И дни снова полетели вперёд, превращаясь в недели. Они проносились мимо, как какие-то пылинки. Пробегали, унося с собой эмоции, происшествия и неприятности, но оставляя знания, выводы и опыт. И пусть большинство из них были до безумия похожи друг на друга, но случались и такие, которые действительно открывали новые горизонты.
Я быстро привыкла к своему новому расписанию. Жить по нему действительно оказалось куда удобнее, чем стараться успеть всё и сразу. Несмотря на то что большинство общих предметов для первого года обучения «заботливые» ректор и куратор оставили мне для самостоятельного изучения, я всё равно каким-то образом умудрилась стать лучшей ученицей своей группы.
Практика по стихиям выходила у меня просто отлично. Настолько, что видя мои успехи там, преподаватели закрывали глаза на некоторые пробелы в моих теоретических познаниях. А я сама получала от учёбы просто нереальное удовольствие.
Мне нравилось всё! Магические дисциплины приводили меня в полный восторг, занятия по физической подготовке помогали держать себя в форме, и только по двум предметам возникли проблемы. Как ни странно, но ими оказалась обыкновенная физика, которую я никак не могла понять, опираясь только на учебники, и история родной империи. Вот так. Они хромали у меня, как старая кляча, но… язык не поворачивался сказать Тиру, что у меня проблемы.
Странно, но с того дня, когда он вручил мне доску с расписанием, мы больше не разговаривали. Я всеми силами старалась доказать ему, себе и всему миру, что справлюсь и никакая работа не сможет помешать мне быть лучшей. Потому даже когда у меня и возникали вопросы, я находила ответы сама. И пусть на это уходило куда больше времени, пусть причиной всему было чистое упрямство, но… гордость не позволяла обратиться за помощью к тому, для кого я не больше чем навязанная подопечная или, проще говоря, пустое место.
Так в этой бесконечной кутерьме между теорией и практикой, между книгами и мойкой полов, между учёбой и работой пролетело три месяца. Всего через две недели должны были закончиться лекции и наступить долгожданное время зачётов и экзаменов. А за ними – сказочная пора зимних каникул с их праздниками, радостью, карнавалами и… Новогодним императорским балом, о котором, не умолкая, щебетали все девушки академии.
И всё было бы ровно и обыденно, если бы не пресловутые физика и история. На днях куратор группы тонко намекнул, что эти два предмета являются одними из главных на моём курсе. Если я завалю их сдачу, то учёба в Астор-Холт для меня закончится, и даже сам ректор не сможет ничего изменить. Пришлось собирать в кучу всю свою силу воли и стараться наверстать упущенные знания.
Поначалу помогать мне вызвалась Тилия. Она хоть и оказалась довольно способной девушкой, но совершенно не умела объяснять. Все её разговоры начинались физикой, а заканчивались скорым императорским балом. И кто бы знал, как меня бесило уже одно это слово. Было совершенно непонятно, как он может иметь хоть какое-то значение, когда я на грани отчисления. Я? Та, кого большинство преподавателей считают самой талантливой студенткой десятилетия! Та, кто управляет огненными вихрями по щелчку пальцев! И та… чья мечта может так и остаться мечтой, если экзамены по ненавистным предметам будут провалены.
Я старалась, терзала учебники и даже умудрилась заставить Тилию отвлечься от постоянных мыслей о бале и танцах. И если законы физики понемногу начали укладываться в моей голове, то с историей до сих пор всё оставалось слишком печально.
И вот когда до экзамена осталось три дня, я всё-таки поборола собственную гордость и решила, что учёба гораздо важнее упрямства или глупых обид. Потому отправилась за помощью к Тиру.
Остановившись перед его дверью, я всё никак не решалась постучать, хоть и знала, что он может мне помочь. Должен это сделать! В конце концов, он – мой куратор, а я и так несколько месяцев была почти идеальной подопечной. Вот пусть же теперь отрабатывает!
Пребывая в таком взвинченном состоянии, я и несколько раз ударила кулаком по заветной двери. Но уже спустя минуту тысячу раз пожалела, что вообще решила сюда прийти, потому что открывать мне явно не спешили. В голову стали закрадываться неприятные мысли, что всё это зря, что ничего из моей затеи не выйдет. И я уже почти развернулась, чтобы уйти, когда на пороге появился Тир.
– Трил? – голос куратора отвлёк меня от терзаний и разборок с собственной гордостью. Но когда я подняла на него взгляд, сразу же поспешила смущённо отвернуться.
Если при прошлой нашей с Тиром беседе в больничном крыле мне казалось, что я выглядела не совсем прилично, то… сильно ошибалась. Потому что застывшего в дверях мужчину никакие приличия явно не волновали. Он с иронией наблюдал за тем, как стремительно краснеют мои щёки, и мне даже показалось – искренне наслаждался произведённым эффектом.
– Что ты хотела? – невозмутимо спросил Тир, да таким тоном, будто он как минимум император, а я… всего лишь какая-то горничная, которая давно привыкла, что его царственная персона может вот так расхаживать в одном полотенце, обмотанном вокруг бёдер.
– Поговорить, – прохрипела, всеми силами стараясь вернуть себе былую уверенность.
– Проходи, – ответил он и отступил, пропуская меня внутрь.
И я вошла. А что мне оставалось делать? Сейчас возможность сдать экзамен была для меня на первом месте, и если Тир желает вышагивать передо мной в таком виде… то я просто не буду обращать на это внимания.
Его комната оказалась довольно большой и светлой, набор мебели был стандартным для спального корпуса академии, хотя здесь почему-то вместо кровати стоял довольно большой диван. Да и вообще, складывалось впечатление, что это не спальня, а место для приёма посетителей. Чисто, скромно и как-то безжизненно.
– Что-то случилось? – спросил господин куратор.
– Ещё нет, но если ты мне не поможешь, то непременно случится, – отозвалась, внимательно рассматривая комнату.
Хотя, если честно, я была готова смотреть куда угодно, только не на обнажённый торс своего куратора. Да уж… Ну почему я не могу быть такой же каменной, как Тир? Холодной и равнодушной ко всему?
Моё внимание привлекла картина, висевшая на стене слева от большого окна. Мне, конечно, и раньше доводилось встречать шедевры живописи, причём как в доме графини, так и в самой академии, но это было настоящим чудом!
На полотне в позолоченной раме было изображено море. Его пенные волны будто ласкали прибрежные камни, а огромное глубокое небо заливали отблески алого заката. Он отражался в каждом облачке, в каждой капельке брызг… он уносил за собой ещё один день, как море уносит в пучину всё, что попадается на его пути.
– Нравится? – поинтересовался Тир откуда-то из-за моей спины.
– Это… – восхищённо выдала я, – это… чудо! Никогда не видела ничего подобного. Море здесь как настоящее! Мне даже кажется, что я слышу его шум… чувствую запах.
– И когда же ты успела побывать на побережье? – спросил он с усмешкой.
Его тон быстро вернул меня с небес на землю. Очарование картины мгновенно пропало, и я снова вспомнила, где и зачем нахожусь.
– Когда-то мама Эрида меня туда возила, – прозвучал мой ровный спокойный ответ. – Ты оделся?
– Неужели мой вид тебя настолько смущает? – безразличным тоном поинтересовался Тир.
– Да, смущает, – призналась я не поворачиваясь. – Если у меня нет покровителей, богатых влиятельных родственников и титула, это совсем не значит, что я не имею ещё и никаких моральных принципов и понятий о стыде.
– Странно, – хмыкнув, отозвался мой куратор. – При нашей встрече в палате лекарского крыла тебе не казалось постыдным щеголять передо мной в полуголом виде.
– Тир, – я резко развернулась. Теперь стало ясно, что он просто издевается. – Прости за ту мою глупость. Но, в отличие от меня, тебя мой вид ни капельки не волновал. Вот я и решила, что коль это так, то незачем и стесняться.
– Ладно, Трил, – его тон стал чуть мягче.
Кстати, пока я изучала обстановку комнаты, он успел натянуть брюки и рубашку и теперь хоть и выглядел по-домашнему, но уже не так… развратно.
– Будем считать, что инцидент исчерпан, – добавил куратор. – Кстати, картину рисовал Шей.
– Серьёзно? – Вот это сообщение меня удивило даже больше, чем вид полуголого Тира.
– Да, – ответил он, присаживаясь на диван и жестом предлагая мне занять место в кресле. – Шей – художник, причём его справедливо можно назвать самым талантливым в империи. А еще после нашей памятной встречи в «Оракуле» он загорелся идеей обязательно тебя нарисовать.
– Звучит заманчиво, но… – протянула, отворачиваясь к окну. – Не думаю, что это хорошая идея.
Видимо, своей фразой мне всё-таки удалось разбить невозмутимость Тира. Потому что теперь он выглядел очень удивлённым.
– Можешь объяснить почему? – спросил он.
– Просто.
Мне было странно говорить с ним о таких вещах, но по какой-то неизвестной причине разговаривать с Тиром я могла обо всём. Пусть моё отношение к нему менялось довольно часто, прыгая из крайности в крайность, но было в этом человеке что-то такое, что заставляло ему доверять.
Наверное, если бы за свои теперь уже девятнадцать лет я чаще общалась с разными людьми, то всё оказалось бы по-другому. Но моя прошлая жизнь была до краёв наполнена одиночеством, люди меня сторонились. И пусть сейчас, благодаря пресловутой маскировке, всё изменилось, но многие до сих пор относились ко мне предвзято. А вот Тиру просто было всё равно.
– Спасибо за столь понятный и развёрнутый ответ, – усмехнулся он. – Вообще, самые знатные красавицы империи готовы драться за то, чтобы Шей согласился их рисовать, а ты… против?
– Понимаешь, – попыталась объяснить я, – он не ограничится картиной.
– Одной, может, и не ограничится. Ты умудрилась произвести на него сильное впечатление. Думаю, изображая тебя, он измажет красками не один холст.
– Я не об этом. – Щёки снова начали покрываться румянцем. Не часто ли я стала смущаться? Хотя… разве это важно? – Ему будет мало меня нарисовать. Я видела это в его глазах.
– И что же ты там такое разглядела? – Тир немного напрягся, а в его ровном голосе снова проскользнули оттенки эмоций. Значит, он всё-таки не каменный, просто мастер скрывать всё за маской равнодушия.
– То же, что и всегда, – я замялась. – Понимаешь, Тир, когда на меня смотрит мужчина, в его глазах либо ненависть, либо похоть. Гораздо реже там можно увидеть простое любопытство, и то довольно подозрительное. И пока я встречала только одного человека, который смотрел на меня с полнейшим равнодушием. И это не Шей.
– Ты… боишься, что он не сможет сдержать себя в руках? – Вот теперь стена его невозмутимости рухнула окончательно, и на лице Тира отразилось столько эмоций, и менялись они с такой быстротой, что понять по ним его мысли было просто невозможно.
– Да, Тир. Я боюсь, ты совершенно прав. И у меня есть на то причины. Так что обойдёмся как-нибудь без рисунков. А сейчас, если ты не против, я скажу, зачем пришла.
В голове проскользнула шальная мысль, что пусть на мгновение, но мы с господином куратором поменялись ролями. Теперь он выглядел шокированным и даже каким-то смущённым, а я… Я была как никогда холодна и серьёзна.
Но роли снова быстро поменялись.
– А хочешь, угадаю? – Лицо Тира в один миг снова стало холодным и отрешённым. – У тебя проблемы с историей и, кажется, с физикой. Я прав?
– Да, – кивнула я и непроизвольно сжалась под его взглядом.
В этот момент мне стало ясно, что ничем хорошим мой сегодняшний визит не закончится. Слишком уж раздражённо полыхнули эти странные тёмные глаза.
– Так какого демона… – раздраженно выпалил он, но тут же поспешил себя поправить: – Хм, почему ты приходишь ко мне за помощью за три дня до экзамена? Насколько я знаю, сложности с этими предметами появились не вчера и даже не месяц назад. Но волноваться ты начала только сейчас! – Он на миг замолчал, видимо, стараясь не сорваться. Хотя я буквально кожей чувствовала, что Тир очень на меня зол. – Ты на самом деле считаешь, что я смогу сотворить чудо и впихнуть в твою непутёвую голову весь материал курса по двум предметам всего за три дня?
– Ты моя последняя надежда, – опустив глаза, виновато проговорила я.
– Что?! – Вот теперь он всё-таки повысил голос. Почти до крика. Впервые на моей памяти, и это было совсем неприятно. В этот самый момент мне искренне захотелось спрятаться под диваном, забиться в самый дальний угол и не вылезать оттуда, пока лорд Элур не успокоится. – Последняя надежда? Ты несколько месяцев самоуверенно считала, что обойдешься без меня, а теперь что? Страшно стало вылететь?
– Тир… пожалуйста, перестань кричать, – сдавленным голосом проговорила я, напряжённо вглядываясь в его лицо. – Не знаю, что с тобой происходит, но… ты меня пугаешь. Прости, что заявилась с такой просьбой. Это было плохой идеей. Я справлюсь сама…
И уже поднялась, чтобы как можно быстрее покинуть его комнату, но он резким движением схватил меня за руку, усадил обратно на диван и буквально пригвоздил к месту своим тяжёлым взглядом. А у меня даже возможности сбежать не осталось.
– Всё, Трил. Я спокоен, – бросил Тир, отворачиваясь к противоположной стене.
Теперь он говорил чётко, но как-то отрывисто. И наверно, я бы всё-таки ушла. Нашла бы способ скрыться из этой комнаты. Вот только выбор у меня был невелик: или помощь Тира, или отчисление.
– Весь курс так быстро мы не пройдём, но… думаю, пробелы в твоих знаниях закрыть сможем, – привычным ровным тоном проговорил куратор. – Ведь ты же хоть что-то знаешь?
– Знаю, и многое, но большинство этих знаний слишком хаотичны и непонятны. Мне просто нужны некоторые пояснения… особенно по истории. Там вообще всё слишком странно.
– Это просто в вашем учебнике всё слишком скучно написано, – заметил он с усмешкой. – На самом деле всё даже интересно.
Тир выглядел уже совершенно спокойным. Быстро же у него получается брать себя в руки. Но всё-таки он очень вспыльчивый. Тяжело ему, наверное, живётся с таким характером.
– К тому же… вы, госпожа Сиерлен, являетесь основной темой моей профессорской диссертации, к изучению которой я ещё даже не приступал, – сообщил Тир.
– Как? Что ты имеешь в виду? – Естественно, моя фантазия сразу выдала целую кучу разных вариантов, ни один из которых мне не нравился.
– Ничего из того, что ты там себе напридумывала, – отмахнулся он. – Всё просто. Во-первых, на тебя не подействовала защита купола академии, и это единственный известный случай, когда она пропустила чужака. Во-вторых, Трил, маг по определению не может владеть двумя противоположными стихиями, и мне безумно интересно докопаться до того, почему у тебя проявился такой дар. И в-третьих, нужно придумать, как применить полученные ответы и открытия к обычной жизни.
– И если всё получится, ты станешь профессором? Таким молодым? Тир, а сколько тебе лет? – Ну вот, снова я не смогла сдержать собственное любопытство.
– Двадцать пять, и поверь, у высшего руководства академии уже давно есть масса причин и поводов дать мне звание профессора. Но до сих пор наш глубокоуважаемый ректор умудрялся отодвигать этот вопрос на более поздний срок. А вот после твоего появления неожиданно сдался. И как ты понимаешь, я такой шанс упускать не намерен, а значит, нам с тобой, дорогая студентка, придётся сотрудничать. Я помогаю тебе, а ты мне. И по-моему, это вполне справедливо. Ты со мной согласна?
– Конечно, – отозвалась я. – И, если честно… мне самой очень интересно найти ответы.
– Ну, в таком случае у нас всё обязательно получится.
***
Тир оказался замечательным учителем. Даже несмотря на свой вспыльчивый характер, он проявлял просто ангельское терпение, разъясняя мне те или иные понятия физики. Благо его объяснения, наложенные на мои базовые знания из учебников, довольно быстро нашли точки соприкосновения, и уже к вечеру следующего дня я могла ответить на любой вопрос экзаменационных билетов. Тир же такой явный успех никак не комментировал, а когда я вконец обрадовалась, сообщил, что результат будет виден только после экзамена, а пока обольщаться слишком рано.
Вот что он умел просто идеально, так это ставить меня на место. И если поначалу такое его отношение сильно раздражало, то вскоре я поняла одну простую истину: он поступал так не специально, совершенно не имея какой-то скрытой цели или злого умысла. Создавалось впечатление, что это привычка, причём многолетняя. Хотя я никак не могла сопоставить её с самим образом Тира. Но ведь откуда-то же она взялась. А ещё чем больше времени мы проводили вместе, тем легче становилось наше общение. В итоге я почти перестала воспринимать его как глыбу льда, а он начал понемногу показывать мне свои настоящие эмоции.
Мы занимались с самого утра и до отбоя. И то только потому, что после десяти у меня начинался рабочий день, и я отправлялась осмысливать и переваривать информацию в компании своих верных товарищей: веника, швабры и тряпки. Меня настолько достал этот глупый физический труд, что иной раз так хотелось наплевать на все запреты и попробовать применить хоть какое-то из своих знаний бытовой магии, но… ректор ещё в первый день довольно внятно объяснил, что ничегошеньки у меня не выйдет.
Так что приходилось каждый вечер заниматься одним и тем же. Хотя в моём случае физический труд давал мозгу небольшую паузу, которой ему так не хватало. А может, я просто пыталась во всём найти хоть какую-то положительную сторону?
На те дни, что оставались до экзаменов, Тир убрал из моего расписания всё, кроме занятий с ним и работы. Что он сделал со своими неотложными делами, я даже думать не хотела. Боялась, что стоит мне спросить, и он в срочном порядке отправится решать какие-нибудь важные вопросы, а меня бросит на произвол судьбы. Вот я и не лезла, целиком посвящая наше общение подготовке к экзаменам.
В отличие от физики, с историей всё оказалось куда печальнее. По словам Тира, я не только не имела представления об основных важных событиях, происходивших когда-то в стране, но и не понимала вообще, для чего мне это нужно.
Большинство экзаменационных вопросов относились к эпохе правления династии Астор, но целая их четверть была отдана реформам и событиям, произошедшим уже при нынешнем императоре. И если в учебниках всё это было написано даже слишком скучно, то в устах Тира история империи превращалась в остросюжетный исторический детектив.
Он рассказывал о событиях трёхсот- и двухсотлетней давности так, будто сам присутствовал при их свершении, а я мало того, что слушала как завороженная, так ещё и умудрялась сопереживать их участникам и искренне расстраивалась, когда всё заканчивалось печально.
– Да брось ты, Трил, это же не романы, а реальная история реальной страны. Увы, в жизни не так уж часто случаются счастливые финалы. Особенно среди первых лиц государства, – посмеивался над моей сентиментальностью Тир.
– В учебниках всё описывается так скучно, а ты… Скажи, откуда ты всё знаешь в таких подробностях? – Думаю, даже наш преподаватель был хуже осведомлён.
– В своё время у меня были великолепные учителя, возможно даже, лучшие в империи, – ответил он с довольной улыбкой. – Так что цени это, Трил. Так тебе историю больше никто не преподнесет.
– А я и ценю, ты разве не видишь? – заявила с невозмутимым видом. А он только недоумённо приподнял бровь и покачал головой. – Не веришь?
– Ни капельки. Вот сдашь свою историю и опять начнёшь меня избегать, – с ехидной улыбкой добавил Тир.
– Ах так? – Почему-то меня искренне взбесило его заявление.
Он вообще имел просто удивительный талант выводить меня из себя. Впрочем, как и я его. Но сейчас было не самое подходящее время для доказательства преданности криками. Именно поэтому я и решила пойти другим путём.
Поднялась с дивана, на котором до этого очень удобно валялась и, привычным жестом натянув на нос свои чудо-очки, подошла к креслу, где восседал Тир. Согнувшись в глубоком шутовском поклоне, чуть ли ни стукаясь лбом о низкий столик, быстро затараторила, не забывая при этом отчаянно кланяться при каждой фразе:
– О, спасибо тебе, величайший из ныне живущих! Ты пролил свет знаний во тьму моего сознания! Твой интеллект не знает границ! И я – твоя непутёвая ученица, благодарю Светлых Богов за то, что у меня самый лучший учитель в мире!
Шутка, конечно, была глупой, как, в прочем, и её исполнение. Но это я сообразила уже слишком поздно – когда Тир с совершенно невозмутимым видом осторожно взял меня за руку, поднялся из своего кресла и быстро препроводил свою говорливую студентку к выходу. Всё произошло так стремительно, что я сама не поняла, как оказалась в коридоре… да ещё и босиком, потому что мои туфли так и остались стоять возле дивана.
Но если Тир рассчитывал на то, что я вот так просто уйду, то придётся его разочаровать. Пусть получилось глупо, пусть его почему-то задела моя тирада, но он ещё мне должен рассказ по последним десяти вопросам и… туфли! А без этого я сегодня от него никуда не уйду!
На этот раз стучаться я не стала, а, тихонько открыв дверь, нагло прошмыгнула внутрь. Мой куратор с самым серьёзным выражение лица продолжал восседать в своём излюбленном кресле и сверлить меня злобным взглядом. Но… уж мне-то не знать, какой на самом деле его злобный взгляд, а сейчас Тир… дурачился? Он, оказывается, на такое способен?
– И чего ты там застряла? Я уже две минуты жду, когда же моя ученица сообразит вернуться назад, – бросил он раздраженным тоном.
– А я придумывала, как бы так помягче вымолить прощение, чтобы меня не выставили повторно.
– И как успехи? – Его усмешка стала шире, а вот взгляд заметно похолодел. Это-то и отмело у меня все намерения шутить и разыгрывать спектакли, поэтому я сделала то, что, на мой взгляд, лучше всего подходило данной ситуации.
– Извини, – проговорила, опустив глаза. – Это была шутка. Глупая такая шуточка. Я просто хотела немного тебя повеселить, да и самой получить небольшую передышку. И знаешь, пусть это звучало наигранно и глупо, но я на самом деле говорила от чистого сердца.
Несколько секунд он молчал, внимательно наблюдая за сменой эмоций на моём лице, а потом развернулся, перекинул ноги через мягкий подлокотник и, не глядя на меня, выдал:
– Чего встала? Садись уже. Времени мало, а нам ещё двадцать лет правления императора Эдира разобрать нужно.
В этот раз я предпочла покорно промолчать и подчиниться.
– У тебя есть вопрос об окончании правления династии Астор. Ты хоть что-нибудь об этом знаешь? – спросил вдруг он.
– Очень мало, – отозвалась я. – И вряд ли эта информация может считаться достоверной. Мне мама Эрида рассказывала когда-то. Она говорила, что у последнего императора Сержарио Астора было двое детей. Старший сын, Виторис, почти не интересовался делами страны и всему прочему предпочитал кутежи и вечеринки. К тому же поговаривали, что свой магический дар он почти не развивал, и тогда тот попросту закрылся. А по законам престолонаследия на трон мог взойти только тот, у кого есть стихийный дар. Но, как говорила моя мама, это были всего лишь слухи. – Я вздохнула, вспоминая, как долгими зимними вечерами она рассказывала мне все эти истории. – Тем не менее, после очередной вечеринки кронпринца так и не нашли. Кто-то говорил, что его убили в драке. Кто-то выражал мысль, что он сбежал, а некоторые поговаривали, что это было происками тогдашнего верховного мага… нынешнего императора.
– Даже так?
Слушая мой рассказ, Тир повернулся ко мне лицом и теперь с большим интересом ловил каждое слово.
– Это сплетни, Тир, – я безразлично пожала плечами. – Их придумывают люди, чтобы разнообразить жизнь. Возможно, на самом деле всё было куда проще и банальнее.
– Ладно, с одним наследником понятно, а что же стало с принцессой?
– Эрида говорила, что дворец принцессы Элиры сгорел через два дня после гибели самого императора. Только моя приёмная мать не верила, что это простое совпадение. Она, как и многие, считала, что всё это продуманный тихий государственный переворот. Сам же император погиб в 7865 году… двадцать лет назад. Неудачно упал с лошади на охоте. Других наследников династии Астор не осталось, и тогда Совет империи принял решение короновать верховного мага. Он оказался единственным, чей уровень дара соответствовал уровню правящей династии. С тех пор страной правит император Эдир Аркелир. Вот… это всё, что мне известно.
– Отлично. Только не вздумай на экзамене сказать, что подозреваешь нынешнего императора в свержении прошлой власти. За такое и наказать могут. Приравняют это к клевете и отправят на каторгу – на работы по добыче металлов для производства новых картелов и велиров. А мне бы пока не хотелось терять свою ученицу, причём при таких печальных обстоятельствах, – он ехидно усмехнулся. – А к твоему рассказу могу добавить следующее. По официальной версии кронпринца сгубил алкоголь. Очень большая доза. Его в живых нет. Что же касается принцессы Элиры – замок действительно сгорел, но её не нашли. Есть версия, что в тот день её там попросту не было, а некоторые и сейчас склонны верить, что она где-то прячется, но… По данным из моих источников, о которых тоже на экзамене упоминать не стоит, Элира погибла через год после того случая. Так что род Астор закончил своё существование.
– Печально.
– Очередная история с плохим концом, – усмехнулся Тир. – Ну, а что ты знаешь о нынешнем императоре? Кроме сплетен.
Я глубоко вздохнула, всеми силами напрягая извилины.
– После своей коронации новый император сразу же приступил к внедрению в обиход новых технологий. Он стал основным инициатором развития новейших видов транспорта и коммуникаций. Всех его реформ я не знаю, но обязательно изучу. – Тир смотрел на меня так, что снова захотелось опустить глаза. – Прости, газет я не читала, а если и читала, то исключительно то, что касалось изобретений и академии. А реформы… если честно, были мне неинтересны.
– Ладно, – нехотя согласился Тир. – Что ты ещё знаешь о нынешнем правителе и о его системе правления?
– Страной управляет император. У него есть Совет, состоящий из десяти министров. При каждом министерстве состоят служащие, которые следят за порядками и надлежащим исполнением приказов, а также являются связующим звеном между императором и народом. Император женат, имени его супруги я не знаю. А ещё у него есть два сына…
– И? – продолжал настаивать Тир. – Что ты знаешь о них?
– Почти ничего, – отмахнулась я. – Ну, Тир… они мне всегда были безразличны. Ладно уж император – я и так знаю про него больше чем достаточно, зачем мне что-то знать про его сыновей?
– Один из них, кстати, кронпринц. То есть твой будущий император, – чуть улыбнувшись, ответил Тир. И судя по этой улыбке, моя отповедь его порядком повеселила. – Трил, как не стыдно? Ты о древних имперских семьях знаешь больше, чем о нынешней. Слушай и запоминай, это есть в одном из вопросов к экзамену. Императрицу зовут Мария. Свой титул она получила в тот же день, когда короновали императора. У них на самом деле двое детей. Старший, Шиан, является официальным наследником. О нём, к сожалению, мало что известно, я имею в виду официально. Его младшего брата и второго принца зовут Дерилан.
– Стой, – выпалила я, только сейчас понимая, что это имя мне знакомо. – О втором я кое-что слышала… кажется.
– И что же? – поинтересовался мой куратор.
– Кто-то в доме графини рассказывал о нём… кто-то из гостей. Говорили, что его считают чуть ли ни самым жестоким человеком в империи. Что этот Дерилан просто зверь, и, несмотря на довольно юный возраст, его боятся слишком многие. И не безосновательно.
– Мило. – Усмешка Тира стала хищной, и мне показалось, что он одновременно и доволен моим ответом, и в то же время практически взбешён.
– Но не стоит верить слухам, – я снова пожала плечами. – Очень может быть, что принц на самом деле окажется милашкой с крыльями и нимбом, которого оклеветали злые языки. Кстати, сколько лет этому извергу?
– Мой ровесник, – ответил Тир. – Но… надеюсь, вам не доведётся пересечься лично.
– Ох, Тир, это невозможно! Меня и на порог дворца не пустят, не то чтобы с принцами знакомиться. Если ты забыл, я уборщица! Причём довольно страшная серая мышь. Знаешь, как меня одногруппники называют? «Крыска очкастая»! И вот теперь представь картину: огромный тронный зал, всё сверкает тысячами огоньков, по бокам стоят изрядно разряженные аристократы. Девушки в шикарных нарядах старательно прячут свои хитрые взгляды. На ступенях у трона стоят красавцы принцы, и тут захожу я, в своём сером платьице, очках, с тряпкой наперевес.
Тут я сама не выдержала и расхохоталась, Тир же лишь едва заметно улыбнулся.
– Нет, ну ты только представь? Подхожу я к ним, такая вся страшная, и говорю: «Разрешите представиться, Трил Сиерлен, уборщица из Астор-Холт!» – я снова рассмеялась, но он не стал меня поддерживать. – Тир, ну перестань, это же действительно смешно.
– А ведь скоро Новогодний бал, – как бы между прочим заметил он. – Хочешь сказать, что ты не пойдёшь?
– Ты издеваешься? Или желаешь, чтобы моя глупая фантазия стала реальностью? Конечно не пойду.
– Придётся, – с ухмылкой бросил он. – Там обязаны присутствовать все ученики Астор-Холт. Лучших даже представят императору. А ты, Трил, одна из лучших.
– Это ты сейчас так пошутил… про представление императору? – вмиг севшим голосом поинтересовалась я, но довольная улыбка моего куратора тонко намекала, что самое смешное ещё впереди. – Нет. Нет, нет, нет.
– Да, Трил.
– Тир, может, мне проще экзамены завалить? – Отчего-то теперь собственная шутка с представлением перед троном перестала казаться мне смешной.
– Боишься императора?
– Тир! – Я стремительно соскочила с дивана и, как загнанная в клетку лань, начала метаться по комнате. – Это не смешно. Мне, «очкастой крыске», не место во дворце! Я… изображу болезнь! Или специально навернусь с лестницы.
– Хочешь, чтобы сам император… или один из его сыновей нанесли тебе визит вежливости прямо в твоей каморке за библиотекой? А это, несомненно, произойдёт, потому что ты, Трил… на самом деле лучшая, а своих будущих гениев правящая семья обязана знать в лицо.
– Но я не смогу снять очки, как и одеться хотя бы красиво, пусть и дёшево. Это погубит конспирацию!
– Значит, тебе придётся там появиться в таком виде. И… вообще, Трил, хватит паниковать раньше времени. В конце концов, там будет твоя подруга.
– Тилия? – спросила я, а потом сама вспомнила, что других как бы и нет. – А ты?
– А вот меня не будет, – с полнейшим безразличием в голосе ответил он.
– Почему? – Теперь катастрофа стала казаться мне ещё более страшной.
– Я не студент Астор-Холт и не профессор. И вообще, меня совершенно не прельщают подобные мероприятия.
– И нет никакой возможности тебя уговорить? – спросила я, хотя по его лицу и так было понятно, что это дело бессмысленное.
– Нет, Трил. И тебе там задерживаться не рекомендую. Хотя, может, тебе и понравятся танцы.
– Издеваешься? Да я за свою жизнь только со шваброй и танцевала! И поверь, этот танец точно не подойдёт для Новогоднего императорского бала. Да и кто пригласит такое чучело? Только полный извращенец! Вот!
– Ладно тебе причитать. Давай успокаивайся, возвращайся на диван и готовься меня слушать. Времени осталось мало, а у нас ещё шесть вопросов не разобранных. И знаешь ещё что, дорогая моя ученица. Есть такая поговорка «Чему быть – того не миновать», и в этот раз тебе всё равно придётся смириться. К тому же, поверь, немногие в академии могут похвастаться личным знакомством с императором. А тебе в какой-то степени повезло.
Да уж… повезло так повезло. Вот только нужно ли мне такое везение? Хотя уже слишком поздно рассуждать об этом. И что толку переживать, если всё равно придётся идти?