Утро началось с того, что я позорно проспала.
Я стыдила себя за безответственность, когда собственными силами пыталась затянуть корсет. Проклинала за бесхребетность, пока натягивала чулки. Ругала за бестолковость, завязывая нижнюю юбку.
Пока чистила зубы, поминала Дарха. Темное божество явно затаило на меня обиду, раз посылало все эти испытания друг за другом, не давая даже продышаться. Парочка словечек перепала и матери, лишившей меня служанок.
Когда я выбегала из покоев, зажимая в зубах план академии, в голове роилось такое количество ругательств, что, узнай папенька, давно бы приказал гувернанткам прополоскать мне рот с отваром мыльного корня.
Кое-как придерживая кипу учебников, что по регламенту занятий студентам до́лжно было таскать за собой, я бежала. Прочерченный тонким карандашом план пути прыгал перед глазами.
Налево, направо, лифт. Лестница-лестница-лестница.
Когда мне уже показалось, что я снова безнадежно заблудилась (а ведь последние три дня я честно пыталась выучить этот дархов план!), перед глазами замаячили высокие створчатые двери с золотистой табличкой «1».
Фух… добралась. Переведя дыхание, я оправила юбки и тихо поскреблась в лекционный кабинет. Не услышав ответа, отворила дверь.
Виновато подняла глаза и тут же наткнулась на колючий взгляд преподавателя. Высокий мужчина преклонного возраста с длинным, совершенно седым хвостом поглядывал на меня с такой степенью неодобрения, что я ненароком сделала шаг назад. Узкие кожаные брюки с разгильдяйской мотней по бокам и подпоясанная черная рубаха придавали преподавателю брутальности, но никак не вязались с образом седовласого старче, чье лицо было покрыто глубокой вязью морщин.
– Представьтесь, опоздавшая, – высоким, совершенно не свойственным мужчине голосом произнес он.
От удивления я едва не икнула. Он заметил. Эх! Преподаватель по дипломатии был бы мной крайне недоволен…
– Евалия Од Сандрайн Лакрес, – хотела произнести громко и уверенно, но вышло глухо и невнятно. Ноги сковал страх перед студентами, смотрящими на меня каждый со своего места изучающими, а то и злорадными взглядами.
– Вы только посмотрите! – преподаватель оттолкнулся от края преподавательской кафедры, о которую опирался, и сделал шаг вперед. Манерно махнул в мою сторону рукой, словно присутствующие могли пропустить тот факт, что я заявилась на вводную лекцию с опозданием. И правда, это ведь так незаметно! – Сама ее высочество сподобилась озарить нас, простых смертных, своим королевским вниманием!
По залу со стройными рядами деревянных резных столов прокатились смешки.
– Более того, – преподаватель манерно приподнял указательный палец, – посчитала, что правила, в коих четко прописана форма студентов, не подходят к ее, я полагаю, наряду…
Последнее слово почти выплюнул. От мужчины за версту воняло театральщиной. От этого едко-приторного запаха начало подташнивать, а пальцы сами собой сжались в кулаки. Захрустела бумага с выверенной картой академии.
– Итак, Евалия Од Сандрайн Лакрес, – мое имя он слюняво покатал на губах, словно издеваясь. – Где же ваш жилет?
Внутри что-то екнуло и оборвалось. Дарх! Забыла!
Опустила глаза в пол.
– Сты-ы-ы-ыдно? – протянул преподаватель. – Вот и нам невообразимо стыдно лицезреть вас в таком виде, еще и со значительным опозданием! Не соблаговолите ли поведать грустную историю вашей задержки? Неужель щипцы для завивки косм были недостаточно горячими? Или никак не могли подобрать туфельки к наряду? Или вас задержали какие-то другие, не менее важные королевские дела? Смею вас уверить, в академии все равны, и неважно, принцесса вы или дочь купца! Никому не дозволено опаздывать на занятия!
Я вспыхнула и подняла взгляд, мысленно проговаривая все то, что хотелось буквально выплюнуть в лицо этому мерзкому человеку. Во-первых, кудри у меня свои. Во-вторых, опоздала я из-за того, что полночи готовилась к сегодняшним занятиям, изучая параграф за параграфом – очень уж не хотелось ударить в грязь лицом. В-третьих… равны? Ну как же. Софина рассказывала, как много ей позволялось в этих стенах, да и о том, что простолюдины вылетали из академии и за куда меньшие проступки. Да и банальное разделение по этажам совершенно не свидетельствовало о равенстве.
Нет, я не требовала к себе особого отношения. Более того, стойко вынесла бы замечания, если бы этот мерзкий тип не начал откровенное издевательство! Нет. Разделение есть. Будь я обычной девушкой, мне не пришлось бы выслушивать эту ересь в свой адрес. Не пришлось бы стоять перед всей аудиторией, ощущая, как под разгоряченными насмешливыми взглядами краснеют уши. Но я не обычная, я принцесса. А потому:
– О причине своего опоздания я сообщу исключительно ректору, в зависимости от того, как скоро окажусь в его кабинете. В уставе четко прописывается, что обучающийся имеет полное право не отчитываться о причинах своего поступка перед преподавателем или куратором, а изложить все в объяснительной, написанной на имя ректора. А вам впредь, – сделала паузу, пародируя интонации мужчины, и сделала шаг вперед, – настоятельно рекомендовала бы быть более осторожным в высказываниях. Как вы верно заметили, я ношу титул принцессы. Издевательство в сторону своей плоти и крови не потерпит ни род Лакрес, ни род моей матушки – Сандрайн. И если меня ждет лишь белый конверт с замечанием, то вас… глубокое неудовольствие со стороны двух правящих родов.
Я выплевывала слова со стальной злостью, скрипящей на зубах. Порядки академии мне за минувшую неделю основательно надоели. Я могла ожидать к себе особого отношения, но никак не могла предугадать, что это особое отношение сделает из меня не любимицу всех преподавателей, а лишь объект для травли.
В зале повисла тишина. Мужчина цепким взглядом осматривал меня с ног до головы и обратно. Будто бы не ожидал отпора. По телу пробежались колючие мурашки, и я спохватилась. Глубоко вдохнула и, на мгновение прикрыв глаза, выдохнула теплым окутывающим светом – щитом, о котором рассказывал Натан.
– Раз вы продемонстрировали частичное знание устава, – внезапно произнес преподаватель, – смею надеяться, что вложите эти прекрасные знания в голову своих сокурсников. Наше вводное занятие как раз было посвящено этой немаловажной проблеме.
Я с трудом сдержала удивленный смешок. Окинула взглядом зал – не меньше двухсот человек, общая лекция. Готова поспорить, что талмуд, носящий гордое звание устава, прочли далеко не все. Хорошо, если каждый десятый. Вот только отец часто говорил: «Хочешь править королевством – знай его законы и следуй им». Говорил он об этом Софине, но никто не запрещал подслушивать. Править академией у меня не было никакого желания, вот только щепетильность отца к утвержденным правилам я впитала еще в глубоком детстве. Потому пятисотстраничный устав я прочитала от корки до корки, зазубрив некоторые, особо важные положения. И на этом меня пытался подловить этот преподаватель?
Ха!
– Какие именно параграфы будут наиболее интересны моим сокурсникам? – ледяным тоном поинтересовалась я.
– Хм… – и снова театральный, совершенно ненатуральный жест. Мужчина приложил указательный палец к виску. – Отличный вопрос. Думаю, в данном случае нам все же стоит вернуться к вопросу об опоздании. Как вы верно заметили, студент имеет право не оправдываться перед нами, простыми преподавателями, но вот какие права у тех, кто любовно вкладывает знания в ваши упрямые головы?
– Об этом говорится в пятом параграфе, – ответила я, поворачиваясь к аудитории и задерживая зрительный контакт. Те настороженно молчали, с любопытством поглядывая то на меня, то на моего мучителя. – При значительном опоздании студента на лекцию или практическое занятие преподаватель имеет полное право как не допустить обучающегося до занятия, так и задать ему любой вопрос из всего курса, изученного до факта опоздания, вплоть до текущего занятия. При отказе в допуске или неверном ответе обучающегося преподаватель вправе известить ректора и назначить студенту отработку или выговор, на усмотрение самого преподавателя.
– Отлично, Евалия Од Сандрайн Лакрес, – усмехнулся преподаватель, дважды хлопнув в ладоши. – Надеюсь, вы будете об этом помнить до самого окончания вашего пребывания в стенах академии. А теперь можете пройти на место. Первый ряд как раз освобожден для опоздавших!
Не удержалась от удивленного взгляда. При таком холодном приеме моей персоны в самом начале этот мужчина позволил мне просто ответить на вопрос? То есть мне не стоит ожидать белого конверта с выговором по окончании учебного дня? Все… так просто?
Послушно села за пустующий первый ряд.
– Специально для вас, ваше высочество, – он манерно поклонился. Видимо, я рано обрадовалась – чувствую, терпеть подколки от этого мужчины мне предстоит до самого окончания обучения. – Повторю. Мое имя Синиэстро Хэнелтей. Я куратор вашего курса. По всем вопросам, связанным с учебной работой, можете смело обращаться ко мне.
Ну это вряд ли. Я скорее нарвусь на три конверта и попрошу разъяснений о моих проступках у ректора, чем побегу плакаться вам, уважаемый господин с труднопроизносимым именем. Хотя мне ли об имени сокрушаться?..
От размышлений отвлек тихий скрежет. Дверь отворилась, и на пороге возникла девушка с темным каре. Было заметно, что она только-только продрала глаза. Рубашка неопрятно вылезала из-под узких брюк (Дарх! А что, можно было в брюках?! У меня как раз такие же были. Правда, в другом чемодане…). Растрепанные волосы гнездом нависали над круглым личиком.
– Здравствуйтеможнопройти? – невнятной скороговоркой прокричала та.
Лучше беги! Сделай вид, что перепутала кабинеты! Я испуганно замерла.
Синиэстро поморщился, но внезапно абсолютно спокойно сказал:
– Проходите, студентка. Садитесь на первый ряд. Это место для опоздавших.
И все… Никакого обсуждения внешнего вида, вопросов и насмешек! Просто… проходите?
Обида разлилась в груди горячим маслом. Равны, говорите?! А я вот заметила, что к принцессам у вашего преподавательского и кураторского состава совершенно иной подход! Интересно, как с этим справлялась Софина… Написать, что ли, сестричке? Хотя нет, на смех поднимет.
Едва девушка опустила свою пятую точку на неудобную лавку с прямой спинкой, Синиэстро наконец приступил к вводной лекции. Он рассказывал про устав, безопасность, запреты, порядок лекционных и практических занятий… И это могло быть крайне полезной и интересной информацией, если бы я это… уже не знала. Все то, о чем говорил куратор, хранилось в той папке, которую мне показал Натан в моих покоях. Предполагаю, что эти же свитки в сшитом виде лежали в каждой комнате, являясь основной информацией. Но нет… все усиленно слушали (ну, или делали вид), а кто-то даже записывал! Знала бы, вообще не пошла! Выслушивать все эти грязные подколки для того, чтоб услышать то, что я знала и без него?!
Под конец лекции я откровенно заскучала. Украдкой поглядывала на сокурсников, пытаясь рассмотреть номера на их жилетках. Чьи-то лица казались знакомыми по жилому корпусу, другие – по библиотеке, третьи – по королевскому двору (отпрыски аристократов частенько приезжали на балы). Кто-то остался мною неузнанным. Едва над головой разлетелся колокольный звон, извещая о завершении лекции, студенты повставали со своих мест и, не дослушав предложения, шумной очередью двинули к выходу. Я растерянно посмотрела вслед.
Едва вышла в коридор, мгновенно потерялась в толпе. Шумные студенты растеклись по широким коридорам мощной волной. Я пыталась следовать за общим потоком, но мешала широкая юбка, путающаяся в ногах. С завистью посмотрела на добрую половину девушек, передвигающихся в аккуратных брюках – у них наверняка таких проблем не было.
– Принцесса! – я услышала знакомый голос и огляделась. В толпе мелькнула белобрысая голова с синими прядками.
Геллара уверенно рассекала поток, целенаправленно двигаясь ко мне. За ней угрюмой горой шел Сайн.
– Ты будешь сегодня на посвящении?
– Посвящении? – удивленно вскинула брови.
– Ну да, – закивала девушка, – второкурсники устраивают первому курсу праздник. Втайне от преподавателей, потому смотри не проболтайся. Будем тебя ждать. В академию удалось доставить действительно интересного гостя.
Девушка подмигнула и сунула мне в руку кругляш. Я не успела и вопроса задать, как Геллара снова растворилась в толпе.
Глянула на деревяшку. На ней витиеватыми цифрами было выгравировано: «737»…
Посвящение, значит. А вот о нем Софина ничего не рассказывала.
Я стояла у резной двери с номером семьсот тридцать семь. Искать помещение с таким странным номером пришлось долго, и если бы не карты академии – пребывать бы мне в полном неведении, где именно собирались развлекаться первокурсники.
За весь день я умудрилась несколько раз изменить решение – стоит ли мне сюда идти. Но здравый смысл взял верх над нежеланием проводить время в шумных компаниях. Быть принцессой-изгоем не захотелось бы никому, а моя репутация почему-то и так зависла где-то между каменной глыбой и травой.
В кабинетах на минусовых этажах, как правило, собирались те, кому была безразлична студенческая жизнь в академии. Для их удобства просторные залы разделили ширмами, поставили диваны, кресла и множество столиков. Здесь же и было решено устроить посвящение. В одной из просторных рекреаций, которую мне так долго пришлось искать. И только Дарху известно, почему дверь с табличкой «737» находится в подземных «казематах».
Я незаметно оправила платье и прошлась рукой по волосам. Очень хотелось выглядеть на отлично – знаю я, сколько времени тратят всякие графини и герцогини, следя за своим внешним видом. Увы, я этим временем не располагала – пришлось бежать в библиотеку за новым материалом к завтрашним занятиям, потому собиралась в спешке.
Чувствуя легкое беспокойство, постучала в дверь. Тишина. Постучала еще раз. Та же реакция. На мгновение даже показалось, что надо мной подшутили, сообщив о каком-то несуществующем посвящении, потому дверь я толкнула с легким раздражением на саму себя – как я могла повестись?
В тот же миг на меня волной накатил гомон сотни голосов, а по глазам ударил непривычный свет. Я увидела просторный зал, украшенный полупрозрачной тканью, плавными волнами свисающей с потолка. Множество разодетых девушек разбились на кучки, что-то со смехом обсуждая. Молодые люди делано скучающе разместились у стен, украдкой рассматривая противоположный пол.
На светских балах все эти «неоперившиеся птенчики» выглядели более уверенно. Еще бы – под крылом маменек и папенек, гордо носящих свой титул, спокойнее. Теперь же каждый из них представлял лишь самого себя.
А я? Неужели я такая же? Находясь под защитой дворца и титула принцессы могла расслабленно вести беседы с министрами и дипломатами, прибывшими из других стран, а тут буду неловко жаться у двери? Ну уж нет, Евалия! Раз уж тебе довелось родиться принцессой, будь добра, носи это звание гордо, чтобы ни у кого не оставалось сомнений.
Сделала уверенный шаг вперед. На меня наконец обратили внимание – заскользили придирчивыми взглядами, знакомыми мне еще с дворцовых мероприятий. Я стушевалась, но спрятала смущение за идеально прямой осанкой. Подходить ни к кому не хотелось, несмотря на то, что некоторые присутствующие были мне знакомы по всяким светским празднествам.
У самой двери расположились девицы рода Трайн, чуть пухловатые близняшки с огромными наивными синими глазами. Вокруг них столпились девушки из более низких сословий – видимо, им было хорошо известно, что отец сестер владеет крупными верфями. Эх, а ведь они еще не знают, что главный дознаватель уже начал собирать улики против их папеньки. Кажется, тот состоял в каком-то тайном обществе, что заставляло усомниться в его преданности королю…
Развернулась в противоположную сторону. Наткнулась на напряженный взгляд Арно Бертрана. Сына маркиза, входящего в Тайный совет отца. Арно занимал почетное третье место в списке претендентов на мою руку и сердце после окончания обучения в академии. Удивляло только его присутствие на подобном мероприятии – если мне не изменяла память, парень обучался уже на третьем курсе.
Мягко оттолкнувшись от стенки, он направился ко мне. Я приметила тонкую вышивку герба рода на кармане темно-бордового жилета. Мысленно хмыкнула – еще бы, семейство Бертран всегда гордилось символом их рода – золотым драконом.
– Доброго вечера, Евалия, – сухо поздоровался он. – Удивлен тебя тут видеть.
– Почему? – в тон ответила я.
– Не подобает принцессам посещать запрещенные мероприятия. Если станет известно преподавателям, каждому из присутствующих вручат по белому конверту.
– А сыну маркиза Бертрана подобает? – переспросила я, пытаясь отделаться от мысли, что сегодня могу получить второй конверт с выговором. После третьего – приглашение в кабинет к ректору. А тот наверняка и ее величеству донесет.
– Кто не рискует, тот не получает руку принцессы, – Арно попытался улыбнуться, но вышло с натяжкой. Так неискренне, что я внутренне поморщилась.
– Арно, – на мгновение задумалась. – У меня к тебе деловое предложение…
Тиш и Диш собирали сплетни о каждом из десяти претендентов на брак со мной, аргументируя это тем, что в момент выбора я должна хорошо понимать, что за люди будут бороться за мою руку. И если они не соврали, то сына рода Бертран совершенно не вдохновляет брак со второй принцессой. И этому нежеланию было как минимум три причины. Первая – престол наследую не я, а моя сестра. Вот за ее руку велась настоящая холодная война. Вторая – Арно Бертран, как и всякий мужчина в его возрасте, был довольно свободных взглядов на отношения с женщинами. Ему явно хотелось хорошенько нагуляться, но место в списке требовало хотя бы внешнего сохранения репутации. Иными словами – по борделям не походишь. И третье – за все четыре раза, что нам удавалось поговорить, мы ни разу не смогли найти ни общую тему, ни общих интересов. Совершенно равнодушные друг к другу люди.
– Предложение? – парень сощурился, хотя попытался добавить в голос заигрывающие нотки. Запустил руку в волнистые русые волосы.
– На время нашего обучения в стенах академии ты волен делать все, что тебе вздумается, без оглядки на всякие списки. Я не стану докладывать отцу, когда тот будет принимать окончательное решение о выборе мужа. И не стану осуждать, если вдруг, – я голосом подчеркнула это «вдруг», – им станешь ты. Не хочу, чтобы ни тебя, ни меня сковывало то, что мы с тобой оказались в стенах одного учебного заведения. Скорее всего, нам придется пересекаться, но мы не обязаны.
Разумеется, я блефовала. И будь моя воля, перенесла бы имя Арно с третьего места на почетное восьмое или даже девятое. Но для убеждения папеньки требовались факты покрепче, чем сплетни служанок и кучеров. Может, поверив моему слову, Бертран сам даст мне в руки необходимую информацию?
– Э-э нет, принцесса, – парень хрипло рассмеялся, – разумеется, мы не обязаны встречаться в стенах академии, но я не настолько глуп, чтобы подставляться каким-то из способов, что ты могла себе нафантазировать.
Я мысленно заскрипела зубами.
– Нафантазировать? – невинно захлопала глазами, вспоминая сестру. Та умела манипулировать людьми как ей вздумается. Я же постоянно совершала ошибки. И если ей верили всякий раз, когда она вступала в игру, то за мной всегда видели какие-то тайные помыслы. Зачастую даже там, где их не было.
– Впрочем, как хочешь, – улыбнулась и пожала плечами. – Дело твое.
– Может, принцесса хочет выпить? – хитро спросил Арно, кивнув куда-то вглубь комнаты.
Не помешало бы.
– Нет, – тем не менее ответила я. Одно дело – встретить принцессу на запрещенном мероприятии, другое – найти ее в состоянии опьянения. И зная, как легко меня уносит и с бокала вина, я предпочла сохранять трезвый рассудок.
– Может, потанцевать? – спросил Бертран. В нем раздражало все: и тонкая линия губ, и прилизанные русые волосы, и широкий нос с раздувающимися ноздрями, и скользкий взгляд рыбьих глаз.
– Скажи, пожалуйста, а студент Натан случайно не с тобой на курсе учится?
– Натан? – парень нахмурился. – Нет, такого не знаю.
– Или на курс старше или младше, – я не теряла надежду.
– Я многих знаю, но такого – нет, – уже равнодушнее ответил Арно, совершенно без смущения оглянувшись на одну из девушек, спешащую к своим подругам. Прошелся по ней скользким взглядом и вернулся ко мне, ехидно усмехающейся. Пожалуй, и никаких договоров заключать не надо. Просто наблюдать.
– Мне пора, – я натянула улыбку и, развернувшись, уверенно проследовала в противоположную сторону. Будто бы хорошо знала, куда идти.
– О! Евалия! – Я второй раз за день услышала знакомый голос. Геллара явно выпила: ноги заплетались, а она сама с силой вцепилась в локоть Сайна, мощным тараном прокладывающего путь. Пожалуй, они могли бы быть неплохой парой, если бы Геллара относилась к Сайну чуть серьезнее.
– Привет! – поздоровалась я.
– Добро пожаловать! Как тебе посвящение? – затараторила девушка. – Знаешь, было очень сложно украшать это помещение. Ты не представляешь, как долго мы развешивали эти тряпки, – она махнула рукой в сторону струящихся занавесок, – а еще питье и закуски… Пришлось целый отряд снаряжать в ближайшее село! И это все после практики, брр… Но оно того стоило! – Геллара перешла на шепот: – Ты знаешь, кто сегодня является гостем?
– Гостем? – Я уже второй раз слышала о некоем «тайном» госте, но так и не поняла, о чем речь.
Сайн молча поджал губы и глянул на Геллару таким выразительным взглядом, что сразу стало понятно, эта тема успела ему порядком поднадоесть.
– Каждый год второкурсники тайно проводят в стены заведения какую-нибудь особенную личность. На наше посвящение, в прошлом году, нам довелось пообщаться с самим Гуаданом Астро! – девушка в восторге закатила глаза, будто речь шла не о королевском астрологе, а о самом Дархе. – Он тогда многим сделал прогнозы по звездам, и, представляешь, все сбылись…
Гуадан каждый год составляет для меня личный гороскоп. И пока еще ни один не сбылся. Звезды пророчили мне власть и любовь вот уже на протяжении нескольких последних лет.
– Но в этот раз все куда интереснее! – продолжила девушка, перейдя на заговорщицкий шепот. – Представляешь, в здании академии сейчас… госпожа Сохель!
Я с трудом подавила хмыканье. Как же, шарлатанка всея королевства не может не вызвать интереса у первокурсников. Так мастерски обманывать народ и при этом всегда скрываться от власти удавалось только ей. Помнится, лет десять назад папенька устроил на нее настоящую охоту, но та как сквозь землю провалилась. И вот – всплыла прямо перед его дочкой.
– Ты уже ходила к ней? – с любопытством спросила Геллара, кивая в сторону небольшой двери, украшенной световым шаром.
– Я не верю, что кто-либо, кроме богов, способен узнать мою судьбу, – хмыкнула я.
– Так поговаривают, что госпожа Сохель и есть богиня! – на секунду мне даже показалось, что Геллара верит в то, что говорит. Но следом вмешался глас рассудка, буквально вопящий: нет, не может быть, чтобы относительно взрослый человек искренне проникался идеей того, что какая-то шарлатанка может быть богиней!
– Да-да, заскучавшая богиня спустилась с гор Лираса, чтобы предсказывать неблагодарным людишкам их судьбу, – выдала я. – Ей наскучили дивные сады, надоблачные замки, личные жрецы и поклонение, захотелось искупаться в людской грязи… А заодно деньжат заработать.
– Между прочим, она тут на абсолютно безвозмездной основе! – обиженно протянула Геллара. – Она с меня ни гроша не взяла! И… она такая… такая… вот смотрит, и кажется, что все о твоей жизни знает.
– Она просто пустила тебе пыль в глаза, – я пожала плечами. – Наверняка наговорила что-то про «любовь, что стоит на пороге», «несметные богатства» и «друзей».
Геллара открыла рот, чтобы возразить, но тут же его закрыла. Видимо, я попала в точку.
– Вот сходи к ней сама и убедишься! – возмущенно выдала она.
Я глянула на дверь. Нет, если общение с шарлатанкой избавит меня от разговора о ее значимости и величии, то почему бы и нет? Внезапно эта тема стала для меня важной, хотелось убедить каждого в зале, что они глубоко заблуждаются насчет госпожи Сохель. Но если большинство пребывает в блаженном неведении, как и Геллара, то мне остается лишь искренне им посочувствовать.
– Да легко, – выдохнула я и уверенным шагом направилась к дверце.
– Как только шар загорится фиолетовым, можно заходить, – вслед мне бросила девушка.
Я уже подготовилась к долгому ожиданию, лишь бы подальше от восторженных воплей. Но…
Едва я подошла к двери, шар тут же сменил цвет. С зеленого на фиолетовый. Хотя я готова была поспорить, никто из комнаты не выходил.
Несмотря на плохое предчувствие, толкнула дверь. В лицо ударил сильный порыв ветра, заставив испуганно отстраниться. Подавив страх, шагнула внутрь.
Комната оказалась небольшой, с плавающими по стенам звездами – еще бы, для погружения в атмосферу был необходим антураж. И тут, как и всегда, на помощь пришла банальная магия. Впрочем, даже такие простейшие чары, как оказалось, мне неподвластны.
Посредине расположился покрытый гладкой черной тканью столик на низких ножках, за ним прямо на полу сидела немолодая женщина в черном балахоне и с яркими фиолетовыми волосами. Смотрела на меня почему-то насмешливо, словно я ее чем-то сильно повеселила.
Огляделась – никаких стульев, диванчиков и даже подушечек.
– Присаживайтесь, ваше высочество, – проговорила она. Голос звонкий, проникающий в каждую частичку тела и заставляющий повиноваться. Вспомнив совет Натана, тут же возвела вокруг себя мысленный барьер из света – может, эта госпожа Сохель пытается воздействовать на мои эмоции? В ее деле, скорее всего, без этого никак не обойтись.
– Я не причиню тебе вреда, – почему-то развеселилась женщина, когда я подошла поближе. Вокруг ее почти черных глаз залегли благородные морщины, а тонкие губы то и дело изгибались в усмешке. Я никак не могла понять, что так сильно развеселило женщину. Но пока сохраняла молчание. Села напротив.
– И что же привело сюда саму Евалию Од Сандрайн Лакрес? – поинтересовалась она, склонив голову набок. Ее движения напоминали кошачьи – мягкие и плавные, будто она долгое время репетировала перед зеркалом. Но в то же время стремительные – будто женщина была готова броситься в любой момент.
– Хочу погадать, – соврала я.
– Неужто на будущее? – женщина вскинула четко очерченные брови в тон волосам.
– А пусть даже и на него, – я с трудом скрыла в голосе равнодушие.
Госпожа Сохель вскинула руки к вискам, закатила глаза и начала трястись. Я мысленно хмыкнула – ну и театральщина! Безвкусная и дешевая! То ли дело королевский театр! Актеры умудрялись так исполнять свои роли, что не оставляли равнодушным ни одного зрителя.
– Дорога тебя ждет дальняя, – чуть ли не замогильным голосом проговорила она. – Да не по земле, не по воздуху, а к самой себе.
Мм, да что вы, госпожа Сохель, говорите. А то я не знала, что академия – самая настоящая дорога к будущему. Здесь я могу, наконец, научиться магии, узнать много интересного и найти свое будущее – то, чем я буду заниматься, когда Софина взойдет на трон, а я стану никому не нужной сестрой королевы.
– Любовь у тебя на пороге стоит, – продолжила она, – совсем скоро дверь откроет, прямиком в сердце твое сухое и холодное.
Я чуть ли не в голос рассмеялась – все, как я и думала: «дорога», «любовь», сейчас еще про «друзей» скажет и про «отчий дом». Может, самой в гадалки записаться? А что, отличное дело – людей глупых обманывать. Если уж им не хватает мозгов не верить во всю эту чушь.
– Вот только сложная у тебя любовь, прямо через сердце тянется тонкая игла предательства. И кто-то из вас должен будет ее вытащить, иначе не выжить ни одному, ни второму. Умрете вы друг без друга, но и вместе будет невмоготу, – тон ее чуть сменился, стал более плавным, словно она пела. – Друзей найдешь. Поддержкой тебе будут. Да помни, не каждый другом будет, кто руку тебе свою протянет, но любой, кто за тобой пойдет и в огонь, и в воду, и под болты арбалетов.
Под болты арбалетов, конечно. И это в академии… Хотя со следующей недели должны начаться лекции по ведению боев, там, может, и до практики дойдет, и госпожа Сохель попыталась привязать свое «предсказание» к знанию расписания первокурсников?
– А отчий дом тебе не скоро доведется повидать. И едва ты ступишь на его порог, полетят в твою голову камни.
Тут с моих губ все же сорвался смешок. Да, как же, самое безопасное для меня место в королевстве и камни – эта женщина вообще ведает, что говорит? Или после сладчайших речей следовало обязательнейшим образом сообщить что-то эдакое?
– Зря смеетесь, принцесса, – женщина перестала трястись в такт своим словам и наигранно подпевать, снова перешла на вы. – Я не ошибаюсь в своих предсказаниях.
– Да тут сложно ошибиться, когда нас всех в академии ожидает примерно одно и то же, – я не сдержалась. Почему-то последнее «пророчество» больно задело самолюбие, и мне очень хотелось щелкнуть горе-предсказательницу по носу.
– Вы правы, – женщина откинулась назад, облокотившись на руки. Закинула голову наверх и прикрыла глаза. – Но и я не каждому по-настоящему предсказываю. Смысл тратить силы на тех, кому это не нужно?
– Тогда, госпожа Сохель, в одном вы ошиблись точно – не стоило вам тратить свои силы на меня, ведь мне оно было не нужно, – я ехидно улыбнулась и встала. Ноги затекли, но я, чуть покачиваясь, направилась к двери.
– Я была очень рада тебя снова видеть, принцесса, – тихий шепот прямо за спиной прокрался под кожу ледяными мурашками.
– Снова? – переспросила я, резко обернувшись.
Сохель стояла рядом. Ее глаза заполнило черной дымкой, ноздри широко раздувались, но она все равно улыбалась. Потянулась ко мне, но я испуганно отшатнулась. Происходящее мне нравилось все меньше.
– Я напомню, – прошептала она одними губами, делая шаг навстречу. – Я покажу.
Ледяные пальцы коснулись моего лба, и я почувствовала, как падаю в темную пропасть, не ощущая своего тела…
В голову врезаются сонмы ярких искр. Они мозаикой складываются в единую картину. Картину бытия. Цвета тускнеют, мир окрашивается в серый цвет.
Шумная ярмарка. Гул голосов: люди торгуются, веселятся и спорят.
Передо мной появляются две девочки. Они проходят сквозь меня, словно я призрак. Присмотревшись, вздрагиваю…
Я… в прошлом?
Девочки держатся за руки и что-то весело нашептывают друг другу на ходу.
Софина и я.
Тогда мы сбежали из замка, обманули всех стражников, нянек и теток. Ух, нам тогда влетело! Но мы очень хотели попасть на ярмарку. Зачем?.. Не помню.
Сила, загнавшая меня в омут воспоминаний, дергает за веревочки. И я, как собака на привязи, плыву за собой и Софиной в прошлом.
– Соф! – кричу маленькая я, указывая пальцем вдаль, – нам туда!
– Ева, не привлекай к себе внимания, – шипит на меня старшая сестра. Мне восемь, ей тринадцать. Мы дружны, нам хорошо друг с другом – что же потом с нами стало? Улыбки сменились враждебным оскалом, теплое беспокойство – холодным равнодушием, а ласковое «Ева» – нелюбимой мною с самого детства «Лией».
Я лечу за ними. Точнее, за нами когда-то давно.
Девочки подходят к круглому синему шатру, воровато оглядываются, чтобы никто не увидел, и подлезают под покровом. Для меня он не является помехой, я как приклеенная двигаюсь следом.
Вижу знакомые плавающие по стенам шатра звезды, этот танец ведом лишь им. Или, быть может, госпоже Сохель. Она как раз сидит в центре шатра. За эти десять лет ни капли не изменилась – все те же фиолетовые волосы, глубокие темные глаза и мягкие кошачьи жесты.
– Смотрите-ка, кто к нам пожаловал, – весело замечает она, увидев двух испуганных девочек на пороге. – Заходите, принцессы, садитесь. В ногах нет истины.
Маленькие Ева и Софина робко подходят к покрытому темной гладкой тканью столу и присаживаются, совершенно не смущаясь того, что у них торчат голые коленки. Им интересно, или… нам интересно?
Госпожа Сохель скользит по помещению взглядом, словно что-то ищет. Буквально на мгновение ее взгляд задерживается на мне, становится насмешливым, а затем возвращается к девочкам. Неужели она уже тогда знала, что я буду находиться тут? Или… или это все игра воображения? И не было ничего такого? Просто ведьме очень захотелось отомстить мне, и она нагнала на мой разум мощные иллюзии? А мне не хватило сил им противиться.
– И о чем же вы хотите узнать, юные принцессы? – ласково спрашивает Сохель у маленьких меня с сестрой.
– Я хочу, чтобы сестра сидела рядом со мной, когда я взойду на трон! – дрожащим голосом произносит Софина, крепко сжимая мою руку. На мгновение я даже чувствую это прикосновение, словно… вспоминая? – И никогда-никогда с ней не расставаться!
Глаза госпожи Сохель заливаются тьмой, ее тело начинает подрагивать, а голос становится более плавным и мелодичным – я вздрагиваю, мне страшно. Я – настоящая, пребывающая в этой реальности бесплотным духом будущего.
– Этому не суждено свершиться, – выдает она. – Одной из вас суждено взойти на трон, другой – лишиться жизни по вине сестры.
– Вы шутите? Я никогда не подниму руку на сестру! – тон Софины меняется, становится более уверенным.
– А кто тебе сказал, девочка, что это будешь ты? – усмехается Сохель.
Мне жутко, я хочу уйти. Я не хочу знать, что будет дальше. Виски ломит от боли воспоминаний, но я не желаю верить, что все это происходило и происходит снова на самом деле.
– Будет война. Война двух сестер. За любовь родителей, за любовь народа. Младшая с холодным расчетом убьет старшую… – фразы звучат отрывисто, оттого еще более страшно.
Маленькая я начинаю хныкать и испуганно жаться к сестре. Эта ведьма явно внушает мне трепетный ужас.
– Сестра тоже не станет меня убивать! – уже не так уверенно произносит Софина.
– Тебе не суждено взойти на трон. Тебя погубит магия сестры. Необузданная и яростная. Вам не суждено ни быть друзьями, ни править вместе. Вам не суждено жить в мире и покое. Вам уготована вражда до последней капли крови. И нет, Софина Од Сандрайн Лакрес, тебе не удастся одержать верх. Хотя если ты уже начала об этом думать, ходики запустили свой механизм и все будет так, как я сказала… – Сохель раскачивается. Взад-вперед. Взад-вперед… Ее движения ритмичны, и фразы она выдает сухо и резко, словно не хочет говорить, но что-то ее заставляет.
– Врушка! – сестра вскакивает на ноги с истошным криком. – Ты… ты… наглая врушка! Верно папенька говорил, нельзя верить гадалкам. Все вы шарлатанки!
Софина стремительно выбегает из палатки. Маленькая я испуганно смотрит вслед сестре, пытается встать, но путается в платье. Я хочу ей помочь. Помочь выбраться из этого дархового шатра. Но стою на месте, лишь чувствую, как где-то там, в моем теле, в горле, скатывается комок слез.
Это… неужели это было? Или есть? Неужели тогда… все изменилось?
– Стой! – голос Сохель врезается в сознание ледяными иглами, и мы обе повинуемся. Я – в прошлом, и я – в настоящем.
Мгновение – и ведьма уже стоит перед маленькой Евой, подает ей руку.
– Я правда… правда-правда-правда, – тараторю я, – никогда не обижу сестру. Я ее очень-очень люблю.
Едва ее кисть, покрытая россыпью родинок, касается детской ладони, Сохель говорит:
– Забудь. И вспомни лишь тогда, когда тебе об этом напомню я. А теперь беги.
Выражение на моем лице меняется в тот же миг, становится более доброжелательным, хотя и несколько растерянным. Маленькая Ева наконец вскакивает на ноги и бежит из шатра. Я безмолвно следую за ней. У самого выхода с ней сталкивается маленький парнишка, с уверенным лицом следующий вглубь. Темненький, вытянутый, фигура довольно щуплая. Он производит впечатление неоперившегося птенца. Он сердито фыркает, замечая юную меня, но пропускает наружу.
На улице все еще шумно. Равнодушные прохожие не обращают внимания на двух маленьких девочек, одетых в простенькие платья, специально подобранные для вылазки. Словно буквально минуту назад вдребезги не разбился их мир, построенный на крепкой дружбе и сестринской любви.
Маленькая Ева бежит за рассерженно идущей сестрой и хватает ее за руку.
– Соф, Соф, ты куда? Подожди! Я упала! Что… что мы делали? Я заснула?
– Ева… что ты несешь?! – Софина вырывает руку. – Нам пора во дворец. Нас наверняка потеряли.
Не оборачиваясь, продолжает идти вперед.
Кажется, это было самым последним днем, когда сестра назвала меня Евой.
Кажется, это стало финалом нашей дружбы.
Кажется… кажется… кажется…
Я ни в чем не уверена. Кроме одного. Несмотря на то, что в настоящем отношения с сестрой у нас враждебные, тогда, в палатке Сохель, я не соврала – даже сейчас я не хочу ее смерти. И никогда не подумаю о том, чтобы поднять на нее руку.
Картинка смазывается. Насыщается цветами, а после рассыпается на миллионы крохотных осколков. Я начинаю чувствовать свои руки, ноги, тело… горячие слезы, стекающие по щекам.
– Принцесса, принцесса, что с вами? – Я отшатнулась. Передо мной как ни в чем не бывало стояла госпожа Сохель.
– Что?.. Что это было? – хрипло спросила я, пытаясь проглотить комок непрошеных слез.
– О чем вы? – слишком наивно уточнила она. Настолько наивно, что я тут же поняла – врет. – Вы чуть в обморок не упали, я в последний момент вас подхватила!
Я только сейчас почувствовала, как мои руки сжимают чьи-то холодные ладони. Резко вырвалась и отступила назад.
– Зачем вы стерли мне память? Зачем вообще сказали тот бред?
– Принцесса, о чем вы? – женщина захлопала ресницами, хотя не сдержала усмешки на губах.
У меня появилось невыносимое и крайне нетипичное для меня желание – прижать Сохель к стене и хорошенько стукнуть. Останавливало только то, что женщина являлась по-настоящему сильным магом. Воздействие на память человека… я даже и не слышала о таком!
Мысли спутались в голове в тугой клубок. Неужели из-за предсказания какой-то гадалки наши отношения с сестрой могли так испортиться? А что, если она рассказала родителям? Что, если…
Я почувствовала, как в уголках глаз скапливаются слезы. Сморгнула, и они побежали по щекам горячими дорожками. Нет, мне нельзя плакать. Нельзя… Презрительно выдохнула, развернулась на каблуках и медленно последовала к выходу, на ходу вытирая следы слабости.
Едва вышла наружу, в меня вперилась любопытная сотня глаз – не больше, не меньше. Я чувствовала, как их подмывает спросить, что госпожа Сохель напророчила принцессе. Но я делано спокойно проходила мимо, стараясь даже не смотреть лишний раз на людей. В голове шумело, я с трудом передвигала ноги от шока, но изо всех сил старалась не показывать, что предсказание сильно выбило меня из колеи.
Я сильная.
Я справлюсь.
С чем бы то ни было.