Пятый курс с самых первых дней – грёбаная головная боль. Гора домашних заданий, одно другого страшнее, и статус старосты факультета, который вроде как обязывает. Нет, Тай не против. И даже учится хорошо, как положено наследнику рода и со всех сторон приличному парню. Даже если он немного (ладно, до мозга костей) некромант.
Учиться ему в самом деле нравилось. Природный дар, усиленный многими поколениями чистой крови, хорошая школа за плечами… И многолетняя зубрёжка, куда без неё? Это только наглый белобрысый сучонок Гилберт мог позволить себе маникюр в лучших столичных салонах и праздное безделье. Таю же на пару с Фарли и прочими ребятами из приличных, но небогатых тёмных семей приходилось осваивать тонкости родовой магии ещё до поступления в Академию Сумерек. Благо родители учили своих детей едва не с пеленок. Это только наивные светлые выкормыши могут удивиться распределению и внезапно открывшейся специализации. У тёмных же на такую роскошь, как праздность и счастливое детство, нет ни денег, ни времени.
В последние годы дела шли получше, спасибо вменяемой – наконец-то! – королеве, расширенному списку разрешённых занятий и политике всеобщего равенства, пусть не слишком активно проводимой, но все же имеющей место. С одной стороны, смех да и только: никогда в жизни светлые и тёмные не будут считать себя равными. Однако и польза есть. Многие вчерашние «убийцы, маньяки и психопаты», как любили костерить чернокнижников белоручки-чародеи, пооткрывали лавки и даже небольшие предприятия в городах. Вылезали из небытия Ковены, промышляющие убийством всякой пакости. Даже некроманты, жуть жуткая, приспособлены к делам королевства на вполне законных основаниях. Уж больно хорошо умерщвляют тех, кто умирать не хочет, а должен бы. В борьбе с тварями из Чащи один толковый некрос легко мог дать прикурить штурмовой четвёрке светлых магов в полном боевом облачении, и проигнорировать это ой как трудно.
Статус старосты тоже давал замечательные преимущества. Большая комната на первом этаже с собственной ванной, полный доступ к зельеварням, алхимическим комнатам, хранилищу артефактов без многочасового вынимания мозга через нос, чем славен весь факультет практиков. Раз старосте надо, значит надо, какие уж тут споры? Нейтралы за своим выводком тоже присматривали и прекрасно осознавали всю хлопотность этой работенки. Видит Царица, проще в одно рыло упокоить кладбище мертвяков, чем удержать в узде вчерашних маминых деток.
Особенно если среди них водится белобрысая головная боль по имени Лэндон Гилберт. Точнее, головных болей имеется целых две (и обе белобрысые, что ты будешь делать!). Но прямо сейчас защитный купол, которым Тай обнёс своё кресло, чтобы оградиться от шума и незваных гостей, снёс именно папин сын Гилберт. И глазом не моргнул, скотина белёсая.
– Сидишь? Уроки учишь? – манерно протянул Лэндон, отчего без всяких вопросов захотелось проклясть его на месте. – Зря.
– Жить устал? – не остался в долгу Тай. – Могу поправить.
– Без тебя найдутся поправляльщики, – возразил он и нагло уселся прямиком на небольшой стол.
Тай красноречиво дёрнул бровью – ещё миллиметр, и зад наглого первака оказался бы на его домашней работе. После чего тело наследничка гадючьего семейства искали бы годами. Не нашли бы, или он не Тибериус Сангстер.
– Время не тяни, не в своём замке кур считаешь.
– Лгун и клеветник! У нас нет кур!
– Сбежали, бедные? Понимаю, – сочувственно протянул Тай. – Я вот как тебя вижу, тоже сбежать хочу. Не от страха, просто говорят, в магических тюрьмах кормят плохо.
Лэндон фыркнул и малость нервно притопнул ногой, а Тая вдруг озарило – да белобрысого пройдоху же распирает! И лорд из него примерно такой же, как из Дика – то есть никакой, а в метриках просто слово лишнее вписали. Выходит, не зря болтают, что Найтстары кому угодно поправят как морду, так и характер. Вот Лэндон, например, от матери получил блондинистую масть, непристойно смазливую физиономию и прорву неуёмной энергии, которую ему явно некуда потратить. От папеньки он унаследовал другое: поганый язык и тягу к выпендрежу. В общем, очередной Гилберт вышел паскуднее своих предков раза в два и ничуть этого не стеснялся. Счастье, что его братец и сёстры поступят в Академию лишь после того, как Тай отсюда выпустится.
– Потом меня грохнешь, – отмахнулся Лэндон. – Кто такая Лисандра Сеймур?
Тай нахмурился. Лисандра Сеймур вовсе не Сеймур – это понятно всякому, чей род насчитывает хотя бы семь колен чистой крови.
Как Мартины были известны своим талантом к целительству, так и за Сеймурами прочно закрепилась слава грубоватых вояк: все поголовно, включая девиц, оказывались в стражах. Или, на худой конец, в клериках. Так или иначе, от брака двух чародеев может родиться только чародейка. Вероятность рождения тёмного ребёнка в таком браке существует, но она смехотворно мала.
А вот если один из родителей тёмный, тогда да, тогда пожалуйста – в смешанных браках шансы, что ребёнок будет светлым, весьма невелики. Бедняга Стефан Моргран тому яркий пример.
В общем, по всему выходило, что леди Лисандру подкинули на порог, подменили при родах… Ну или её мать, в высшем свете имеющая славу миленькой дурочки, ловко нагуляла дочурку на стороне и столь же ловко навешала мужу лапши на уши. Такое случалось – браки между тёмными и светлыми всё равно что под запретом, как раз таки из-за невозможности родить светлое дитя. Любовь, правда, запретить невозможно, но кто бы из поборников чистой крови об этом думал?..
– Девушка. Красивая, – констатировал Тай. – Понравилась? Закатай губу, у леди Лисандры женишок был из Лайтнингов…
– Был – хорошее слово. Дурак дураком. А для его сестрицы к концу обучения я точно сооружу могилку поукромнее.
– Дурак дураком, – покладисто согласился Тай – клятый Роберт Лайтнинг учился на его курсе, – а ещё горлопан и потаскун. Зато порядочный светлый маг при деньгах и без славы заправского ухаря, как у твоего папеньки.
– Вряд ли порядочному магу нужна девица, которой под силу поджечь камень, – гордый собой, сообщил Лэндон. Ну прямо-таки ждал подходящего момента, а не бил копытом об пол с той минуты, как пришёл…
Найтстары точно попортили кровь Гилбертам. О чём Тай непременно подумал бы ещё, не потеряйся у него дар речи.
– Что, прости?
– Камень. Сгорел. Вместе с партой, – охотно выдал Гилберт. – Девица наша стоит, глазками хлопает. Этот олень Мэддокс чуть в обморок не отъехал, потом давай руками махать – а не отменяется та хрень ни в какую! Слава звёздам, я додумался воду зачаровать на нейтрализацию, и поджигательницу нашу кое-как в чувство привёл. Может, меня вместо оленя в кураторы возьмут? Я всяко получше буду!
– Камень. Сгорел, – повторил за ним Тай, испытывая непреодолимое желание побиться головой о стол. Не по-лордски, да, но настоящим лордом он (к счастью) станет лет через пятьдесят как минимум, так что пока можно позабыть о воспитании и манерах. – В Чащу оленя. Что он ей велел наколдовать?
– То же, что и всем. Заклясть на сон воду и изменить форму объекта. Ну, изменили, – Гилберт нервно хмыкнул – видимо, воспоминания о горящем камне ещё свежи. – Стихия Сеймур – земля, если верить Гримвард. Да что там, сам поди такой же ерундой в перваках страдал.
Тай покачал головой. Нет, он такой ерундой не страдал. Никто в здравом уме не заставит первокурсников, среди которых водятся маги самого разного уровня одарённости, проклинать воду или зачаровывать камни. Только на специальных полигонах с кучей щитов и парочкой ликвидаторов в ассистентах. Иначе чревато.
Один такой талантливый умник пару десятков лет назад едва не сравнял всю Академию с землёй – тоже камешек зачаровывал. Зачаровал, не отнять. А вместе с ним и все камни, из которых была сложена Академия. Пострадавших, к счастью, не было, но крыло чернокнижников лишилось прогулочных галерей. И обзавелось тренировочным кругом с трибунами позади основных корпусов, где с тех пор студенты Академии устраивали дуэли.
Фамилия умника была, кстати, Найтстар.
А круг хороший вышел. Щиты держатся до сих пор, несмотря на все гулявшие по площадке заклятия. Ливингстоун несколько раз пытался покончить с кругом, трибунами и всем, что в нём происходило, приглашал строителей и ликвидаторов заклятий, но тот продолжал стоять и привечал внутри себя охочую до драк молодежь.
С тех пор перваки узнавали о своей специализации путём нехитрого кровного ритуала. Из закромов Академии достали Небесную чашу, положили рядом ритуальный нож и велели капать пару капель крови на россыпь сумеречных кристаллов, которые меняли свой цвет в зависимости от специализации. После Сангстера камни стали тёмно-зелёными – его путь лежал прямиком в группу некромантов, чему никто, в общем-то, не удивился. Способ был не стопроцентным: тонкая настройка артефакта была невозможна, изредка среди некромантов оказывались малефики и наоборот. Но к началу второго курса все определялись с набором изучаемых дисциплин.
Небесную чашу снова припрятали года три назад, когда на место лорда Стэдвилла, преподававшего некромантию и к своим почтенным ста десяти годам вконец задолбавшегося возиться с бешеной студентотой, пришёл Мэддокс. С Ливингстоуном они, несмотря на разницу в цвете магии, подозрительно быстро спелись, пришли к выводу, что негоже в стенах учебного заведения заниматься кровной магией, и вернули, так сказать, опытный путь уточнения специализации.
Магистр Мэддокс не слишком нравился Таю, да и большинству его сокурсников тоже. Нет, он был неплохим преподавателем, доступно объяснял материал и в целом не зря получил должность при Академии Сумерек. Однако, в нём нет и половины той харизмы, коей обладал Стэдвилл. Студенты слушали его неохотно; Таю и прочим старостам приходилось чуть не наизнанку выворачиваться, чтобы заставить мудаков вроде Гилберта прилично вести себя на его занятиях и не портить репутацию факультета неуспеваемостью, ленью и спорами с преподавателем.
Что ж, очевидно, зря старались – если недотёпа Мэдди не смог погасить пожар, устроенный первокурсницей, цена ему как преподавателю тёмных деток невысока.
– Раз стихия Лисандры – земля, то с камнями у неё проблем точно быть не должно, – протянул Тай, задумавшись.
– Однако, как видишь, они есть. Гримвард ошиблась?
– Почётная выпускница Академии, леди-рыцарь королевского легиона, обладательница Ордена Небесного престола? Нет, Гримвард не ошиблась. Это Лисандра выкинула что-то эдакое. Давай всё в подробностях, Гилберт.
– Начнём с самого начала, – предложил тот, чинно сложив руки на коленках. – Вчера вечерком эта светлая клуша, едва выпорхнув из Горнила в своём красивом платьице, залепила мне в лоб стихийным проклятьем. Угробила амулет маминой работы.
– Клуша? – издевательски переспросил Тай, поборов желание некультурно отвесить челюсть.
Уж было с чего обалдеть! Леди Лианна Найтстар Гилберт, как и почти все её предки, была некроманткой, но преуспела и в артефакторике. Некрос-артефактник – редкость, а уж изготовленные ими вещицы всякий сведущий маг ценит на вес золота…
И вот пожалуйста – мощный защитный амулет угробила первокурсница. Как это вообще понимать?
– Да, я понял, что поторопился с выводами. Решил к ней приглядеться.
– И как она?
– Тихоня, – ответил Лэндон, поморщившись. – Но из той паршивой породы тихонь, что ни фига не тихие, а прикидываются ради удобства. Вроде не дура, не зазнайка, вежливая до тошноты даже с оборванцами вроде Морграна и Десмонд. Начитанная, на теормагии усадила долбанутую сестричку Лайтнинга в здоровенную лужу. Весело было, Гримвард небось до сих пор злорадствует.
– Умница, значит? С характером? А с виду и не скажешь…
– Так и я о чём!
Дик, впрочем, это всё просёк после одного-единственного разговора с малахольной первокурсницей. Вроде не ментал, а малефик, но поди же ты – чуйка у него просто звериная. Лисандрой он был совершенно очарован, и Тай поначалу списал его восторженную болтовню на вполне банальные причины. Сеймур или нет, а девчонка очень красивая. Он сам нет-нет, да и заглядывался.
А теперь вот Лэндон Гилберт… сидит. Соловьём заливается. Да только не о хорошеньком личике.
– В общем, дальше долбанутая Бекки довыделывалась и тоже огребла по лбу. Поди до сих пор ходит мычит. Гримвард сделала вид, что это от неё подарочек, только я-то знал, куда смотреть. Царицей клянусь, Тай, у девки дурной глаз! Мой отец тоже так умеет, но он же магистр, потомственный малефик и… Где, скажи на милость, Сеймуры откопали это чудище?
– Поди разберись теперь, – буркнул Тай, сложив руки на груди. – А водичку-то закляла?
– Влёт. И фонило так, что я со своего места почуял, – поделился Лэндон чуть ли не восхищённо. – А вот с камушками мы на пару бились. Я-то понятно почему, но у неё аура зеленущая – некрос, чистый и мощный! Переливалась как-то странно, да кто их разберёт, этих полукровок? Может, так и надо. Короче, она возмутилась, что всё ей не то и камень мягким быть не может…
– Зато горит шикарно, – невесело усмехнулся Тай, хотя внутри похолодел. Загадка горящего камня вдруг перестала быть такой уж загадкой. – Некромантия, дурной глаз и… Уверен, что это не твоя сестричка? Девчонка подозрительно похожа на леди Лианну…
– Маму мою не тронь, красноголовый! Сам давно в зеркало гляделся? Зовёшься Сангстером, а на морду Блэквуд из Блэквудов!
– Уел, сопляк! Я в матушку удался, как и ты, – мрачно рассмеялся Тай. – А вот девица наша в кого? У вас общая кровь, это точно. День-два погоди, родовая магия вам, первачкам, окончательно физиономии выправит – и тогда вы с Лисандрой легко сойдёте за двойняшек.
– Сеймур – Найтстар? – Лэндон совершенно не по-аристократически вытаращил глаза. – Да ты гонишь!
И припечатать бы паршивца каким-нибудь проклятьем за подобный лексикончик, да ведь Тай только и смог, что криво усмехнуться.
Не гонит. Хотя и рад бы.
Найтстары – головная боль всего магического мира. Древний род, куда старше королевского, все сплошь сильные и талантливые маги, в чьих потомках водилось такое, что вспомнить страшно. До сих пор в ходу сказочка, что почти все малефики и некросы пошли именно от них – сразу после того, как благообразное семейство тогда ещё светлых магов спуталось с феями, вампирами и прочей нечистью из Чащи. На кой ляд, никто сейчас и не вспомнит: уже далеко не благообразные предки отоврались как могли, а потом уничтожили все следы подобного непотребства.
И, казалось бы, стоило перебить всех Найтстаров ещё на заре их существования, чтобы не портили кровь честным магам…
Да только один нюанс – женщин сильнее в королевстве попросту не бывало. Издревле невесты по фамилии Найтстар ценились пуще любых сокровищ. Если твой род вырождается, от проклятия ли, от дурного ли кровосмешения, – бери в жёны девицу из знаменитой семейки, не прогадаешь. Почти выродившиеся по собственной глупости Гилберты, чтобы заполучить единственную дочь Найтстаров, отвалили такой выкуп, что глаз задёргался бы даже у богатея Лайтнинга. Отвалили не зря – ушлый род обзавёлся аж четырьмя детишками, из которых только самый младший имел тёмную масть и грозил вырасти копией папаши. Остальные же, начиная с Лэндона, все получились светловолосые и смазливые, как фарфоровые куклы.
Чародеи от такой плодовитости – и нешуточной возможности получить совсем уж непобедимое тёмное чудище – приходили в ужас и старались перебить Найтстаров ещё до вхождения в силу. Получалось так себе – род возрождался буквально из трёх капель крови, а в родне у Найтстаров так или иначе ходило полкоролевства.
– Если бы. Пиши матери, пусть в родовые книги заглянет.
– А ты?
– А я напишу отцу и дяде. Они у лорда Александра в друзьях ходили. И вот что, – он нахмурился, выразительно чиркнул большим пальцем по горлу, – языком не трепли. Найтстаров за последние годы неплохо проредили – остались только леди Лианна да её грозная матушка. Не подставляй девчонку.
– Да понял уж, не дурак, – буркнул Лэндон, не то пришибленный новостями, не то обдумывающий в уме подлую многоходовку из тех, на какие горазд его проклятый папенька. – Ты лучше до моей будущей двойняшки донеси, что надо сидеть тихо и не отсвечивать.
– Думаешь, выйдет?
– Вряд ли. Скандал обещает быть знатным.
Едва на пороге гостиной замаячила внушительная фигура Дика Фарли, белобрысый поганец тут же унёсся прочь – не к Дику, но к парочке перваков, которых сам же недавно приласкал оборванцами. Полукровка Моргран и чернявая Десмонд.
«Ну точно, многоходовка! Дружков будущей родни окучивает, – понял Тай с невольным восхищением. – Гилберт есть Гилберт, даже если выглядит как Найтстар».
– А где свою красотулю потерял? – с усмешкой спросил он, едва непривычно понурый Дик оказался рядом. – Вроде на тебе три первачка было.
– Тай, не ломай комедию, а? – ворчливо попросил Дик, плюхнувшись в наспех призванное из соседнего угла кресло. – Наверняка этот ухарь белёсый уже весь расклад слил. Красотулю сдал в лазарет, сказали, до утра подержат под целебным пологом.
– Истощение?
– Да если б! Нервный срыв. Лили отлично держалась, но, похоже, клятая каменюка клятого долбака Мэдди её добила.
Он сокрушённо помотал вихрастой головой. И тут же, навесив пару заглушек для верности, сдавленным шёпотом заорал:
– Тай, это ж полный… полный… трындец! Девчонке ещё двадцати нет, какая, к херам, трансмутация?! И это без единого заклятия! Я-то думал, папашам с их сказочками об истинной некромантии Найтстаров просто бухать надо меньше…
Тай с Диком дружил уже не первый десяток лет, но до сих пор иногда изумлялся тому, как быстро мог соображать развесёлый и дурковатый верзила, если только задавался такой целью. Суть «трындеца» он вычленил сам, без болтовни Гилберта над ухом, и куда быстрее самого Тая.
Вопрос в том, кто ещё догадался. Тай не тешил себя мыслью, будто они с Диком одни такие умные.
– Вот она, сказочка твоя. Живее всех живых. Страшно, Дики? – поддел он, стараясь сохранить хорошую мину при плохой игре.
– Страшно, – без улыбки отозвался Дик. – За девочку страшно, прибьют же ни за что. Замечательная ведь девочка. Добрая, умная, красивая…
– Втюрился, что ли?
– Да ну, скажешь тоже! Я парень простой, мне такая девушка не по зубам, – ухмыльнулся он. – Предпочитаю завидовать её будущему мужу с почтительного расстояния. Просто огонь же, а не девица! Даже камень раззадорила!
– Ха-ха, – кисло протянул Тай. – Впрочем, идея неплохая. Выдать её замуж, под защиту влиятельного рода…
– Эту кралю? – развеселился Дик невесть чему. – Попомни мои слова, Тай: замуж она себя выдаст сама. Да много ли наших по расчёту женится?
Немного, это точно. Помолвки договорные заключают, да, и на ком попало жениться глава рода не дозволит, но…
Но. Если между женихом и невестой нет ни малейшей искорки симпатии – настаивать на таком союзе не станут. Недальновидно, глупо и даже опасно.
Два ненавидящих друг друга тёмных мага под одной крышей не уживутся. Никак. Дело вполне может кончиться трупом, а то и двумя. Любовный или хотя бы дружеский союз куда предпочтительнее, ведь любят тёмные точно так же, как ненавидят – пылко, яростно и бесконечно.
Тай это не понаслышке знал, между прочим! Да вот беда – его избранница отличалась ослиным упрямством и замуж идти ни в какую не желала.
«Ничего, не отшила же до сих пор, – деловито утешил он сам себя. – Ещё два года впереди, уломаешь как-нибудь. А теперь жопу в руки, женишок, и вперёд, строчить письма счастья».
***
Если уж твой дом находится подле Чащи, неженки с тебя не выйдет. Из некромантов их вообще получается маловато – а ну попробуй с малых лет пялиться на трупы, ходячую мертвечину и прочую жуть. Батистовые платочки и чистые сапоги будешь видеть только в своих мечтах.
А уж если твой дом находится всего-то в нескольких милях от заселённых нечистью болот и лесов, то и вовсе пиши пропало – титулы титулами, а запоминать, с какой стороны класть вилку, будешь долго. Особенно если твоя фамилия Блэквуд и твой род берёт начало примерно в те времена, когда нечисть гоняла нас, а не мы её.
Хорошие были времена. Достойные. Выживали только те, у кого имелись мозги, инстинкт самосохранения и неплохая соображалка.
У навязанных мне стажеров из последнего выпуска Академии Сумерек нет ни одного, ни другого, ни третьего.
– Мёртв, – постановил я, глянув на рухнувшего ничком стажера, которому прилетело атакующим заклинанием. – И даже съеден. Приятного аппетита, лорд Сангстер.
– Благодарю, лорд Блэквуд, – раскланялся передо мной Гидеон.
Он сунул камень, чёрный с красными прожилками, обратно под рубашку. Покосился на валяющегося на траве парня, который явно испытывал трудности с тем, чтобы встать. И сплюнул на траву. Обиженно даже как-то вышло – будто это мы с ним выучили криворуких идиотов, а не полудурок Мэддокс.
– Что-то я не пойму, – протянул устроившийся на небольшом складном стульчике Антониус Гилберт. Левой рукой он лениво поглаживал своего фамильяра – огромного чёрного пса, в правой покачивал стакан с виски. – Ливингстоуну не даёт спать слава святого рыцаря Олмса? Надо написать ему, что он не настолько красив.
– А вот возьми и напиши, – посоветовал Гидеон. Плеснул виски себе и уселся прямо на траву. – Не уклониться от стриги, мать моя ведьма! Кого бородатый хмырь нанял в преподаватели? Ещё немного, и начну верить в заговоры в Академии, прямо как Тони.
– Давно пора, – хмуро сообщил я. – Третий год, милорды, меня выгоняют на полигоны, натаскивать мелкоту на полевую работу. Вам хорошо, один виски в замке распивает, – Гилберт возмущенно вскинулся, но промолчал – прямо диво какое-то, – второй рубит золото с идиотов, которым, видите ли, побольше земельки перед родовым гнездом оттяпать захотелось… А у меня уже третий год что ни выпуск, то безрукие коряги вместо некромантов.
– И поэтому ты решил припрячь нас, – издевательски отметил Гилберт. – Умно. А ещё говорят, я ушлый.
– А ты и ушлый, – не остался я в долгу. – Но я хуже.
Раза так в три. Официальное место при дворе даже из деревенщины запросто сделает подлого беспринципного ухаря, втайне мечтающего перебить половину астрийской аристократии. Я деревенщиной не являюсь, а если верить метрикам и древней дарственной на десять акров земли, так и вовсе целый лендлорд… Но за интригами – это к Тони Гилберту, я же предпочитаю работёнку хоть и более грязную, но напрочь избавляющую меня от общения с тупицами из высшего света. Вымерли лорды, как есть вымерли. Остались одни пройдохи, торгаши, да мы – осколки старой крови, мечтающие обустроить хозяйство покрепче, пока позволено. Пока власть не гонит всех чернокнижников подальше от городов и «порядочных людей».
Было бы кого гнать.
Найтстары всё равно что вымерли. Светлые своего добились – за несколько десятков лет от могущественного рода остались лишь Лианна да Ленора. Если Тони не позволит кому-то из детей наследовать матери, то можно считать, что семьи с такой фамилией больше нет.
От Сангстеров остались Гидеон, Тибериус и совсем мелкий Аврелиус. От Блэквудов – только я и отец. Ну и ещё Фиона, но та носит фамилию Сангстер уже почти тридцать лет как.
Вымерли, выродились, разорились.
Не отнять, времена сейчас получше, чем в правление его величества Бенедикта Кровавого. Десяток лет, и последствия кровавого террора светлых сойдут на нет – благо её величество молода, умна, здорова и охраняется лучшими магами королевства. Появятся дети, да не по одному на семью, как в нашем поколении, а по трое и больше. Возродятся дома. Кто-нибудь обязательно спутается с нечистью из Чащи, как это уже бывало, принесёт на людскую землю новую кровь и, возможно, новую магию…
Это если нас всех не сгубят идиоты вроде нынешних выпускников Академии.
– Как думаете, сколько дадут за убийство тихони Мэдди? – поинтересовался я у своих со… ладно, пусть будут соратники. Хотя в данный момент оба сиятельных лорда тянут скорее на собутыльников.
– Монет или лет? – заржал Гидеон, третий стакан отдавая мне.
– Нисколько, – скривился Тони, тоже глянув на пытающихся показать хоть что-то дельное стажеров. Получалось плохо – в теории они хороши, спору нет, а вот на практике… Ну, на практике, видимо, предполагалось заговаривать мертвякам зубы, а не загонять их под землю на десяток футов. – Я придумаю тебе алиби. Скажу, что похитил Рэя Блэквуда прямиком из дворца – для охраны моих несметных богатств, – запер в подвале и кормил по расписанию. Грохнешь Ливингстоуна, отдам в жёны любую из своих дочек. А то больно он задержался на этом свете, старый пень.
– С чего вдруг такая сердобольности, лорд Гилберт? – Гидеон всплеснул руками, только чудом не пролил при этом виски. – Прежде за вами такого недостатка не замечалось.
– Какая сердобольность, помилуйте, лорд Сангстер! Наследнички наши в этой школе благонравия учатся. Боюсь, сгинут, с такими-то учителями.
– Сами научим, не привыкать, – отозвался я. Но мыслишка о скоропостижной кончине Мэддокса и архимагистра Академии как-то так приятно засела в голову. – Вот отмажусь от придворных обязанностей, восстановлю уже свою развалюху – видит Царица, давно пора была это сделать, – и возьмёмся натаскивать жертв современного образования. А дочек своих оставь себе, Тони, я для них староват. Сколько им, кстати?..
– Арианне в этом году шестнадцать, Валери через месяц будет четырнадцать. Пора сговариваться о помолвках, да только пристойных женихов пока не наблюдается. Эх, милорды, знали бы вы, как хлопотно иметь дочерей!
О, ничуть не сомневаюсь. Особенно хлопотно их пристраивать в жёны – мне только за последний год поступило около десятка писем с предложениями. Даже среди светлых чародеев нашлась пара любителей экзотики: жажда одарить дочурку пристойной фамилией и местом при дворе оказалась сильнее ненависти к чернокнижнику. Жениться я не так чтоб планировал, но к невестам всё же присматривался – дом без хозяйки развалится, не успеешь и глазом моргнуть, а продолжить род я не просто должен – обязан, если не хочу, чтобы дом Блэквуд сгинул в песках времени.
Хотелось ли мне жениться? Не слишком, но какой мужчина вообще об этом помышляет? Гидеон обожает мою сестру, Тони, хоть и та ещё мороженая вобла, души не чает в Лианне, но они оба женились потому, что сперва влюбились в своих наречённых, а не потому, что того требовал долг. Не прогадали. Даже Гилберт, который расплатился с леди Ленорой Найтстар чуть ли не всем состоянием.
От необходимости придумывать худо-бедно пристойный ответ для папаши двух дочерей меня избавило мелькнувшее в пасмурном небе пятнышко. С такого расстояния толком не разглядишь, но я уже знал – это летит один из калонгов, принадлежащих Сангстерам. Огромные летучие лисицы в фамильярах были визитной карточкой некромантского семейства, точно так же, как гром-птицы у Лайтнингов.
– Твой?
– Нет, мой при мне, – тут же ответил Гидеон, рассеянно запустив пятерню в свои длинные космы цвета венозной крови. – Это Джинджер. Джи-инни. Тьфу на тебя, Тай, не мог фамильяру приличное имя подобрать?
– Она же девочка. И рыжая. Нормальное имя, – с усмешкой возразил я, позволив любимой питомице племянника устроиться у меня на плечах. Таскать на себе гигантское рукокрылое – то ещё сомнительное удовольствие, но после стольких лет якшания с Сангстерами и не к такому привыкнешь. – Привет, Джинни. Что у вас там стряслось?
Джинни, само собой, не ответила, однако в моей протянутой ладони материализовалась пара конвертов. Один для меня, другой для Гидеона.
– Ох, великие звёзды, – простонал тот, скривившись точно от боли, – ну что там такого могло случиться в первый же день?
Письма Тибериус писать умел. Ещё с первого курса слал домой короткие, но ёмкие сообщения обо всем мало-мальски подозрительном, что творилось в Академии. Мог бы и не слать, но то был наказ едва ли не всей родни, включая меня: отчитываться за каждую ерунду, чтобы ерунда не превратилась в нескончаемый… хм, бардак. Да и почтенный архимагистр Ливингстоун пребывал в тонусе и зазря не лез к чернокнижникам – пока у тёмных учился (и чуть что, мог нажаловаться родне) Тибериус Сангстер, портить жизнь ему и его однокурсникам он опасался.
Это письмо ни коротким, ни емким не было. Тай был взволнован, понаставил клякс и явно торопился.
Было с чего – я вот с добрую минуту пялился на желтоватый лист бумаги в своей руке и никак не мог вернуть себе дар речи. Воистину, письмо, начавшееся с «Рэйнхарту Блэквуду, лорду Приозерья» вместо привычного «Привет, дядюшка!», не могло содержать ничего хорошего.
Ну да вопрос в точке зрения, как любит говаривать Руфус Фарли, сегодня не сумевший почтить нас своим присутствием из-за подвернувшегося дельца.
Лисандра Сеймур, дочка чересчур громкого и туповатого вояки от чародеев, поступила в Академию Сумерек. Ничего особенного, в год туда поступает около трёхсот человек.
Лисандра Сеймур прошла через Горнило Небесного Огня и оказалась на факультете чернокнижников. Уже интересно – девица из чистокровной светлой семьи может оказаться тёмной, только если она бастард или подкидыш. Гаррет Сеймур туповат, но прямолинеен: он и ценой жизни не смог бы скрыть происхождения старшей дочери. А Аделаида Мартин, светская красавица с куриными мозгами, нипочём не могла провернуть такую аферу под носом у муженька. Или всё же могла? Поди разберись.
Лисандра Сеймур прокляла мелкого Гилберта, едва глянув на него; разрядила амулет, заговорённый Лианной; подожгла и расплавила камень – очевидно, в ходе неудачной попытки его трансмутировать.
Лисандра Сеймур – совершенно точно Найтстар, о чём нетрудно догадаться любому чернокнижнику из тех, чьи семьи достаточно стары.
– Александр имел интрижку с Литой Мартин?! – подняв глаза от письма, шокировано поинтересовался Гидеон.
– Что, простите? – переспросил Тони, как-то резко выпрямившись на своём стульчике. Ему-то письма счастья не досталось.
– Поздравляю, лорд Гилберт, – скривился я в нервной усмешке, – теперь вы тоже дядюшка.
Тони задумался. Подергал себя за прядь тяжёлых тёмных волос – плохой жест, выдающий удивление и крайнюю нервозность. Насколько мне помнилось, Антониус Гилберт ни первым, ни другим не страдал. Удивлять он и сам умеет, напропалую обстряпывая такие делишки, за которые его на правах приятеля вечно костерит Руфус, мужик прямой и обстоятельный. Нервничать Тони не умеет вовсе. Эта участь достаётся тем, кто решает посоперничать в интригах с нынешним главой ушлой семейки.
Однако же теперь он нервничает. Прямо как мы с Гидеоном, мигом просекшие, что ситуация принимает уж совсем интересный оборот.
– Рад безмерно, – протянул Тони с кривой ухмылочкой, едва дочитав сунутое мной письмо. – Башни посреди леса, катакомбы, схоронки у кого остались?
– У всех, – мрачно отозвался Гидеон. – Думаешь, придется прятать?
– Без сомнений, – кивнул я. – Александр, мир его праху, чудом дожил до тридцати. Бесхозную девчонку Найтстар, молодую, здоровую и плодовитую, грохнут ещё до окончания Академии.
Тони снова дёрнул себя за волосы, покусал губу. Думает. Ну или скорее прикидывает, как бы утихомирить жену – леди Лианна наверняка получила похожее письмо от своего драгоценного первенца и уже готовится разносить Академию по камешку, чтобы выцарапать оттуда племянницу.
Я содрогнулся и даже почувствовал Ливингстоуну – вбившие себе что-то в голову Найтстары воистину страшны и опасны. Даже если они уже давно Гилберты.
– Ну и кто из нас троих будет похищать принцессу? – поинтересовался Гидеон.
– Я, – отозвался я решительно. – Вам двоим ещё детей на ноги поднимать. Я тут единственный сыч, да и её величество давно порывается вернуть мне должок. Только нужно придумать, под каким предлогом я попаду в Академию.
– Придумаем, – пообещал Тони. – Но втроём не управимся.
– Леди Ленора, Лианна, Руфус…
– И наши дети, – вздохнул Гидеон, почти наверняка не желающий впутывать в авантюру своего наследника. – Видит Царица, наследнички у нас всех удались. Пиши Леноре и зови жену, Гилберт.
– А ты?
– А я, пожалуй, подыщу леди Лисандре башенку. Было у меня местечко подходящее. Сам Рыцарь не отыщет, Царицей клянусь.
Я скептически хмыкнул. Идея, конечно, здравая, да только как в ту башенку загнать девицу по фамилии Найтстар? Уговорами, обещаниями, угрозами? Не пойдёт, руку даю на отсечение. Силком? Так от той несчастной ухоронки камня на камне не останется…
Ладно, по ходу дела разберусь – и с девицей, и с башней, и с бардаком в Академии. Или я не Рэйнхарт Блэквуд.