Коридоры и впрямь походили на вузовские. Те же длинные лампы на потолках, те же двери в аудитории, тот же шум и гул за ними. Студенты и на неведомом перекрестье студенты. Вот только здесь все выглядело масштабней и делалось с гораздо большим размахом.
В коридорах легко разъехалась бы пара-тройка бронетранспортеров. Бронзовые двери были высотой метров пять, если не больше, а потолки – все десять. Если в аудитории поднимался галдеж, то казалось – неподалеку звучит канонада или тысячи революционеров вышли на площадь. Если гудели лампы – казалось, в ухо орет кит-горбатка в брачный период. Смотреть прямо на светильники не стоило – перед глазами немедленно выстраивался хоровод ярких пятен. В лифт уместилась бы футбольная команда, вместе с тренером. И ребята легко сыграли бы тайм, чтобы не скучать в пути. До пульта с кнопками я доставала с огромным трудом. И цифра 600 на нем впечатляла.
Пока я озиралась, незнакомец счел нужным представиться. Ударил себя кулаком в грудь, как заправский Тарзан, криво улыбнулся и поведал:
– На всякий случай, я Димар Мастгури, заведующий твоей кафедрой и проректор по лечебной работе. Совмещаю приятное с полезным. Заведую, чтобы никто не расслаблялся и не лодырничал. Лечу так долго, как хочу. Настоящего врача не интересуют мнение пациента, его болезни, анализы и прочие незначительные мелочи. Довести любого до безграничного исцеления и шока – вот наша задача! Дабы организм больного навсегда уяснил: еще один поход к врачу он не переживет. Поэтому лучше никогда и ни за что не болеть. Даже совсем чуть-чуть, даже самую малость. Вот так мы и достигаем полного и безграничного исцеления!
Я вскинула глаза на великана. «Шутит, конечно же, шутит!» – твердил мой здравый смысл. «Да ты глянь на его мускулы, квадратную челюсть и невозмутимый вид», – верещало благоразумие. А чисто женская тоска по сильному плечу томно вздыхала и всеми силами восхищалась Димаром. Так и состоялось наше судьбоносное знакомство.
К моменту, когда лифт остановился на отметке 232, я узнала, что династия Мастгури восходит к древним шаманам варваров-скандров. Их главной обязанностью в родном племени считалось пытать пленных и в свободное от этого чудесного занятия время врачевать энергией жизни чужие недуги. Чувствовалось, что последнее «великие и опасные», как назвал свой род Димар, делали с гораздо меньшим рвением.
Двести лет назад Айливерт Мастгури – глава знаменитого на все перекрестья миров врачебного клана – открыл Медицинскую Академию. Где и обучал всему, чего его семья достигла за долгие годы практики в поселениях скандров и во время набегов на чужие государства.
Кроме названной расы в Академии работали и учились еще четыре народа. Мрагулы – такие же варвары, как скандры. Леплеры – «пеньки-фотомодели», как нарек их Димар за женоподобные черты лица и маленький рост, всего лишь с меня. Сальфы – «слизняки, и этим все сказано». Истлы – «похожие на оборотней, которым не хватило сил для полного обращения». И таллины, по прозвищу «деревяшки». Насколько я поняла, внешне сальфы походили на эльфов из земной мифологии, а «деревяшки» – на гуманоидов с корой-кожей и волосами на вид как металлическая проволока. Истлы же имели гриву, клыки и когти, но в остальном выглядели как земляне.
Чем больше сведений сыпалось на мою неподготовленную голову, тем больше бунтовала женская психика. Истериками, паникой, буйством эмоций я никогда не отличалась. Я обладала редким для женщины почти нордическим темпераментом. Наверное, поэтому и стала той единственной, что исхитрилась уволиться из прежнего вуза за считаные месяцы. Не плюнуть на все раз пятьсот, совершенно случайно попадая слюной на двери кабинетов больших университетских начальников. Не закатить скандал в приемной одного из проректоров, в десятый раз не застав хозяина на рабочем месте в приемные часы. И даже не спровоцировать на сайте вуза анонимную дискуссию на злободневную тему: что проще? Найти в российском лесу финиковую пальму или в родном универе – проректора? И затем подогревать «больную» для многих отставных преподов тему комментариями вроде: «А сегодня мне сказали, что он отбыл в неведомом направлении, но… на очень важное заседание»… Или: «Вот даже любопытно, нашим проректорам доплачивают за подработку секретными агентами, которых не поймать никогда и никому? Или они выполняют эти роли исключительно из любви к искусству? К роману Герберта Уэллса “Человек-невидимка”».
Димар подробно объяснил, что жить придется в общежитии со всеми неудобствами. Сверху поселились сальфы и заунывно храпят по ночам. Справа и слева скорее всего живут мрагулы и бодро маршируют на зарядку спозаранку. Зато снизу точно этаж скандров, и там тишина, покой и благоденствие. Потому что именно там, прямо под моей квартирой – апартаменты самого Димара. Храпеть рядом с ним нельзя – придет и будет лечить электроприжиганием носовых пазух. Жаловаться и стенать на несданную сессию или маленькую зарплату неразумно. Прибежит поднимать настроение «легким ударом электротока, который бодрит и радует как ничто другое».
Когда лифт остановился и выпустил нас на нужном этаже, Димар уже по-свойски приобнимал меня, слава богу, не за талию – за плечи. Широкий коридор вывел нас к аудитории с высоченной бронзовой дверью. Думаю, открыть ее смог бы далеко не всякий тяжелоатлет. Димар отворил дверь легким движением руки, едва подцепив ручку пальцем, и мы вошли в самый удивительный кабинет ректора, что я видела.
Кабинет напоминал нечто среднее между лабораторией какого-нибудь биолога, пыточным подвалом и чиновничьей вотчиной. Неудивительно, что приемной не оказалось вовсе, секретарши тоже. Мы сразу очутились перед главой Академии.
Айливерт Мастгури поднялся с кресла, куда поместилась бы небольшая вьетнамская семья, и устремился навстречу. Наверное, так выглядит гора, что вздумала прогуляться по равнине, размять затекшие склоны.
Ректор напоминал гибрид Ильи Муромца, йети и Конана-варвара, только хорошо выбритый и длинноволосый. Каштановая коса Айливерта доставала ему почти до талии, стального цвета глаза, казалось, все время смеялись. Или издевались, тут как посмотреть. Лицо ректора походило на лицо супермена из американских комиксов. Квадратная челюсть, крупные, но гармоничные черты и кустистые брови, Брежневу на зависть.
Одевался Айливерт почти так же, как сын: в белую футболку и брюки на размер больше нужного. Правда, на спинке его кресла одиноко висел черный пиджак. Но что-то подсказывало – это скорее так, деталь интерьера.
Как и гигантские шкафы-установки непонятного вида, стоявшие вдоль стен и между окнами. Из каждого неведомого агрегата торчал большой крючок с внушительной катушкой электропроводов. Заканчивалась катушка либо трубкой, либо иглой. Мне даже думать не хотелось – для чего применяла свои чудо-технологии «славная династия Мастгури» в походах. Не говоря уже об Академии. На шкафах стройными шеренгами выстроились закрытые аквариумы, литров на пятьсот каждый. Внутри искрили разрядами насекомые, больше похожие на жителей земных лесов времен динозавров. Огромные и явно не слишком дружелюбные.
Из стен в зазорах между установками спускались на пол толстые цепи непонятного назначения. Так и представлялись узники, прикованные в пыточном подвале.
– Рад, что наша новая установка для перемещения работает исправно. Практически телепортация из зейлендских фантастических фильмов. Только без спецэффектов и голливудских актеров, накачанных стероидами и силиконом, как резиновые матрасы – воздухом, – сообщил Айливерт знакомым грудным басом, что зазывал меня в Академию по скайпу. – Рад, что вы уже прибыли, Гульнара. Мы выудили вас с огромным трудом. – Ректор сделал такой жест, словно ловил сетью рыбу. – В мутной воде вашей Зейлендии с колдунами так же туго, как с настоящими воинами. Однако вдруг выяснилось, что зейлендские женщины – очень хорошие маги и… жены… Впрочем, это несколько другая история. Вот мы и решили вас позаимствовать. То есть пригласить у нас поработать…
– С-с… магами? – удивилась я. – У нас полно книг и фильмов о магах, между прочим…
Айливерт оскалился в улыбке. Так улыбаются вампиры, прежде чем высосать из жертвы всю кровь. Не зря мы о фильмах-то заговорили… «Между нами льется кровь…» – вспомнилось невзначай.
– Объясню по порядку. Вы называете собственный мир «Земля», а мы – «Зейлендия». Черт его знает почему. Наверное, потому что ваши всегда зеленели, когда встречали наших на боксерском ринге. Так вот… В Зейлендии очень мало магов, но они всегда уникальны. Чего только стоят сестры Зубровы из соседней Академии Войны и Мира. У обеих редкий дар магнетика, а у Ольги, старшей сестры, еще и электрические способности. Глядя на них, мы тоже решили пригласить зейлендскую женщину-преподавателя… А вот у тебя средний дар энергии жизни. Просто неразвитый и неоткрытый. Мы его тут быстренько откупорим, выпустим, как джинна из бутылки, и ты сможешь работать, преподавать и лечить. Правда здорово? – на долю секунды на суровом лице ректора промелькнуло почти ребяческое выражение.
К горлу медленно, но верно подкатывала паника, отсроченная при прибытии сюда шоковой терапией. Тогда я еще не знала, что шок – это главное оружие семьи Мастгури. Не всякий человек, стоя на лестнице родного вуза, пусть даже почти бывшего, внезапно переносится в иной мир, да еще на пожар. Про розеточно-алхимические опыты Димара вообще молчу. В общем, я начала медленно пятиться и оседать на пол. Голова слегка закружилась.
Мысли заметались, как обитатели общежития, когда там появлялся Димар.
Так-с… Я маг? Но это же бред? Какой из меня маг?
Самым волшебным моим фокусом до сих пор оставалось обучение студентов деревообрабатывающего факультета азам физики. Я бы сказала – нулевому уровню. Хуже их знали физику только мухи, которые вечно пытались взлететь даже с одним крылом. Не понимали принципов аэродинамики, неверно оценивали силу притяжения. Даже летучие мыши с их ультразвуковым навигатором и рацией, даже обезьяны с их манипуляциями законом тяготения в беготне по деревьям и те превосходили моих студентов в понимании физики.
Мы начинали с азов, входили медленно, осторожно, как в ледяную воду. Вначале я объясняла ребятам, что физика – это не химия, не биология и даже не литература.
На лабораторных работах порой казалось, что я – единственное живое существо в помещении. Так мне чудилось, когда аудиторию покидала лаборантка. Двенадцать-пятнадцать пар неподвижных, расширенных глаз, статуи студентов с методичками в руках… Все это я наблюдала полсеместра! Подходить к установкам ребята не рисковали. И я их очень понимаю. Один раз мы попытались включить агрегат, что демонстрировал пружинные колебания. И все бы ничего, только работал он через реостат, к которому подавался ток. В инструкции просили установить максимальное сопротивление, чтобы изначальные колебания получились слабыми. Но у реостата неожиданно оказалось два конца, и оба неподписанных. Грузы мгновенно оторвались «от корней» – от петли на пружине, а сама пружина выскочила и едва не выбила глаз соседу экспериментатора. Спасла парню зрение только ветхая мебель аудитории – под ним очень вовремя подломилась ножка стула.
Лаборантка оказалась «стреляным воробьем». Потом она рассказывала, что на занятиях деревообрабатывающего факультета не расслабляется никогда. Даже если в аудитории остался всего один студент и он вот так же застыл соляным столбом. Этот факультет нередко превращал лаборатории в тир. В общем, лаборантка уклонилась от двух грузов легко, третий едва не проворонила – он летел слишком низко, наверное, к дождю. В последний момент подпрыгнула. Груз неприятно шваркнул по бетонному полу и уехал куда-то в коридор. Похоже, решил проветриться.
Когда кто-то из этих студентов умудрялся правильно произнести на экзамене несколько физических терминов, я мысленно поздравляла себя с очередным педагогическим подвигом. Вернее, с его завершением. Хотелось пить, гулять и отмечать недели три. Меня устраивало все. Угольная скорость вместо угловой, «моментально дверцами» (видимо, ударить) вместо момента инерции и, наконец, мое любимое – удар в лоб вместо лобового удара. Я считала это настоящим чудом, а себя – магом высшего уровня.
Но колдовать по-настоящему? Как Гарри Поттер? Врачевать какой-то там энергией жизни? Да не-ет! Они шутят! Или серьезно? Я буду обучаться кого-то лечить… с помощью энергии жизни… Хотя понятия не имею, что это такое. Мало того, меня принял в аспирантуру сам Димар Мастгури, что без устали и выходных доводит студентов до безграничного исцеления током и шоком.
Неужели это правда? Не сон, не галлюцинация от передозировки общения с чиновниками и неуловимым вузовским начальством? Воздуха не хватало, в животе разросся холодный комок. Мое нордическое спокойствие дало заметную трещину. Женская истеричная сущность протиснулась сквозь эту брешь наружу и в кои-то веки радовалась частичной свободе.
Я попятилась сильнее и наткнулась спиной на каменный торс Димара. Проректор ласково приобнял, подвел к громадному креслу для посетителей и чуть нажал на плечи. Казалось, на меня каменная плита навалилась. Еще немного, и я просто распласталась бы по сиденью. Благо его размеры, рассчитанные на местных великанов, позволяли и не такое.
Колени сами собой подогнулись, и я рухнула вниз. Айливерт оглядел меня с легким прищуром и обратился к Димару:
– Вот видишь, девушка прошла проверку. В истерику не впала, в панику тоже. Умница! Молодец, что выбрал именно ее. Одобряю, сын! Думаю, такая отважная женщина ничего не побоится. Даже работать под нашим руководством.
Мой будущий начальник показал ректору большой палец и улыбнулся так, что если бы я уже не сидела – точно рухнула бы на пол.
– Обучать тебя магии энергии жизни поручим нашей лучшей медсестре запаса. Она умеет запастись терпением, когда прогульщики распинаются, что не могут идти на лекцию из-за контузии большого пальца среднего уха. И очень терпеливо успокаивает ребят после настоящей, реальной контузии… Ну должны же мы научить их отличать хроническое воспаление лени от настоящего, зубодробительного нокаута? Мало ли… В жизни все пригодится. Любой опыт можно считать удачным, если экспериментатор выжил и доволен собой. Ощущениями подопытного можно пренебречь. Зовут твою будущую учительницу Шейлана Мастгури. Сама понимаешь, она моя дочь и сестра, не побоюсь этого слова, преподавателя и завкафедры Димара Мастгури.
Я ошарашенно кивнула, понимая, что врачебная династия больше, чем казалась вначале, и обложила меня со всех сторон. Бежать бессмысленно. Наверняка в дверях встретит еще какой-нибудь Мастгури. С электротопором на плече или аппаратом для шоковой эпиляции наперевес. Таким, что волосы сами собой выпадают от ужаса и не растут всю оставшуюся жизнь. Оставалось лишь соглашаться.
В конце концов, ипотеку за меня выплатят. Я почему-то знала это наверняка, несмотря на все заскоки будущих работодателей. Если захочу, в родном мире сдам квартиру или буду наведываться туда в дни особой тоски по нормальной, безопасной жизни.
Работа мне все равно нужна. Куда же деваться? Вряд ли ласковый сайт хедхантера предложит что-то более креативное и необычное, чем местные чудо-врачи. До пранического питания воздухом и энергией космоса я еще не доросла. Не заслужила окончательного и непоправимого просветления, после которого только в желтый дом или под капельницу. Как ни старались довести меня до нужной кондиции родные студенты и любимое правительство, твердо убежденное, что рост цен всегда приводит к росту зарплат… олигархов, не желающих жить скромнее и отдыхать в четырехзвездочных отелях на Канарах. Только пять звезд, и ни одной меньше! Население-то при чем? Ну и, в конце концов, прогоню тоску, развеюсь. Что-что, а скука мне здесь точно не грозит. Из всех опасностей эта – самая нереальная.
В последнее время меня все чаще посещала депрессия. Круговерть: работа – дом – домашняя работа в выходные и снова работа в понедельник – начала утомлять. Подруги завели семьи, детей, собак, попугайчиков. Ездили помогать на дачу к родителям. И вот только я одна осталась неприкаянной. Ни родителей – я осиротела в 20 лет, ни мужа, ни сына, ни дочки. Только молчаливые голубые цихлиды в аквариуме, что делят территорию и ревниво охраняют мальков. Так себе соседство.
Как-то не складывалось у меня с сильным полом, только с кафельным и паркетным. Долгая «холостяцкая жизнь» сделала разборчивой и чересчур проницательной. Недостатки претендентов я видела насквозь, сразу и бесповоротно.
Разного цвета полоски на несвежих носках моментально рождали в воображении горы грязного белья на всех свободных поверхностях квартиры. Коробки от пиццы в самых неожиданных местах, включая люстру и полку для шапок. Потеки грязи всех цветов на рабочем столе, больше похожем на неубранный пол в свинарнике.
Гель на волосах мужчины, до глянца отглаженные костюмы и навязчивый запах туалетной воды наводили на мысли о щеголеватом доморощенном принце. Вот лежит он себе на диване в семейных трусах и переключает каналы, пока женушка переставляет ноги супруга с одной тумбочки на другую и пыхтит по хозяйству.
Недовольная гримаса кавалера по поводу опоздания заставляла вспомнить о садистах-педантах, при которых ни крошки на столе не оставить, ни тарелки возле раковины. А уж если, не дай бог, после ванны останутся капли на полу… Все… Конец света, апокалипсис в чистом виде! Лекция на четыре часа о том, как можно затопить соседей, как они придут и потребуют возмещения… Спустя двадцать минут хочется отдать возмещение в тройном размере и убежать куда глаза глядят.
Преподавание студентам из далеких деревень сделало меня требовательной и нетерпимой к чужой лени и глупости. Ошибки подруг – разводы из-за измен и алкоголизма супругов – подозрительной и въедливой. Не знаю, какой мне требовался мужчина. Но прежде чем я бы его к себе подпустила, кавалеру пришлось бы попасть в ДТП – долгие тщательные проверки.
И большинство срезались на первом же этапе. Я приводила мужчину домой, кокетливо предложив кофе-чай. Ухажер всерьез настраивался на кофе-чай в постели со всеми вытекающими последствиями, и вовсе не из кружки… А я ласково так просила вначале помыть посуду. И небрежно махала рукой в сторону забитой до отказа раковины. Ни один не остался после этого даже на секс. Не верил, что не потребую «для настроя» постирать, погладить, помыть полы и пропылесосить бабушкины паласы.
А зря! У меня в запасе оставались самые интересные этапы эстафеты на выживание ухажера. Встреча с незамужней красавицей подругой, за которую прибежит бить морду ее абсолютно холостой супруг. И не важно, что девушка вела себя как профессиональная кокотка! Это стиль у нее такой – ОМОН называется. Обаятельная, миловидная, опасная недотрога. Не имеет значения, что мой «бойфренд» пальцем подруги не коснулся. Пусть докажет, что не верблюд, а заодно не трус и не слабак. Муж красавицы подруги – дзюдоист, в самом расцвете спортивных сил. К тому же глуховат на одно ухо. Но договориться с ним все же можно. После первого уклонения от удара.
И – на десерт – поездка за город, где ближайшая компания обязательно примется к нам приставать. «Клеиться» ко мне, задирать кавалера. Объяснять – где его место в этой тяжелой российской действительности и в доме, где много плинтусов и мусоропровод в придачу.
Тогда я еще не знала, что впервые в жизни столкнулась с мужчиной, которого ни ДТП не остановит, ни самосвал, ни ядерный взрыв. А уж компании подвыпивших друзей-десантников сбегут от него быстрее, чем молоко от нерадивой хозяйки…
Айливерт довольно ухмыльнулся – похоже, заметил, что активно возражать я не собираюсь. Димар оскалился возле моего кресла в том же духе и облокотился о его спинку.
Ректор в два шага вернулся к рабочему столу и нажал небольшую кнопку, размером всего-то с апельсин. Я думала – все. Сейчас раздастся такой звук, что уши заложит, а звон в голове придется слушать еще неделю. Но нет. Тишина удивила. Впрочем, глухое беззвучие в Медицинской Академии для варваров оказалось явлением редким и очень недолгим. Сзади громыхнула дверь, ручка звонко встретилась со стеной, и зычный женский голос провозгласил на весь кабинет:
– Слушаю?
Я оглянулась, ожидая увидеть богатыршу с косой саженью в плечах, способную ударом свалить быка, пинком отправить булыжник в космос. Но вместо этого на пороге появилась настоящая фотомодель. Высокая, с пышной грудью и ногами от ушей. Немного простоватые точеные черты, льдисто-голубые глаза и собранные в конский хвост темно-русые волосы напоминали о русских красавицах.
Голубой халатик медсестры сидел на Шейлане как влитой, выгодно подчеркивая изгибы и выпуклости. Белые кожаные сапожки красиво обтягивали мускулистые, но стройные ноги.
– У нас пополнение в штате! – провозгласил Айливерт так, словно пытался докричаться до моей родной Земли, похвастаться новой сотрудницей в стиле «была ваша, стала наша». – Я тебе говорил об этой девушке. Она маг энергии жизни. Нераскрытый и неинициированный. Надо обучить магии, показать общежитие, познакомить с Академией. Я пока дам задание включить ее в расписание занятий по физике.
Шейлана кивнула, подошла так, что я залюбовалась ее грацией и пластикой – кто бы ожидал, что скандрина на такое способна, и предложила:
– Ну что, идем? Покажу, расскажу, на вопросы отвечу, обучать начну завтра. Думаю, на сегодня хватит с тебя впечатлений? – Шейлана махнула рукой в сторону мужчин и кивнула на дверь.
– Мы с тобой еще вечером свидимся. Зайду, узнаю, как устроилась, – подмигнул Димар, словно намекал на нечто большее.
Что ж, если заявится, устрою я ему ДТП! Мало не покажется! Начну, пожалуй, с десятка грязных кастрюль. Такому верзиле гора немытых тарелок – семечки. Нужно что-то покруче. Такое, чтобы ни мыло не брало, ни кислота! Помнится, был у бабушки один рецептик леденцов… Вся семья прописалась у зубного на неделю. Сковородки пришлось выбросить – расплавленная сладкая слюда отдиралась от них только вместе с кусками днища. Надеюсь, сахар у них тут в общей доступности? Никто, кроме меня, не догадался, насколько «белый песок» – страшная сила?
Мысль сразу приободрила. Я поднялась с кресла, мазнула прощальным взглядом по мужчинам и двинулась за Шейланой.
Айливерт проводил нас репликой:
– Наш человек. Не паникует, не кричит: «О боже, куда я попала?» Не мечется и не умоляет отправить обратно. Сработаемся.
– Еще как сработаемся! – поддакнул ему Димар.
Шейлана потянула меня за собой в коридор и легким движением ноги захлопнула дверь. Заглянула в лицо, приветливо улыбнулась – прямо как не скандрина – и мягко произнесла:
– Дорогая, ты наших громил не бойся. Они только с виду такие грозные. На самом деле скандры с мрагулами – добродушные великаны. Больше пугают, чем вредят. И все эти их присказки о том, что в лечении главное как следует шарахнуть током или напугать до нервного тика, – это так, тест. На прочность проверяют. Мальчишки!
Она усмехнулась, махнула рукой, и мне сразу стало легче. Вдруг, ни с того ни с сего.
– Видишь ли… Наши студенты в основном варвары. Есть и цивилизованные народы – сальфы с истлами. Но они быстро ловят общий настрой и ассимилируют. А как иначе-то? Все, кто не с варварами, те – против них… Сама понимаешь. Инстинкт самосохранения. Так вот… Строить студентов придется изрядно. Представь гориллу, которая только с дерева слезла, разговаривать научилась. Выяснила, что есть одежда и надежда общаться с себе подобными не только на тему еды и продолжения рода. Так вот – наши студенты недалеко ушли. Вот руководители Академии и тестируют новичков-преподавателей. Смогут те противостоять стае горилл с редким вкраплением питекантропов и неандертальцев – истлов и сальфов – или сразу уйдут. В затяжной обморок.
М-да… Оказывается, черный юмор мужчин семейства Мастгури – отца и сына – все же слегка вывел меня из душевного равновесия. Слава богу, я такая спокойная. Последний мужчина называл меня мороженой рыбой в красивой упаковке. Другая давно бегала бы по потолку и умоляла вернуть ее на Землю. Утроить ипотеку, удвоить часы в родном вузе, несмотря на увольнение. Даже в рабство сдалась бы, даром что его давно отменили. Значит, экзамен на профпригодность я прошла. Теперь Димар планирует нанести визит, попытаться за мной приударить. Судя по его взглядам, ужимкам и объятиям – начальник очень впечатлен моей неземной красотой и земной выдержкой. Ну что ж! Посмотрим, способен ли варвар из племени скандров, перекрестный чародей шока и электротока, выдержать мои проверки на прочность. Держитесь, господин варвар! Ваша очередь сдавать тест на мужественность, смелость и решительность! Свой-то я уже прошла. А вот у вас все еще впереди…
Шейлана ухмыльнулась, развернула меня к лифту и уже в кабинке, пока панель высоко над нашими головами отсчитывала этажи, продолжила инструктаж:
– Видишь ли. Мы находимся на одном из перекрестий нескольких миров. Что-то типа пересечения их границ или вроде того. Здесь особенная магия, аура, и колдовству учишься в сотни раз быстрее. Окрестные планеты изобилуют нехорошими чародеями. Там есть смертные расы, есть добрые волшебники, как говорят в Зейлендии. Опыт общения, однако. Маги часто к вам наведываются, просто память частично стирают. Так вот… Есть в перекрестных мирах и колдуны, что спят и видят, как завоевать чужие территории. Так уж повелось. Тем, кто сильнее, всегда неймется. Могущество в голову ударяет похлеще мочи, уж поверь. И вот не живется им на родине, так и хочется откусить ломоть чужой земли. Ну и у себя в мирах чудят некоторые. Три Академии перекрестий готовят магов, которые усмиряют сильных сородичей, ступивших на скользкий путь. Что в родных мирах, что в соседних. Ну а мы… мы занимаемся исцелением раненых и… пытками пленных. Последнее мужчины обожают. Варвары, что с них взять?
Шейлана подмигнула, тепло улыбнулась, и лифт распахнул двери.
– Общежитие у нас уютное. Все здание, мебель и остальные предметы – с вкраплениями бронзы. Она защищает от остаточной энергии магов. Иначе помещения, столы-стулья и вещи начнут страдать чем-то вроде полтергейста. И придется бежать куда глаза глядят, – рассуждала Шейлана, ведя меня по сизому коридору с множеством дверей без номеров и табличек.
Отличались они, пожалуй, только рисунком. На каждом бронзовом прямоугольнике двери красовались символы. Большие, грубовато выбитые. Что они означали, Шейлана пояснять не стала. Подвела к одной из комнат, ткнула пальцем в изображение птицы, отдаленно похожей на лебедя, и сообщила:
– Вот! Ориентируйся на этот знак! Тебе надо устроиться, пока все на занятиях. Потом лучше выходить из комнаты уже во всеоружии. И в прямом, и в переносном смысле слова. Папка, весом килограммов под пятнадцать, у нас не помешает. Если студенты сразу не проникнутся уважением к преподавателю, стоит напомнить – кто тут главный. Прямым обращением к мозгу учащихся – ударом папки по лбу. – Скандрина смерила меня взглядом и покачала головой: – Ну или по тому органу, до которого допрыгнешь…
Я думала, Шейлана откроет дверь сама, как и прежде. Вместо этого она взяла мою ладонь и подтянула к ручке. Едва пальцы коснулись прохладного металла, я ощутила то ли укол, то ли слабый удар тока. Отшатнуться скандрина мне не позволила, удержала на месте и пояснила:
– Идентификация. Защитное заклятье с тобой познакомилось, приняло и теперь будет оберегать квартиру от чужаков.
– Вроде Димара? – хихикнула я, входя в дверь вслед за скандриной.
Шейлана проследовала в просторную комнату, не меньше вузовской лаборатории. Меблированная бежевой кроватью, размером с пять обычных, тройкой кресел и рабочим столом с компьютером, она выглядела почти пустой. Скандрина потянула на кухню. Обвела рукой помещение тех же габаритов, что и спальня, с бежевым гарнитуром, столом персон на двадцать, и ответила:
– Нет. Димара ничто не остановит. Кажется, он положил на тебя глаз.
Звучало как приговор. Я даже немного струхнула, но скандрина хитро прищурилась и посоветовала:
– Ты просто спуску ему не давай. Вот и все. Помни, что Димар – варвар и прет напролом. Если понравился – постарайся устроить ему несколько испытаний на прочность. Как Димар тебе. Еще больше зауважает, уж поверь. Если не пришелся по душе – резко отшей. Так, чтобы другой мужчина в слезах утонул. Несколько дней считал себя половым ковриком. Но, мне кажется, он тебе по душе.
Я пожала плечами, потому что не знала, как ответить. Димар и правда вызывал симпатию. Как ни поразительно, но после пламенной встречи в Академии, речей Айливерта с сыном, почти таких же дружелюбных, как вопли дикарей перед атакой, я вспоминала о новом начальнике с улыбкой. Шейлана, похоже, поняла все без слов. Э-эх, если бы все скандры обладали такой проницательностью, интеллектом, смекалкой! Я обучила бы их не только физике – инженерии космических кораблей… Но об этой моей здешней боли вспомним попозже…
Скандрина показала уборную, с просторной душевой и ванной таких габаритов, что она походила на мини-бассейн. Впрочем, чего удивляться? Местные обитатели тоже больше смахивали на великанов, чем на нормальных людей. Поголовно двухметровые или чуть выше, с фигурой человека-горы и статью боевого генерала. Даже Шейлане я доставала только до плеча.
– Продукты тут!
Скандрина ткнула пальцем в холодильник, который почему-то притулился у входа на кухню. Хотя в просторном помещении хватило бы места для десятков таких агрегатов – от пола до потолка, несмотря на то что холодильник был огромный. Кажется, местные всерьез планировали держать в холодильнике буйволов или кабанов.
– Сухофрукты, печенье и чай – здесь. – Шейлана махнула в сторону одного из шкафчиков. – Посуда рядом. Разберешься. Отдохни, проверь свои вещи: одежду и косметику. Я так понимаю – их уже перебросили в гардероб и тумбочки. Если что не на месте, переложи. Расписание занесу чуть позже. Возможно, после визита Димара. На случай, если брат слишком тебя допечет. Он может. Уж поверь.
Я вообразила начальника, что держит меня над костром на сковородке или с видом каннибала племени Мумба-Тумба запихивает в духовку.
Фуф… придет же в голову такая фантазия!
Впрочем, после сегодняшнего безумного дня нет ничего удивительного. Шейлана подмигнула, весело улыбнулась и скрылась за дверью, прежде чем я успела поблагодарить ее.
Хм… А она очень быстрая. Что ж… Надо проверить вещи. Раз уж их сюда «перебросили». Только вначале стоит перекусить, принять душ и подготовиться к встрече с Димаром. Варвары в мои ДТП еще не попадали.
Странно, но я внезапно поняла, что растерянность и усталость как рукой сняло. Страх, что все же закрался в душу после общения со скандрами, исчез как не бывало. Я предвкушала новую жизнь и новые впечатления так, словно была рождена для укрощения диких варваров-магов и студентов, больше похожих на людоедов. По крайней мере, такой вывод напрашивался из рассказа Шейланы.
Наверное, пробуждалась магия, а вместе с ней – и боевой характер. Без такого тут явно не выживали. Во всяком случае, в здравом уме и твердой памяти…