Гастон ухаживал не то чтобы элегантно, но хотя бы сразу в постель не потащил. Гастон – это тот офицер из Префектуры. Гастон, Элен… Есть намёк на некое созвучие, как бы родство душ, на том они и сошлись. Но даже если бы звали его Иезекиль, не страшно – всегда можно найти подход к влюблённому мужчине. При этом не всегда всё сводится к постели, когда его, удовлетворённого, размякшего можно, что называется, голыми руками брать.
И вот во время одной из таких встреч Элен спросила:
– Неужели так трудно получить статус беженца?
– Во-первых, ты должна зарегистрироваться в префектуре, но это не проблема. Самое трудное – доказать, что тебя незаконно преследуют на родине.
– Но это же абсурд! Где я возьму такую справку? Ни один московский судья или прокурор не признает, что принял незаконное решение. А в моём случае даже до вызова к следователю не дошло – приятель мужа предупредил, что меня скоро арестуют.
Гастон только развёл руками. Ну что ж, придётся немного подтолкнуть его в нужном направлении.
– А вот были такие обращения в Префектуру, когда человек знает, что против него уже состряпано уголовное дело, но подтвердить это документально он не может?
Гастон долго копается в памяти, судя по всему, он тугодум. «Может, потому и жена бросила». Но вот, кажется, что-то вспомнил:
– В основном, это мигранты из Северной Африки. Толпами осаждают префектуру, но всё без толку. Никто не будет разбираться в том, что происходит в Ливии или в республике Чад.
– А из цивилизованных стран? Например, из Украины?
– Ну ты и скажешь! – Гастон скривился, изображая откровенное презрение. – С каких это пор Украину в цивилизованные страны записали? Вот Россия – это другое дело, хотя и с оговорками.
– Неужели все так думают?
– За всех не скажу, но у меня свои собственные предпочтения. Здесь много русских эмигрантов, весьма приятные люди, я с удовольствием с ними беседую, если по каким-то делам приходят в префектуру… Кстати, был недавно один случай. Некий банкир бежал из России, поскольку его якобы должны отдать под суд по надуманному обвинению. Но как это доказать? Хотел ему помочь, но ничего так и не придумал.
– Послушай, а это не тот ли банкир, который проходил по делу моего мужа? Как его фамилия?
Снова длительная пауза, в течение которой Гастон чмокал губами, хмурил брови, пожимал плечами… Для Элен это были непростые минуты: «Столько сил потрачено на этого недотёпу, неужели зря?» И вот, наконец, он выдал результат:
– Я вспомнил. Леонид Лехницкий…
– Он самый!
Элен не смогла скрыть радости – как будто после долгой разлуки нашла родного человека. Но Гастон не удивился:
– Я тебя понимаю. Встретить знакомого человека вдали от родины – это редкая удача! Он остановился в отеле «Бристоль», но вот в каком номере, уже не вспомню. Только ты учти, что он зарегистрировался под чужим именем, Морис Леблан, так мне и сказал. Это можно сделать даже в самых дорогих отелях, только денег заплати. Многие знаменитости так поступают, скрываясь от назойливых папарацци. А у него другой резон – чтобы российские спецслужбы не нашли.
Что ж, теперь надо постепенно свести отношения на нет, и для этого есть веская причина – встретила «родного человека». Впрочем, до встречи дело ещё не дошло, да и с Гастоном порывать не стоит – ещё может пригодиться, если Лехницкий сменит место жительства. Но вот вопрос: как подобраться к беглецу?
«Самое простое решение – перебраться из "Рица" в "Бристоль". И что тогда? Подойду к нему и скажу: "Здрасьте, а я тоже из России"? Так он тут же вызовет полицию, скажет, что я русская шпионка, послана специально для того, чтобы тайно переправить беглеца на родину. Нет, этот вариант точно не пройдёт!»
О том, чтобы подать условленный сигнал полковнику, Элен даже не думала. «Это всегда успеется, если беглец откажется помочь. Кстати, этим и можно пригрозить, но только в крайнем случае. Так, мол, и так, отель под наблюдением сотрудников ГРУ и живым тебя отсюда уже не выпустят». Ну что же предпринять? Элен понимала, что нужен нестандартный ход, ещё сидя в самолёте ломала голову, но приемлемого варианта не нашла – решила, что интуиция и в этот раз не подведёт.
Если следовать законам жанра, то для начала требуется выяснить все контакты Лехницого-Леблана: где время проводит, чем интересуется? В «Фоли-Бержер» и «Мулен Руж» обнаружить его присутствия не удалось, да и на светских раутах вроде бы не появлялся.
И тут её осенило: «А что если заделаться путаной? Только ведь не пойдёшь на Пляс Пигаль или в Булонский лес "клеить" сексуально озабоченных мужиков в надежде, что туда заявится Лехницкий. Нет, тут нужно попасть точно в цель! А для этого получить направление от элитного эскорт-агентства – вот приду к нему и скажу: "Подружку вызывали?" Ну какой мужик от такого лакомства откажется?»
Пришлось снова обратиться к Гастону:
– Милый! Что мне делать? Очень хочется с ним пообщаться…
– Ну так иди! Что тебе мешает?
– Так я же с ним лично не знакома. Ну вот приду, скажу, что тоже из России… Так он же перепуган до смерти! И первая мысль будет, что меня специально подослали, чтобы нелегально переправить его в застенки ФСБ.
Гастон помолчал, почесал себе затылок.
– Да, это серьёзная проблема.
– Я вот о чём подумала. А что если явлюсь перед его светлы очи, как девица из элитного эскорт-агентства? Тогда у него не должно возникнуть подозрений.
– Ты что, хочешь с ним переспать?!
«Ревнует или попросту обиделся?»
– Да нет, только бы завязался разговор, а потом скажу, что разыграть решила… Но как к нему попасть?
Снова помолчал. «Видимо, прикидывает так и сяк – а стоит ли мне помогать в этом скользком деле?» Но вот вроде бы нашёл решение:
– Тут может помочь кто-то из полиции нравов. Есть у меня там приятель, что-нибудь подскажет.
«Всё-таки какой-то не французистый француз. Нет в нём темперамента. Другой бы на его месте бил копытами, а этот… Ну хотя бы так».
А через пару дней Элен уже готовилась к встрече с беглецом. Как выяснил Гастон, Лехницкий заказал CallGirl в элитном агентстве Escort Ladies Paris. Владелица агентства согласилась на подмену – с полицейскими не поспоришь, иначе потом хлопот не оберёшься. Теперь Элен предстояло проделать всем известный трюк с переодеванием – нельзя было исключить, что за ней следили агенты СВР или ГРУ. Ближе к вечеру отправилась в торговый центр, побродила, приценилась к дорогой обуви, затем посетила туалет… И вот уже из него выходит юная красотка, словно бы сошедшая с обложки журнала для мужчин – никакой сыщик не признал бы в ней Элен. Ну а дальше – дело техники.
Всего полчаса понадобилось, чтобы убедить Лехницкого в отсутствии у Элен намерения ему навредить. Для начала пришлось рассказать, как ни за что посадили мужа, ну а теперь пытаются добраться до неё. Судя по всему, Лехницкий ей поверил. А затем высказала предположение, что это дело инспирировал Михаил Идельсон – испугался, что все узнают, как и благодаря кому он стал олигархом, и вот начал «обрубать концы».
– Так я же потому и сбежал! – словно бы оправдывался Лехницкий. – Добрые люди намекнули, что меня хотят отправить за решётку и там, вместе со мной, похоронить те сведения, которые изобличают Идельсона. Господи! Ну зачем я с этими мерзавцами связался?!
– А не пытались договориться? Вы отдаёте компромат, а они гарантируют свободу…
– Да что вы! С ними такое не проходит, верить им нельзя. Сгноят в тюрьме или закопают где-нибудь в лесу.
– Но вечно прятаться нельзя.
– Я понимаю! Господи, но что же делать?
Обсудили несколько вариантов, из тех, что на слуху. К примеру, обратиться в прессу, в правозащитные организации или продать материалы ЦРУ в обмен на американское гражданство. Однако и последний вариант Лехницкого-Леблана не устроил:
– Связываться с иностранными спецслужбами – это последнее дело. Я не такой уж патриот России, однако не хотелось бы, чтобы третировали детей и родню, плевали на мою могилу… Да и как борец с режимом не хочу прославиться, – и снова, в который уже раз, схватился за голову и так, покачиваясь, продолжал твердить: – Нет, Элен, ничего у нас с вами не получится. Нет выхода из этого лабиринта!
Тут и настал момент, когда «безнадёжно больному» можно предложить чудодейственное средство – главное, чтобы поверил, а что это, панацея или же пустышка, Элен и сама пока не знала. Но если нет другого варианта, почему бы не попробовать? Когда поделилась своей идеей с Лехницким, тот замахал на неё руками:
– Элен! Это чистейшая туфта, утопия! Там же все заодно…
– Я так не думаю. Вряд ли президент обладает достоверной информацией о том, что творится у него под носом.
– Ну, допустим, вы правы, и единственный шанс для нас – это попытаться открыть ему глаза. Но как вы это сделаете? Опять замаскируетесь под путану и проникните в президентские покои? Да вас не подпустят к нему даже на пистолетный выстрел!
«Он, конечно, прав, хотя идея с путаной не столь наивна, как может показаться. Ведь президент тоже человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Однако там наверняка тройной контроль, и справкой из вендиспансера не обойтись. Будут проверять всю родню до пятого колена, выявлять неблагонадёжных среди друзей, знакомых. Да нет, конечно, всё это пустое! Но интуиция подсказывает, что лазейка где-то есть».
– Может, обольстить кого-то из охраны?
– При всём уважении, Элен, ваши прелести не компенсируют ему крайне неприятные последствия, вызванные нарушением воинского долга. Могут записать и в пособники террористов, а в лучшем случае отправят на Таймыр охранять оленеводов.
– Тогда попробовать через интернет…
– Да на президента нет прямого выхода, – тут Лехницкий задумался. – Вот разве что жалобу направить в Администрацию, и при этом указать, что есть некие материалы… – но тут же замотал головой: – Да нет, делом займётся ФСБ или МВД, и я вас уверяю, что жалобу положат под сукно.
Поиски нужного решения продолжались до самого утра – тут уж не до развлечений, не до сна, когда речь идёт о твоей судьбе, о том, как сложится жизнь дорогих тебе людей. Перебрали много вариантов, и сошлись на том, что надо бы найти влиятельного человека, вхожего в кремлёвские кабинеты. Но этого мало – он должен пожалеть «бедного еврея», не дать его в обиду. Когда Лехницкий это сказал, Элен поняла – это то самое, чего так не хватало.