– Мелисса, не стой у окна. Тебя могут увидеть снаружи, – напомнила мама, и я плотно задернула тяжелые ткани, отрезая последний солнечный луч.
Мы прятались вот уже десять лет, и каждый наш день был похож на предыдущий. Ранний подъем, завтрак, обучение ведьмовскому искусству, обед, поиск нового пристанища, ужин, варка зелий и сон. Каждый день все одно и то же, только декорации временами менялись.
Нам приходилось искать новые места все время. Не потому, что нас обнаруживали, а для того, чтобы этого не случилось. А он искал. Искал если не каждый день, то через день уж точно. Никогда не прекращал свои поиски, будто был уверен, что рано или поздно все равно достигнет своей цели.
Нам оставалось лишь делать все возможное, чтобы его уверенность рушилась. Ломалась, словно замок, вылепленный из песка.
Я любила свою маму. Для меня она всегда была и будет самой лучшей подругой, самым верным другом и самым умным и интересным человеком. Хотя человеком ее могли бы назвать с очень большой натяжкой.
Ведьма! Как есть ведьма!
Я на нее совершенно не походила, хотя жгучие черные волосы унаследовала именно от нее. Как и маленький рост. Ну не рождались в нашей семье высокие статные ведьмы, хотя неказистыми нас тоже было не назвать. Мама считала нас особенными, и я ей верила.
А вот темно-зеленые глаза мне посчастливилось взять от отца. В детстве я мечтательно надеялась, что цвет радужек все же со временем изменится, посветлеет, если я все больше буду заниматься ведьмовским делом, но магический дар во мне так и не зачах. Наоборот, укрепился, обжился, свободно соседствуя с ведьмовской натурой.
Собственно, именно это и стало проблемой.
Я видела отца всего лишь один раз в жизни. В первый раз он нашел нас, когда мне исполнилось шесть. Ведьмы охотно пускали на свои земли магов, разумно полагая, что ругаться с ними по пустякам не стоит, а потому к нам домой – в небольшой домишко на окраине города – герцог из Вельгальда заявился свободно.
Спустя шесть лет после моего рождения он пришел узнать, проснулся ли во мне магический дар, чтобы забрать у матери, если это случилось. В тот момент я впервые увидела мою всегда уверенную и сильную маму растерянной – я очень хорошо помнила ее лицо. В пришлом маге она никак не могла узнать молодого парня, которого некогда выходила, выцарапав из лап удушающей смерти.
Конечно, эту историю мне шестилетней она не рассказывала, но к шестнадцати я уже была готова ее услышать.
Выброшенный штормом на берег матрос несколько дней пробыл в горячке, прежде чем уверенно стал идти на поправку. Он прожил в ее старом доме около двух месяцев, споро помогая по хозяйству, а потом уехал на родные берега.
Впрочем, мама по нему не убивалась.
В жизни настоящей ведьмы не может быть постоянного мужчины – так гласит кодекс, так что она просто стала жить дальше. И даже то, что я появилась на свет, ее нисколько не опечалило. Наоборот, я была долгожданным ребенком.
Ведьмы всегда сами воспитывали дочерей – так гласил все тот же кодекс, а мальчики у них просто не рождались. Мужчины же чаще всего про то, что у них есть дети, даже не догадывались, но то обычные человеческие мужчины. Потому ведьмы их и выбирали, избегая даже просто знакомиться с ушлыми магами.
Маме же на пути попался именно маг, и об этом она узнала только шесть лет спустя. Когда это осознание настигло ее, она попыталась защитить меня, но была тут же закована в хищные щупальца растения, что пробило окно, рассыпая по полу осколки.
Маг оказался неплохим стихийником.
Я хорошо помнила, как мама кричала, что у меня нет магического дара. К тому времени ведьмовская сила уже проснулась во мне. Если бы я тогда не испугалась творившегося кошмара. Если бы не разозлилась на человека, который делал моей маме больно, он бы просто ушел.
Навсегда ушел, оставшись ни с чем, потому что маленькая ведьма ему была не нужна.
Но я испугалась. Разозлилась. Разозлилась настолько сильно, что, не выговаривая нескольких букв, сумела произнести ведьмино слово, щедро сдобрив его внезапно проснувшейся силой. Бесформенный сгусток чистой магии врезался в мужчину, не ожидавшего отпора, а ведьмино слово заставило эту силу стать защитой.
Понятное дело, что с матерым магом я бы не справилась. Мне на руку сыграло то, что он не ожидал от меня нападения, а так я была для него не опаснее мухи. Но мое нападение дало моей маме время.
Ведьмы всегда умели договариваться с растениями, животными и всем тем, что было принято считать творениями природы. Вот и она сумела договориться с удерживающими ее отростками и высвободилась из их захвата.
Взяв метлу и меня в охапку, она вылетела прямо в разбитое окно, уже тогда понимая, что нам придется скрываться до тех пор, пока я не смогу пройти инициацию и не войду в полную ведьмовскую силу.
Значительно позже мы осознали, что наши прятки не оставляли нам, а точнее моей маме, никакой возможности жить – лично меня это сильно удручало. Примерно в это же время стало понятно, что без посторонней помощи и необходимых знаний со своим магическим даром я не справлюсь. Так мы пришли к потребности с прятками заканчивать и искать решение проблем, которое, к слову, нашли.
Хочешь что-нибудь спрятать? Положи на видное место. Так под поддельными документами я и оказалась на другом материке в Академии Шепота, в нескольких часах от столицы, в которой жил тот, от кого скрываться мне предстояло еще чуть меньше года.
Так вот к чему я это вспомнила? То, что у меня от страха вся жизнь перед глазами промелькнула, – это очень мягко сказано, но вспомнила я все-таки о метле, которой именно сейчас мне отчаянно не хватало, потому что, как и в тот раз, улепетывать нужно было безотлагательно.
Только призывать метлу на глазах у такого количества магов равнялось самоубийству. Перед взором так и маячил костер. Это на землях ведьм нас боялись, уважали и почитали, а здесь инквизиторский костер разжигался с огромным энтузиазмом.
Ну не признавали маги конкуренцию.
С земли я все-таки поднялась. Ведьма я или кто? Гордости у меня было хоть отбавляй – по кодексу положена, так что я не только поднялась и отряхнула ученическую мантию, но еще и гордо вздернула подбородок, разумно не глядя в сторону своего злейшего врага и его прихвостней.
Проверив, как там Копер в кармане, невозмутимо сложила руки на груди, намереваясь вот прямо сейчас отказаться от участия в сомнительном мероприятии.
Сбоку от меня неопределенно хмыкнули, и я сделала ма-а-аленький шажочек в сторону. Исключительно на всякий случай, потому как всякие хмыкающие в моей гордости явно сомневались и не дай верховная ведьма прямо сейчас проверять полезут. Шрам-то на половину лица у него до сих пор красовался.
– Итак… – преподаватель по магическим тварям окинул наше разношерстное сборище недобрым взглядом. Я тоже осмотрелась, отмечая, что таких, как я – забывших вовремя спрятаться, – набралось немало. В нестройных рядах топтались и первокурсники, и выпускники, и всякие мерзкие типы без совести. – Девятнадцать. Ладно, позже найду еще одного добровольца. Поздравля…
– Простите! – перебила я, набравшись смелости.
Перебивать преподавателей вообще не входило у меня в привычку, все-таки жить еще хотелось, и желательно счастливо, но тут был особый случай.
– Вы что-то хотели, студентка? – недобро зыркнув на меня из-под пушистых ресниц, недовольно поинтересовался мейстер.
– Простите, мейстер Карстар, но я не буду участвовать в «Последнем отборе». Спасибо, за приглашение. – Подняв с земли свой саквояж, я скинула с него прилипшую травинку и повернулась, намереваясь покинуть территорию загонов.
Но самым неожиданным образом в спину мне донеслось насмешливое:
– Студе-е-ентка… – И вот мне бы зарубить себе на носу, что с преподавателями лучше не спорить, но ведьмина самоуверенность и сегодня вышла мне боком. – Кто вам сказал, что вы можете отказаться? Нет, вы, конечно, можете попробовать, но я тоже могу. Могу, например, обвинить вас в убийстве редкого экземпляра насекомого из моей личной коллекции.
Второй шаг по направлению к воротам я так и не сделала. Обернулась и премило улыбнулась, резко вспомнив, что за такой шикарной внешностью скрывается на редкость вредный и злопамятный дракон. Саквояж поставила на землю.
– Вот и замечательно! – совсем невесело хлопнул в ладоши преподаватель, снова осматривая жертв драконьего произвола. – Есть еще желающие не участвовать?
Тишина стояла такая, что где-то на кладбище наверняка проснулся мертвяк.
– Итак, поздравляю вас с участием в первом туре «Последнего отбора». Команды у нас уже почти собраны, за исключением… Студентка Таль, вы к кому в команду хотите? К студенту инд Дармисту или Пальталь?
– Пальталь! – резко и громче, чем требовалось, выкрикнула я, не обдумав свое решение и секунды.
Чем, естественно, вызвала новые смешки у тех, кто стоял по правую сторону от меня. Причем они единственные, кто стоял важно, гордо, с прямыми спинами и скукой в глазах.
Фамилия Дармист принадлежала моему злейшему врагу. Вторая фамилия…
Оглядев присутствующих, я нашла взглядом светловолосого выпускника. Поправив круглые очки, он махнул мне рукой. Наверное, чтобы я подошла ближе к нему, но сам же и отвлекся, чуть не выронив толстенный талмуд, который удерживал.
Честное слово, кто угодно лучше, чем Дармист. Даже местный всезнайка.
Но к нему я все равно не пошла. Потому что чтобы дойти до него, мне нужно было пройти рядом Калестом и его прихвостнями. А я не настолько уверенно себя ощущала.
– Хорошо, значит, для вашей группы я найду пятого участника позже.
– Мейстер Карстар! Мейстер Карстар, простите за опоздание!
Обернулись все. Ну кроме дракона, естественно, которому и без того было отлично видно ворота и дорожку, ведущую к загонам. По ней бежала счастливая и явно готовая к бою Айра. Не к бою с магическими существами, а к бою за сердце одного упрямого преподавателя.
К слову, таких, как Айра, сделавших прическу, макияж и выбравших вместо удобных брюк и рубашки ученические платья, я насчитала семь человек. Это были те, у кого здравый смысл проиграл желанию покорить неприступное сердце мейстера. Абсолютно все знали, что «Последний отбор» – конкурс жестокий и без преувеличения травмоопасный, но также все знали, что участие в этом мероприятии сулит частые встречи с преподавателем, в которого была влюблена большая часть студенток.
Честно говоря, на мой взгляд, влюблены они были не в него самого, а в его неприступность.
– А говорила, что не придешь, – прошептала Айра, останавливаясь рядом со мной и становясь своеобразной преградой между мной и врагами, которых я себе самолично заработала.
– Меня поймали, – со вздохом призналась я, желая, чтобы собрание поскорее закончилось.
Дальнейшие разговоры сами собой сошли на нет, едва на нас остановился предупреждающий взгляд дракона. Подруга смотрела на него с обожанием, я – так, как может смотреть улитка на приближающееся колесо экипажа.
И все же дракон был красив.
Шикарные длинные белоснежные волосы играли на солнце, словно подсвечиваясь ореолом вокруг его головы. Даже в человеческом обличье в нем чувствовался хищник. Его выдавал длинный узкий нос, заостренные, словно резкие скулы и твердый подбородок. Крепкое телосложение говорило о том, что силы ему не занимать, но больше всего, конечно, раскрывали глаза.
Такие нереально желтые глаза можно было встретить только у оборотней и драконов, а узкий вытянутый зрачок – лишь у последних.
Айра мечтательно вздохнула.
Мне кажется, она даже не слышала, что именно говорил преподаватель, а говорил он, как ни странно, о ней. Менял местами ее и студента из моей группы, отдавая последнего Калесту. Таким образом в группу Зазнайки теперь мы входили вдвоем, а кроме нас еще два студента.
Следующие полчаса нас заставили смотреть «Кристалл памяти».
«Кристалл памяти» сам по себе был уникальным артефактом. Имея такой, любой маг мог копировать в него часть своей памяти, чтобы продемонстрировать воспоминания другим. И мы действительно смотрели воспоминания, но невозможно было понять, кому именно они принадлежали. Нам демонстрировали «Последний отбор» прошлого года, и от увиденного у меня кровь стыла в жилах.
Команда одного из учебных заведений сражалась с целым выводком магических тварей. Правила конкурса были предельно просты. Команда должна была защищать себя от смертельных ударов, чтобы ни один участник не выбыл из игры. За количество «оставшихся в живых» участников давали определенное количество баллов. Баллы начислялись и за сраженных животных, но вычитались за травмы, которые получили участники.
Идеальным исходом было бы, чтобы вся команда осталась на ногах, а все твари были «повержены», но такого на памяти дракона не случалось еще ни разу. Выигрывало то учебное заведение, чья команда из пяти человек набирала наибольшее количество баллов.
– Таким образом, наша задача – за короткий срок отыскать среди вас пять лучших студентов, которые и будут представлять академию на «Последнем отборе», – резюмировал преподаватель, притягивая к себе висевший до этого момента в воздухе кристалл. – Тренировки два раза в неделю. Их добавят в ваше расписание. Свободны.
Дорожка перед загонами мгновенно опустела. Ну или почти опустела, учитывая, что влюбленные девицы остались, а вместе с ними остались и мы с Айрой. Она – по понятной причине, а я – потому что неожиданно перехотела уходить.
Я ведь понимала, что Демоняка так просто мне свои шрамы не простит, а значит, стопроцентно поджидает где-то там за воротами. Притаился вместе со своими прихвостнями, и только стоит мне появиться на дорожке, как все.
А ведь мне даже завещать нечего, и это было обидно. Обидно умирать такой молодой!
Пока девчонки с других курсов забрасывали мейстера сотнями вопросов, стараясь привлечь к себе внимание, я пустым взглядом смотрела на загоны. Каких только магических животных здесь не было. Чем дальше по территории, тем выше был их класс. Самые страшные и опасные твари жили в самом конце ненадежных на вид сооружений. Там мне бывать еще не доводилось.
– Ты, кстати, видела, какой он страшный? – вдруг спросила Айра, наблюдая за объектом своей охоты.
– Кто? – уточнила я, не веря своим ушам. – Мейстер?
– Да как ты могла такое подумать? – возмутилась подруга. – Демоняка. Шрам у него какой-то жуткий. Интересно, кто его так огрел и чего к целителям в корпус не идет.
– Не помогут, – вздохнула я и тут же, обругав себя, исправилась: – Видимо, не помогли. Это я его. «Медвежьей лапой».
– Да ты что? – Айра даже от созерцания отвлеклась. – Рассказывай!
Рассказ мой не был долгим. Айрата не хуже меня знала наше расписание – мы вместе учились на первом курсе и вместе же ходили на дополнительные занятия по стихийной магии. Наше расписание было идентичным несмотря на то, что никакая стихия в подруге не преобладала. Она в равной степени могла пользоваться магией воздуха, воды, огня и земли, но предпочла ходить вместе со мной на занятия по укрощению последней стихии.
Зная мое отношение к физподготовке и самообороне, она даже сочувствовала мне утром. Впрочем, оба эти предмета я не любила не потому, что была не развита физически, а потому, что с преподавателем по этим дисциплинам у нас с самого знакомства случилась взаимная нелюбовь. Просто он напугал меня своим командирским голосом, а я совершенно случайно окрасила его кожу в зеленый цвет.
А потому что нечего подкрадываться!
Все, что касалось растений и зелий, всегда давалось мне легко. По этим предметам я получала заслуженные пятерки и в тот первый день как раз показывала менее удачливым девчонкам свое домашнее задание – окрашивающее зелье.
То, что показывала я его в раздевалке перед уроком физподготовки, конечно, меня не оправдывало, но можно было и не кричать мне прямо в ухо, что время на переодевание уже вышло. Испугавшись, я резко крутанулась и бросила зелье под ноги преподавателя – сработал рефлекс, выработанный жизнью в постоянном страхе. Вот он и окрасился – и сам он, и одежда его.
Не зря я имела пятерки. Не зря.
Снять эти простейшие чары было невозможно: имелся определенный срок воздействия от нескольких часов до недели. Мейстеру Айрли не повезло – зеленокожим и зеленоволосым он ходил все семь дней, встречая меня в стенах академии уничижительным взглядом. Зато мейстериса Паньли, увидев преподавателя, сразу поставила мне высшую оценку.
Не знала, что было между этими двоими, но, похоже, они друг друга не любили, а мое зелье стало неким возмездием.
Собственно, именно поэтому преподаватель по физподготовке и самообороне отрывался на мне каждый урок. Вот и сегодня он попеременно отпускал всех первокурсников, которые, по его мнению, успешно сдали задание, а я в итоге на тренировочном поле осталась последней и даже пропустила обед. Мейстер Айрли превосходно был осведомлен, что пятый и шестой урок у нас сегодня отменили, так что никуда не торопился, выжимая из меня все и даже больше.
Выжал. И «Медвежью лапу» вбил до уровня рефлексов, так что совсем неудивительно, что Демоняка пострадал. Только ему этого не объяснишь: Калест слушать не будет, сразу прикопает под ближайшим кустом. А уж если поймет, почему шрамы свести не может, так и вовсе сожжёт, а преподаватели ему дров принесут.
Правда, Айрате, естественно, этого я рассказать не могла, так что просто ограничилась тем, что подпортила шкурку главного гада академии за то, что он хотел меня поцеловать.
– Прям прилюдно? И как? Он тебя обнял? – тут же забросала меня подруга вопросами, услышав только то, что ей было всегда интересно.
– Да какой там обнял, чтоб ему болотные лягушки всю ночь снились. Схватил за руку, к себе притягивая под смех своих друзей-идиотов, а я ему «Медвежьей лапой».
– То есть не успел? – разочарованно выдохнула подруга. – Интересно, как он целуется?
– Вот возьми сама и попробуй, – зло буркнула я, поглаживая Копера.
Я всегда так делала, чтобы успокоиться.
– Да ладно тебе. Может, все еще не так плохо, – постаралась она меня приободрить. – Хочешь, пойдем отвару попьем успокаивающего? У меня и печенье есть, мама прислала.
– Ты иди, а я догоню, ладно?
Я видела в глазах Айры сомнение, но подруга все же пошла по направлению к воротам. Только обняла меня коротко и порывисто, будто чувствовала, что я собираюсь сбежать.
Она всегда казалась мне легкой, какой-то воздушной. Ее родители были простыми людьми и воспитали дочь хорошим человеком. Только она на человека едва ли походила.
Айрата была выше меня ростом, хотя в принципе высокой среди девушек не считалась. Обычного телосложения, с виду ничем не выдающаяся, она обладала копной вьющихся рыжих волос и желтыми волчьими глазами. Как сама она рассказывала, однажды в ее родословной потоптались оборотень и стихийный маг, но через несколько поколений ей достались только желтые глаза и посредственный дар с уровнем не выше шести.
Ее же пяти младшим сестрам не досталось ничего, но она все равно любила их, а они ее. Такого позитивного человека сложно не любить.
Преподаватель по магическим тварям уже отделался от стайки воздыхательниц, но меня, прямиком направляющуюся к нему, встретил не без опасения и даже с неким сомнением. А все потому, что в число его многочисленных поклонниц я никогда не входила.
– У вас есть вопрос, студентка?
– У меня есть просьба, мейстер. Не могли бы вы отправить меня обратно на то место, откуда взяли?
Светлые брови от моей наглости удивленно поползли вверх. Не понимал он, что для меня это в буквальном смысле вопрос жизни и смерти, но и объяснить я ничего не могла. Оставалось только упрямо смотреть мужчине в глаза, дожидаясь его ответа.
Была надежда, что мейстер ответит согласием. Ему это почти что ничего не стоило, но, увы, мои надежды разбились о преподавательскую вредность. Мол, с чего такое счастье? Чтобы дракон для сопливой студентки портальщиком работал.
Сопливой я, конечно, не была, а вот злопамятной, как и все ведьмы, – даже очень, так что во враги преподавателя записала. До лучших времен. В конце концов, окрашивающее зелье розового цвета лежало в моей тумбочке не просто так.
Я боялась.
Собрав всю свою решительность и последние крохи самообладания, я шла к воротам. Пульс стучал в ушах, пальцы сжимались в кулаки, а кончик языка горел от непроизнесенного заклинания.
Чесоточного заклинания.
Его из курса в курс передавали студенты, не имеющие возможности защищаться каким-либо другим способом. Я его выучила за два дня. Просто потому, что Калест в покое меня никак не оставлял, но применять его мне еще не доводилось.
И сегодня не довелось.
К моему глубочайшему изумлению, за воротами меня никто не ждал. Не поджидали прихвостни Демоняки меня и в лесу. И на дорожках, ведущих к учебному корпусу, я их не увидела. Даже у общежития меня не ждала Багира. Их словно вообще в академии не было. И это настораживало даже больше.
В конце концов я решила дождаться вечера. Уговорила себя, что сбежать успею в любой момент. В крайнем случае улечу на метле, если мою ведьмовскую натуру все же раскроют. Там уже хоть веником не мети – если бежать придется, все средства хороши.
Мне элементарно было жалко бросать академию. И я, и даже моя мама понимала, что мне необходимо учиться. Мама могла помочь мне только с ведьмовским даром, но она ничего не понимала в магии и уж тем более ничего не знала о стихийниках. Если я брошу Академию Шепота, я потеряю целый год и мне снова придется искать академию, снова придется сдавать экзамены и поступать на первый курс.
А ведь этот год мне где-то нужно прятаться. Здесь меня скрывали защитные чары академии. За стенами учебного заведения отец обнаружит меня легче легкого. Для магов их дети до совершеннолетия были чем-то из разряда личной собственности. Собственности, которой они распоряжаются по своему усмотрению.
Так глупо попасться я не могла.
– Долго ты, – обеспокоенно осмотрела меня с ног до головы Айрата, едва я вернулась в нашу комнату. – Отвар будешь?
– А поесть у нас ничего нет? – жалобно спросила я, вспомнив, что мой желудок вообще-то еду в последний раз видел только рано утром.
Айра широко улыбнулась, доставая из своей тумбочки два куска мясного пирога и печенье, которое пекла ее мама. В конце концов, думать на полный желудок гораздо приятнее.
***
Дверь таверны противно скрипнула, вынуждая Калеста поморщиться. Было бы на то его желание, он бы праздновал свой день рождения не в этом богом забытом месте, но, к сожалению, в академическом городке не нашлось заведения лучше.
Впрочем, парень не сильно расстраивался. Золотые монеты творили и не такие чудеса, так что сейчас таверну быстро приводили в порядок. Рабочие таскали продукты, натирали столы, чинили стулья и лавки и украшали стены сушеными травами и овощами. За отдельную плату они притворялись глухими и слепыми, в упор не замечая своего короля.
А он здесь был. Пожилой мужчина сидел за одним из деревянных столов. Короткие темные волосы, густо усыпанные сединой, скрывались за глубоким капюшоном. Если бы Калест не знал, кто их ждет, запросто мог бы принять короля за гостя таверны. Магия иллюзий являлась одним из даров, которым владел королевский род.
– Вы опоздали, – сухо произнес Его Величество, окидывая хмурым взглядом всю компанию.
– Нас задержал преподаватель, – дал парень объяснение, но до извинений так и не дошел.
– Присаживайтесь. В ногах правды нет.
Сесть в присутствии короля, да еще и за один с ним стол, себе позволил только Калест. Оба брата-близнеца – Джейлиб и Бальши – заняли места за спиной друга и фактически начальника, а Багира и вовсе осталась в самом начале зала, следя за тем, чтобы важной беседе никто не помешал.
Маги, конечно, выставили защитный полог, но полагаться только на магию определенно не стоило.
Особенно учитывая, что в последнее время никакие силы им не помогали.
Вылечить изуродованную щеку Калест так и не смог – шрам остался, что бы он ни делал, и это неимоверно выводило его из себя. Пришлось даже прикрывать лицо иллюзией перед важной встречей, а иначе бы быть ему обсмеянным.
Невообразимо! Какая-то девчонка уделала его по самое не балуйся!
Цель этой встречи была проста и имела два направления. Изначально Его Величество должен был передать «Искатели магии» – артефакты из королевской сокровищницы. Эти артефакты были им нужны для того, чтобы обыскать комнаты и личные вещи студентов в их отсутствие и помочь найти то, за что они могли бы зацепиться.
Потому что сейчас зацепок не имели ни одной.
Второй повод, к сожалению, появился вчера. На территории академии бесследно пропала еще одна студентка, и последние новости монарху совсем не понравились. С прошлого года это был уже двенадцатый случай, и пока выяснить подробности этих странных явлений никому не удалось.
Между пропавшими студентами не было ничего общего. Королевский следователь не смог связать их между собой – пропадали и аристократы, и простолюдины, и друзья, и враги. Все, что их объединяло, так это то, что они словно растворились, провалились сквозь землю, не покидая при этом стен академии.
Расследовать это дело извне оказалось невозможно, и тогда король поручил Калесту найти причину исчезновений изнутри. Только на совести их группы уже было целых два пропавших студента, и это угнетало, разрывало сердцу, давило на совесь. Они не приблизились к разгадке ни на шаг. Зато обзавелись друзьями, врагами и новыми проблемами. Чего только стоило участие в «Последнем отборе».
– Плохо, – подытожил Его Величество их встречу. – Я надеялся, что правда выяснится быстро.
– Нам нужно еще немного времени. Мы устанавливаем защиту на каждого студента, но не можем охватить всех за раз. Сейчас защищена примерно четверть учащихся.
– Нужно усилить защиту. Вы действуете слишком медленно.
– Мы стараемся как можем. – Калест сдержал улыбку, а вот Бальши, стоящий за его спиной, громко усмехнулся.
Причина веселья была самая что ни на есть прозаичная. Самая крепкая защита устанавливалась при максимально близком контакте, когда появлялась возможность напрямую влезть в ауру. Способа было два: самый надежный по понятным причинам не подходил – не настолько разгульный образ жизни вела их компания, а вторым по надежности являлись поцелуи.
И ладно парням – их хотя бы было трое, Багире доставалось сильнее всех. Шутка ли – перецеловать всех парней академии? То-то и оно, но девушка пока успешно справлялась. Да и кто откажется? Таких дураков не найти.
Вспомнив об этом «почти надежном» способе, Калест бесконтрольно поморщился, вспоминая и ту, которой защиту сегодня поставить так и не удалось. Причем попытка была далеко не первая, но, как и всегда, успехом не увенчалась.
Невыносимая особа!
Если бы мог, он бы ее просто связал, заткнул рот кляпом и на недельку забрал бы к себе под крыло для воспитания. Ну или перевоспитания, что звучало гораздо правдоподобнее.
И как ему вывести этот чертов шрам? Впрочем, сама нанесла, пусть сама и исцеляет. В конце концов, эта Гномка ему очень сильно должна. И он затребует свое. Завтра.
– Я надеюсь на вас, – поднялся мужчина, намереваясь уйти.
– Мы найдем, – кивнул Калест, продолжая думать о стихийнице. – Обязательно найдем.