Между Сциллой и Харибдой,
Между жлобством и эстетством –
По нейлоновой струне…
Бриллиант. Рассвет.
Капля воды на сливе кондиционера.
XXI век.
Это тело.
Просто тело.
Остальное улетело.
Свои мысли
Дураки
Умещают в три строки.
Орган и саксофон. Томазо Альбинони.
Мощь бархатных низов.
Высокий звук, как свет.
Ша,
Гейша!
Душа…
Дзэн.
Удар посохом
В нужное время и место.
Куда только я
Не посылал вас, люди!
Не идете, да.
…и ноет, и ноет —
Живьем и в ЖЖ.
Когда же ты с гноя,
Блин, слезешь уже?
Тесно в мире от бла-благородий,
Всяк дворянского, итить, корня.
Выйдешь на двор по нужде – бродят…
Я их ласково зову – дворня.
Фейсбук, Вконтакте и ЖЖ,
Где мы толпой зависли…
Так два яйца от Фаберже
Бесплодны в главном смысле.
Все излечит-исцелит
Добрый доктор Айболит:
Самомнение у быдла,
И бездарность у элит!
По амбару помела,
По сусекам поскребла:
Колобок у колобабки —
На лимон колобабла!
Эй, Илюша, Добрыня, Алеша,
Богатырская слава Руси,
Что хорошего?
– Воздух хороший!
Остальное – Господь упаси…
Нам легче сдохнуть, чем любить,
Нам снайпер ближе, чем мишени.
Решая: «Быть или не быть?» —
Господь, не торопись с решеньем!
Обернись да погляди ты:
Птицы сбиты, песни спеты —
Раньше были эрудиты,
Нынче стали википеды…
Носил и я большую бороду
Да по портвейну хипповал –
Сейчас как вспомню, братцы, морду ту,
Так сразу б на лесоповал!
Нет за душою ни рубля,
А уж зовет труба:
Да я, бля, только с корабля –
И скоро, бля, на бал!
Чтобы вышло дешевле, в шашлык добавляется соя –
Да, уже не шашлык, но болтают, что с пользой еда;
Чтоб не петлю на шею, цинизм добавляется в совесть –
Ах, полезная совесть теперь не грызет никогда!
У меня есть принципы, принципы во мне –
Скачут они принцами на лихом коне…
Или лучше – принцами на лихих конях?
У меня есть принципы, ну и ну их нах!
Выбираю из зол меньшее,
Называю его добром.
Это, значит, когда вешают,
Радуюсь, что не топором…
Поцелуешь ребенка – сочтут педофилом,
Обнимешь друга – сочтут геем,
Вместо «Напареули» дают кефира…
Кто же это придумал? Какой гений?!
Время по-особому скрипит —
Жил да был писатель Еврипид,
Жил бы он в сегодняшней Европе,
Был бы он писатель Европид.
Строем буквы – аты-баты,
Вдруг одна как даст в тамтамы!
Ведь писалось: депутаты…
Написалось: депутаны.
Я беру нытика,
Говорю: «Ну-те-ка!»,
Из него вытека…
Вот финал жутика.
Здравствуй, дивный новый мир,
Что-то ты не очень дивный…
Оставались бы людьми,
Не пришли бы крокодилы.
Верхи не могут, низы не хотят –
Понять бы, где верх, где низ?
Два людоеда друг дружку едят,
Толкуя про гуманизм.
Привратник, свет небесный избирая,
Прими и тьму.
Когда поэт стучит в ворота рая,
Открой ему.
Автор порван на цитаты,
Штучный, братцы, он продукт:
Боже, как его читают,
Боже, как его крадут!
Я скажу, от кайфа тая,
Как весной сосулька таяла:
«А вот эта запятая
Мне особенно доставила!»
Ширится кипеш и множится,
Мозг не вмещается в брючины –
Глянешь на это убложество
И закипишь, как фэйсвзбученный…
Пускай седы мои виски,
Пускай бессонны ночи –
Люблю я женщин, мужики!
…а мужиков – не очень.
Читатель в тексте не нашел души,
А в остальном, мол, тексты хороши.
Он прав – нет крови, хлещущей из жил…
Ну как отыщешь то, что не вложил?
Не стало еще одного поэта —
Заметили, но мимоходом, искоса,
Топча аритмично свою планету,
Бухтя мимо рифмы: "А на-кось, выкуси!"
Хотелось бессмертья – ложись, красивый,
Хотелось признанья – забудем к вечеру,
Хотелось спрятать – добудем силой
Все тайны вплоть до цирроза печени.
Поэтов много, собак нерезаных,
Они плодятся в инцесте с музою,
И вот лежит – молчаливый, трезвый,
Эфира сын, ангелок замурзанный.
Бог создал Еву из ребра
Бездельника Адама,
С тех пор прекрасна и добра
Возлюбленная дама,
Они для нас – весенний гром
И шарик голубой…
Ах, что-то ноет под ребром —
Наверное, любовь.
Ах, за речкой-рекою, за тихой и темной рекой
Все поэты писать научились лишь длинной строкой.
А куда торопиться, душа моя? Здесь, за рекою,
Ни грозы, ни хулы – только вечный и тихий покой.
Ах, за речкой-рекою, глубокой и черной водой,
Навсегда распростились поэты с несчастьем-бедой,
Каждый ходит, душа моя, гоголем, счастлив и признан,
А который не ходит, тот сидя оброс бородой.
Ах, за речкой-рекою навек обрывается нить,
Здесь все можно принять, и нельзя ничего изменить,
Каждый знает про это, душа моя, знает и помнит,
Что умевшим гореть никогда не приходится гнить.
Копошится бес в ребре —
Хрусть да хрясь,
Ах, неладно в декабре —
Дождь да грязь,
По промозглой по поре,
с голой попой в серебре,
на летучем на ковре
мчится князь.
Что у князя ни кошель —
Сплошь деньга,
Хоть гони его взашей —
Ни фига,
Эй, запойные друзья,
нам дремать-храпеть нельзя,
нам бы с вами взять ферзя
за рога.
Утром князюшка-зима —
Стук в окно,
Эй, морозец, не замай —
Все равно
Будут красные носы,
будут мерзлые усы,
будут полночь бить часы —
с Новым сном!
Вкуса плова слаще слово, верность – прочная основа,
Много денег у иного, много бога у калек,
Хоть по мыслям, хоть по вере не для всех открыты двери —
В Штатах или Сэсэсэре, Мустафа или Олег.
От Багдада до Чикаго – честь, отвага, плащ и шпага,
А иначе сволочь Яго изведет всех Дездемон;
Брось ворованный платочек, сталкера избавь от точек,