СДЕЛАВ УВЕРЕННЫЙ ШАГ ВО ТЬМУ,
ПРИГОТОВЬТЕСЬ К СЛЕПЯЩЕМУ СВЕТУ…
Ночь сгущала все краски – смешивала синие тона, разбавляла вкраплениями желтого. Петриции не спалось. Минуты текли по округлым часам, что висели на светлой стене над дверью. Бег сменился на секунды. Последняя…
– С Днем Рождения, Петра, – прошептала она сама себе.
Теплые волны ветра врывались в раскрытое настежь окно. Гул убаюкивал, принося с собой ароматы с цветочных клумб. Симфония природных звуков смягчила падение в марево сна. Чудесного сна, в котором ее уже ждал таинственный незнакомец.
– Доброй ночи, моя Леди. – Он подошел со спины, чуть обнимая за нагие плечи. – Я безнадежно скучал по вам.
– Отчего безнадежно? – облокотилась на рельефную грудь, обтянутую неизменной темной рубашкой.
– Оттого, что слишком долго ждал, пока вы присоединитесь ко мне. – Горячие губы коснулись щеки. – Вас что-то тревожило в этот вечер?
– Не совсем так… У меня сегодня день рождения, и я встречала его приход, следя за стрелками часов. Вы должны знать, что время будто замедляется, когда чего-то очень ждешь…
– Так же, как и увеличивает свой бег в те моменты, когда его хочется попросту остановить. Меня посещает это чувство каждую нашу с вами встречу.
– Так отчего же не являетесь наяву? – обернулась и доверчиво заглянула ему в глаза.
– Пока не имею возможности, хотя и очень желаю. – Мужчина взял ее руку и, поцеловав пальчики, приложил ладонью к своей груди туда, где учащенно билось сердце. – Я первый, кто поздравит вас с этим замечательным праздником?
– Да, но, боюсь, так и останетесь единственным…
– Я так не думаю… Разрешите поздравить вас?
– Разрешаю… – улыбалась, рассматривая его из-под ресниц.
Губы приближались, заставляя Петрицию задержать дыхание, а то и лишиться его вовсе. В ладонь неудержимо билось буйствующее сердце, такое же страстное и жадное, как и ее. Каждый раз девушке было мало отведенного им времени – не хватало поцелуев, объятий, минут теплой тишины. Губы обожгло. Приоткрыла уста и подалась навстречу, смешивая рваное дыхание. Сладострастный сон, еженощное наваждение. Он стал для нее самым желанным мучителем, убивая и возрождая в бесконечных пытках. Да только жаль, что все это лишь игры разума…
Замочек щелкнул средь вереницы мелодий отчетливо, вынуждая отпрянуть. Изящная золотая подвеска в виде раскрывшегося бутона розы свободно легла в ложбинку меж окружностей, затянутых корсетом маскарадного, слишком откровенного платья.
– Что это? – с любопытством спросила она, прикасаясь к украшению пальчиками.
– Мой вам подарок. – Мужчина мягко улыбнулся, прикасаясь костяшками пальцев к ее щеке.
Засмущалась, рассматривая вещицу.
– Очень красиво. Спасибо.
Он потянулся за новым поцелуем, желая насытиться ей, успокоить рвущуюся душу, но Петриция исчезла в тот же миг, растворяясь в навеянных грезах подобно дыму костра, который невозможно удержать руками.
Кто-то шел – совсем тихо, еле-еле ступая по полу подошвами от сапог. Сердце трепыхалось, а тело сжималось в нервный комок, ожидая дальнейших действий. Сейчас разве что могла бы призвать Тьму – она уже ворочалась, ожидая спуска контроля, а вот остальные стихии пока были слишком слабыми. Существовала вероятность выгореть, потерять их все, используя, толком не укрепив, но, если это, не дай Всевышний, Винтер, другого варианта не существовало.
– Спишь, да? Всю душу вымотала и спишь…
Голос точно принадлежал Эрвину, да вот только мужчина казался пьяным, не контролируя динамику речи. Дрон, лежащий рядом на подушке в своем излюбленном образе пушистого хомяка, напрягся, чуть приоткрывая красные глазищи.
– Я спать не могу, есть не могу, ни на кого другого смотреть не могу, а ты нос воротишь! – закричал он, заставив Петру подпрыгнуть на кровати и сжаться в углу средь подушек.
– Что вы здесь делаете? – испуганно закричала она.
– Почему ты задаешь именно этот вопрос? Отчего не спросишь, почему я не пришел раньше?
– Уходите!
– Не раньше, чем ты примешь мое предложение! – он опустился на колени перед кроватью, протягивая к ней свои руки.
– Какое, к Дракону, предложение?
Дрон пытался все это время выбраться из-под одеяла, которое упало на него в момент перемещения Петриции.
– Руки и сердца! Ты станешь самой богатой и уважаемой дамой Империи! – схватив ее руку, мужчина начал жадно целовать ее пальчики, болезненно сжимая в своих ладонях.
Страх пробирался в душу, впивался своими ледяными иголками в каждую клеточку. Она боялась, что, будучи в неадекватном состоянии, он мог взять ее силой здесь и сейчас. Если бы в комнате была Малиса, он бы даже не решился прийти сюда этой ночью.
– Я не могу! Простите, Эрвин! Вы мой друг, но не более! Вам лучше уйти!
– Я не уйду! – мужчина резко поднялся, чем еще больше напугал адептку.
– Поймите, сердцу не прикажешь! Я все еще ищу своего незнакомца, и я найду!
Он рассмеялся дико, безудержно, пробирая душу до самой глубины.
– Мой брат – тот самый незнакомец! И если бы он любил, то давно бы признался в этом! Ты не нужна ему, Петра! Но нужна мне… Я не могу без тебя!
Слезы обиды вырвались самопроизвольно, заструились по нежным щекам. Тайна, что изводила месяцами, раскрыта в одночасье, но почему-то от этого еще больнее.
– Прошу вас, уходите! – сжимала кулаки, впиваясь ногтями в мякоть ладоней.
– Я не уйду, пока ты не ответишь мне согласием!
– Нет!
– Тогда мне придется тебя скомпрометировать…
Услышав последние слова, Дрон перестал трепыхаться под одеялом и попросту превратился прямо там, разрывая ткани с треском, вырастая необъятной горой перед Эрвином. Дракон закрывал своей тушей девушку, угрожающе рыча, сверкая кроваво-красными глазами.
– Это Дракон??? Откуда у вас Дракон? – Эрвин в ужасе отшатнулся.
– Вооооон! – прогрохотал разозленный питомец.
В руках старшего Лорда эль Свьен появились боевые сферы огня. Они наливались пламенем, сверкали в темноте ночи языками, переливались красными и оранжевыми всполохами.
Петриция выглянула из-за спины Дракона, и увиденное заставило ее закричать. Питомец не переставал рычать, нависая над магом, который уже собирался выпустить сферы в прицельный полет.
Дверь в комнату отворилась, с гротом ударяясь о шкаф, и на пороге объявился Грон. За его спиной в освещенном коридоре маячило привидение, и сразу стало понятно, что именно Крис вызвал Лорда Директора в женское общежитие.
– Эрвин, немедленно покинь комнату адептки! Иначе я за себя не ручаюсь! – угрожающе тихо произнес он, но казалось, что голос его было слышно не только в комнате, но и во всем здании.
– Ни себе, ни людям, да, брат? – горькая улыбка осветила губы Эрвина, когда он, развернувшись, вышел в коридор.
В эту ночь сломленный будущий Император, не прощаясь, исчез из Академии Равенства, точно зная, что еще встретится с горделивой Гори, да только вот таких предложений больше делать не станет. Совсем скоро пройдет долгожданная для многих церемония, и он, наконец, займет полагающийся ему трон, и тогда она уже не сможет отказать ему, потому что слово Императора Кирольской Империи – неопровержимый закон для всех. Эрвин не станет больше просить, нет… Только брать… А ведь она могла бы стать его Императрицей!
– А станет девочкой для утех! – яро выговаривался он кому-то из слуг во Дворце, опустошая очередную затемненную бутылку.
Рассвет приходит для всех, принося с собой целую гамму чувств и ощущений, но ясно одно: утро всем воздаст по заслугам, потому что рождение нового дня является всего лишь продолжением предыдущего.
– Все, Дрон. Успокойся. Все уже хорошо. Никто не тронет Петрицию. – Грон медленно подходил к существу, готовясь в любой момент связать того Тьмой.
– Обидел хозяйку! – прогрохотал Дракон.
– Он больше не подойдет к ней. Я обещаю. Измени размер, малыш, – говорил спокойно, но чувствовалось, что требовал беспрекословного подчинения.
Обернувшись серебристым коконом, который все уменьшался и уменьшался, Дрон приземлился на кровать в образе хомячка. Быстро перебирая лапками, питомец добрался до своей хозяйки и поднялся по ее руке. Малыш прижался всем своим меховым существом к ее щеке, обнимая так крепко, как только мог, и пискляво заговорил:
– Не пачь! Мы с Гоном синые!
Петра гладила спинку питомцу, натянуто улыбаясь сквозь слезы. Смешалось все – боль от обмана, страх перед Эрвином и облегчение оттого, что мужчина не успел сотворить то, что хотел.
– Петриция…
– Уходите…
– Нам нужно поговорить. – Грон присел на край постели.
– Я не хочу. – Закрыла глаза, чтобы не видеть его.
Сердце предательски сжималось от звука его голоса. Сам все осложнил, хотя давно бы мог признаться.
– Вы смеялись надо мной все это время!
– Нет, Петра. Нет! Я смеялся только над собой!
Лорд эль Свьен понимал, что, гложимая обидой, она не станет слушать его, а потому, мысленно призвав Кристофа, взял ее за руку и перенес туда, куда изначально собирался, оставляя Дрона присматривать за комнатой.
– Вы снова сделали это! – произнесла она на грани истерики и замерла, рассматривая удивительные виды.
Свободно гуляющий ветер чуть холодил кожу, оплетая своими тягучими волнами. Яркая округлая луна освещала всю столицу Кирольской Империи. Множество разноцветных строений переливались под этими лучами, завораживали своей потусторонней красотой. Ночное небо в россыпи бриллиантовых звезд удивляло глубиной и непередаваемой палитрой оттенков. Узкие улочки, широкие главные улицы, пушистые кроны высоких деревьев – все это замерло, будто время остановило свой бег, чтобы сохранить в картине мира созданную человеком и природой гармонию.
– Как красиво… – прошептала Петра, наконец выдыхая.
Грон заботливо накинул на ее плечи неизвестно откуда взявшийся плед, но рук не опустил. Обнимал, прижимая к своей груди, вдыхая аромат ее распущенных волос. Буря улеглась, но не погасла. Им еще предстоял разговор, который должен был произойти очень давно, да вот только по-мальчишески не решался…
– Мы в столице? – спросила девушка, оборачиваясь к своему спутнику.
– Да. На крыше самого высокого строения, – тепло улыбаясь, ответил Лорд.
– И какое же здание самое высокое?
– Императорский Дворец.
– Вы – безумец! – воскликнула Петриция испуганно.
– Не бойтесь. Сегодня это только наше место.
– А если нас увидит стража?
– Тогда мы убежим… – Грон поцеловал кончик ее носа и, не удержавшись, скользнул по губам. – Присядем?
Сделав шаг в сторону, мужчина учтиво поклонился, приглашая ее к импровизированному позднему ужину. Низкий широкий столик, застеленный белоснежной скатертью, был заставлен разнообразными блюдами. Бутылка вина в обрамлении двух бокалов под светом луны казалась золотой. Будто жидкий драгоценный металл заполнял ее стенки. Низкий диванчик с высокой спинкой, но без ножек расположился по ту сторону стола. Его квадратное широкое сиденье вмещало несколько подушек и еще один плед, словно кто-то готовился на нем ко сну.
Петра не решалась сделать шаг вперед, а потому посмотрела на хранившего все это время молчание Лорда Директора. Мужчина разглядывал ее, пытаясь уловить эмоции, понять, произвел ли какое-либо впечатление. Спохватившись, заметил, что на огромной крыше Дворца девушка стоит босиком, и, не думая, поднял ее на руки резким движением, чтобы отнести к мягкому дивану.
– Я могла бы дойти сама. – Сопротивлялась вяло и нехотя, принимая до дрожи приятную заботу.
– Не хочу, чтобы вы простудились.