Отзвуки войны
Я к сосновому бору
Прихожу по весне.
В эту дивную пору
Мысли все о войне.
Я заранее знаю:
Лес – глухая стена.
Без конца и без краю
Нынче там тишина.
Вот засыпанный хвоей
Одиночный окоп.
Может, здесь храбрый воин
Рухнул навзничь как сноп.
Может, в этом окопе
Пулемёт замолчал…
Когда немцы шли скопом,
Тут боец их встречал.
Он, страну защищая,
Свою жизнь не сберёг.
За погибших отмщая,
В землю русскую лёг.
Ослеплённый закатом,
Я стою как в огне.
Будто с павшим солдатом
Побывал на войне.
Обращение к памяти
Косарь о войне рассказал малолеткам,
Косьё прижимая обрубком культи,
Как шёл он в атаку навстречу танкеткам
И раненый смог до своих доползти…
Тяжко им было, больным, после фронта…
Работали не разгибая спины,
Ютились в домах без тепла и ремонта
Те, кто живыми вернулись с войны.
А сколько солдат после смертного боя
Осталось в воронках от вражеских мин?..
Цела ли могила солдата-героя,
Погибшего в схватке за Красный Сулин?
Они умирали, бросаясь под танки.
Война – это море огня и свинца.
Доныне находят в лесах их останки
И боль от утрат не утихла в сердцах…
Конфликты и распри, вновь гибнут солдаты.
На мраморных плитах десятки имён…
Как отзвуки боя салюта раскаты.
И символ победы на древке знамён.
Священна будь, Память о войнах павших,
Жизни отдавших за нашу страну.
Нам бы вовек не испить горькой чаши
И не провожать сыновей на войну…
Последнее письмо с фронта
Памяти мл. лейтенанта Н. С. Логачёва и воинов 929 СП, 254 СД, павших в боях под Старой Руссой в июле 1942 г.
Кто в войну получал похоронки,
Тот не сможет забыть страшных лет.
Зарастают травою воронки,
И свидетелей многих уж нет.
Но осталось письмо от солдата
Как страничка суровых времён.
Вдруг не стало и сына, и брата –
Вспоминаем сегодня о нём.
Он на фронте сражался в пехоте,
Когда шли повсеместно бои.
«В атаку!» – приказано роте,
И жизни отдали они…
Погибли герои под Энском,
Лавина шла горестных дат…
И долго народ деревенский
Не знал, где сразили солдат.
«Сын убит у деревни Сычёво», –
Скупо так сообщили родне.
В дни былых испытаний суровых
Пал за Родину он на войне…
…Венки на надгробиях-плитах,
Вписали в гранит имена.
И ночами на грань монолита
Скорбно вечная светит луна…
Ратное поле
Погибшим в Курской битве воинам посвящается
И небо ясное, и чистый горизонт,
И не грозит никто мечом булатным.
А в сорок третьем проходил у нас тут фронт,
И поле в сводках называться стало ратным.
…Рвались армады танков на восток,
Сошлись с врагом дивизии под Курском.
Боец воды хотел испить глоток,
На ране кровь свернулась алым сгустком.
Дымились танки с развороченной бронёй,
Отрывисто трещали трёхлинейки.
А старики и вдовы с ребятнёй
Окопы рыли вдоль узкоколейки.
Полки атаковали в лоб врага,
За танками в атаку шла пехота.
Горели хаты, рощи и стога,
И закипал кожух у пулемёта.
Чтоб чёрный ворон над полями не кружил,
Стояли насмерть наши батальоны…
Об этом рассказал мне старожил,
Сединами с годами убелённый.
А подвиг воинов пусть славится в веках!
Пусть вечно звонница звонит на поле ратном…
Живые розы в траурных венках
Всем, перед кем в долгу мы неоплатном…
Было время – горела земля…
Было время – горела земля,
Города превращались в руины
И на фронте юнец земляк
От друзей не скрывал седины.
Не на случай солдат уповал,
Защищая родные святыни.
Он «Катюшу» в бою запевал,
Приглушая горечь Хатыни.
Повелось испокон веков –
Стар и млад защищали границы.
Нынче правнукам фронтовиков
Бой в горах по ночам снится.
Прорастёт опалённая взрывом трава,
Зарубцуют надрезы берёзы.
Только вот о войне всё идёт молва.
И текут материнские слёзы…
Солдатская вдова
Над пожелтелыми листками
Склонилась горестно вдова.
Платочком простеньким миткальным
Её покрыта голова.
Письмо от мужа, похоронку
Читала, кажется, сто раз.
И будто строчкам тем вдогонку
Слезинки капают из глаз.
Попричитав о друге милом,
Сложила письма за киот,
Согнутый стан свой распрямила,
Гордясь, что муж был патриот.
А дети хором звали папку.
Что ей ответить шалунам?
Схватила мать детей в охапку:
«Он не вернётся с фронта к нам…»
Свеча в подсвечнике дымила,
Уже смеркалось за окном.
И сердце матери так ныло,
Что жизнь казалась тяжким сном…
Душою мать не очерствела,
Ребят взрастила без отца.
Она лет в двадцать овдовела,
Хранила ж верность до конца.
В стране, познавшей много горя,
У вдов заплаканы глаза.
Рекою льётся в сине море
России-матери слеза…
Летели на фронт эшелоны…
Детям войны посвящается
Летели на фронт эшелоны,
Кипела работа в тылу.
Мальцы штамповали патроны
И в щебень дробили скалу.
Свалилась на хрупкие плечи
Гора непосильных забот –
Терпели и боль, и увечья,
И муки военных невзгод.
Дымились фабричные трубы,
Вставали мальцы по гудку.
И накрепко стиснуты зубы,
И руки присохли к станку.
И вот повзрослевший подросток
На фронт едет вслед за отцом.
И где-то под городом Ро́сток
Сражён был горячим свинцом…
Страницу в историю нашу
Вписали Отчизны сыны.
Пусть помнят Алёши и Саши
Отважных героев войны…
Защитники Отечества
Парад Победы. Бой курантов.
Команда к выносу знамён.
И строй молоденьких курсантов
Сомкнулся в первый батальон.
В строю – равнение на Знамя,
В руках солдата – алый стяг.
Как жаль, что многих нет уж с нами
Из тех, кто штурмом брал рейхстаг.
…Они спасали честь России –
Я это трижды повторю.
И жизни из последней силы
Несли к святому алтарю.
Они с фашистами сражались,
Стирая пот и кровь с лица,
И славу вовсе не стяжали
От полководца до бойца.
И вот теперь их дети, внуки
Чеканят шаг в одном строю.
Азы суворовской науки
Им предстоит познать в бою.
Да, есть великий День Победы,
Других немало славных дат.
И наше жизненное кредо –
Чтить память доблестных солдат…
Печальный рассказ
Памяти моего деда Степана Васильевича Логачёва
Я слышал от деда печальный рассказ,
Какие он пережил муки.
Как сделать рабами пытались не раз,
Пусть помнят потомки и внуки.
Полгода в пылающем сорок втором
Душили фашисты, мадьяры.
Что ворог творил – не опишешь пером:
Расстрелы, грабёж и пожары…
Дедуля ютился в землянке сырой,
Была на то старосты воля.
Но вера в Отчизну и сын их, герой,
Не дали свихнуться от горя.
С германцем мой дед воевал молодым,
Всё в прошлом – атаки и ярость.
И снова война, и лавина орды
Обрушила беды под старость.
Как вынес лишенья бывалый солдат?
Пришла похоронка на сына…
А сколько их было, безрадостных дат?
Вконец одолела кручина.
Оплакать ещё не успел он бойца,
Как внучка скончалась от хвори.
И горькие слёзы катились с лица
От ноющей внутренней боли.
Глубокую рану оставил тот год –
Угнали детей на чужбину.
Но дед не сломался от страшных невзгод,
Фашистам же нет и помину.
За доблестный труд он медаль получил,
Почёт заслужил у народа.
Уж больше полвека, как дед опочил.
Пример он для нашего рода.
Алеет гвоздиками серый гранит…
На фронте сражались солдаты-герои,
А матери, жёны растили детей,
И в трудные годы хранили устои,
И ждали победных с войны новостей.
А в семьи несли и несли похоронки,
И стал сорок первый для всех роковым.
Погосты, кресты на родимой сторонке,
Навечно остался солдат часовым…
Последние залпы войны отгремели,
И мирное небо теперь над страной.
Её защитить ветераны сумели,
И мы за Отечество встанем стеной!
Овеяны славой знамёна России,
И память о павших народ наш хранит.
Чтоб хлебные нивы всегда колосились,
Алеет гвоздиками серый гранит…
Благословив на подвиг сыновей
Благословив на подвиг сыновей,
Молясь о ниспосланье благодати,
Подвижники святых монастырей
Во все века шли впереди великой рати.
Впитав от предков ратный труд в себя,
Встречая грудью ураганный ветер,
В неравный бой послали мы ребят –
На смерть пошли России дети.
В горах Чечни, в ущельях грозовых,
Бандиты укрепили щели-доты.
За честь друзей, погибших и живых,
В бессмертие шагнули роты.
Усилив мощь позиций огневых,
Застыв в строю, склоним знамёна
Пред обелисками гранитных часовых,
Войной жестокой опалённых…
Кровавый сентябрьский рассвет
Памяти жертв теракта в школе № 1 г. Беслана 1–3 сентября 2004 г.
В сентябрьские дни на рассвете
В заложники взяли детей!
Ещё никогда на планете
Страшней не бывало вестей.
Сгорали Надежда и Вера,
Мальцы задыхались в дыму,
И от палача-изувера
Спасения нет никому.
Ребята на помощь нас звали,
Свирепствовал главный мирза,
И пленных в упор убивали,
Там смерти глядели в глаза.
Изорваны в клочья страницы,
Случилась большая беда.
И даже небесные птицы
Взвились в облака навсегда.
И небо над школой поблекло,
И нет ни глоточка воды.
Как вырваться детям из пекла?
И как им спастись от орды?
Весь мир содрогнулся от стонов,
Сердца рвал рыдающий крик.
И в храме, молясь у амвона,
В отчаянье плакал старик…
Под Славянском с весны не стихают бои…
Под Славянском с весны не стихают бои,
Бьют мортиры с горы Карачун.
И бегут от войны, взяв пожитки свои,
Бабка с внучкой и дедка Молчун.
Домик их в один миг «Градом» в щебень разбит,
У семьи ни кола ни двора…
Но народ неспроста верность долгу хранит –
Чтоб жила без войны детвора.
В Украине я жил, и в Славянске я был,
И тоскую, друзья, по Днепру.
И Одессу в огне я ещё не забыл,
И из памяти, нет, не сотру…
Когда утихнут грозы над Россией
Когда утихнут грозы над Россией
И струнные оркестры зазвенят,
Поеду я в урочище Осинник –
Поля родные ждут давно меня.
Увижу ранние живительные всходы,
Что к свету тянутся рядами из земли,
Забуду перелёты и походы,
Сниму от пота взмокшие ремни.
И пограничники, уставшие в погонях,
Вздохнут свободно тоже вдалеке.
А их горячие породистые кони
На водопой ускачут налегке.
И часовые наши в караулах
Не станут передёргивать затвор,
И мы в любом селенье и ауле
Услышим задушевный разговор…
…Ещё не стихли грозы над Россией
И раны незажившие болят.
Я, как впервые, на родной Осинник
Бросаю строгий утомлённый взгляд.
У наших стен противник с трёх сторон…
У наших стен противник с трёх сторон,
И океан, как видно, не преграда.
А потому, чтоб не терпеть урон,
Войска у нас не только для парада.
Взять на испуг они не смогут нас,
В веках храним мы древние заветы.
И если вдруг настанет грозный час,
Мы призовём всех недругов к ответу.
Путеводная звезда
Ты чем озадачен, братишка?
Что зря грыз науки гранит?
И вместо хоромин – домишко?
Так Бог нас на свете хранит!
Другие прошли мы дороги
И выбрали главную цель.
Нас школьные звали пороги,
Нам дух поднимала метель.
И жизнь не была сиротливой
В пальтишках на вырост, до пят.
Мы детство считали счастливым,
Старались – аж перья скрипят!
Бывало, что нет реактивов
И стёрлась от мела доска.
Под окнами плакала ива,
В карманах нет хлеба куска.
И в лёд превращались чернила –
В печи не хватало огня.
Техничка пораньше звонила –
Она ведь кому-то родня.
Мы были с тобой непоседы,
Романтика в путь позвала.
О дружбе вели мы беседы,
Звезда нас по жизни вела.
Нам выпала трудная доля,
Но верили в радостный день.
Влечёт нас по-прежнему поле,
Волнует дымок деревень.
Вещей бесполезных и броских
Не нажил крестьянин-мужик.
Зато зеленеют берёзки
И радует лебедя клик…
Осилит всё вперёд идущий
Беда опять подстерегла,
И рекам слёз не видно краю.
Меж нами пропасть пролегла,
Надежды тихо умирают.
Куда, орёл, взметнулся ты?
Ведь птицы путь всегда свой знают.
Летишь от бед и нищеты?
Или пророчества пугают?
Мы шли всегда своим путём,
Он у России был особенный.
Давайте ж опыт свой учтём
В тяжёлый час для нашей Родины.
В краю предгорий и равнин
Осилит всё вперёд идущий.
Храни заветы, гражданин,
Как мир, и труд, и хлеб насущный.
В небе опять полыхают зарницы
Просёлок заброшен, большак перепахан,
Нет в захолустье асфальтных дорог.
Не просыхает от пота рубаха,
Хоть бы заступник нам в чём-то помог.
Не сходят с экрана вальяжные лица,
Пугают масштабы хищений и мзды.
Может, кому-то воздастся сторицей
За нищих старух, что сидят без еды…
Им, беззащитным, больным и убогим,
Трудно терпеть неприкрытый обман.
Это они обивают пороги,
А ловкачи набивают карман.
…Вымерший хутор, за садом – криница,
Вода от дождей подступила к базам.
Встал на колени старик пред божницей,
Чтоб со свечою дать волю слезам.
В небе опять полыхают зарницы,
Будто предвестие страшной беды.
Вижу вдали журавлей вереницу…
Как же нам выйти из бед и нужды?
Мысли из прошлого
Вскрылись зимние норки, оживились пригорки –
Значит, снова весна на оскольской земле.
Заменяю в саду у деревьев подпорки,
И ушедшие дни вспоминаются мне.
Эх, дойти б до криницы, в ней студёна водица,
Бьют в лесу из земли ледяные ключи.
Там, бывало, девицы, шить-вязать мастерицы,
На лугу за селом засевали бахчи…
Своротили бы горы, да прижали поборы,
Навалилась тоска – это как на духу.
Все попрятались в норы, не звучат переборы,
И колодезный сруб превратился в труху.
Но ведь жили ребята, в каждом доме – три брата,
И в делах мастаки, а теперь – старики.
Не они виноваты – как дожить до зарплаты?
Не найдёте о них вы нигде ни строки…
Я вернулся в край тихий, родимый…
Я вернулся в край тихий, родимый,
Предо мной – перелески, поля,
Божий храм, прихожанами чтимый,
И постройки родного жилья.
Вот дубрава у старой дороги,
Слева – пруд и родник за мостом.
За пригорком со склоном пологим
Луг раскинулся пёстрым холстом.
В травы росные брошусь с разбега
И к ромашкам душистым прильну.
Позвоню своим братьям-коллегам –
Наконец-то нашёл целину!
И пойду я пешком вдоль протоки,
Наслаждаясь мелодией птах.
Здесь и корни мои, и истоки,
И друзья-одногодки в летах!
Выйду из дому рано…
Выйду из дому рано
В поле зорьку встречать,
Тишина возле стана,
И колосья молчат.
Только нивы родные,
Под горою ключи
И дубы вековые,
С небосклона лучи.
Здесь и синее небо,
И начало дорог,
Запах мёда и хлеба
И родимый порог.
И просёлки степные,
Уводящие вдаль,
И цветы полевые…
И на сердце печаль…
Выйду из дому рано
В поле зорьку встречать,
Тишина возле стана,
И колосья молчат.
Родная земля
Ой ты, Русь, моя родина кроткая,
Лишь к тебе я любовь берегу.
Сергей Есенин
Предо мною – речная долина,
Плодородна родная земля.
С юга лебеди тянутся клином,
Вот и мне начинать всё с нуля.
Я окрестности взглядом окинул –
Кто у нас на селе да не смел!
Я бы вширь наши нивы раздвинул,
Если б был я простой землемер.
Отшумело весной половодье
И насытились влагой поля.
Урожай принесут нам угодья –
Возродится деревня моя…
Пусть звучит над просторами лира,
Красит жизнь хуторов, деревень.
Пожелаем всем счастья и мира,
Чтобы радостным был новый день!
Будоражит душу запах хвои…
Будоражит душу запах хвои,
Вновь иду я берегом реки.
В камышах притихли козодои,
По щекам стекают ручейки.
Запевай, весёлый запевала!
Вот она, родная колея.
Здесь впервые радость познавалась,
А потом уж – горечь бытия…
И встаёт доныне пред очами
Яркий отблеск утренней зари,
Ветерок берёзоньку качает,
На лугу в шеренгу косари…
Надо мной проносятся чечётки,
На щеках просохли ручейки…
Я перебираю в руке чётки
И шагаю берегом реки.
Оскольская сторона
Приосколье, родная сторонка,
Уголка нет на свете милей.
Я стою у запруды с котомкой
И любуюсь стеной тополей.
Я с мальчишками в детстве здесь бегал
И по жилам гонял кровоток.
Но страна серебристого снега
Увлекла далеко на восток.
И теперь даже в дождь, в непогоду,
Поспешаю к тебе, мой Оскол.
Я испил твою чистую воду
И тернистый прошёл частокол.
В небе аисты тихо плывут…
Перелётные птицы-певуньи,
Почему улетаете вдаль?
А без вас даже в дни полнолунья
Грусть на сердце и гложет печаль.
Горемычному стих или ода
Не помогут открыть горизонт.
На душе пустота, непогода,
От тоски не укрыться под зонт…
Но вернулись домой трясогузки,
Колют лёд у замёрзших прудов.
И не так уже улочки узки,
И улыбка не стоит трудов.
Уж друзья чемоданы пакуют
И на отдых на море зовут.
Только еду весной на Оку я.
В небе аисты тихо плывут…
Моё Приосколье
Запахом хвои пахнуло в лицо,
Зазеленели окрестные взгорья,
Клёны покрылись янтарной пыльцой –
Дышит весною моё Приосколье.
Вновь оживились луга и поля,
Чудный узор расплели первоцветы.
Слышится дивная трель соловья –
Светлых надежд вековая примета.
Не потому ли отрезок пути
От родника и до тихой речушки
Даже на шаг не могу сократить,
Слушая трели волшебной пичужки.
Снова, как в детстве, волнуют меня
Эти знакомые, милые дали.
Только нет рядом лихого коня
И на груди потускнели медали…
Но отчего на душе так легко?
Это природа от спячки очнулась.
Стал я, как прежде, кровь с молоком,
Юность ко мне издалёка вернулась…
Я, как во сне, иду среди полей…
Я, как во сне, иду среди полей –
Заколосилась рожь, под стать пшеница.
Но я не вижу там любимых журавлей,
Наверно, мне пора угомониться.
Ах, поле-полюшко, ты не взыщи,
Что я к твоим росткам лишь прикоснулся.
И, ветер северный, мне не свищи,
С тобою я в пути не раз столкнулся.
Поклон кладу тебе, цветущий лён,
Тебе расти-цвести, а мне клониться.
У дома ждёт меня мой старый клён,
Я только там могу уединиться.
А радуга к себе опять меня манит –
Цветастым кружевом весь луг покрылся.
И солнце уж давно прошло зенит,
Но луч за горизонт ещё не скрылся.
К чему спешишь или чего ты ждёшь?
Путь не закроется туманным пологом.
Рассвет свой встретишь и судьбу найдёшь
На жизненном пути – тернистом, долгом.
Наедине с природой
Зашумел по ветвям ветерок,
Дуновением душу лаская,
И с фиалки сорвал лепесток,
Как мальчишку, меня развлекая.
Я нашёл для себя уголок,
Где живёт заблудившийся ёжик.
Уведут от соблазнов и склок
Сердцу милые ленточки стёжек.
Я по ним снова в поле пойду,
Вспомню, как собирал там колосья,
Как с друзьями играл в чехарду.
Рядом с полем когда-то ведь рос я.
По оврагу спущусь к роднику
И умоюсь водой ключевою,
И к сплетённому в поле венку
Я добавлю пахучую хвою.
Я иду, чтобы к сроку поспеть
К тем местам, где я бегал подростком,
Всё, что дорого, мне бы воспеть,
Но лишь память звучит отголоском.
Осень красит кроны золотом…
Осень красит кроны золотом,
Мне виски посеребрит,
Голова от дум расколота,
Но к весне переболит.
Эх, краса природы дивная,
Кручи стали высоки!
Только вестница наивная
Избавляет от тоски.
Барабанит дождик арию,
Обновляет витражи.
Роща – выставка гербария.
Или это миражи?
Осень – время безмятежное,
Завихрение оси!
А зима наступит снежная –
Смолкнет детства клавесин…
Осень золотом ярким пылает…
Осень золотом ярким пылает,
Бабье лето уже отцвело.
Солнца луч свой привет посылает,
Отражаясь в реке за селом.
Небосвод снова чист и прозрачен,
Озимь всходит зелёным ковром.
Лес багряной каймой обозначен,
Возвышаясь вдали за бугром.
Диск ярчайший повис над запрудой,
Цветом вишни облит краснотал.
Краски осени – тихое чудо!
Я о днях таких втайне мечтал.
Вы зимой не услышите трелей
Вы зимой не услышите трелей,
Не увидите клин журавлей.
Уж постригли со льна все кудели,
Вереницы степных кораблей.
Так устроена наша природа –
Одиноко у стылых прудов.
Будто вечность – всего-то полгода!
Всё во власти земных холодов.
Звон капели разбудит овраги
И наполнит их талой водой.
Не ходите к берёзам с баклагой,
Пусть их сок пьёт листок молодой.
Зашумят вновь зелёные кроны
И в садах запоют соловьи,
И в лучах от небесной короны
Зашныряют в траве муравьи.
Подождите, осталось немного,
Скоро роза раскроет бутон.
Он спасёт нас от дыма и смога,
И в мажор зазвучит камертон.
Северное сияние
По улочкам узким позёмка кружит,
Над сопками небо сияет.
России – великой страны – рубежи
Заступник с небес осеняет.
Исчезло давление дикой дыры,
И псы на прохожих не лают.
Пугали, что это иные миры
Из космоса знак посылают.
Не верь этим сказкам фантастов, браток,
Счастливее нету мгновений.
Сияние неба как веры глоток,
И это вне всяких сомнений!
Зарисовка о Чукотке
Мой друг махнул на остров морем,
Мы – по кратчайшему пути:
В погоду ясную над взморьем
На вертолёте долетим.
Пурга ли, шторм – что за оказия,
Нас не тревожит чаек крик.
И Север здесь, и край Евразии,
Но это, братцы, материк.
Слегка, конечно, маху дали –
Закрыт надолго порт Певек.
Невмоготу, лишь день прождали,
А показалось – целый век!
Через неделю всё ж взлетели.
Встречай, суровый Уэлен!
Не остановят нас метели
И не страшит ледовый плен.
На остров дальний, пограничный
Доставят вовремя бойцов.
И повод есть у нас отличный
Поздравить храбрых погранцов!
Я порт покинул навсегда
Я порт покинул навсегда,
Швартовы отдали суда.
И затерялись все следы,
Где снег и паковые льды.
Не потерял и не нашёл,
Своим путём как мог прошёл.
И там, упёршись в мерзлоту,
Познал земную красоту.
Теперь порой звучит сквозь сон
Надрывный ноющий клаксон,
Как в шторм забортная вода
Могла отправить в никуда.
Но я уехал навсегда,
А в порт опять пойдут суда.
Навстречу радужной мечте,
Снегам и вечной мерзлоте.
Что не спел ещё…
Посвящается Александре Васильевне Логачёвой
Что не спел ещё, что сказать забыл,
Я берёзоньке доскажу…
Стёрлись в памяти верстовы столбы,
Но об этом я не тужу.
Рядом с ней, родной, белоствольною,
Я черёмуху посажу.
Сочиню стихи, стихи вольные,
Но кому я их покажу?
Цветы белые, кисти нежные
Майским вечером зацветут.
Ну а ландыши белоснежные
Будут радовать до свету.
Что не спел ещё, что не высказал,
Я берёзоньке доскажу…
Не прольёт она с веток сок-слезу,
Я о грустном ей не скажу.
Затерялась тропинка
Затерялась тропинка,
И вокруг – ни души.
Я, как в поле былинка, –
В первозданной глуши.
Ветер бросил на щёки
Две слезинки дождя.
Предскажите, пророки,
Что кукушки твердят.
Я надежду питаю
Пересилить недуг.
В облаках не витаю,
Так случилось не вдруг.
В холода и в метели
Жизнь в глуши коротал.
Годы мимо летели,
Я минуты считал.
Мне с лихвой доставало
В этой жизни всего.
Сколько раз покрывало
Рвал с лица своего…
Затерялась тропинка,
Как мне выход найти?
Не нужна мне заминка
В середине пути…
Вдаль уплыли мои острова…
Порыжела от ливней трава.
Заострились верхушки сосен.
Я ночами не сплю, как сова.
В мою дверь постучалась осень.
Не несёт больше конь седока,
И в глазах моих холод-стужа.
Мысли – рваные облака,
А дела – и того хуже.
Сколько встреч и разлук на пути,
Сколько сложено солнечных песен,
А теперь только ветер свистит,
Когда еду в родимые веси.
Вдаль уплыли мои острова,
Да и реки мои обмелели.
Надо мною небес синева,
Словно нежный этюд акварели.
И, рифмуя в раздумье слова,
Не рисую жизнь в розовом свете.
Вдаль уплыли мои острова,
Но куда – мне никто не ответит…
И клён последний лист обронит…
Ночами ветер мне гудит,
Он от меня печаль отгонит,
Лицо порывом охладит.
И клён последний лист обронит…
И я у клёна постою,
Ладонью трону, словно друга.
И расскажу про жизнь свою,
Как рвусь из замкнутого круга.
А клён лишь кроною качнёт,
Не зная выхода иного.
И до земли он ветвь пригнёт,
Чтобы ушла с души тревога.
И я вернусь в свой старый дом,
Чтоб подвести судьбы итоги.
Кому теперь скажу о том,
Какие пройдены дороги…
Небесный меридиан
Вблизи околицы – мои столбцы,
Поля и рощицы – мои широты.
Здесь деды жили и отцы,
На нас легли все их заботы…
Поют о юности в садах скворцы,
В глазах – слеза, как от пылинок.
А на душе саднят рубцы,
К ним не приложишь цвет барвинок.
Мне в сердце будто венок вплели,
Нигде не вижу родные лица,
В степи склонились ковыли,
А над рекой туман клубится…
В ушах звенит печальный звон.
Как будто скрипки плачут струны…
Нет! С глаз долой, из сердца вон
Печаль и грусть слепой фортуны.
Прямых дорог ведь в жизни нет,