С той поры Хаубан и старик Тараул стали неразлучны, поселились рядом друг с другом, часто говорили о минувших днях. Жили они охотой, и Хаубан никогда не обижал старика, щедрой рукой выделяя ему долю из добычи.
Но была теперь у Хаубана своя тайна, которой он не делился ни с кем, даже с мудрым Тараулом. Хотел он отыскать золотую утку, хотел до конца проникнуть в тайны подземного царства, надеялся увидеть красавицу в ее настоящем облике.
Дни проходили, месяцы пролетали, год промелькнул, словно стрелу кто-то выпустил, а Хаубану никак не удавалось напасть на след золотой утки. Не раз ночевал он на берегу озера, но даже отблеска не увидел, не то что с ней самой повстречаться.
Измученный, возвращался он на яйляу, где вел долгие беседы со стариком Тараулом.
И вот однажды, когда к слову пришлось, спросил он, выходит ли теперь водяный падишах на берег озера, может быть, его кто-то видел…
– С таким человеком я не встречался, – ответил ему Тараул. – Однажды только увидел на берегу женщину, которая вдруг закричала: «Смотрите, смотрите, золотая утка!» Я обернулся, но утка уже исчезла. Ее увидеть так и не довелось. А та женщина сказала мне, что в четырнадцатую ночь каждого месяца выходят из озера голубки, они купаются, смеются, а вот золотая утка больше не появляется. Но об этом люди и раньше рассказывали.
– А что это за женщина была? – удивился Хаубан. – Что она делала на берегу озера?
– Рассказал она, что присматривала за детьми хана Масема. – ответил старик Тараул. – Как-то раз его дочь купалась в озере и исчезла в мгновение ока. Разгневанный хан повелел кормилице не возвращаться, пока не отыщет дочь. С тех пор она и бродит вокруг озера, в голоде и холоде. Давным-давно это было, много лет с тех прошло, – прибавил старик. – Что с ней стало – я не знаю.