Размах предстоящей церемонии впечатлял не только высотой ритуального костра. Когда я вышла на крыльцо, пламя уже пылало, с громким треском выбрасывая в небо россыпи огненных искр. Хорошо горело, даже гасить жалко. Для призыва стихии мне достаточно и зажжённой свечи, но я уже поняла, что спорить с перевёртышами себе дороже.
Непогода и тучи не позволили мне сориентироваться по звёздам минувшей ночью, но теперь я точно знала, куда меня забросил Шэлгар. Я находилась в Заповедном лесу, на юго-западе от Северного Аравита.
Принявшие человеческий облик перевёртыши-рыси расположились вокруг костра полукругом. Киара и Тагир ожидали у самого пламени. Каждый из родителей держал на руках по спящему малышу. Рысёнок, которого я вытащила из Сумеречья, сладко посапывал в корзинке у их ног. А ведь для проведения ритуала мне понадобится кровь. На поясе Тагира я заметила большой охотничий нож и сбилась с шага. Неужели мне придётся…
– Осторожнее, Джинни. – Появившийся рядом Даркан поддержал меня под локоть.
Так мы и пошли к костру рука об руку, и взгляды всех присутствующих на полянке были устремлены на нас.
«Чем-то напоминает свадебную церемонию. Не находишь?» – бросил мне насмешливую мысль Даркан, и я едва не споткнулась снова.
«Тебе та-а‑ак идёт белое платье… – продолжал издеваться демон. – Но знаешь, что в нём самое очаровательное? Под кружевом нет твоих любимых шаровар».
Я мысленно зарычала и уже хотела вырвать руку, но поняла, что Даркан меня дразнит, не давая тем самым впасть в панику. Когда до костра оставалось всего несколько шагов, меня затрясло.
«Я не смогу!» – объявила я и остановилась.
«Что именно не сможешь?» – мягко спросил Даркан.
«Взять жертвенную кровь, – призналась я, стараясь не смотреть в сторону малышей. – Огонь потребует что-то взамен, а у меня рука не поднимется… даже каплю не смогу».
«Жалко рысят, да?»
«Чего ты добиваешься? Чтобы я реветь начала? Это я запросто…» – мысленно прошипела я и почувствовала, что подбородок стал ощутимо подрагивать.
Даркан закатил глаза и вытащил из кармана три хрустальных шара размером не больше ногтя на большом пальце. В каждом виднелась крошечная алая капелька.
– Спасибо… – тихо прошептала я.
– И не поинтересуешься, когда я успел пустить рысятам кровь?
– Вчера. После моего возвращения из Сумеречья. Тагир рассказал тебе, что хочет попросить меня провести ритуал, а ты … ты сразу же понял…
– Что тебе чертовски пойдёт белое платье из вельтского кружева. – Даркан ухмыльнулся и вложил в мою ладонь хрустальные сосуды.
Напоминание о платье должно было разозлить, но чувства, переполнявшие сердце, не позволили обратить внимание на подобную ерунду. Так, с сердцем разберусь позже, а пока стоит сосредоточиться на ритуале. Прижав руку с накопителями к груди, я шагнула к Тагиру и Киаре.
– Если все готовы, можем начинать.
Тагир рыкнул на меня и прикрыл глаза. Киара, видя, что с моих губ готов сорваться вопрос, приложила палец к своим. Остальные рыси тоже к чему-то прислушивались. Кто-нибудь соизволит объяснить, что тут происходит? Я уже хотела обратиться к Даркану, как в воздухе повеяло свежестью, словно весенняя гроза пронеслась над головами, оставив после себя аромат влажной травы и земли. Слева запульсировал исток стихии Земли, и на полянке появилась дриада. Лесную тишину огласил приветственный рёв перевёртышей. Ему вторил ор разбуженных младенцев.
Хранительница леса взмахнула рукой, и шум стих, вернее, взрослые особи угомонились и перестали драть глотку. На малышей явление дриады не произвело никакого впечатления, и они продолжали возмущённо плакать. На лице Тагира появилось растерянно-беспомощное выражение. Он посмотрел на Киару, опустившуюся на колени возле корзинки в попытке успокоить сразу двух крох, потом с надеждой взглянул на меня и… буквально насильно впихнул мне в руки орущий свёрток.
– Можешь начинать, – буркнул молодой отец и покосился в сторону дриады. Та укоризненно покачала головой. Перевёртыш окончательно смутился и отошёл от костра. Остальные самцы рысей виновато переминались с ноги на ногу. Ясное дело, они-то громче остальных дриаду приветствовали. Женщины посматривали в нашу сторону, хмурились и в нетерпении кусали губы. Была б их воля, сорвались бы с места и подбежали к нам, но согласно правилам рядом с ритуальным костром могли находиться только родители посвящаемых. Ситуацию спасла Киара: она быстро забрала у меня кричащего младенца и выдала того, который уже перестал хныкать и с довольным видом посасывал кулачок. Тихий голос матери в сочетании с лёгким покачиванием сотворили чудо, и третий малыш начал успокаиваться. По поляне пронёсся вздох облегчения.
Дриада подождала, пока головы всех собравшихся снова повернутся к ней, и прошелестела:
– Весна – время пробуждения и обновления. – Лежащий у меня на руках рысёнок возмущённо пискнул, дриада тут же понизила голос. – Магия рвётся из мира элементалей Земли, неся в себе благословение Богини. На рассвете её благодать коснулась и нашего леса… – Дриада замолчала, нервно покусывая губки.
Элементаль медленно обвела взглядом полянку. Как только её глаза встретились с моими, я поняла, что неверно истолковала молчание Хранительницы. Она прервала речь вовсе не потому, что не могла подобрать нужные слова. Дриада открыла проход между мирами. И сейчас Хранительница, используя собственное тело как проводник, делилась энергией стихии Земли с перевёртышами. Я поёжилась и сделала шаг назад. Нет уж, спасибо. Я как-нибудь без божественного вмешательства обойдусь.
«Не бойся, Джинни…» – раздавшийся в голове певучий голос принадлежал вовсе не дриаде, от него по телу разлилось приятное тепло. Янтарными капельками меда оно окутало сердце, пьянящей волной пробежало по венам. Голова закружилась, будто я и в самом деле глотнула медовухи, а в коленях появилась приятная слабость. Я вздрогнула – доставшаяся в наследство от матери-нимфеи ипостась начала просыпаться. В последний раз, когда я дала ей волю, встретила Даркана. Нет, Богиня, при всём почтении и глубочайшем уважении…
«Почувствуй лес, Джинни, впусти его в своё сердце…»
Да чувствовала я лес! Не смогла бы перестать ощущать, даже если б захотела. Одних только рысей-перевёртышей, достигших зрелости, на поляне было больше десяти. Парни и девушки, принявшие человеческий облик, дарили друг другу полные призыва взгляды. Вряд ли кто-то из них станет дожидаться дня весеннего солнцестояния. Где-то на западе резвились лисицы, а прямо над нами в верхушках елей устроили шумные игры белки. Рядом со мной тихо охнула и прижала руку к груди Киара. Её раскрасневшийся супруг стоял в нескольких шагах и смотрел на жену так, что я предпочла поскорее опустить голову. Дриада, да что же ты вытворяешь, поганка зеленоволосая? А ну, живо брысь из потока! Хватит уже твоему лесу благословения Богини Плодородия.
Шагнув вперёд, вернула спящего рысёнка матери. Руки дрожали, дыхание стало прерывистым. Что-то Богиня разошлась не на шутку.
Звонкий, будто переливы колокольчика, смех пронёсся в верхушках деревьев, и я поймала себя на том, что улыбаюсь. Радость искрящейся вспышкой пробежала по телу, прогоняя прочь тревоги и сомнения. Богиня звала меня, манила. Для того чтобы исполнить её волю, было достаточно одного шага… Я повернулась в сторону дома и покачнулась. Взгляд чёрных глаз, в глубине которых плясали огненные всполохи, был тяжёлым и материальным, подобно удару в солнечное сплетение. Вездесущая Ириндиль не обошла вниманием и Даркана Шэлгара. Крепко зажмурившись, я быстро повернулась и прыгнула в костёр. А в ушах по-прежнему звенел смех Богини Плодородия.
Пламя приняло меня. Огонь не соблазнял, не раздавал обещания в отличие от Земли, а радовался моему возвращению домой. Окружающий мир задрожал, подёрнулся дымкой. На какое-то мгновение я вообще забыла, зачем забралась в костёр.
«Джинни… Джинни…» – Мысленный голос Даркана прорвался сквозь огненную пелену.
Ну что ещё этому демону нужно? Мне так хорошо и уютно. Оставьте меня в покое!
«Рысята, Джинни…»
Охнув, поспешно опустила огненную завесу, теперь пламя плескалось на уровне колен. За время моего общения со стихией рыси сменили ипостась. Серебристо-серые кошки расположились вокруг костра, и вид у них был отнюдь не дружелюбный. Даже Киара раздражённо била по земле хвостом и угрожающе рычала в мою сторону. Корзинка с малышами теперь находилась позади родителей. И только дриада с совершенно безмятежным видом сидела на пригорке и доплетала венок из подснежников. Третий по счету.
– Наконец-то! – Дриада вскочила на ноги и надела на себя венок, второй нацепила на голову Киаре. Рысь возмущённо фыркнула, после чего получила звонкий поцелуй в нос. – Джинни, ты бы предупредила, что так изголодалась по Огню. Мы бы дали тебе время настроиться.
«Даркан…» – мысленно шепнула я.
«Что, огненная моя?»
«Всё было настолько плохо?»
«Почему же плохо? Я впечатлился. Уверен, что и ифриты, и демоны Хаоса оценили бы столп пламени высотой с вековую ель, а перевёртыши, увы, сочли, что огненная дева решила приготовить из новорождённых рысят жаркое, а то и вовсе принести их в жертву Стихии…»
Сказать, что мне стало стыдно, – ничего не сказать вовсе. Первое, чему обучают юных элементалей – искусству управления стихией, духи должны уметь контролировать её силу и мощь. Нет, занятия по первичному контролю я не прогуливала, просто стихий во мне намешано слишком много.
– Джинни, раз ты вернулась, можем начинать. – Дриада хлопнула в ладоши и зажгла вокруг костра зелёные огоньки, отмеряющие границу, за которую не было хода никому, кроме неё и рысят.
Киара проворчала что-то по-звериному и мотнула головой. Нет, я как чувствовала, что молодая мать передумает проводить ритуал! Да и куда ей спешить? В следующем году найдёт более адекватного духа и омоет с его помощью детёнышей Огнём. Ну не хотят и не надо, я как бы и не настаиваю, а совсем наоборот. Хватит с меня и того, что я теперь вроде как вторая мама для одного из рысят. Главное, чтобы Киаре никто не проболтался, а то вон как меня золотыми глазищами сверлит, словно хочет опровергнуть утверждение, что хищники мясо элементалей не едят.
– Куда это ты собралась? – удивлённо приподняв бровки, спросила дриада, заметив, что я намереваюсь покинуть костёр.
– Как можно дальше отсюда, – честно призналась я. – Рыси передумали проводить ритуал.
– Ритуал уже начался, и его придётся завершить, – огорошила меня Хранительница. – Огонь уже получил жертвенную кровь.
Накопители! Я же с ними в костёр сиганула. Так вот почему Огонь так разошёлся – стихия приветствовала новых приверженцев, попутно запугав старых. И что мне теперь делать? Я ещё раз присмотрелась к перевёртышам и скисла – они не производили впечатления существ, которых можно уговорить мне поверить.
Дриада приблизилась к Киаре. Маленькая изящная ладошка принялась перебирать белоснежный мех на загривке рыси, и та довольно заурчала. Тут же из живого кольца выскочил Тагир, подбежал к Хранительнице и ткнулся мордой в живот. Супруг Киары был похож на большого кота, которому не терпелось получить порцию ласки. Для всех перевёртышей Заповедного леса Хранительница являлась не только вестницей Богини, прежде всего она была другом и защитницей. Но дриада не могла дать хищникам Огонь. Ей были чужды ярость и неукротимость, свойственные этой стихии. Подобно Богине элементали Земли могли лишь убеждать, соблазнять…
Рыси поддались на уговоры не сразу. Они фыркали, рычали, били хвостами по земле, а какие когти при этом вспарывали землю! Устав изображать из себя огненный столб, я опустилась в костёр и притянула колени к груди. Вмешиваться в процесс переговоров не собиралась. Себе дороже. Покрутив головой, нашла Даркана. Тот тоже держался в стороне и с невозмутимым видом вертел в руках мою лампу. Это он мне так намекал, чтобы я не забыла в случае чего в неё вернуться? Мог и не переживать, геройствовать точно не стану.
«Ровно до того момента, пока не потребуется загнать ритуальный нож в сердце…» – попытался съехидничать демон, но почему-то реплика вышла грустной.
Наконец Киара сдалась и, кивнув дриаде, потрусила к сородичам. Те обступили её, а затем ловко поднялись на задние лапы, закрывая от любопытных глаз. Перевёртыш во время трансформации – зрелище не для слабонервных. Это только иллюзии и мороки можно наводить по щелчку пальцев.
Молодая мать ступала медленно и осторожно, готовая в любой момент обратиться в бегство. Я продолжала неподвижно сидеть в центре кострища, в глаза Киаре не смотрела, а на малышей и вовсе взгляд поднять боялась. Перевёртыш поставила корзинку у ног дриады и приблизилась к костру, проигнорировав зелёную границу. Ну и чёрт с ней, мы сегодня и так отклонились от классической церемонии дальше некуда.
– Никогда не думала, что добровольно отдам своих детей в руки огненной фурии, – процедила сквозь сжатые зубы Киара.
Она и не представляла, что настоящая огненная фурия смертельно бы обиделась, услышав эти слова. Для летучих воительниц я была ходячей насмешкой над их родом. Мало того что уродка с неполным комплектом рук, так ещё и сдохлик полярный. Больше всего фурий бесила моя водная ипостась и хвост. Да, я не собиралась проводить внеплановую лекцию об огненных девах из Инферно, но и выслушивать обвинения, идущие не по адресу, было выше моих сил.
– Огненная фурия никогда бы не смогла отправиться за твоим малышом за Грань, и зов Богини Земли она бы также не услышала.
Киара молча кивнула в ответ. Она усиленно пыталась вникнуть в услышанное и понять заодно, что я такое. Бесполезное занятие, я и сама за двадцать пять лет не разобралась. Впрочем, никто из Глав Родов элементалей тоже. Пары, принадлежащие полярным стихиям, обречены на бездетность. Одно время я сутки напролёт проводила в архивах, изучая случаи рождения детей у огненно-водных или воздушно-земных элементалей. В каком бы из миров Четырёх Стихий я ни собирала информацию, в моём распоряжении оказывалась тоненькая книга учёта малышей, рождённых у пар сопредельных стихий, и с десяток научных трудов, опровергающих саму возможность зачатия у полярных. Считается, что элементаль должна быть предана лишь одной стихии и посвятить жизнь служению ей. Официально смешанные союзы не запрещены, но на рождённом вопреки законам природы малыше всегда будет лежать печать смеска.
Дриада вывела Киару за границу круга, потом взяла одного из спящих младенцев из корзинки и поднесла ко мне. Я тут же вскочила на ноги, но руки протягивать не спешила. Хранительница укоризненно нахмурилась, дескать, чего тормозишь-то, и только тогда я рискнула принять малыша.
Богиня! Какой же он кроха. Такой розовенький, крепенький, а как спит, только носик чуть слышно посапывает. Пробудившееся пламя костра было мягким, словно домашний очаг. Золотистый огонь скользнул на ладонь и заиграл на кончиках пальцев. Прости, малыш, но мне придётся тебя разбудить. Я провела по тёплой, пахнущей молоком щёчке, дотронулась до лба. Ребёнок сморщил носик и чихнул. Краем сознания отметила гул, пронёсшийся по поляне. Перевёртыши всё ещё мне не доверяли. Ну и пусть, я‑то в себя поверила. Пляшущее на коже пламя начало алеть, мягкое и золотистое, оно приобретало оттенки оранжевого и красного, а вместе с ним росла и тревога. Что, если я не смогу сдержать стихию и оставлю на нежной коже рысёнка огненную печать? В прозвучавшем в голове смешке отчётливо слышался треск горящей древесины:
«Джинни, с чего ты взяла, что Огонь ранит своих последователей?»
Я застыла в растерянности, не в силах поверить, что стихия ко мне обратилась. Впервые она сочла меня, огненную элементаль, достойной разговора.
«Я обращался к тебе, Джинни, но ты меня не слышала…»
Вздрогнув, прижала малыша к себе, словно стараясь защитить от Первородного пламени. Не позволю, не отдам! Страх бурлящим гейзером выплеснулся наружу. Родное и ласковое пламя стало невыносимо горячим, я стиснула зубы и зажмурилась.
«Вода… Слишком много… Она душит… Меш-ш‑ает…» – прошипел Огонь, будто в него и в самом деле плеснули воды. Языки пламени дёрнулись, скользнули по ногам и начали затухать. Костёр терял силу, вместе с ней уходила и боль.
«Джинни Джай-Дайз, ты что, решила завалить ритуал? – Мысленный голос Даркана звенел от ярости. – Неужели ты и в самом деле ни на что не способна?!»
Вот только не надо мне лишний раз напоминать, насколько я никчёмная! Сама прекрасно знаю! Безошибочно повернув голову, выхватила в толпе перевёртышей высокую фигуру Даркана. Запихни меня в Бездну, я и во Тьме смогу найти своего демона. По голосу. По запаху. По острому, пульсирующему желанию, которое заставляет, бросив всё, лететь навстречу пламени…
Чудовищным усилием смогла отвести взгляд от Шэлгара и тут же почувствовала себя такой одинокой.
«Тогда зачем ты каждый раз норовишь от меня ускользнуть? Позволь мне помочь тебе, Джинни. Огонь – это не только сила и свобода, он может быть разным: чутким и ласковым, как сердце матери, всепоглощающим и неудержимым, как истинная страсть…»
Пламя костра взметнулось выше головы, даже небо на мгновение стало золотистым. Я прижала к себе рысёныша, словно утопающий, цепляющийся за обломок плота. Даркан был прав: Огонь может быть разным. Он придаёт силы, наполняет энергией, но он же и сжигает изнутри, требует отдачи. Полученный дар нельзя сохранить, спрятать, оставить для себя, а ещё огненная стихия не направляет, не даёт подсказок. Так каким же будет твой путь, малыш? Рысёнок, будто услышав немой вопрос, открыл голубые глазки и схватил меня за указательный палец. Огонь соскользнул с него и обвил крошечное запястье. Малыш нахмурился, помахал ручкой, на которой теперь красовался пылающий браслет, и счастливо рассмеялся. Я приподняла новорождённого повыше, давая перевёртышам рассмотреть огненный символ. Торжествующий рёв пронёсся над поляной.
Да что ж они детей-то пугают?! Тише-тише, мой сладкий, не надо морщить личико. Просто большие дяди очень рады, что ты познакомился со стихией. Теперь ты вырастешь большим и сильным рысем и сможешь драть глотку не хуже своего папочки. Ну всё, хороший мой, теперь мне надо заняться твоими братиком и сестричкой. Будешь помнить тётю Джинни? Да? Малыш счастливо рассмеялся, а потом закашлялся. Я осторожно перевернула его, так, чтобы головка оказалась лежащей на моём плече. Рысёнок ещё раз кашлянул, и что-то теплое и мокрое поползло у меня по спине. Похоже, юный перевёртыш решил пометить меня на прощание. Оставалось надеяться, что его брат и сестра не последуют его примеру.
Я ожидала, что омовение малышки будет развиваться по похожему же сценарию, но ритуал преподнёс мне сюрприз. Нет, юная рысь не оставила мне на память «подарочка». Её пламя оказалось подобно фейерверку. Стоило мне призвать Первородный огонь, как в небо взметнулись тысячи искрящихся огоньков. Когда я передала девочку на руки дриаде, та улыбнулась и, поцеловав в лобик, нарекла крошку Искоркой. Тагир и Киара переглянулись и одобрительно закивали.
Рысёнка, за которым я была вынуждена прогуляться в Сумеречье, я приняла с особенным трепетом. Как-никак мы теперь связаны. Руки дрожали, я с волнением всматривалась в личико спящего малыша. Каким же будет твоё пламя? Будет ли оно бесстрашным, как у брата, или окажется искромётным и полным беззаботного очарования, как у сестры?
Костёр потемнел, красные пляшущие языки окрасились в цвет спелого граната и были встречены недоуменным гулом перевёртышей. Кто-то умный предположил, что это элементаль специально всех пугает, а дриада робко поинтересовалась:
«Джинни, что происходит?»
Ещё б я сама понимала! Такого Огня мне встречать не случалось. Он не разгорался, не рвался в небо, не стремился увлечь за собой, а стелился по земле, будто река крови, которой вдруг вздумалось превратиться в жидкое пламя. Вот Бездна-а‑а… Я так стремилась в Хаос, а когда он сам пожаловал, сразу и не признала. Через Инферно пробился, видать, сильно ему рысёнок нужен. Вот только для чего? Пламя липким, жалящим угрем поползло по ногам, стремясь добраться до посвящаемого. Я прижала малыша к груди и привстала на цыпочки.
«Ты всего лишь проводник, Джинни, не тебе выбирать…»
Я упрямо мотнула головой, не желая прислушиваться к словам Даркана. Как я могла отдать этого славного малыша, которого сама вытащила из Сумеречья, Тёмному Огню? Это действительно походило на какое-то жертвоприношение. Я поёжилась и переступила с ноги на ногу. Пламя продолжало струиться вдоль тела, поднимаясь всё выше и выше. Для того чтобы добраться до желаемой цели, ему была нужна я! Беспомощно взглянула на дриаду: если Хранительница сочтёт, что ритуал необходимо прервать, сразу из костра выпрыгну. Лучше жить без благословения стихии, чем впустить в себя такое!
Дриада меня удивила. Склонив голову набок, Хранительница задумчиво произнесла:
– Огонь бывает разным, Джинни, но это не означает, что он должен быть понятным… Это не твоё пламя и не твоя судьба…
– А что, если я не хочу такой судьбы своему подопечному?
– Всё не так страшно, Джинни, его родители и те поняли.
Повернулась и обомлела: глаза Тагира были наполнены гордостью, Киара нервно теребила нитку альмандиновых бус. Странно, а ведь прежде на ней их не было, или рысь прятала их под рубашкой? Если бы у меня в роду были последователи Хаоса, я бы тоже об этом особо не распространялась.
«Стесняешься меня? Да?» – бросил насмешливую мысль Даркан Шэлгар.
«Ты Страж Огненной Границы, это другое…» – отмахнулась я.
«И кто же я, по-твоему, Джинни?» – В мягком, бархатном голосе демона звенели стальные нотки.
«Давай не сейчас? У меня тут ритуал из-под контроля выходит…» – пожаловалась я, заставляя себя стоять смирно.
Языки пламени медленно ползли по телу, словно у огня, прибывшего из Хаоса, была вечность в запасе, а ощущения от его соприкосновения с кожей были не самыми приятными. На границе сознания что-то проворчал Даркан. Странно, но, похоже, демон всерьёз беспокоился из-за моей реакции на Тёмное Пламя. А как я должна к нему относиться? Для меня Огонь – бесконечная круговерть, быстрая, свободная от правил и условностей. Мне никогда не приходилось соприкасаться с пламенем, способным отнять чью-то жизнь. Я понимала, что рысёнку суждено стать защитником Заповедного леса, однажды ему придётся научиться убивать. Однако, глядя в голубые невинные глазки лежащего на руках крохи, я отчаянно хотела, чтобы его стихия оказалась иной.
Огонь может быть разным, но только от его последователя зависит, для достижения какой цели он будет использован. Стихия является отражением нашей сути, но выбор пути совершает не она. Я напоминала себе непреложную истину, пока костёр продолжал разгораться. Альмандиновое пламя больше не казалось пугающим. Я ощущала вибрирующую ярость и мощь стихии. Для неё не существовало запретов или ограничений. Чистая сила, не сдерживаемая правилами и условностями. Мне оставалось лишь смириться и позволить пламени добраться до конечной цели, ведь я была всего лишь проводником. Закрыв глаза, опустила кончики пальцев в костёр, позволив альмандиновому пламени скользнуть на ладонь. Руку скрутила болезненная судорога. Бездна, как же мне удержать это?! Огонь бился в кулаке пойманной стрекозой: не успела я половчее его ухватить, как он рассыпался крошечными искрами цвета спелого граната, которые так и норовили просочиться между пальцев. И ведь просачивались, заразы мелкие! Дальше медлить я уже не могла. Вскинув руку, осторожно провела по щеке рысёнка. Крохотная ручка ухватила меня за кончики пальцев и сжала так, что у меня перехватило дыхание. Голубые глазки потемнели, приобретая оттенок красного альмандина. Я застыла, не в силах пошевелиться, даже дышать перестала. Вглядывалась в лицо рысёнка и ждала дальнейших изменений. Со страхом смотрела в тёмные глаза и придирчиво искала в них следы безжалостности и кровожадности, но малыш всё так же безмятежно улыбался и довольно агукал. Неужели это всё?
«Нет, Джинни, сейчас у него отрастут рога, копыта и хвост, и он ускачет в лес сеять хаос и разрушения…» – поддел меня Шэлгар.
Ехидный голос демона сменился мягким говором дриады.
«Ритуал завершён… – напомнил дух леса. – Рысёнка пора вернуть родителям…»
Я рассеянно кивнула и, подойдя к границе костра, протянула малыша Хранительнице. Так жалко с ним расставаться! Глупости какие-то. Подумаешь, смоталась в Сумеречье да роль проводника Огненной стихии на себя примерила. В последний момент не удержалась и поцеловала кроху в лобик, а когда отстранялась, рысёнок погладил меня по щеке и посмотрел так внимательно, будто и в самом деле решил не забывать тетю Джинни.
Поспешно отступив в костёр, позволила пламени охватить меня целиком. Ещё не хватало, чтобы перевёртыши увидели, как ревёт огненная элементаль.