы впоследствии так и не узнал таланта его сына Александра.
«Однажды учительница в школе на юбилей Победы в 1965 году попросила меня позвать на “Урок мужества” папу, чтобы он поделился своими воспоминаниями о войне. Отец, как всегда, скромничая, развел руками и сказал, что не хочет привлекать к себе пристального внимания», – вспоминает Сергей Мальцев.
«Я расскажу несколько случаев тебе, а ты сам поделишься ими с ребятами», – тихо сказал отец сыну. «Когда я пришел в школу и рассказал на уроке несколько эпизодов войны с участием моего отца, то от нахлынувших эмоций заплакали и дети, и учительница, – продолжает Сергей Мальцев. – Особенно их потряс случай под Кёнигсбергом. Преследуемый фашистами, которые постепенно сжали кольцо, взвод под командованием отца очутился в болотистой местности, откуда нельзя было прорваться даже с боем. Фашисты посчитали, что нечего тратить патроны на русских – пусть пропадают в болотной трясине, откуда еще никто живым не выбирался. Сутки, подняв винтовки над собой, бойцы простояли в холодной воде.
Немцы не рискнули приблизиться и добить их, а когда поняли, что истекло время, требующееся простому смертному для спасения своей жизни, и вовсе ушли на прежние позиции. Горстка бойцов, едва выйдя из воды, без сил попадала на землю. Эта история потом неоднократно давала знать о себе. С тех пор у отца начались проблемы со спиной, его преследовал радикулит, и лишь однажды, наконец-то вняв нашим увещеваниям, он съездил в санаторий в Сочи, где ему стало заметно лучше. Отец был из той породы людей, того самого стойкого поколения, прошедшего войну, которое обращалось за помощью к врачам в самых исключительных случаях. Таким был и Сашка в детстве. Он, разбив в кровь руки или локти, терпел, даже в тех случаях, когда любой другой сверстник уже бы выл белугой».
Близкие Александра Николаевича уверены, что своему бойкому характеру и обостренному чувству социальной справедливости он обязан своей матери. Анастасия Степановна, женщина небольшого роста, была настоящим сгустком энергии. Сама подняла на ноги восьмерых детей, воспитав их достойными людьми. Она не только успевала обуть, одеть, покормить детей, но не забывала и проследить за тем, как они делают уроки. С деньгами в семье всегда было туговато. Пока не подросли старшие сестры и братья, а потом Саша, которые стали помогать родителям, Анастасия Степановна мыла подъезды в доме, чтобы получить дополнительный заработок. Саша, в свободное от тренировок время, тоже помогал матери убирать в подъезде.
«Сколько себя помню, Анастасия Степановна всегда была главной болельщицей Саши. Даже когда ей перевалило далеко за семьдесят, иногда усаживалась у телевизора, бывало, в одиночестве поздним вечером и наблюдала за хоккейными трансляциями. Ей не надо было объяснять правил и тонкостей игры, она сама могла дать фору иным хоккейным аналитикам, – улыбаясь, вспоминает друг семьи Мальцевых Арарат Попов. – Это был человек, который всегда остро и, точнее не подберешь, всем сердцем реагировал на происходящее и, как говорится, очень близко к сердцу принимал все события. Мне иногда казалось, что человек просто физически не может такого – сколько же сил надо иметь, чтобы так все это переживать».
Однажды, уже в 1970-е годы, Анастасия Степановна позвонила Попову вся в слезах и попросила его помочь ей найти деньги – получку, которую принес в дом Николай Михайлович, но которую она положила, не помня куда именно. «Я примчался в дом, думая, что произошло что-то страшное. Оказалось, что куда-то запропастились деньги. Начали искать, перерыли всю квартиру, а их нет и всё, – признается Арарат Попов. – Всё. Думаю, пиши – пропало. Вдруг Анастасия Степановна вспомнила, что днем ходила сдавать старые вещи в утильсырье, тогда за них можно было получить хоть какую-то копейку. Быстро, насколько позволяют силы, идем в пункт приема старых вещей. Вместе с приемщиком, который, разумеется, оказывается болельщиком Саши, перетряхиваем все вещи, находим те, что сдала Анастасия Степановна. И здесь мимо. Уныло бредем обратно в дом, она, кажется, смирилась с тем, что денег больше нет. Я, ничего не говоря, тоже опустошенный, прохожу в ванную, мою руки и так обреченно спрашиваю у Анастасии Степановны: “А в стиральной машине смотрели?”
Тут она быстро открывает дверцу машинки, где лежит белье, перетряхивает несколько рубашек Николая Михайловича, приготовленных к стирке, и там, к огромной радости всех присутствующих, действительно находит получку мужа. “Склероз, старею”, – виновато произносит Анастасия Степановна под смех присутствующих».
«Если говорить просто, одной фразой – родители Саши были очень добрыми людьми. Они готовы были поделиться последним куском хлеба. Они для меня были как отец с матерью. С детьми у них было полное взаимопонимание», – признается Арарат Попов.
Родители Александра Мальцева всегда старались прийти на стадион в Кирово-Чепецке, чтобы понаблюдать за хоккейными поединками, даже когда сам Саша уже переехал в Москву. Николай Михайлович всегда подходил к приезжим хоккеистам поинтересоваться тем, насколько к ним внимательны в Кирово-Чепецке, чем можно помочь. Когда те узнавали, что к ним подходил отец самого Мальцева, то проникались к нему еще большим уважением.
Но вернемся к первым годам пребывания Мальцевых в городе. По приезде в Кирово-Чепецк им сразу же дали просторную трехкомнатную квартиру на третьем этаже новенького, как его называли, «директорского» трехэтажного дома по адресу: проспект Мира, 2.
По тем меркам это был, как бы его сейчас назвали, «элитный район» города. Рядом находилась главная городская площадь с неизменным по тем временам памятником Ленину. Скоро на ней возведут Дворец культуры химкомбината, который станет центром культурной жизни города, а когда будет расти и крепнуть Саша Мальцев, за рощей, в 300 метрах от дома, начнется строительство ледового катка, манившего всех пацанов.
Сам дом Мальцева и до сих пор стоит на прежнем месте, навевая воспоминания о милых и беззаботных 1970-х годах. Попадая сюда, вспоминаешь бессмертную песню «Битлз» – «Назад в СССР». Трудно сказать, когда в последний раз стены этого дома удостаивались чести «обновиться и покраситься»: о том, что на дворе XXI век, здесь напоминают лишь несколько пластиковых окон. А так вполне можно ощутить себя персонажем известного фильма «Зеркало для героя», когда два мужика неожиданно для себя попадают в годы молодости своих родителей.
«У нас была боевая компания, все ребята из простых семей, росшие неизбалованными, знали цену труду и каждой копейке. Кроме того, окружали нашу семью Мальцевых сверстники из более обеспеченных, или, как мы их называли в то время, “богатых” семей, – рассказывает младший брат Александра Николаевича Сергей. – Руководство комбината и начальники цехов жили как в нашем доме и в домах по соседству, так и в небольших коттеджах на нашей улице. “Дети богатых” и мы, менее обеспеченные, держались обособленно, не пуская друг друга в свой круг. Бывало, “богатые” пытались диктовать нам свои условия, но у Саши разговор был короткий – он, правда, предупредив, мог врезать как следует, прямо в челюсть».
С Сашей Мальцевым, заводилой квартала и настоящим «живчиком», предпочитали не связываться. Он бил точно и сильно, хоть и был маленького роста. «Сашу, когда он подрос, предпочитал никто не обижать, зная, что он может постоять за себя сам. К тому же у нас, если выражаться современным языком, была такая мощная крыша – старшие братья Гена, Коля и Витя», – улыбаясь, признается Сергей Мальцев.
Однажды под горячую руку Саши Мальцева в конце 1950-х угодил и нынешний мэр города Кирово-Чепецка Анатолий Чеканов. Его также относили к «богатым», поскольку его отец работал начальником самого ОРСа – отдела ресурсов и сбыта химического комбината. Их семья проживала в отдельном доме, однако будущего мэра больше тянуло играть с ребятами из малообеспеченных семей, чем с детьми, выросшими в «тепличных условиях», на всем готовеньком.
Однажды Саше Мальцеву с его обостренным чувством социальной справедливости не понравилось, что какой-то сынок «богатого» норовит попасть в их компанию. Придет на футбольное поле и просится поиграть. Один раз Шурик объяснил парню, что он «человек не их мира», из другого круга общения. Другой. Потом отпустил ему небольшого подзатыльника. А когда стали мириться и разбираться, оказалось, что паренек-то и не такой уж заносчивый, а вполне нормальный и коммуникабельный. Будущего мэра приняли в простую дворовую компанию и отныне всегда брали с собой поиграть. Говорят, что Александр Мальцев, прибыв в Кирово-Чепецк на празднование своего шестидесятилетнего юбилея в 2009 году, в шутливой форме напомнил мэру города о тех славных временах детства. Как выяснилось, обиды на легендарного хоккеиста градоначальник, кстати, долгие годы проработавший простым инженером на химкомбинате, не хранит, а с юмором время от времени вспоминает эту «батальную» сценку.
Родители, безусловно, во многом повлияли на формирование характера Мальцева: скромность, молчаливость, трудолюбие отца сочетались в нем с материнской живостью, подвижностью, беспокойством и сопереживанием. Он с детства видел, насколько тяжелым трудом зарабатывается трудовая копейка, научился бережливости. Родители с детства приучили его к тому, что во всем должен быть порядок. Ты можешь озорничать, шалить в рамках дозволенного, но порядок и дисциплину будь любезен соблюдай всегда.
«Дома – никаких разносолов, простая еда, во всем – дисциплина. И никто не ждал тебя, скажем, к обеду. Раз позвали – и всё. Опоздал – пеняй на себя, жди ужина. Почти все жили в больших коммунальных квартирах, в комнатах – по нескольку человек, без телевизоров, компьютеров. Ну, что дома делать – поел и на улицу, в любое время года – в мороз, в жару, в снег, в дождь. Поколение сороковых годов было адаптировано к нагрузкам больше, чем теперешние мальчишки. Мы набирались сил в естественном процессе, много играли, бегали, плавали, развивая координацию, мышление, коллективизм» – думаю, под этими словами своего товарища Бориса Михайлова может подписаться и Александр Мальцев.
Мальцеву – хоккеисту, в положительном смысле, многое дала улица, куда он шел не попить пивка и посмолить сигарету, как некоторые сегодняшние тинейджеры, а заниматься спортом с друзьями. Двор для мальчишек тогдашнего послевоенного поколения был второй школой. Только школой жизни. Они взрослели быстрее, чем нынешние подростки, с детства приучаясь к самостоятельности.
«На меня в жизни большое влияние оказали мальчишки из нашего двора в Кирово-Чепецке. Впрочем, сейчас многие из них уже стали дедушками. Двор у нас очень спортивный был: любили в хоккей погонять, в волейбол поиграть, в футбол, – признается Александр Мальцев. – Меня часто спрашивали в свое время: как стать великим хоккеистом? Дескать, нужно ли бегать кроссы, изнурять себя физическими упражнениями или, наоборот, больше внимания уделять технике, шлифуя мастерство обводки или броска? Я отвечал просто: игры, игры и еще раз игры. Желательно как можно больше и разнообразнее в те славные детские годы, когда у тебя хватает сил и ты переполнен азартом. Игра в футбол, баскетбол, теннис хоть и займет больше времени, но пойдет на пользу мальчишке, который хочет стать великим хоккеистом».
Хоккей так слабо развивался в те годы, потому что у ребятишек, в него игравших, особенно в провинции, не было ни настоящих клюшек, ни коньков, ни шайбы. Клюшки порой мастерили сами из кусков толстой проволоки, в хоккей, как говорили, «играли на ногах» – в валенках или зимних ботинках с приклеенной резиновой подошвой, чтобы не скользили. Ну а шайбу часто заменяла консервная банка. Но от этого их игры становились потрясающе азартными!
«На коньки, которые мне смастерил отец, надев на валенки полозья, я впервые встал лет в шесть, – вспоминает Александр Мальцев. – У нас действительно был хороший и дружный двор. Мы расчищали свободное пространство во дворе от снега и заливали некое подобие хоккейной коробки. Сами чистили лед от сугробов. Гоняли шайбу до десяти, пол-одиннадцатого вечера. Сделаешь уроки, отчитаешься родителям и обратно туда, на площадку».
В 1984 году, когда документалисты снимали в Кирово-Чепецке фильм о Мальцеве «Последний сезон», мама хоккеиста, Анастасия Степановна, вспомнила, что маленький Сашка сам лично носился с ведрами, полными воды, из своей квартиры на площадку. «Я ему говорю, – признавалась Анастасия Степановна, – Саша, ты что туда-сюда бегаешь, уже весь подъезд в воде, кто мыть-то будет? А он отвечал: “Мама, не беспокойся, сейчас площадку зальем, потом подъезд помою”. Возвращался и действительно всё мыл».
Близкие хоккеиста признаются, что Сашу Мальцева не останавливали суровые сорокаградусные вятские морозы, такая в нем была страсть к хоккею. «Мы не ходили в школу из-за трескучих морозов, у нас отменили занятия. Вдруг звонит Саша, дышит в трубку и вместо привета задает всего один вопрос: “Покатаемся?” – вспоминал в фильме друг хоккеиста Александр Вылегжанин. – Я ему отвечал: “Покатаемся”. Приходим на каток, одетые во что только можно. Холодно так, что уши мягкие, как пластилин. Мы их растираем снегом. Морозы были такие, что когда мы попадали шайбой в борт со всей силы, она раскалывалась на две-три части».
Родные Мальцева вспоминают один эпизод, который случился, когда нашему герою было десять лет и он, помимо хоккея, а точнее, наравне с хоккеем, сильно увлекался футболом, будучи лидером местной городской команды своего возраста. В доме, где проживали Мальцевы, со стороны фасада, выходящего на городскую площадь, располагался магазин. А со стороны двора, куда приезжали разгружать товар для магазина, на первом этаже находились три окна склада, в ту пору еще не закрытые решетками. Если, как говорится, сложить по ширине все три окна, впрочем, разделенные дверью магазина, получались настоящие футбольные ворота.
Однажды Саша Мальцев, надев на голову свою любимую кепку «а-ля Яшин», с которой, он, стоя в воротах, редко разлучался, обратился к друзьям с необычной просьбой. Собрав несколько ребятишек, он поставил мяч возле своего, третьего подъезда (бывший дом семьи Мальцевых стоит «уголком»), а сам отошел к складу, располагавшемуся в десяти метрах напротив, между первым и вторым подъездом. «Ну, чего стоите как вкопанные? Бейте мне по воротам», – командирским голосом заявил Сашка Мальцев.
«Какие же это ворота, Шурик? Там же позади тебя одни окна. Мы можем разбить их», – возразил кто-то из сверстников.
«Бейте, сказал, всю ответственность за разбитые стекла беру на себя!» – едва ли не приказывая, воскликнул Саша Мальцев.
«Только потом, спустя годы, я понял, что мой брат, который бесстрашно падал в тот день на асфальт, разбивая локти и коленки, отлавливая все мячи, летящие в этот придуманный им створ ворот, тем самым воспитывал свой характер и умение противостоять самым трудным обстоятельствам. И хотя ребята старались не лупить по окнам, а немного жалели Сашу, били пониже, на уровне стены, для него все равно это было самое настоящее испытание на грани. Он понимал, что отступать ему некуда, как говорится, позади Москва», – признается мне Сергей Мальцев.
«Позже, я увидел, как проявлялось это качество, особенно в играх с родоначальниками хоккея в 1972 году. Когда после первых двух игр в Канаде многие подумали, что Мальцев ошеломлен невиданным давлением на него со стороны здоровых защитников, в третьей игре Саша дал понять, что не стушевался. Он сконцентрировался в тяжелой для него ситуации небывалой мощи игроков обороны и стал “возить” на льду канадских гренадеров, пользуясь их видимой неповоротливостью и своей собственной подвижностью, основы которой он так хорошо заложил в детстве», – заключает Сергей Мальцев.
Это поколение мальчишек вообще ничего и никогда не боялось. Великий игрок ЦСКА и сборной Константин Локтев, который, правда, был постарше Мальцева, вспоминал о послевоенных годах: «Зимой у нас в детстве любимой забавой было прыгать в снег с высоких крыш сараев, летом норовили выбрать местечко на берегу повыше и оттуда сигануть в воду или нырнуть со второго этажа во дворе. Летом делом чести считалось переплыть Москву-реку».
Родные и близкие Мальцева признают, что в детстве Саша любил сам придумывать различные упражнения, направленные на улучшение координации движения, не важно в каком виде «дворового спорта» он их показывал – в футболе, хоккее, настольном теннисе или баскетболе. Это тем более удивительно, что родители Мальцева спортом никогда не увлекались, да и в его роду по отцовской и материнской линиям никогда не было спортсменов и даже физкультурников. Все предки Александра Мальцева работали не разгибая спины, чтобы прокормить семью. Да и недюжинной физической силе у пацана взяться было неоткуда.
Щуплые, худющие, как футбольный вратарь восьмилетний Сашка Мальцев на чудом уцелевшей фотографии из детства – это поколение детишек, родившихся после войны. Хоть и не жили впроголодь, но постоянно испытывали чувство недоедания, а уж о каком-то калорийном питании вообще не слыхивали. Но было у этих ребят одно ценное качество, которое вело их по жизни – они умели цепляться зубами в любой данный судьбой шанс и использовали его благодаря смелости, отваге и невиданному трудолюбию. Подавляющее большинство звезд советского хоккея в 1950–1980-е годы были выходцами из обычных рабочих семей, или, как любили говорить в то время, «из простого народа». Это дополнительно мотивировало ребят, заставляло их упорнее, чем другие обеспеченные сверстники, идти к намеченной цели – стать знаменитыми и классными игроками.
На заметку юным и начинающим спортсменам – Александр Мальцев несколько школьных лет в аттестате по итогам четвертей имел только отличные оценки и никогда не пытался объяснить учителям, что учеба мешает занятиям спортом. Хотя в разговоре со мной сам Мальцев дал понять, что не был «круглым отличником и каким-нибудь ботаником», а все рассказы о «красных» от отличных оценок его дневниках – лишь плод фантазии журналистов. Думаю, скромничает. Когда-то и он был отличником…
Уже после того, как он попал в Москву, на долгие годы за Мальцевым закрепилось прозвище «Малец» – производное от его фамилии. Так его начали звать в «Динамо», а потом спустя некоторое время и в сборной СССР. Так ветераны, вспоминая о его игре, иногда называют Мальцева и сейчас. И хотя уже через несколько лет, когда он стал ведущим игроком двух этих команд, к нему уже обращались по имени-отчеству, сами спортсмены и болельщики, как правило, восторженно говорили именно о «Мальце».
Но мало кто знает, что первым детским прозвищем у Шурика Мальцева было странное слово «Шути». Сначала я думал, что это все же имеет хоть какое-то отношение к производному от его сокращенного имени Шурик. Потом мне объяснили, что на самом деле это сокращение от глагола «шутить». После того как Мальцев уехал в Москву, его детское прозвище постепенно забылось. Позже, когда друзья называли его так во время приездов домой, на рыбалку, он не обижался.
Саша Мальцев был острым на язык и любил повеселиться в детстве. В Кирове меня познакомили с удивительной женщиной, полной жизненных сил и оптимизма, несмотря на немолодые годы. Валентина Аркадьевна Клабукова работает в ведущей кировской детской спортшколе «Юность» и долгие годы хранит у себя одну любопытную фотографию: красивая светловолосая девушка, воспитатель спортлагеря, она стоит в окружении трех пацанов.
Мальцева на фотографии я вычислил сразу. Скорее, методом исключения. Но, как оказалось, попал в самую точку с первого захода, угадав его по озорным глазам. «Я была направлена в спортлагерь “Юность” при химкомбинате на практику, будучи восемнадцатилетней студенткой кировского пединститута. Всю смену, 21 день мы жили на воздухе, хоть и в палатках, но не жалуясь на жизнь. Тогда наш кировский спортлагерь был одним из самых хорошо обустроенных в стране, – вспоминает Валентина Клабукова. – Хочешь, играй в волейбол, хочешь, в футбол, хочешь, купайся в речке. Саша Мальцев вместе со своим приятелем по фамилии Сечкин выделялся из общей массы ребят. Был любознательным в хорошем смысле слова, быстро наладил контакт с воспитателями и спрашивал нас об учебе, о книжках, которые мы читаем. Он был настоящий “живчик”. Со стороны можно было подумать, что он озорник или даже сорванец. Но Саша был хорошо воспитан и никогда не переходил ту грань, которая отделяет “живчика” от хулигана. Чувствовалось, что он хорошо знает, что есть определенная черта, которую нельзя преступать. Мы все удивлялись, что Саша, который вырос в многодетной семье, где каждому ребенку трудно уделить достаточно времени, так хорошо воспитан».
Установив хорошие межличностные отношения с красивыми девушками-пионервожатыми, Мальцев быстро успел взять их в свои союзники. «Было видно, что ему мало времени, отведенного на игры, и совсем не требуется тихий час. Саша выделялся среди всех школьников, хотя это был обычный спортивный лагерь. И тогда Саша Мальцев с другом придумали собственную игру. Едва наступал этот “мертвый час”, который довольно строго контролировался старшими воспитателями, Саша вместе с Сечкиным прокрадывались к нам в палатку и мы, как настоящие конспираторы, шли, согнув ноги в коленках, на гороховое поле, где, сидя прямо на земле, поглощали молодой горох. Они воспринимали это как отчаянную авантюру, наподобие похода в самоволку. А неугомонный Саша Мальцев, с трудом сдерживая шепот, чтобы нас не заприметили, спрашивал нас с подругой о том, тяжело ли быть взрослым студентом. Расстались мы, уезжая из лагеря, настоящими друзьями», – с удовольствием вспоминает о тех славных временах Валентина Клабукова.
В спортивном лагере «Юность» имелось все для полноценного отдыха мальчишек. Настоящие армейские палатки с крашеным полом и кроватями, как в казарме, рядом волейбольная, баскетбольная площадки, аккуратно подстриженное футбольное поле. Тут же речка и просторные поля.
«Однажды в этой палатке ребята решили подшутить над Сашей, – вспоминает друг Мальцева Виктор Перетягин, директор ледового дворца в Кирово-Чепецке. – В брезентовой палатке были небольшие прорези окон, и ребята, ставя мяч в пяти метрах от них, соревновались, кто сможет попасть в это “окно”. Зная о том, что Саша Мальцев не может прожить без мяча и владеет им одинаково хорошо руками и ногами, пацаны поставили возле его кровати большую гирю. А тогда мячи практически не отличались от гирь по внешнему виду. Было уже темно, и Саша увидел этот, с позволения сказать, мяч и тут же ударил по нему. Хорошо, что пробил не на силу, не с носка, а технично, так называемой подсечкой. Хорошо, что отделался ушибом. Если бы со всей силы запулил по такому “мячу”, не миновать бы перелома. Дня два он потом не играл в футбол. Зато на поле отомстил своим обидчикам-шутникам, обыграв команду, в которой они играли».
Поначалу в детстве Саша Мальцев действительно больше увлекался футболом. Мечтой местных мальчишек было попасть в детскую футбольную школу, носившую название «Труд». Сашке хотелось всего и сразу. В восемь лет он так просился погонять мяч с ребятами постарше (со сверстниками было уже неинтересно), что его приняли в команду, где играли девяти-одиннадцатилетние ребята, к тому же выше его минимум на полголовы. На известной фотографии того времени Саша стоит именно с ними. Щуплому, худому пареньку, мечтавшему о бомбардирских лаврах, пока не подрос, было трудно тягаться с защитниками. Были они и побольше, наглее и нахрапистее, чем он. В итоге самого маленького росточком Сашу Мальцева, пришедшего на стадион в кепке, прямо как у великого Яшина, мальчишки поставили в ворота. Больно шустрым, подвижным и прыгучим он им показался. Пусть тогда попрыгает, хоть и не дотягивается до перекладины, рассудили старшие. Авось и подрастет.
Земляк Мальцева, знаменитый игрок и тренер Владимир Крикунов, человек с большим чувством юмора, до сих пор вспоминает, как однажды летом пару дней даже спал рядом с Мальцевым на сдвинутых койках – в лагере не хватало кроватей, и ребят укладывали вплотную друг к другу. «Это потом я говорил друзьям, что спал чуть не в обнимку с мировой знаменитостью. Впервые я увидел Сашу Мальцева за два года до этого, когда оказался в спортивном лагере, куда он приезжал чуть ли не ежегодно в детстве, – вспоминает Владимир Крикунов. – По оживленному гулу мальчишек я понял, что на футбольном поле происходит нечто необычное. Мы подбежали к поляне и увидели, как небольшого роста паренек в кепочке, стоя в воротах, тащит все мячи, которые бьют примерно с линии штрафной в его створ ребята постарше. Было тогда Мальцеву около десяти лет».
«Талантлив Саша был феноменально. Я не видел в игре Боброва, но могу смело утверждать, что такого таланта, как Мальцев, среди советских хоккеистов не было. Это был самый одаренный игрок из всех, кого я видел своими глазами. Помимо хоккея, он мог бы дорасти до самых больших высот в любом игровом виде спорта, – признавался мне Владимир Крикунов, который начал играть в одной детской футбольной команде с Мальцевым еще в конце 1950-х. – Один эпизод, когда он стал постарше, и вовсе поразил меня. Саша хоть и играл в полузащите, но однажды встал в ворота, пытаясь отразить пенальти. В каком-то неимоверном прыжке, что говорит о его необычной координации движений, он все-таки отбил мяч, пущенный с одиннадцатиметровой отметки в самый угол ворот. Причем, оттолкнувшись одной ногой, в падении, и уже отразив удар, умудрился перекувыркнуться через голову. Встал весь в пыли, но счастливый. Он мне напоминал в детстве этакий вечный двигатель, то есть был мальчишкой, которому все время хотелось играть и совершенствоваться. Можно сказать, что он родился спортсменом, настолько талантлив был он во всех видах спорта, и не только в игровых видах, но даже в плавании! И все человеческие качества у него были направлены на преданность спорту».
Так Саша Мальцев набивал свои первые синяки и шишки. Был сначала вратарем, а когда подрос и немножко окреп, стал играть уже в поле за футбольную команду «Труд». Подхватив мяч, он метеором несся к чужим воротам, только его и видели у своей штрафной. Кстати, в футбольной школе, в команде своих сверстников Саша Мальцев был капитаном, хотя по росту был одним из самых маленьких. «В те годы футбольные команды, игравшие на первенство Кировской области, чередовались по возрасту. В один год в команду соединяли тех, кто родился в 1949 году, как Саша, и в 1950-м, как я. В следующем сезоне родившихся в 1950 году объединяли с ребятами на год моложе. И так по очереди. Вспоминаю, что в те годы, когда нас соединяли с Сашей и его сверстниками, наш футбольный клуб из Кирово-Чепецка всегда побеждал на первенство области. А на следующий год “мой возраст” каждый раз проигрывал команде кировского “Динамо”», – рассказывает Владимир Крикунов.
Он же вспоминает, что у них с Мальцевым существовал один футбольный секрет, своя фирменная домашняя заготовка, на которую попадались защитники противника. «Я играл центрального защитника, он – центрального полузащитника, ближе к нападающим. У нас с ним был уговор. Получив мяч, по возможности, при контратаке, дальним ударом метров на тридцать посылал его Саше, который стоял в окружении защитников. Он, выдвинувшись чуть вперед, на лету подрезал мяч ногой, и пока защитники думали, что к чему, быстро разворачивался, стремительно убегал от них, оказываясь один в ноль перед воротами соперника. Срабатывало неоднократно».
Евгений Душкин, ныне директор одной из самых крупных в Кирове детско-юношеских спортивных школ, вспоминает, как в Кировской области быстро разнеслась молва о необычайно талантливом пареньке, подрастающем в Кирово-Чепецке. «Область у нас маленькая, в детских командах, которые принимали участие в местном чемпионате, все друг друга знали почти наизусть. И вот к нам едет в гости чепецкая детская команда с тем самым загадочным новичком, о появлении которого так много говорили. Смотрю на него на разминке, ничего из себя не представляет, тоненький, худой, куда, думаю, ему до наших баталий, – вспоминает Душкин тот день, когда он впервые увидел в деле Мальцева. – Начинается игра, и этот едва ли не самый маленький на поле игрок начинает раз за разом “возить” игроков нашей команды. Появляется на всех участках поля, как говорится, Фигаро здесь, Фигаро там, и ни капельки не устает».