Кто-то бесцеремонно трогал мой нос. Щекотал самый кончик, вынуждая подергивать им, чтобы избавиться от раздражителя.
Но не получалось.
Именно поэтому я и открыла глаза. Открыла и узрела над собой вместо светлого потолка склонившееся зеленое растение с маленькими круглыми глазками, узкой щелью, заменяющей ему рот, и отростками-конечностями.
Листья у этой тварюшки были широкими, но примерно две трети длины занимали продолговатые дуги, похожие на бахрому или эксперимент ребенка, которому впервые выдали ножницы. Эдакий Франкенштейн, в равной степени сотворенный из ховеи и монстеры.
Если бы сейчас я увидела его впервые, то непременно заорала бы от ужаса, перебудив все общежитие для первокурсников. Но с этим зеленым монстром мы познакомились еще вчера вечером, когда он всеми силами пытался сбежать из своего горшка, раскидывая землю по единственному в комнате рабочему столу.
И по прикроватным тумбам. Они стояли по бокам от стола, рядом с односпальными кроватями. Сразу за столом находилось большое полукруглое окно с широким подоконником, а напротив располагались шкаф и дверь.
Последняя вела в общий коридор. Один из двух на втором этаже. Планировка здесь была круговой.
– Ой, прости-прости! Оставила его на две минуты, а он уже тут как тут. Опять на тумбочку соскочил, – извинялась вернувшаяся в комнату соседка, но голос ее тут же изменился, сделавшись грозным, командным: – Ну-ка, прибери свои отростки!
Приподнявшись на локте, я не спешила откидывать черное покрывало, под которым спала. С необъяснимой улыбкой наблюдала за зеленоглазым вихрем. Рыжие кудряшки смешно подскакивали, пока Д-Ролли отчитывала своего провинившегося питомца. Выдающимся ростом соседка не обладала, как и я, но все равно выглядела грозно.
Вообще, на бледнокожую вампиршу она нисколько не походила. Впервые увидев ее вчера, я подумала, что меня поселили в одну комнату с ведьмой. С очень странной, суетливой ведьмой, обладающей уникальным даром управления растениями. Своих подопечных она даже умела оживлять и наделять толикой разума.
Многочисленные книги, занимающие все свободное пространство на ее половине комнаты, точно намекали на ту еще заучку, но в этом я видела только плюс. Д-Ролли действительно много знала и являлась настоящим сокровищем лично для меня.
Как только я заселилась, она тут же показала мне столовую. Пока ужинали, рассказала о местных порядках. Оказалось, что академия занимала собой обширные территории и была разделена высокими заговоренными заборами на четыре части. Причем разделена не только территория, но и главное здание академии.
Часть этой мрачной махины с отдельным входом принадлежала студентам-оборотням, еще одна часть ведьмам и ведьмакам – с ними у нас был общий забор, а последняя пустовала.
– Там раньше охотники обучались, – пояснила она, наматывая спагетти на вилку. – Сейчас все три ответвления академии используют эту землю под общие нужды и общие же праздники.
– Интересно, почему они вдруг решили уйти? – полюбопытствовала я, стараясь вызнать как можно больше подробностей о загадочных охотниках.
– Говорят, что они приравняли себя к людям. Перестали считать себя Полуночниками и восстали против всего полуночного мира. Пока не ушли, они занимались отловом правонарушителей, а потом мы все для них резко стали преступниками.
– Наверное, для этого имелась какая-то причина?
Я всеми силами подталкивала Д-Ролли в нужном направлении.
– Не знаю. Но лично мне не хотелось бы ни с кем из них столкнуться. То, что про них рассказывают на занятиях, вселяет настоящий страх. Ты доела? Нужно успеть занять очередь в душевые.
На каждом этаже двухэтажного корпуса имелось по два санузла. В любом из них можно было найти по четыре раковины и большое зеркало во всю длину над ними, по две душевые за отдельными дверьми и по два кабинета для глубоких дум.
Учитывая, что в комнатах проживало по два студента, а комнат на этаже всего нашлось восемь, этого оказалось предостаточно, чтобы не стоять часами в очереди.
Еще безмерно радовало, что второй этаж корпуса выделили исключительно для девушек. Парни жили на первом, и, в отличие от нас, у них вчера до самой ночи стоял шум. Впрочем, я слышала и девичьи голоса, а значит, перемещаться между этажами нам позволяли.
Между этажами, но не по комнатам. И на первом, и на втором этажах располагались свои общие гостиные, и именно они являлись местом для посиделок. Еще соседка показала мне комнату для стирки и сушки белья, кладовку, где добывали чистые полотенца, если твое с эмблемой академии пришло в негодность, а также комнату куратора.
Всего корпусов на нашей части академии было пять – по количеству годов обучения. Отдельным особняком стояло здание, отведенное под работу целителей. Ими выступали ведьмы и ведьмаки, и иногда сюда для практики перебрасывали студентов. Так Д-Ролли и познакомилась с нашими соседями по территории.
– Ты же не заблудишься одна, да? – переспросила соседка уже во второй раз, стоило нам вернуться из душевых в свою комнату. – Мне нужно Рори перед занятиями на сторону ведьм передать. У них там солнце есть, и он растет лучше, – объяснила она, словно извиняясь.
Я достала из общего шкафа выданную мне вчера куратором форму.
– Иди, конечно. Встретимся в столовой.
Схватив своего подопечного, по которому то ли писала курсовую, то ли делала лабораторную, рыжая вихрем выбежала из комнаты. Я только головой покачала и улыбнулась, глянув ей вслед.
Вообще, комплектов повседневной одежды мне вручили три. Первый красно-черный: черная водолазка, черные брюки и бордовый пиджак. Второй полностью черный – спортивный, состоящий из штанов и футболки с длинными рукавами.
Но я собиралась надеть третий.
Он состоял из простой белой рубашки, синего пиджака, короткой юбки и галстука в цвет. Вроде бы и строго, но не совсем официально. Скорее шкодливо.
Переодевшись, натянув вместо выданных мне мягких тапочек кеды, я вышла в коридор. Поздоровавшись с куратором нашего этажа, предпочла скорее скрыться из-под ее взгляда, потому что мадмуазель Орнина Велби целиком и полностью оправдывала свое имя.
Темноволосая, кареглазая, немного в теле и примерно моего роста. Она создавала приятное впечатление до тех пор, пока не открывала рот. На своих подопечных женщина кричала от души, особо не разбираясь, кто прав, а кто виноват.
Но именно в этом и состояла ее работа. Поддержание дисциплины – то, зачем она вообще здесь находилась. Впрочем, ее равно можно было назвать и хозяйственником. Постельное белье, полотенца, бытовые средства и форма – за все это отвечала она, как и за сохранность мебели и ремонта в наших комнатах.
Но самое главное – именно она решала, кому выписать разрешение на посещение города. Одноразовые пропуски выдавали студентам только за хорошие оценки. Я это узнала, когда вчера просила отпустить меня ненадолго за канцелярией для учебы. Пыталась схитрить, но целую коробку всего необходимого мне просто выдали.
Тогда я решила пойти с другой стороны. Попросила выпустить меня на часок в мир людей, чтобы отдать маме важные документы, которые по запарке она забыла в моем рюкзаке, что являлось ложью. Но снова получила отказ. Потому что у меня пока не имелось кинжала – артефакта, заговоренного ведьмами.
Он выдавался всем студентам‐выпускникам, и только с его помощью можно было открыть проход на Светлую сторону, воспользовавшись дверным проемом на втором этаже городской библиотеки.
Правда, попасть на другую сторону можно было еще одним способом – вместе с преподавателем для прохождения практического занятия. То есть как ни крути, а в нынешних условиях вариант у меня имелся только один – учиться. Конечно, если я не придумаю что-нибудь еще.
Миновав лестницу, в числе других первокурсников я выбралась на небольшое крыльцо. Ощущала себя непривычно, выйдя под звездное небо. Организм говорил, что сейчас раннее утро, но глаза видели другое – цельное темное полотно и отсутствие луны. А еще фонари, деревья и затемненные дорожки среди цветущих кустов и аккуратных клумб.
В воздухе пахло чем-то сладковатым, но ненавязчивым. Легкая прохлада не сковывала тело. Наоборот, я ощущала свежесть, какая бывает ранним летним утром, когда дневная пыль еще прибита к дорогам.
Чувствовала себя замечательно. Впервые не надела линзы и без них как будто даже видела четче, острее. Да и дышалось совсем по-другому – свободнее, словно с шеи наконец сняли веревку, к которой привязали тяжелый камень.