Какой бы я ни была злой и уставшей, жизнь в салоне «Мадам Ленорман» била ключом – не увернешься. Началось наше преображение перед трудовыми буднями под прикрытием.
Сперва Мориса попытались переодеть, но после часовой истерики, которой молодежь даже принялась подыгрывать на гитарах, просто запустили его в гардероб. Оттуда он вышел обладателем самой желтой рубашки во всем мире, в расстегнутом вороте болталось массивное золото цепочки, на руках звенели браслеты, а пальцы унизывали перстни всех фасонов и размеров. Я хихикнула: надеюсь, в куче реквизита никто не оставлял золотые зубы, а то Морис совсем войдет в роль. Впрочем, рубашечка была с вышитыми узорами по воротнику, так что своему стилю кракен не изменил. Если нет кружев, то берем вышивку. Он покрутился перед антикварным зеркалом (соседи Софы и Ромэна держали ломбард и магазинчик старых вещей), прищелкнул пару раз пальцами, наслаждаясь звоном побрякушек, и остался собой доволен. Главное, чтобы его свои же не украли, ослепленные такой красотой.
Мия уже потрошила гардероб тети Софы, примеряя к себе очередную юбку цвета лаванды. Похоже, только мы с Рэнди отстали от мира, и копание в тряпочных завалах нас ничуть не вдохновляло.
– Не торопись, – тетушка подошла ко мне. – Одежду я сама тебе подберу. Гадалка должна выглядеть представительно, поэтому надо что-нибудь побалахонистей, прикрыть изгибы.
– Нормальные у меня изгибы, – фыркнула я.
– Да кто спорит-то? Нормальные, но формы не достаточно внушительные, – Софа обрисовала в воздухе желаемый размер, а я беспомощно оглянулась на Рэнди. Но тот понял, что ему не победить в этой битве, и позорно слинял во двор.
– Ссс, – зашипела я, сдерживая непечатную лексику.
– Мужчины, – философски пожала плечами Софа и достала из шкафа первое средство моего мучения.