Ещё во время своего первого визита в Австралию Александр, как и было условлено, умудрился установить контакт с представителями советского консульства в Канберре, воспользовавшись для этого очередной увольнительной. В отправленном тогда же для Центра отчете он подробно описал систему несения гарнизонной службы на Новой Гвинее, а также вкратце упомянул об общем состоянии остатков голландской колониальной армии. Вторая конспиративная встреча с кураторами состоялась уже после завершения операции «Plover». Естественно, к ней был присовокуплен и детальный рапорт об оккупации архипелага Танимбар и последовавших затем боях с японцами. Одновременно Саша в корректной форме намекал, что не видит особого смысла в своем дальнейшем пребывании здесь.
Действительно, после июля 1942 года активные действия бывшей голландской армии надолго замерли. Да и называлась она теперь уже не KNIL, а NEI Force (от сокращенного английского «Силы Нидерландской Ост-Индии»). Оставшихся в строю солдат переодели в пошитое в Австралии обмундирование, состоявшее из легких брюк со стрелками, кителя с отложным воротником и пилотки американского образца. Занимались они в основном строевой подготовкой, учебными стрельбами, да всевозможными спортивными мероприятиями. Ну и купанием в море и походами в бар, если выпадала долгожданная увольнительная.
А в это время дела на советско-германском фронте складывались далеко не лучшим образом. После катастрофы в Крыму и под Харьковом немцы вышли к предгорьям Кавказа и завязали бои за Сталинград. Повторно пал Ростов. Саша в общих чертах знал обо всем этом, поскольку внимательно следил за австралийской прессой. Оттого и рвался обратно на родину, считая свое пребывание под южным солнцем несколько затянувшимся. Но и у Льва Лукича голова сейчас была занята совершенно другим. Ни сил, ни времени на разработку какого-нибудь хитроумного плана по выводу агента Ли не оставалось. Поэтому ему и было приказано пока оставаться на месте. Параллельно для поднятия морального духа в полученной директиве, сообщалось, что за прошлогоднюю Керченско-Феодосийскую десантную операцию Саша представлен к медали «За боевые заслуги». Документы на награждение из штаба 302-й горнострелковой дивизии пришли вскоре после его отъезда во Владивосток. Соответственно, и медаль он сможет получить лишь после завершения текущего задания.
Новость, конечно, обрадовала Сашу, но не сильно. По-прежнему хотелось домой. Однако дело сдвинулось с мертвой точки, во многом опять благодаря очередной случайности. Хотя, как и было выше сказано, сама голландская армия в Австралии особой активности не проявляла, но зато поистине кипучую деятельность развила недавно организованная NEFIS (опять же аббревиатура от английского «Секретная служба Нидерландской Ост-Индии»). То и дело при помощи подводных лодок на оккупированные японцами острова Индонезии высаживались небольшие разведывательные партии. Они занимались сбором информации военного характера, оценивали настроения местного населения, устанавливали контакты с изолированными партизанскими отрядами. Добровольцев в секретные агенты, естественно, вербовали среди военнослужащих бывшей KNIL. Но далеко не все на это соглашались.
– Ни за что! – заявил раз, в минуту откровенности, амбоинский солдат Нико Латумахина, с которым Саша сошелся особенно близко на почве изучения индонезийского стиля единоборств пенчак-силат. – В атаку, допустим, идти – это одно, а вот так, за здорово живешь, во вражеский тыл соваться – совсем другое. Японцы – они же звери! Если схватят, то непременно казнят. И не просто расстреляют, а штыками заколют или голову отрубят!
«Н-да. Перспектива, конечно, нерадужная», – про себя подумал Саша. Тем не менее именно его однажды вызвал на приватный разговор второй лейтенант пехоты Хейстра. Был он по виду типичным фризом – высокий, светловолосый, с носом-уточкой. И все же, невзирая на столь отличавшуюся от местного населения внешность, в разведку ходить не боялся.
– Послушай, Ли, – не стал долго ходить вокруг да около лейтенант, – ты русским языком случайно не владеешь?
– А что такое? – сразу насторожился Саша.
– Да вот, прочитал в твоем личном деле, что тебя русские моряки в море подобрали.
– Было такое. Но ведь у них, на судне, я и пробыл всего около недели. Что за это время можно серьезно выучить? Так, только пару общих фраз: «Здравствуйте», «Добрый день», «Спасибо», «Товарищ».
– Что ж, негусто, – покачал головой Хейстра. – Но другие и того не знают.
– А в чем дело, господин лейтенант? Если не секрет, конечно.
– Да набираю я добровольцев в очередную разведывательную партию. А задание в этот раз перед нами стоит весьма непростое. По неподтвержденным данным, на острове Большая Натуна, расположенном у северо-западного побережья Борнео, находится группа русских моряков с потопленного японцами парохода.
– Так они же нейтралы!
– В том-то всё и дело. Из-за этого якобы японцы и не выпускают их с острова. Типа, чтобы правда наружу не вылезла. Вот командование и хочет выяснить, соответствует ли это действительности. Ну и заодно установить судьбу нашего гарнизона.
– Теперь понятно. И вы хотели привлечь меня в качестве переводчика?
– Ну да. Разумеется, я рассчитываю, что хоть кто-нибудь из них знает английский, но подстраховаться, знаешь ли, не мешало бы!
– Замысел, конечно, хороший. Жаль только толмач из меня, получается, никудышный. А вот простым бойцом я бы пошел с превеликой охотой. Скучно без настоящей боевой работы сидеть!
– Да? Отлично! Значит, зачисляю тебя в свой отряд. С завтрашнего дня начнем тренировки…
Ещё одним добровольцем вызвался идти яванский солдат Питер Гриет. Друзья, впрочем, для краткости, называли его просто Пит.
Для заброски партии лейтенанта Хейстры, получившей кодовое название «Падуб», привлекли голландскую подводную лодку K XII, под командованием лейтенанта тер зее 1 Теодора Брунстига. Подойдя к Натуне посреди ночи, он внимательно осмотрел в перископ погруженное во тьму побережье и, не заметив ничего подозрительного, приказал продувать балластные цистерны.
– Ну всё, – сказал Брунстиг, когда лодка всплыла на поверхность и матросы отдраили рубочный люк. – Буду ждать вас здесь в течение трех ночей подряд. Условные световые сигналы вы знаете. Удачи.
Коротко кивнув, Хейстра сделал знак Саше и Гриету следовать за собой и первым ухватился за стальные скобы трапа. Выбравшись на палубу, все трое пересели в заблаговременно приготовленную надувную шлюпку и, оттолкнувшись от борта K XII, бесшумно погребли по направлению к берегу. Ещё в Австралии, на базе NEFIS, их обрядили в береты, камуфляжные комбинезоны и вооружили десантными ножами и пистолетами-пулеметами СТЭН английского производства со складными прикладами. Примерный курс прокладывал лейтенант Хейстра, время от времени, сверяясь с маленьким, тускло светящимся карманным компасом.
Впрочем, вскоре нужда в этом отпала. О несомненном приближении берега говорил всё более и более ясно различимый мерный рокот прибоя. А потом впереди смутно забелела ровная полоска намытой морем косы. За ней, темнея на фоне ночного неба, угадывалась и колеблющаяся стена тропического леса.
Причалив к берегу, троица агентов тотчас спустила воздух из шлюпки и быстро закопала её в песке, тщательно замаскировав за собой все следы. Всё-таки многочасовые тренировки не прошли даром! Затем, коротко посовещавшись, они решили не испытывать судьбу блужданиями по незнакомому ночному лесу, а спокойно дождаться рассвета, укрывшись в прибрежных зарослях.
Утро, как всегда в тропиках, наступило внезапно. Не было никаких, привычных Саше, сумерек и полутонов. Раз! И солнце будто включили. И сразу же раздался многоголосый птичий хор, приветствующий взошедшее светило.
– Так, – развернув карту и осмотревшись, сказал лейтенант. – Неподалеку отсюда должно находиться главное селение острова Ранай. Пойдем к нему. Вот вроде и тропка подходящая имеется. Только не забывайте об осторожности! Неизвестно, есть ли здесь японцы.
Озираясь по сторонам, они углубились в чащу. Однако примерно через полчаса шедший первым Гриет неожиданно остановился и сдавленно прошептал:
– Что это? Никак крест?
– Да. Похоже на могилу, – подтвердил лейтенант.
Перед ними, прямо посреди леса, стояла уединенная хижина на сваях. Очевидно, так здесь строили все. Рядом возвышался сколоченный из досок большой крест, с плохо различимыми отсюда надписями. Но не успели разведчики подойти поближе, как из хижины вдруг выскочил исхудавший небритый человек в лохмотьях, в которых с трудом можно было различить остатки голландской формы и, затравленно вертя головой, вскинул наизготовку карабин.
– Тихо! – твердым голосом приказал нерастерявшийся лейтенант. – Не стрелять! Свои.
– Боже мой! – мученически простонал незнакомец и, выронив карабин, прижал руки к лицу. – Неужели дождался?!
Впрочем, минутная слабость продлилась недолго. Вспомнив, что находится в присутствии офицера, «робинзон» с Натуны вытер ладонью выступившие слезы и, вытянувшись по стойке «смирно», четко отрапортовал:
– Разрешите представиться, господин второй лейтенант! Сунданезийский солдат Сукот! – И тут же, спохватившись, прибавил: – Рядовой первого класса!
– Вольно, – козырнул в ответ Хейстра. – Это хорошо, боец, что мы тебя встретили. Будет, кому рассказать, о последних событиях. Пойдем либо в хижину. А ты, Пит, пока покарауль снаружи.
– Есть! – отозвался немногословный Гриет.
Когда они поднимались по деревянным ступенькам приставной лесенки наверх, то показывавший дорогу Сукот вдруг пошатнулся и в изнеможении ухватился за косяк двери. На его побледневшем лице выступил крупный пот.
– Э-э-э, да ты, парень, голодный! – догадался лейтенант.
– Так точно, – смущенно признался островитянин. – Ничего не ел уже три дня.
– На-ка, взбодрись. – И Хейстра отцепил от пояса флягу с джином в матерчатом чехле, а Саша без всякого приказа вытащил из своего рюкзака пачку галет и банку консервированной австралийской баранины. – Больше тебе, с голодухи, пока нельзя.
– Да знаю я, – махнул рукой Сукот и уселся за стол.
Галеты и консервы исчезли с умопомрачительной быстротой. Насытившись и сделав добрый глоток из фляги лейтенанта, сунданезиец тщательно вытер руки и начал обстоятельно рассказывать:
– В самом начале войны, гарнизон острова Большая Натуна состоял всего из пяти человек. Двух голландцев – первого лейтенанта пехоты Петера Энгерса и сержанта Янсона и нас, троих солдат. Правда, потом, командир навербовал ещё отряд ополченцев из местного населения, но все они перед угрозой японского вторжения разбежались по своим деревням. Как таковой связи с командованием мы не имели, если не брать в расчёт маленький приёмник лейтенанта, в котором требовалось регулярно менять батареи. Ещё, раз в пару месяцев, на остров приходил небольшой пароходик с Борнео. Он привозил различные товары и забирал заготовленные местными туземцами запасы копры. Однако после объявления войны и эта тоненькая ниточка, связывавшая нас с «большой землей», оборвалась.