Магистр магии огня Малкольм Криган ненавидел две вещи: тушеную капусту и людей.
И если с капустой ему как-то приходилось мириться, ведь она считалась чуть ли не священным блюдом Амбрессии и шла в довесок к любому заказу во всех без исключения ресторациях столицы, то людей первые тридцать три года жизни он успешно избегал.
Странное, конечно, качество для преподавателя академии магии. Но одно дело читать лекции безликим, одинаково тупым, адептам, а совсем другое – пускать людей на свою территорию, откровенничать с ними и вообще проводить время. У магистра не было постоянной девушки (случайные связи раздражали чуть меньше, чем донельзя унылый семейный быт), почти не было друзей и приятелей. Пожалуй, это можно было назвать одиночеством. Но Малкольма все устраивало.
В последнее время, однако, его частенько посещали мысли о том, что все летит в бездну. Как будто весь мир в одночасье сошел с ума. Магистра никак не отпускало противное, сосущее под ложечкой, ощущение, что эта повальная аллергия – лишь начало его неприятностей.
Так оно и вышло. Ровно в два часа дня пришел запрос на сеанс связи и, едва взглянув на то, откуда исходит сигнал, Малкольм напрягся.
– Братис, – вздохнул он, увидев в старом, покрытом пылью (он сто лет им не пользовался!) зеркале отражение старого знакомого. – Это ты.
– Надеялся, что звонит моя вдова с приглашением на поминки? – усмехнулся тот.
Малкольм не стал отпираться:
– Была такая мысль.
– Жаль тебя разочаровывать, но я хочу просить тебя о небольшой услуге.
– Я уже не занимаюсь…
Братис его оборвал:
– Это не касается твоих способностей. Это… личное одолжение. Первое и единственное.
Малкольм вздохнул и, после секундного колебания, склонил голову в знак согласия. Он никогда не испытывал к Братису Вернеру теплых чувств, но не мог не признать: в том, что он жив, здоров и хорошо обеспечен, есть и заслуга Братиса.
– В столице учится моя дочь. Из-за этой амброзии их отправили учиться дистанционно и выгнали из общежития. У нас нет сети МагПадов, мы почти на границе. Хочу попросить тебя приютить Анастасию на время. Чтобы девочка могла учиться и была в безопасности.
У магистра сам собой открылся рот.
– А? – зачем-то тупо переспросил он.
Братис посмотрел укоризненно. На его лице так и читалось «прекрати делать вид, что не расслышал, со мной этот фокус не пройдет».
– Ты что, не можешь снять ей апартаменты? И не придумал ничего лучше, чем поселить ее… СО МНОЙ?
– Могу, – не стал спорить Братис. – Но ты прекрасно знаешь, что юной девушке довольно опасно сейчас жить одной…
– А со мной ей безопасно?!
– А что такого ты делаешь с девушками, что ей может грозить? Ты что, к тридцати годам не научился контролировать свои инстинкты? Я надеюсь, тебе не надо объяснять, что моя дочь еще дите и я прошу тебя позаботиться о ней, как… ну, старшего брата?
– Я имею в виду не это. Я, во-первых, все еще маг. И сейчас тоже работаю дома. Тебе же не нужно объяснять, как оно бывает? А во-вторых, я мужик! У меня есть личная жизнь! И я никогда и никого не привожу в свой дом. Давай я…
– Малкольм, – оборвал его собеседник, – я прошу тебя выделить Анастасии комнату – и больше ничего. Она тихая, вежливая и работящая девочка. Будет помогать по дому. А ты ее защитишь и, если что, поможешь. Мы ведь не знаем, какими еще последствиями обернется эта пыльца. С твоими связями Анастасия сможет, если что, уехать или пробиться к целителю. Сделай это, пожалуйста, Малкольм. Если твои слова про долг были правдой.
Несколько секунд магистр Криган мысленно ругался. Кто тянул его за язык? Мог выразить благодарность бутылкой гортентальского бренди или пообещать назвать сына в честь Братиса. Почему он пообещал отплатить услугой за услугу?
– Хорошо, – наконец вздохнул он. – Пусть живет, пока не снимут изоляцию. Но предупреди, чтобы держалась от меня подальше. Я обещаю тебе дать девчонке крышу над головой и защиту, но не стану разыгрывать доброго дядюшку и друга семьи.
– Анастасия этого и не ждет, – улыбнулся Братис. – Спасибо, Малкольм.
В дверь постучали. Он нахмурился: она что, стояла все это время под его дверью? Как-то Малкольм совершенно не был готов к тому, что девица явится сию секунду.
Но стучала не Анастасия Вернер.
Стучали очередные неприятности.
– Малкольм, от вас зависит судьба невинного и слабого существа! – с неуместным пафосом в голосе объявил ректор.
– Что, еще одного? – устало вздохнул магистр.
– А? – не понял ректор.
– Ты о чем?
Вместо ответа шеф потряс перед лицом Малкольма какой-то темной сумкой, что, в общем-то, никак не прояснило ситуацию. Но жизнь научила не ждать от визитов начальства (даже считающегося приятелем) ничего хорошего.
– Я могу положиться только на тебя! Малкольм, ты единственный мой друг, и ты должен меня выручить! Осеньке вредно летать, и…
– Погоди, погоди! Давай по порядку. Кто такой Осенька?
Еще один адепт, которого надо приютить? Да шли бы они в бездну, у него не детский садик выходного дня! Единственное вакантное место соседки занято!
– Вот! – Ректор открыл сумку и с гордостью продемонстрировал другу… гм… Осеньку.
Из темных недр смотрело что-то определенно живое. Малкольм не сумел толком разглядеть, что именно, лишь встретил взгляд двух блестящих глаз и, кажется, успел заметить серо-коричневую шерсть. А потом таинственный Осенька издал странный «чпок» – и повернулся к незваному гостю пушистым задом.
– И что это?
– Ося. Тролль.
– Тролль?
– Маленький домашний карликовый тролль. Очень ручной. Простой в уходе! Неприхотливый! Всеядный!
– И зачем ты мне все это рассказываешь? Я не планирую заводить домашних животных. – Малкольм сделал последнюю попытку спастись, но мироздание уже запустило неумолимое колесо судьбы – так бабушка говорила о неизбежных жизненных испытаниях.
– Осенька поживет у тебя буквально пару недель! Малкольм, я тебя как человека прошу…
– Так я не…
Ректор только отмахнулся:
– Осеньке вредны перелеты! Он заболеет и зачахнет, и я буду винить себя до конца дней! Только тебе я могу доверить свое единственное родное существо.
Невероятным усилием воли Малкольм проглотил парочку отменных шуток про родство ректора, уважаемого академика и мага и непонятного шерстяного нечто издающего звуки «чпок» из старой сумки.
– А ты сам-то куда собрался? Если это… гм… Осенька тебе так дорог, зачем бросаешь?
И тут у ректора забегали глаза. Он даже покраснел – в залитой светом гостиной это было отлично видно. Старательно избегая прямого взгляда, он забормотал:
– Я же немолод… здоровье не то, что прежде, ты же должен понимать, ситуация непростая…
– Ты что, собираешься сбежать?
– Ну почему же сбежать, что за формулировки, это вроде как королевское распоряжение… Ты же взрослый человек, ты все понимаешь…
– Да нихрена я не понимаю! – рявкнул Малкольм. – Ты придумал какую-то дурь с дистанционкой, никому толком не объяснив, как она работает, пообещал всем штрафов и отчислений, выгнал народ из общежитий, и вдобавок бросаешь нас здесь разбираться самостоятельно?! Как, по-твоему, мы будем вести занятия на расстоянии? Принимать зачеты? Как адепты будут практиковаться в магии без полигонов, залов и лабораторий?! Дома?! А кто ответит за все сожженные дома и невинных жертв?! А иногородние? Они куда пойдут? Не везде есть возможность работать с МагПадами! Ты об этом не подумал? И что, ты серьезно вот так трусливо сбежишь, оставив нас разбираться с царящим хаосом? А потом как ни в чем не бывало вернешься и будешь принимать благодарности за содействие в борьбе с эпидемией?! Ты, часом, не охренел вместе со своим Осей?!
– Апчхи! – жалобно всхлипнул ректор.
Сунул Малкольму в руки сумку и протараторил, словно боялся, что тот силой заставит его остаться и запрет в академии, пока все не закончится:
– Осеньке нужно гулять не реже раза в день, а еще он любит мошек, налови ему, чтобы полакомился! И не пугай Осю, у него от испуга втягивается нос.
– Чего делает? – опешил магистр.
Вместо ответа ректор извлек из сумки мохнатую тварищу и вручил другу.
– Пока, мой маленький, папочка скоро… а-а-пчхи!
– По-моему, ты уже, – мрачно прокомментировал Малкольм. – Апчхи.
Ося в его руках мелко дрожал. Странная тварища: размером с небольшую кошку, с коричневой шерстью и серым подшерстком, огромными блестящими близко посаженными глазищами, длинными, загнутыми у кончиков, ушами и четырьмя трехпалыми лапами. Нос тролля больше напоминал небольшой хобот и был настолько длинным, что свисал к полу. Из-за выпученных глаз казалось, будто Ося постоянно пребывал в состоянии, близком к паническому.
И ему явно не нравился Малкольм.
Когда дверь за ректором закрылась, магистр Криган мрачно посмотрел на нового соседа.
«Чпок!».
Длинный нос с забавным звуком втянулся в Осю, но, похоже, не влез, потому что прежде короткий хвостик вдруг в разы увеличился в размере. Малкольм даже покрутил беднягу, чтобы убедиться.
Итак, ближайшие недели он будет заперт в доме с троллем, у которого от испуга нос выпадает из задницы и адепткой магической академии, которая является никем иным как дочерью бывшего врага, волею судьбы спасшего Малкольму жизнь.
– Чпок, – грустно вздохнул магистр.
***
Остаток дня ушел на то, чтобы выяснить, что такое этот Ося, что оно ест, где оно срет и как от него избавиться не вызывая подозрений. С последним оказалось все очень и очень сложно: при должном уходе тролли жили до двух сотен лет. При ненадлежащем – лет на десять меньше, зато становились исчадиями бездны, единственной жизненной целью которых было свести в могилу нерадивого хозяина.
Радовало лишь то, что тварюшка оказалась дюже неприхотливая: ела почти все, спала где придется, стоически выносила и холод и жару, а еще не имела зубов и не портила мебель. Организовывая Осеньке туалет и миску, Малкольм мрачно думал, что когда (если) ректор вернется – то будет должен ему по отгулу за каждый день опеки над троллем.
Потом Ося куда-то ушуршал, на город опустилась темнота, и магистр занялся тем, что и планировал изначально: достал свежайшую мраморную вырезку, налил бокал выдержанного вина и принялся неторопливо готовить роскошный холостяцкий ужин. Не то чтобы Малкольм забыл об Анастасии, просто философский взгляд на мелкие незначительные проблемы не раз спасал его душевное спокойствие. В конце концов, это не он просит об одолжении, а ее отец. В большом доме нет недостатка в комнатах, а с остальным пусть разбираются сами.
По кухне поплыли аппетитные запахи мяса, когда раздался звонок. Малкольм выругался. Теперь стейк получится не таким вкусным, как мог бы быть.
– Здравствуйте, Малкольм? Меня зовут Анастасия, я – дочь Бра…
Девица осеклась, увидев его. Малкольм поперхнулся воздухом.
– Ты?! Что ты здесь делаешь?
– Вы… вы же не Малкольм? Вы магистр Криган!
Да, он тот магистр, которому эта девица в бежевом плаще и дурацкой шляпе, завалила экзамен. И он ее почти не валил.
– Да. Магистр Малкольм Криган. А вот у тебя фамилия, насколько я помню, не Вернер.
– Апчхи! – вместо ответа выдала адептка.
– Интересное имя.
– Мое имя – Анастасия Драйвер. Это мамина фамилия.
– Умно. Заходи.
Малкольм отошел в сторону, пропуская девчонку, но она застыла на пороге, буравя его взглядом со смесью ужаса и злости. Кажется, на него обиделись за «неуд». Надо думать, хорошая девочка, дочь отставного генерала, и подумать не могла, что лишится стипендии. Но стоит быть честным: она виновата сама.
– Итак, раздаю билеты. У вас сорок пять минут, чтобы подготовиться. Если кто-то готов раньше – садитесь ко мне и отвечаете. Когда ответят все, перейдем в зал для практических занятий. За списывание удаляю с экзамена без права пересдачи. Будете сдавать с комиссией. Всем понятно? Так…
Малкольм остановился возле первой парты. Эту девицу он смутно помнил: на всех поточных лекциях она сидела где-то наверху и не особо отсвечивала. Худенькая блондинка с вьющимися волосами, среди которых затесались дурацкие синие пряди. Но Малкольма зацепили не они, а дурацкая беретка, которую адептка не сочла нужным снять.
– Вам стоит взять курс по этикету в следующем семестре, – хмыкнул он. – Снимите головной убор.
– Извините, я не могу, – мило улыбнулась нахалка.
– Я как-то непонятно выразился? Сидеть в головном уборе в помещении – верх невоспитанности. Снимите немедленно.
– Нет.
Она упрямо поджала губы и уставилась прямо перед собой.
– Вы сейчас серьезно? Девушка, вы находитесь в магической академии, а не в гостях у подружки. Здесь есть правила.
– В правилах ничего нет про головные уборы. В академии нет ученической формы.
– Зато есть правила безопасности на моих занятиях. Магия огня – это не шутки. Для кого я читал лекцию о безопасности в начале семестра? Про неубранные волосы, слишком свободную одежду? Обувь на каблуках и прочие атрибуты магов-самоубийц?
– Мои волосы убраны. Про головные уборы в той лекции ничего не было. Я писала подробный конспект.
– Что ж, тогда вы наверняка записали и то, как быстро может вспыхнуть одежда при неумелом использовании магии огня. И какими последствиями это обернется?
Она посмотрела на него снизу вверх и с нескрываемым раздражением поинтересовалась:
– Так может мне вообще сдавать экзамен голой? Чтобы ничего не вспыхнуло?
– Вон.
Малкольм двинулся дальше по ряду, продолжая раздавать билеты. Девчонка не сдвинулась с места.
– У вас что, проблемы не только с головой, но и со слухом? Вон, я сказал. Неуд.
Выскочившая из класса, как ошпаренная, нахальная девка решила сразу несколько проблем: его перестала бесить ее шляпа и никто не решился списывать. Правда, и сдали всего трое, но, в конце концов, ему платят за то, чтобы он готовил нормальных магов, а не идиотов массового поражения.
– Если ты собираешься запустить в мой дом как можно больше пыльцы и надеешься, что она убьет меня и тебе не придется сдавать экзамен – напрасно. Но ты либо заходишь, либо возвращаешься к папе в деревню. Я потратил два дня на то, чтобы полностью очистить дом.
Оценив перспективы долгой дороги до границы, девица шустро проскользнула внутрь.
– Я не знала, что вы – друг отца.
– Да, потому что мой предмет называется «магия огня», а не «сплетни и слухи». Хотя могла бы догадаться. Сослуживец отца, друг по имени Малкольм и преподаватель магии огня Малкольм Криган. Что, ничего не намекало?
Она слегка покраснела.
– Так-так-так… ты не знала, как меня зовут. Серьезно? Целый семестр профильного предмета?
– Я… мы же называем вас магистр Криган! Откуда я знала?!
– Я представлялся на первой паре.
– Ну… может быть, я на нее немного опоздала, – призналась она.
– Потрясающе. Папа будет в восторге.
– Вы что, расскажете ему, что я завалила экзамен? – в голосе девицы прозвучала такая тоска, что ему даже стало ее немного жалко.
Ладно, он бы и сам не стал рассказывать Братису, что завалил экзамен. Он бы вообще с ним никогда не говорил, будь его воля.
– Не расскажу. Пока что. Но экзамен ты мне сдашь.
Может, даже пару раз. С первого у нее точно не получится. Хоть бы дом не спалила…
– Значит, так. Никаких подружек, посетителей и так далее. И не только потому что я – хам, садист и сволочь…
Малкольм едва удержался от того, чтобы фыркнуть, когда Анастасия подавилась воздухом. Как будто он не слышит, о чем говорят студенты.
– Но и потому что это – прямое нарушение королевского приказа о самоизоляции. Твоя комната – вторая дверь на втором этаже. И нет, она не готова к твоему прибытию, в кладовке в конце коридора возьмешь чистое белье и полотенца. Кухня – вот. Ванная – перед кладовкой. Все понятно?
– Да. Спасибо.
Ну… прошло не так плохо, как он думал. Мелькнула шальная мысль заставить ее снять шляпу сейчас же – просто из природной мстительности, но пусть сначала примет ванну и смоет пыльцу. Этот ритуал уже въелся в привычный жизненный ритм. Пришел с улицы – помойся. Иначе будешь чихать, пока не потеряешь сознание от недостатка воздуха.
– Ужин готовь себе сама, продукты в подвале! – вслед ей крикнул Малкольм.
Он не знал, слышала Анастасия или нет, но наивно понадеялся, что больше он о девице не услышит до конца самоизоляции. Или хотя бы до завтрашних занятий.
Братис со своей дочуркой появился совершенно не вовремя. Помимо того, что Малкольма в принципе бесила необходимость нянчиться с несознательной девицей, которая к тому же все время огрызается и шипит, он судорожно пытался придумать, как бы так последить за нерадивой студенткой, чтобы она не спалила дом, домучить ее до сдачи экзамена и заодно разобраться со всей этой дистанционкой. Ему-то тоже придется вести лекции через МагПад. А ректор сбежал, не соизволив объяснить, где там в этом МагПаде рычажок «дать подзатыльник идиоту, подпалившему собственного кота».
Усилием воли он заставил себя об этом не думать. Завтра начнется хаос, но сегодня – его драгоценные часы отдыха. И стоит попытаться спасти стейк.
Мясо вскоре вновь аппетитно зашкворчало на открытом пламени (как хорошо быть магом огня!), запахи вернулись в кухню, а вместе с ними и умиротворение. Не очень педагогично пить при студентах – вдруг Вернер… то есть, Драйвер явится ужинать – но как же хорошо!
И тут на весь дом раздался истошный визг.
Малкольм стремительно взлетел по лестнице, за доли секунды успев определить, что визг доносится из ванной и придумать добрый десяток причин, по которым новая соседка могла кричать. От самых безумных – аллергия на пыльцу перешла от чихания к сыпи (такой поворот предрекали многие целители) до более рациональных – кончилась горячая вода.
Но все оказалось намного интереснее.
К собственному стыду первым, что он заметил в панораме феерического абсурда, это Анастасию, завернутую в полотенце. Причем она завернулась в него почти в ту же секунду, как Малкольм влетел в ванную, и многолетняя армейская внимательность позволила рассмотреть… скажем так, не все, но много лишнего.
Потом, осмотрев ванную и убедившись, что в дом не вломилась толпа вурдалаков, Малкольм проследил за взглядом девчонки и не удержался – фыркнул.
Под этажерку забился тролль Ося, и только слишком длинный нос торчал наружу. Или хвост. Скорее хвост, ведь Анастасия кричала так, что у него самого от страха что-то на всякий случай сжалось и втянулось.
– Что это за тварь?! – дрожащим голосом спросила Анастасия, когда он наклонился и дернул тролля за конечность, вытаскивая наружу.
Бедный Ося напугался не меньше нее. И дрожал так, что хвост (все-таки хвост) истерично трясся.
– Это Ося. Мой второй питомец.
– А первый какой?
– А первый – ты. Хватит пугать зверушку, у нее от страха нос через задницу выпадает, мне думается, это не очень полезно.
– Никогда таких не видела.
Малкольм тоже. Судя по энциклопедии, тролли водились в основном в пустынях, так что совершенно неясно, как именно этот попал к ректору.
– Подглядывать нехорошо, – укоризненно сказал он троллю. – Впрочем, визжать как девчонка для будущего мага – тоже.
Тут он посмотрел на Анастасию (собирался подарить ей «тот-самый-преподавательский-взгляд»), но осекся. Из копны золотистых кудрей, перемежающихся синими прядями, торчали маленькие остренькие серенькие… рожки.
– Ты что, демон? – вырвалось у него.
Осознав, что голова ничем не прикрыта, Анастасия вспыхнула, и взгляд ее судорожно заметался по ванной. Но полотенце было только одно – на ней – и, оценив, что ей хочется показывать меньше, девчонка просто упрямо поджала губы и процедила:
– На четверть. По бабушке.
Повезло Братису. Теща-демоница – это определенно неиссякаемый источник шуточек. Зато теперь ясно, почему его дочь не снимает дурацких береток.
– То есть ты предпочла завалить экзамен, лишиться стипендии и подставиться под угрозу отчисления из-за этой ерунды?
– Ерунды?! – взвилась Анастасия. – Будь у вас такое уродство, вы бы хотели, чтобы о нем все узнали?
С этими словами она молнией вылетела из ванной.
– Уродство? – Малкольм посмотрел на Осю. – Она себя вообще в зеркало видела?
Тролль задумчиво качал хвостом и не спешил превращать его в нос. Но дрожал уже меньше.