В.А. Рыжов «Мы больше не ваши обезьяны»
Эта история берёт своё начало 30 июня 1960 года, когда на территории бывшего Бельгийского Конго было образовано новое государство – Демократическая Республика Конго (ДРК). На церемонии провозглашения независимости Патрис Лумумба заявил, обращаясь к королю Бельгии Бодуэну: «Мы больше не ваши обезьяны». Фраза, просто убивающая своей непосредственностью и совершенно немыслимая в настоящее время.
В нашей стране, услышав слово «колонизатор», обычно представляют англичанина в пробковом шлеме и шортах, бьющего тростью африканца, согнувшегося под тяжестью какого-нибудь мешка.
Но даже британцы считали французов тупыми и узколобыми расистами:
Однако бельгийцы, пожалуй, переплюнули всех: они были патологически жестоки – до карикатурности.
Между тем на каучуковых плантациях Бельгийского Конго рабочие умирали быстрее, чем в концлагерях нацистской Германии. Надсмотрщиками над неграми бельгийцы обычно ставили других африканцев, которые нерадивым работникам отрубали кисти рук. Их они потом отправляли бельгийским колониальным чиновникам в качестве отчёта о проделанной работе. В результате население Конго с 1885 по 1908 гг. сократилось с 20 до 10 миллионов человек. А в 1960 году на всё Конго имелось аж целых 17 выпускников университетов… на 17 миллионов местных жителей. Трое из них занимали мелкие административные должности (остальные 4997 вакансий были заняты бельгийцами).
Патрис Лумумба
Позже выяснилось, что в Конго имеются также богатые месторождения меди, кобальта, урана, кадмия, олова, золота и серебра, а конголезскую провинцию Катанга бельгиец Жюль Корнэ, проводивший исследования недр в конце XIX столетия, и вовсе назвал «геологической сенсацией». И отказываться от своих экономических интересов в Конго бельгийцы не собирались. Французские и британские компании, также активно работавшие в Катанге, были вполне солидарны с бельгийцами, так что уже 11 июля 1960 года губернатор этой провинции Моиз Чомбе (и по совместительству принц африканского народа лунда) объявил о её выходе из ДРК.
В противостоянии с центральными властями он решил сделать ставку на оставшихся в Конго бельгийских офицеров, а также на «мерсенэров» – наёмников, которых газеты Катанги скромно (но гордо) называли Affreux – «Ужасные».
Бельгия, Франция и Великобритания признать новое государство не решились, но оказывали Чомбе всяческое содействие.
А затем о независимости объявила и провинция Касаи.
Демократическая Республика Конго буквально разваливалась на куски, закончилось всё военным переворотом начальника генерального штаба Мобуту (бывший сержант, сразу ставший полковником), убийством премьер-министра Патриса Лумумбы (обратившегося ранее за помощью к СССР) и вмешательством ООН, которая направила в Конго целую армию. Этот конфликт осложнился ещё и крушением при посадке в городе Ндола (в настоящее время находится в составе Замбии) самолёта, на котором находился генеральный секретарь ООН Даг Хаммаршёльд (18 сентября 1961 года). Расследованием обстоятельств катастрофы занимались шесть комиссий. Наконец, в 2011 году специалисты пришли к выводу, что самолёт был всё же сбит. В январе 2018 года было опубликовано заявление бельгийского парашютиста П. Копенса, в котором он утверждал, что атаку совершил его соотечественник Ян Ван Риссегем, управлявший учебно-тренировочным реактивным самолётом «Мажистер», переделанном в лёгкий штурмовик. Риссегем тогда служил в войсках непризнанной республики Катанга.
Но не будем забегать вперёд.
В 1961 году министр обороны Франции Пьер Мессмер отправил в Катангу двух очень интересных мужчин: действующего офицера Иностранного легиона Роже Фулька и бывшего майора ВМС Жильбера Буржо, которые во главе тысячи «добровольцев» (среди них оказалось много бывших легионеров и легионеров-отпускников) взялись охранять Европейские горно-химические компании в Леопольдвиле (сейчас Киншаса). Фульк и Буржо не подозревали тогда, что станут одними из самых известных и успешных кондотьеров мировой истории, а один из них прославится ещё и созданием знаменитой фирмы вербовки наёмников, известной под названием «Солдаты удачи».
Роже Фульк
Руководил этой «бригадой» капитан (в будущем – полковник) Роже Фульк (Roger Faulques), которого называли «человеком тысячи жизней», позже он стал прототипом персонажей книг Жана Лартеги «Центурионы», «Преторианцы» и «Гончие ада».
Как и многие другие офицеры Иностранного легиона, Фульк был активным участником французского Сопротивления, после высадки союзников служил в частях «Свободной Франции», получив в возрасте 20 лет звание капрала и Военный крест (Croix de guerre).
После окончания войны Фульк в звании су-лейтенанта поступил в Третий полк Иностранного легиона. Потом оказался в Индокитае – уже в звании лейтенанта: воевал в составе Первого парашютного батальона, где в это время служил и пока ещё не знаменитый Пьер-Поль Жанпьер. Впервые Фульк был ранен в 1948 году, а во время сражения у Као-Банг (1950 год) получил сразу четыре раны и на протяжении трёх суток лежал в лесу, пока его не обнаружили бойцы Вьетминя. Как тяжелораненого (фактически умирающего), его передали французской стороне. Фульк был награждён орденом Почётного легиона, долго лечился и всё же вернулся в строй – уже в Алжир, где оказался в подчинении у своего старого знакомого Жанпьера, став разведчиком Первого парашютного полка. Под руководством Фулька было разгромлено несколько подпольных ячеек ФНО.
Боб Денар
Другим командиром «отпускников» стал Жильбер Буржо – тоже партизан в годы II мировой и ветеран Индокитая. Гораздо более известен он был как Робер (Боб) Денар.
Родился он в Китае в 1929 году – там тогда находился на службе его отец, офицер французской армии. Детство провёл в Бордо. С 1945 года Денар служил в Индокитае, в 1956 году (в возрасте 27 лет!) был уже майором. Но из армии его «попросили» после того, как он, изрядно приняв на грудь, разгромил бар: решил, что там к нему отнеслись с недостаточным уважением. Он отправился в Марокко и Тунис, служил в военной полиции, а потом стал членом OAS и был арестован по подозрению в подготовке покушения на премьер-министра Франции Пьера Мендес-Франса, провёл в тюрьме 14 месяцев.
В интервью газете «Известия», которое взял у него Г. Зотов в 2002 году (он потом называл эту беседу главной журналистской удачей своей жизни), Денар сказал:
«Очень часто я оказывался в ситуации: если не убью я, убьют меня… И тут уже выбора н остаётся. Но никогда в жизни я не выстрелил в женщину или ребёнка. То же самое касается революций: я не совершал их по своей прихоти, это была работа».
Как-то сразу вспоминаются «бессмертные» строки:
«Работники ножа и топора,
Романтики с большой дороги».
Итак, Роже Фульк и его люди тогда оказались в подчинении Чомбе.
А позже, уже расставшись с Фульком, Денар возглавил собственный батальон – «Коммандо-6».
Примерно в то же время к Чомбе прибыл и Томас Майкл Хоар.
Майкл Хоар был ирландцем, родившимся в Индии (Калькутта) 17 марта 1919 года. Незадолго до начала II мировой войны он поступил в «Лондонский полк ирландских стрелков», в котором быстро стал инструктором по стрельбе. В январе 1941 года он был направлен на учёбу в военную школу в Дройбиче, аттестация, выданная ему тогда командиром, гласила: «Волевой и агрессивный типаж».
В конце 1941 года Хоар в звании второго лейтенанта был направлен во 2-ой разведывательной полка 2-й пехотной дивизии, которая в апреле 1942 года была направлена для действий против Японии. Хоар воевал в Бирме (Араканская кампания, декабрь 1942-май 1943 м гг.) и в Индии (Кохима, 4 апреля – 22 июня 1944 г.). Служил в группе дальней разведки бригадного генерала Фергюссона, войну закончил в штабе британских войск в Дели, в это время ему было 26 лет, и он был уже майором.
Демобилизовавшись, он получил диплом бухгалтера, а 1948 году перебрался в Южную Африку, в город Дурбан. Жил он неплохо: руководил яхт-клубом, устраивал сафари для богатых клиентов, путешествовал. Побывал и в Конго: искал здесь сына олигарха из ЮАР, пропавшего в джунглях. Во главе небольшого отряда он тогда смело двинулся неизведанные дали Африки. И в одной из деревень под названием Каламатади он нашёл юношу… наполовину съеденного каннибалами. Чтобы сделать заказчику приятное, Хоар приказал уничтожить деревню людоедов.
Как вы понимаете, человеку с такими способностями и с таким характером требовалось гораздо большее количество адреналина, чем он мог получить в Дурбане. И потому в начале 1961 года он оказался в Катанге, где возглавил подразделение «Коммандо-4». Почему «4»? Это соединение стало четвёртым по счёту, которым за свою жизнь командовал Майкл. Всего под командой Хоара оказались тогда 500 белых наёмников и свыше 14 тысяч африканцев. Среди первых солдат Хоара оказалось много люмпенов, сам он вспоминал:
«Было слишком много алкоголиков, дебоширов и тунеядцев, которых больше нигде не брали на работу… Были случаи гомосексуализма».
Но Хоар быстро навёл порядок, отсеяв самых никчёмных и вымуштровав остальных. Дисциплина в его подразделениях всегда была на высоте, а методы воспитания просты и эффективны: рукояткой пистолета по голове за попытки пререкания, а однажды он лично отстрелил одному из своих подчиненных, очень любившему играть в футбол, большие пальцы ног – в качестве наказания за изнасилование местной девушки.
Гораздо более известным стал другой батальон Хоара – «Коммандо-5», или «Дикие гуси»: в средневековой Ирландии так называли наёмников, а Хоар, как мы помним, был ирландцем.
Для этого подразделения Хоар даже составил свод из 10 правил: помимо обычных боевых наставлений (типа «всегда чисть и оберегай свое оружие»), были такие: «Молись Богу каждый день» и «Гордись своим внешним видом, даже в бою; брейся каждый день».
А десятое правило было следующим: «Будь агрессивен в бою, благороден в победе, упорен в обороне».
Сохранились сведения о «зарплате» первых «Диких гусей» в Конго: рядовые получали 150 фунтов стерлингов в месяц, 2 фунта в день на карманные расходы, 5 фунтов в день во время боевых действий. В дальнейшем оплата их «труда» увеличилась: при заключении контракта на полгода они получали (в зависимости от должности и интенсивности боевых действий) от 364 до 1100 долларов в месяц.
Самым известным «гусем» этого батальона был Зигфрид Мюллер (Конго-Мюллер), участник II мировой войны на стороне Третьего рейха, который позже написал книгу «Современные наёмники», очерки «Современная война» и «Боевые действия в Конго».
На основе его воспоминаний в ГДР был снят фильм «Коммандо-52», запрещённый в ФРГ. А потом восточные немцы сняли ещё и фильм «Человек, который смеётся», в котором о Мюллере рассказывали его бывшие сослуживцы. Своё название этот фильм получил из-за «фирменной» улыбки, ставшей «визитной карточкой» Мюллера:
Мюллера называли «пруссаком», «ландскнехтом империализма», «палачом с опытом» и «бывшим эсэсовцем» (хотя к СС он никакого отношения не имел), а его характер – «коллекцией дурных черт немецкой нации», но сам он гордо именовал себя «последним защитником белого Запада».
Впрочем, некоторые считают его всего лишь позёром и талантливым «самопиарщиком», создавшим миф о самом себе – героическую легенду, в которой он предстаёт истинным арийцем, идеальным наёмником и суперсолдатом. А все его «железные кресты» и джипы, декорированные человеческими черепами, называют реквизитом и декорациями вульгарной оперетты.
На самом же деле Мюллер надежд Хоара, похоже, не оправдал: назначенный было командиром взвода, он вскоре был переведен на должность начальника тыловой базы.
В Катанге оказался и бельгиец (точнее, фламандец) Жан Шрамм (известный также как Чёрный Джек), который жил в Конго с 14 лет. В «лучшие годы» на его огромной плантации (площадь её составляла 15 квадратных километров) близ Стенливиля работали более тысячи африканцев.
Всё изменилось в 1960 году, когда эта плантация была разорена сторонниками Патриса Лумумбы. Шрамм, который не имел к военному делу никакого отношения и не служил в армии, возглавив отряд самообороны, некоторое время «партизанил» в джунглях, а потом создал «чёрно-белый» батальон «Леопард», или «Коммандо-10», в котором офицерами служили европейцы, а рядовыми были негры из племени кансимба. Таким образом, Жан Шрамм стал самым известным и успешным непрофессионалом среди всех командиров наёмных отрядов. В 1967 году его имя прогремит на весь мир, и на какой-то короткий миг Жан Шрамм станет известнее Майка Хоара и Боба Денара.
А в 1965 году Конго навестили ещё и чернокожие кубинцы во главе с неким «команданте Тату» – чтобы помочь камрадам из революционного движения «Симба» («Львы»), которых возглавлял бывший министр образования и искусства Пьер Мулеле.
Особенно отмороженными «львами» были практиковавшие каннибализм подростки 11–14 лет (юннесы), жестокость которых не знала предела.
А господин Мулеле, которого отдельные европейские либералы называли тогда Чёрным Мессией, Линкольном Конго и «лучшим сыном Африки», был не просто бывшим министром, но ещё и шаманом «новой школы» – прошедшим обучение в Китае христианином с маоистским и псевдомарксистским уклоном (очень модным в Африке того времени). Он объявил убитого Лумумбу святым, которому следовало поклоняться в специально построенных святилищах, а своим приверженцам щедро дарил зелье мугангов (местных колдунов) «дава», делая их неуязвимыми. По его уверениям, данное снадобье действовало безотказно: нужно было лишь ничего не бояться и не касаться женщин. Чтобы убедить своих людей в эффективности «дава», он использовал нехитрый трюк с «расстрелом» холостыми патронами выпивших зелье повстанцев (которые, кстати, не были посвящены в затею Мулеле, поэтому дрожащих от страха «добровольцев» пришлось связать, чтобы не разбежались). Самое смешное, что в «волшебную воду Мулеле» верили и противники «Симбы», которые часто сдавались без боя либо отступали, поскольку считали, что не имеет никакого смысла сражаться с людьми, которых невозможно убить.
Проблемы у восставших «Симбы» начались, когда они столкнулись с бельгийскими парашютистами, атаковавшими их в рамках операции «Красный дракон» в Стенливиле (Кисангани) и белыми наёмниками Майка Хоара. Первое время «неуязимые» симбу не боялись даже авиации. Густаво Понсоа, кубинский пилот отряда Хоара, вспоминал:
«Некоторые даже махали нам за секунду до того, как наши ракеты разносили их в ошметки».
Но не будем забегать вперёд.
Между тем под именем таинственного «команданте Тату» скрывался не кто иной, как Эрнесто Че Гевара.
Этого «романтика революции», вообще-то, в симпатиям к неграм упрекнуть довольно трудно, а о политкорректности и толерантности он даже и не слыхал. Его ответ на вопрос кубинского бизнесмена Луиса Понса «Какие действия собирается предпринимать революция для помощи чернокожим» стал поистине легендарным:
«Мы собираемся сделать для чёрных то же самое, что чёрные сделали для революции, то есть ничего».
Что тут можно сказать: умел этот аргентинец «формулировать» и говорить афоризмами.
Мигель Санчес вспоминал, что в Мексике, готовясь к высадке десанта на Кубу, Че Гевара постоянно называл одного из своих соратников (Хуана Альмедиа) «негритёнком». В его устах это звучало оскорбительно, и Альмедиа это очень сильно задевало. Санчес посоветовал ему: «Послушай, Хуан, когда Гевара называет тебя эль-негрито, зови его в ответ эль-чанчо (свинья)».
Этот приём сработал: Че Гевара от него отвязался и никаких попыток «припомнить» и как-то отомстить ни тогда, ни потом не предпринимал.
Однако классовая солидарность – превыше всего. Че Гевара честно попытался научить своих африканских «собратьев» хоть чему-нибудь, кроме весёлой резни всех, до кого они могли дотянуться. Но чудес не бывает, и у легендарного команданте ничего не получилось. Но об этом – в следующей статье.
В общем, сами понимаете: когда на территории Конго появились все эти талантливые, опытные и авторитетные люди, грех было им там не повоевать, и боевые действия начались очень скоро. Об этом мы поговорим в следующей статье.
Продолжим наш рассказ. И начнём его со времени появления в Катанге «отпускников» Роже Фулька и Робера Денара, которые, как мы помним, явились защищать эту мятежную провинцию Конго (и горно-химические предприятия, расположенные на её территории) от центральных властей этой страны.
После того как богатая ресурсами провинция Катанга объявила о выходе из Демократической Республики Конго, а Бельгия, опасавшаяся национализации «Объединенных копей Верхней Катанги», фактически поддержала возглавившего мятежников Моизе Чомбе, президент этой страны Касавубу обратился за помощью в ООН (12 июля 1960 г.). Функционеры ООН, как обычно, приняли половинчатое решение, по принципу «ни нашим, ни вашим», которое не удовлетворило ни одну из сторон. Присутствие бельгийских военных в Катанге не было признано актом агрессии, но не была признана и независимость новоявленного государства. Конфликт, по мысли чиновников ООН, следовало перевести в вялотекущую фазу, а там, может, и само «рассосётся» как-нибудь. В Конго стали прибывать соединения миротворцев, но отношения между ними и вооружёнными формированиями обеих сторон как-то сразу не сложились. Так, ирландский батальон, прибывший в Конго в конце июля 1960 года, 8 ноября попал в засаду, организованную воинами племени балуба, которые обстреляли пришельцев из… луков. Восемь ирландцев были убиты сразу, тело ещё одного было найдено через два дня. А в правительстве ДРК шла борьба не на жизнь, а на смерть, закончившаяся смещением и арестом Лумумбы, его освобождением, повторным пленением и, наконец, жестокой казнью в Катанге, куда его передали в надежде, что этот «подарок» Чомбе хоть как-то поспособствует затуханию мятежа. Получилось ещё хуже, и очень скоро гражданская война заполыхала с новой силой, а Конго фактически развалилось на четыре части.
В начале сентября 1961 года ирландский батальон миротворческих сил ООН подошёл к городу Жадовилю, расположенному в глубине территории Катанги. Официальной целью прибытия объявлялась защита местного белого населения. Здесь ирландцам совсем не обрадовались, а белые оказались бельгийцами – служащими той самой компании, из-за которой всё и началось. И потому ирландцев в Жадовиль даже и не впустили – пришлось разбивать лагерь за пределами города. А 13 сентября разбираться с ними прибыли солдаты Роже Фулька и местные военные соединения (уровень которых был ниже всякой критики, так что главной ударной силой стали именно наёмники). В ходе 5-дневных боёв тогда погибли 7 белых наёмников и 150 негров (что неудивительно: многие из африканцев воевали с луками).
На родине сдавшиеся в плен ирландцы (157 человек) вначале считались трусами, но потом соотечественники передумали, и в 2016 году сняли героический фильм «The siege of Jadotville» («Осада Жадовиля»), посвящённый этим событиям.
Основой сценария этого послужила документальная книга Деклана Пауэра «Осада Жадовиля: забытая битва ирландской армии». Главную роль сыграл Джейми Дорнан – кумир мазохисток, исполнитель роли богатенького извращенца Кристиана Грея («Пятьдесят оттенков серого», «На пятьдесят оттенков темнее» и «Пятьдесят оттенков свободы»).
Позже Фульк разработал план защиты мятежной провинции Катанга и возглавил её оборону, которую так и не сумели прорвать войска международных сил. Катанга была разделена на 5 военных зон, главные сражения развернулись за город Элизабетвиль (Лубумбаши). Несмотря на подавляющее преимущество противника, использовавшего тяжёлую артиллерию и авиацию, отряды наёмников при поддержке местных жителей (в том числе и европейцев) оказали яростное сопротивление. Особенно проявил себя тогда Робер Денар, который, командуя батареей тяжёлых миномётов, удачно и быстро меняя позиции, буквально терроризировал отряды наступающих «миротворцев».
Элизабетвилль всё же был сдан, и это вызвало ярость Фулька, считавшего, что город ещё можно и нужно было защищать. Он уехал из Конго, поклявшись никогда теперь не подчиняться приказам африканцев, а командиром французских мерсенэров стал его заместитель – Боб Денар. Но скоро и он покинул Конго – впереди у него была «работа» в Йемене.
Несмотря на захват Элизабетвиля, подчинить Катангу тогда не удалось: 21 декабря 1961 года был подписан договор о прекращении огня (а падёт эта провинция лишь в январе 1963 года).
Как мы помним летом 1964 года на огромной территории северо-восточного Конго началось восстание движения «Симба». Так («львами») называли себя сами повстанцы, а другие конголезцы называли их «басени» – «лесные люди», что ясно говорит об уровне развития этих мятежников: «цивилизованные» народы «лесными» не называют.
4 августа 1964 года мятежники захватили город Альбервилль (сейчас – Кисангани). В заложниках у них оказались 1700 белых поселенцев. Когда осенью 1964 года отряд Майка Хоара и соединения правительственной армии Конго подошли к городу, повстанцы заявили о том, что в случае штурма все «белые» будут убиты. Ситуация разрешилась после операции «Красный дракон», в ходе которой 545 парашютистов бельгийской армии 24 ноября, высадившись в аэропорту Стенливилля, освободили 1600 белых и 300 конголезцев. Симба успели убить 18 заложников и ранить 40 человек. А 26 ноября бельгийцами была проведена операция «Чёрный дракон» – захват города Паулиса.
После этого армия Конго и батальон Хоара начали штурм города и вытеснение мятежников из его окрестностей. До конца года бойцы Хоара взяли под контроль несколько десятков деревень и город Ватса, освободив при этом ещё 600 европейцев. Во время этих операций Хоар получил ранение в области лба.
Тем не менее, Хоар остался недоволен этой операцией и потому принял решительные меры по укреплению дисциплины и боевой подготовки своих солдат, особое внимание он уделял подбору кандидатов на сержантские и офицерские должности.
Несмотря на такие успехи, власти Конго нерегулярно снабжали отряд Хоара боеприпасами и продовольствием и даже допустили задержку жалованья. В результате в начале 1965 года (по истечении срока контракта) из Commando-4 ушла почти половина наёмников, и Хоару пришлось набирать новых людей. Заключив новый полугодовой контракт с правительством этой страны, Майк Хоар сформировал свой знаменитый батальон «диких гусей» – Commando-5.
Именно в Конго Хоар и заработал своё знаменитое прозвище, став Бешеным Майком (Бешеный Пёс в первоначальном варианте). Африканцы так назвали его за неизменное стремление уничтожать виновных в расправах над белыми поселенцами. Расстрелы убийц, по мнению «борцов с колониализмом», были жутким нарушением их прав «на свободу и самоопределение», а Хоар, с их точки зрения, был настоящим беспредельщиком и отморозком. Известный принцип: «А нас-то за что?» Когда убивали белых, это ведь, как говорится, «сам бог велел»…
О том, насколько серьёзным и основательным человеком был Майк Хоар, можно судить по тому обстоятельству, что, помимо пехотинцев, в его распоряжении оказались тогда несколько катеров, канонерская лодка, вертолёт, 34 бомбардировщика Б-26, 12 истребителей Т-28 и вертолет. Пилотами его «эскадрильи» служили наёмники из ЮАР, Родезии и Кубы (эмигранты из числа противников Фиделя Кастро), а среди бортмехаников было много поляков. Особенно Хоар выделял потом именно кубинцев:
«Эти кубинцы были самыми жесткими, преданными и целеустремленными солдатами, которыми я когда-либо имел честь командовать. Их командир, Рип Робертсон, был самым выдающимся и самоотверженным солдатом из всех, которых я встречал. Кубинские летчики вытворяли в воздухе такое, что мало кто смог бы с ними потягаться. Они пикировали, обстреливали и сбрасывали бомбы с такой энергией, с таким напором, что эта решительность передалась и пехоте, которая позже вовсю проявилась в рукопашной схватке».
Кубинский пилот Густаво Понсоа, в свою очередь, «рассыпается в комплиментах» Хоару:
«Я горжусь тем, что Бешеный Майк до сих пор высоко ценит нас. И мы, в свою очередь, очень высокого мнения о нем. Этот человек был настоящим бойцом! Но когда я вспоминаю тех африканских людоедов, с которыми мы сражались в Конго – тех, которыми якобы командовал Че, „могучий Тату“… господи ты, боже мой!»
Да, на помощь «Симбам» в апреле 1965 году прибыл отряд чернокожих кубинцев, которым командовал тот самый «могучий команданте Тату» – Че Гевара.
Если говорить прямо и без обиняков, Симба были жуткими отморозками, но никудышными воинами. Абдель Насер, с которым Че Гевара встречался накануне своей «командировки», прямо говорил ему об этом, но кубинец решил, что с таким командиром, как он, даже «шакалы» Симбы станут настоящими «львами». Но сразу же выяснилось, что о дисциплине эти повстанцы не имели никакого представления, и Че Гевара был вне себя от ярости, когда в ответ на приказ рыть окопы и обустраивать боевые позиции «львы» издевательски отвечали:
«Мы не грузовики и не кубинцы!»
Военные подразделения повстанцев Че Гевара неполиткорректно назвал «сбродом», и это было чистой правдой.
О способе стрельбы этих повстанцев кубинцы рассказывали следующее: взяв автомат в руки, повстанец закрывал глаза и держал палец на спусковом крючке до тех пор, пока не опустошал весь магазин.
Виктор Калас, один из участников экспедиции Че Гевары, вспоминал об одном из столкновений возглавляемого им отряда Симбы с «дикими гусями» Хоара:
«Наконец я решил дать сигнал к отступлению, обернулся – и обнаружил, что остался один! По всей видимости, я был один уже довольно продолжительное время. Все сбежали. А ведь меня предупреждали, что подобное может произойти».
В августе 1965 года Че Гевара признал:
«Недисциплинированность и недостаток самоотверженности – главные признаки этих борцов. С такими войсками выиграть войну немыслимо».
На этом фоне среди бойцов кубинского отряда начали распространяться упадочнические настроения. Че Гевара писал по этому поводу:
«Многие мои товарищи бесчестят звание революционера. К ним я применяю самые жестокие дисциплинарные взыскания».
Попробуйте угадать, какое дисциплинарное наказание Че Гевара считал «самым жестоким»? Таковым, по его мнению, являлась угроза отправить «паникёра» домой – на Кубу!
У некоторых кубинцев, погибших во время боевых действиях в Конго, были найдены паспорта, что вызвало большой скандал и обвинения Кубы и других социалистических стран в боевых действиях на стороне мятежников.
В итоге Че Гевара всё же пришлось покинуть Конго: в сентябре он уехал в Танзанию, потом, по некоторым данным, несколько месяцев лечился в Чехословакии. Вернувшись на Кубу, он начал готовиться к экспедиции в Боливию – последнюю в своей жизни.
А Майк Хоар 10 октября 1965 года объявил об освобождении региона Физи-Барака.
25 ноября 1965 года к власти в Конго пришёл Мобуту, который уже на следующий день отблагодарил Хоара письмом с извещением об отставке – британец казался ему слишком самостоятельным, независимым и опасным. В Commando-5 его заменил Джон Питерс, которого Хоар называл «сумасшедшим, как змея», а последним командиром «Диких гусей», занявшим этот пост в феврале 1967 года, стал капитан Джон Шредер.
Через три месяца, в апреле 1967 года, это легендарное подразделение и вовсе было расформировано. Теперь главной «звездой» наёмников Конго стал Боб Денар, возглавивший созданный в 1965 году франкоязычный батальон Commando-6.
Но действия Майка Хоара и Commando-5 были настолько успешными и эффективными и произвели такое впечатление, что название «дикие гуси» скоро стало нарицательным. Со временем появилось множество отрядов наёмников с похожими эмблемами и названиями, и даже части вооружённых сил некоторых стран не стыдятся «плагиата». Вот, например, эмблема сводного отряда ВВС Украины «Дикая утка», созданного на Украине из желающих повоевать на Донбассе добровольцев в сентябре 2014 года:
Сходство очевидно. Это название было предложено кем-то из «волонтёров», а позже утверждено официально. В подразделение вошли военнослужащие частей Военно-воздушных сил Украины, за исключением собственно летчиков и штурманов. Отряд воевал в Ясиноватском районе, у Авдеевки и донецкого аэропорта. Но не будем о них, вернемся к рассказу о тех, кто шёл убивать хотя бы за деньги и чужих им людей, а не своих соотечественников по идейным соображениям (но тоже за деньги).
В 1963 году Робер Денар и Роже Фульк оказались в Йемене, где воевали на стороне монархистов (их нанимателем был «имам-король» аль-Бадр). Однако тайную войну против новых властей Йемена вели тогда ещё и Великобритания, Израиль и Саудовская Аравия. Главную роль в этой интриге играли люди из британской разведки (MI-6), которые привлекли небезызвестного Дэвида Стирлинга (первого командира Специальной авиадесантной службы, Special Operations Executive, о нём будет рассказано в другой статье), и на помощь этим уже очень авторитетным французам направили четырёх числившихся в отпуске сотрудников SAS. Куратором операции выступил полковник SAS Дэвид де Креспиньи-Смайли. В своей книге «Arabian Assignment», изданной в 1975 году, он указал на курьёзное затруднение при вербовке ветеранов Катанги: в Конго у них было много женщин и свобода в употреблении алкоголя, а в исламском Йемене ничего подобного им предложить не могли.
А переход большого каравана (150 верблюдов с оружием и снаряжением) через аденско-йеменскую границу обеспечил британский лейтенант Питер де ла Билльер, будущий директор SAS и командующий британскими войсками в 1991 году во время войны в Персидском заливе.
В негласном сотрудничестве с MI-6 с тех пор Денара подозревали постоянно (и небезосновательно). В этой стране Денар находился до осени 1965 года и не только воевал, но и организовал в одной из пещер пустыни Руб аль-Хали (на границе с Саудовской Аравией) роялистскую радиостанцию, вещавшую на Йемен.
В 1965 году Денар вернулся в Конго: служил вначале у Чомбе, который в то время уже был премьер-министром этой страны и сражался против «Симбы» и кубинцев Че Гевары. В это время он в чине полковника армии Конго возглавлял батальон Commando-6, в котором служили около 1200 франкоязычных наёмников 21 национальности (в том числе и негры, но большинство было французами и бельгийцами, очень много было парашютистов Иностранного легиона). Потом воевал уже против Чомбе, «работая» на Мобуту, принявшего скромный титул «воина, идущего от победы к победе, которого нельзя остановить» – Мобууту Сесе Секо Куку Нгбенду ва за Банга (имеются разные варианты перевода, но смысл один). Впрочем, он и подданных в этом отношении «не обделил»: были запрещены европейские имена, и теперь каждый мог совершенно официально называть себя очень пафосно.
Также Мобуту объявил себя «отцом народа» и «спасителем нации» (куда же без этого). А на заставке вечерних новостей диктатор являлся подданным восседающим на небесах, с которых загримированный под него актёр торжественно «нисходил» к своим подданным. Суковатая трость, с которой Мобуту всегда появлялся на публике, считалась настолько тяжёлой, что поднять её якобы могли только самые могучие воины.
Озеро «Альберт», которое в 1973 году было переименовано в Конго в Мобуту-Сесе-Секо (Угандой это название не было признано, после свержения Мобуту прежнее название было восстановлено)
Мобуту не разорился на дорогостоящих услугах Денара: личный капитал диктатора в 1984 году составлял около 5 миллиардов долларов, что было сопоставимо с внешним долгом страны.
А за Чомбе в это время бился старый знакомый Денара – Жан Шрамм: «ничего личного, просто бизнес».
Но потом Денар опять вернулся в Катангу и вместе с Жаном Шраммом воевал против Мобуту – в 1967 году. Сейчас мы расскажем, как это произошло.
Какое эпичное и пафосное название у этого подзаголовка, не правда ли? Невольно в голову приходят мысли о каком-нибудь Карфагене эпохи Ганнибала Барки или романе Гюстава Флобера «Саламбо». Но я не придумывал это название – так называют те события в Конго во всех учебниках и научных трудах. Именно тогда вспыхнула сверхновой звездой слава Жана Шрамма, имя которого стало известно далеко за пределами Африки. Два человека бросили вызов могущественному диктатору Конго Мобуту, и главную тяжесть этой неравной борьбы вынес на своих плечах именно Шрамм.
Жан Шрамм, вынужденный в 1963 году уйти со своими людьми в Анголу, вернулся в Конго в 1964 году, воевал с повстанцами «Симбы», а в 1967 году он фактически контролировал провинцию Маниема, причём не грабил её, как можно было бы подумать, а отстраивал и восстанавливал разрушенную войной инфраструктуру.
Всё это очень не нравилось Мобуту, который в ноябре 1965 года совершил уже второй по счёту государственный переворот и считался «хорошим» (американским) «сукиным сыном», что, впрочем, не мешало ему заигрывать с Китаем (он очень уважал Мао Цзэдуна) и поддерживать хорошие отношения с КНДР.
Единственным достоинством этого диктатора было то, что, в отличие от некоторых своих африканских коллег, он «не любил» людей (в том смысле, что не любил их есть). Каннибализмом увлекались как раз в мятежных провинциях. Зато он любил «красиво жить», и даже изобретенные Мобуту френчи «абакост» (от французского a bas le costume – «долой костюм»), которые теперь предписывалось носить вместо европейских костюмов, для диктатора и его приближённых шились в Бельгии фирмой Arzoni. А знаменитые леопардовые шапочки диктатора – только в Париже.
Государственная компания Sozacom, занимавшаяся экспортом меди, кобальта и цинка, ежегодно перечисляла на счета Мобуту от 100 до 200 миллионов долларов (в 1988 году – аж 800 миллионов). В официальных отчётах эти суммы назывались «утечками». А к зданию Центрального банка ежемесячно подъезжали грузовики, на которые грузили мешки купюр национальной валюты – на мелкие расходы: эти суммы назывались «президентской дотацией».
С алмазами, которые добывались в провинции Касаи, было совсем «весело»: своим зарубежным гостям Мобуту устраивал экскурсии в хранилище государственной компании MIBA, где им вручался маленький совок и небольшой мешочек, в который они могли собрать понравившиеся «камешки» в качестве «сувениров».
Из Конго (с 1971 года – Заир, с 1997 – снова ДРК) гости уезжали в исключительно хорошем настроении и неизменно аттестовали диктатора как прекрасного человека, с которым можно и нужно иметь дело.
Кстати, по поводу переименования Демократической Республики Конго в Заир: когда это произошло, пошли шутки о том, что Мобуту теперь должны быть благодарны школьники всего мира. Ведь существовала ещё и Народная Республика Конго (сейчас – Республика Конго), бывшая французская колония со столицей в городе Браззавиль, которую постоянно путали с ДРК.
В апреле 1966 года Мобуту сократил официальное количество провинций Конго с 21 до 12 (в декабре того же года до 9, а в 1967 г. и вовсе упразднил) и приказал находившемуся у него на службе Денару и его Commando-6 разоружить солдат Шрамма. Однако Шрамм, за которым стоял министр иностранных дел Бельгии Пьер Хармель, и Денар, традиционно опекаемый французскими спецслужбами, предпочли договориться. Их европейским шефам не нравилась проамериканская позиция Мобуту, Денар же подозревал, что он сам окажется следующим в списке на ликвидацию. Было решено снова сделать ставку на Моизе Чомбе, который в это время находился в Испании. Денара и Шрамма поддерживал полковник Натаниэль Мбумба, возглавивший бывших жандармов Стенливилля (Кисангани), уволенных в ходе инициированных Мобуту «чисток».
Commando-10 Шрамма должен было захватить Стенливиль, после чего с помощью подошедших бойцов Денара и жандармов Катанги взять города Кинда и Букава. В последней фазе этой операции, получившей название «Кэриллис», Шрамм должен был взять под контроль Элизабетвиль и авиабазу Камина, на которую и должен был прилететь Чомбе, чтобы потребовать отставки Мобуту.
Между тем в Commando-6 Денара в то время было лишь 100 белых наёмников (французы, бельгийцы и итальянцы), в Commando-10 Шрамма – всего 60 бельгийцев. Солдаты этих отрядов были неграми, а европейцы, как правило, занимали офицерские и сержантские должности.
Однако 2 июля телохранитель Чомбе Франсис Боднан захватил самолёт, на котором тот вылетел в Конго и приказал пилотам посадить его в Алжире. Здесь Чомбе был арестован и умер через 2 года. До сих по нельзя с уверенностью сказать, чьё задание выполнял Боднан. Большинство исследователей полагают, что он был перевербован ЦРУ, поскольку Мобуту считался именно американским «сукиным сыном».
Денар и Шрамм, ещё даже и не успевшие начать восстание, остались без «своего» кандидата в «президенты», но терять им было уже нечего, и 5 июля 1967 года Шрамм во главе колонны из 15 джипов ворвался в Стенливиль и захватил его.
Против него Мобуту отправил элитный третий парашютный полк, солдат которого готовили инструкторы из Израиля. Денар, видимо, сомневавшийся в успехе операции, действовал нерешительно и опоздал, а потом был тяжело ранен и вывезен в Солсбери (Родезия). Отряд Шрамма и жандармы полковника Мбумбы целую неделю сражались против парашютистов третьего полка, а потом отступили в джунгли. Через три недели они неожиданно появились у города Букава и захватили его, разгромив находившиеся там правительственные войска. В отряде Шрамма к тому времени оставалось всего 150 наёмников и ещё 800 африканцев – жандармов Мбумбу, против которых Мобуту бросил 15 тысяч человек: весь мир с изумлением наблюдал, как на протяжении 3-х месяцев новоявленные «спартанцы» Шрамма сражались за Букаву и ушли практически непобежденными.
Когда в Букаве ещё продолжались бои, выздоровевший Боб Денар решил найти нового лидера Конго, которым, по его мнению, вполне мог стать бывший министр внутренних дел Мунонго, содержавшийся в тюрьме на острове Була-Бемба (в устье реки Конго).
13 завербованных в Париже диверсантов, которых возглавил итальянский боевой пловец Джорджо Норбьятто, на траулере двинулись к побережью Конго из Анголы, но шторм, бушевавший на протяжении двух дней, сорвал их планы. Отряд Денара (110 белых и 50 африканцев) 1 ноября по лесным тропинкам на велосипедах (!) пересёк анголо-конголезскую границу и вошёл в деревню Кингезе, обратив в бегство стоявший там взвод правительственной армии и захватив 6 грузовиков и два джипа. Но в дальнейшем удача отвернулась от «короля наёмников»: его отряд попал в засаду при попытке захватить армейские склады в городе Дилоло (необходимо было вооружить три тысячи повстанцев Катанги) и отступил. После этого Мбумба ушёл в Анголу, где продолжил борьбу против режима Мобуту. В 1978 году он был лидером Фронта национального освобождения Конго («Тигры Катанги») и одним из организаторов рейда на город Колвези, отбить который удалось лишь парашютистам Иностранного легиона под командованием Филиппа Эрулена (об этом будет рассказано в одной из следующих статей).
А Шрамм вывел остатки своих людей в Руанду.
В неудаче этого мятежа Шрамм обвинял Денара, который действительно действовал как-то непривычно для себя, странно и нерешительно. Однако следует признать, что план операции «Кэриллис» с самого начала выглядел очень уж авантюрно, а после похищения пользовавшегося поддержкой в Конго Моизе Чомбе шансы на успех и вовсе стали минимальными.
В Париже Денар основал фирму «Солдаты удачи» (Soldier of Fortune), которая занималась вербовкой умеющих хорошо обращаться с оружием молодых людей для африканских диктаторов (а также для тех, кто африканским диктатором ещё только желал стать). Считается, что число государственных переворотов, в которых так или иначе участвовал Денар, составляет от 6 до 10. Четыре были успешными, и три из них организовал лично Денар: недаром его называли «королём наёмников», «кошмаром президентов» и «пиратом Республики».
Впрочем, в одном из интервью на вопрос журналиста о книге Саманты Вейнгарт «Последний из пиратов», героем которой он стал, Денар с иронией ответил:
«Как видите, у меня на плече нет попугая и деревянной ноги».
Как мы помним, что, вернувшись в Париж из Конго, Робер Денар стал работать над созданием фирмы по набору наёмников, получившей название «Солдаты удачи» (Soldier of Fortune). Но в кабинете своей конторы Денару было скучно, и потому он и сам продолжал воевать. При этом за спиной своих бойцов он никогда не прятался, и потому, как сам вспоминал, за свою жизнь «был ранен 5 раз, не считая царапин».
В какой-то момент репутация Денара достигла таких высот, что в форс-мажорных ситуациях, когда он принимал под личную охрану какого-нибудь претендента или уже состоявшегося диктатора, те готовы были платить ему до 20 тысяч долларов в час. Журналисту «Известий» Г. Зотову, интересовавшемуся ценами на его услуги, Денар с усмешкой сказал:
«На Коморах одна цена, в Москве обойдется дороже… А у вас, что, есть какой-то особенный план переворота? Если есть, давайте обсудим, может мне понравится, и я сделаю вам скидку… Если кто-то закажет оптом три переворота, это будет дешевле».
(Думается, таким ответом Денар просто «осадил» задавшего неуместный вопрос дилетанта.)
Но не нужно думать, что, появившись в какой-нибудь стране, Боб Денар сразу же брал в руки свой любимый АК-47 и начинал палить из него во все стороны, зачищая окрестности. Нет, он оказывал и гораздо более серьёзные услуги: где-то помогал формировать гвардейские подразделения, где-то оказывал помощь в создании контрразведки, выступал в роли военного советника, консультировал по разным деликатным делам, занимался обучением личного состава.
После поражения «восстания белых наёмников» и возвращения из Конго Денар получил приглашение от своего старого друга Роже Фулька, который звал его в Нигерию. Там в это время появилось новое самопровозглашенное государство – Республика Биафра (просуществовало до января 1970 года).
Здесь Боб Денар выполнял в основном функции «mercenaire de la charite» – «наемника милосердия»: занимался эвакуацией беженцев из зоны военных действий. Но ситуация была такова, что периодически приходилось и воевать.
Затем пути друзей разошлись: убедившись в неизбежности поражения повстанцев, Фульк раньше времени вывел своих людей из Биафры и вернулся во Францию, а Робер Денар отправился в Габон, где у власти оказался Альбер Бонго – бывший капитан ВВС Франции (в 1973 года он примет ислам и станет Эль-Хадж Омаром Бонго). Денар стал инструктором президентской гвардии и военным советником президента, а также оказал большое содействие в создании Societe Gabonaise de Securite, службы контрразведки этой страны. Выполнил он и ещё одно, необычное и неожиданное поручение: руководил строительством социального поселения в городе Лекони, «подсмотренного» в Кот д'Ивуаре африканского аналога израильского кибуца.
В 1971 году Денар оказался в Мавритании, где также поучаствовал в организации президентской гвардии этой страны (видимо, это уже стало одной из основных специальностей данного командира мерсенэров), в 1972 – обучал отряды курдских сепаратистов в Иране, которые как раз собирались воевать в Иракском Курдистане. Ненадолго заглянув в 1973 году в Гвинею, в следующем году отправился в Ливию, в которую как раз в это время на фоне идущей в стране гражданской войны вошли войска соседнего Египта. Воевал на стороне монархистов.
3 августа 1975 году Денар в первый раз оказался на Коморских островах, результатом этого визита стало бегство Ахмеда Абдаллы Абдермана, президента этого небольшого государства и бывшего сенатора Франции. Потом он участвовал в подготовке специальных частей секретных служб Марокко.
Именно король Марокко оказался «спонсором» неудачного переворота в Бенине в 1977 году. По утверждению самого Денара, через этого монарха на него вышли спецслужбы Франции, а базу для подготовки предоставил президент Габона Омар Бонго.
Начиналось всё хорошо: люди Денара сходу захватили столичный аэропорт и, добравшись до президентского дворца, стали обстреливать его из гранатомётов, частично обрушив стены. Но Денару отчаянно не повезло в тот день: президент Кереке в это время находился в порту, где разгружался корабль с советским стрелковым оружием. Узнав о нападении на дворец, он поднял по тревоге армейские подразделения, бросив в бой даже северокорейский спецназ своей личной охраны. Отряд Денара с боем отступил в аэропорт, где в перестрелке был повреждён самолёт, доставивший наёмников в Бенин. Пришлось захватить индийский авиалайнер, на котором они добрались до столицы Родезии Солсбери, где и были арестованы.
Эта история в будущем обернулась для Денара большими неприятностями, поскольку именно за эту неудачную попытку он в 1993 году был осуждён во Франции. Денар потом сетовал, что пострадал, выполняя поручение глав четырёх государств, которые в итоге оказались ни при чём, а он через 16 лет после тех событий получил 5 лет условно.
Но вернёмся в Родезию и увидим, что Денар там не пропал, а, наоборот, оказался в роли инструктора подразделений, участвовавших в боях с партизанами. И действительно, глупо было бы родезийцам не воспользоваться услугами специалиста такого уровня, который буквально «спустился с небес» на их территорию.
А летом 1977 года Денар оказался в Конго, где воевал… за Мобуту, конечно же, диктатора, которого он и Шрамм пытались свергнуть в 1967 году.
В провинцию Шаба тогда с территории Анголы вторглись войска Фронта национального освобождения Конго («Тигры Катанги»), которых возглавлял генерал Натаниэль Мбумба, тот самый, что вместе с Жаном Шраммом три месяца оборонял город Букава в том же 1967 году.
По просьбе Валери Жискар д'Эстена (президент Франции) король Марокко Хасан II направил в Заир полторы тысячи парашютистов, с которыми и прибыл Денар. В ноябре «Тигры» были разгромлены и отступили в Анголу.
Мобуту встретил Денара как родного и не задал ему ни единого вопроса о событиях 10-летней давности: кто старое помянет, тому глаз вон. И, думается, очень порадовался при этом, что старый знакомый пришёл в Конго с марокканцами, а не с «Тиграми». В 1978 году «Тигры» снова придут в Катангу и сражаться с ними придётся уже легионерам Второго парашютного полка Иностранного легиона. Но об этом – в другой раз и в другой статье, которую вы скоро сможете прочитать.
Денар же в 1978 году вернулся на Коморы.
Заказчиком второго переворота на Коморских островах стал Ахмед Абдалла Абдерман, бывший президент, которого Денар успешно «отправил в отставку» два с половиной назад. Перед возглавлявшим тогда Коморы маоистом Али Суалихом Мцашивой Денар никаких обязательств не имел, так как тот сам (уже позже) пришёл к власти в результате государственного переворота.
Именно с этой операции, которую Денар назвал «Атлантида», и началась большая мировая слава этого командира наёмников. Всего 46 мерсенэров (почти все они были французами) на рыболовном траулере отплыли из порта Лорьян (Бретань) и после долгого плавания 29 мая 1978 года высадились прямо на пляже в Морони (столица Республики Коморские Острова, остров Гран-Комор). Последовала молниеносная атака резиденции главы государства, казарм национальной гвардии и опорных пунктов молодежного военизированного движения «Moissy».
Возглавлявший Коморы Али Суалих, по слухам, был застрелен прямо в постели, в которой спал с двумя женами, но Денар утверждал, что выведенного из дворца Суалиха схватили и растерзали его местные противники.
После этого были захвачены другие острова: Анжуан и Мохели.
Вернувшийся Ахмед Абдаллах назначил Денара министром внутренних дел и командиром президентской гвардией.
Однако возмущение действиями Денара выразили США и Франция (которые желали сохранить свою монополию на право организации военных переворотов в Африке) и Организация африканского единства. Этот шум вокруг далеких и малоизвестных обывателям Коморских островов доказывает, что до 1978 года Денар действительно, как и утверждал всегда, работал в тесном контакте со спецслужбами, и потому «мировая общественность» до тех пор относилась к его деятельности весьма снисходительно.
26 сентября Робер Денар, демонстративно отказавшись от всех постов, вылетел в ЮАР, чтобы через несколько дней снова вернуться на Коморы: он решил задержаться на этих райских островах.
Денар получил гражданство Комор, женился и даже принял ислам и новое имя – Саид Мустафа Маджуб, по некоторым сообщениям, он совершил хадж.
«Во Франции я христианин, а на Коморах – мусульманин, вот и все. Надо уважать религию страны, где живешь»,
– так он потом объяснил своё решение.
А также создал здесь военную базу наёмников: именно отсюда он организовывал экспедиции в Анголу и Мозамбик.
Денар вспоминал:
«На Коморских островах моим личным стволом много лет был АК-47… Российское оружие отличного качества. Советская военная техника много лет стоит на вооружении стран Африки, и это показывает её надёжность, так как африканцы могут сломать что угодно».
Став главным военным советником президента, он прожил на Коморах следующие одиннадцать лет. Благодаря его связям в ЮАР, Коморы превратились в важнейшего партнёра этой находившейся под международными санкциями страны, получая большую выгоду от торговли с ней (именно через Коморы шли, например, поставки оружия). Правительство ЮАР, в свою очередь, оказывало экономическую помощь дружественному государству. Благодаря Денару и финансовой помощи из Южной Африки на Коморах появился так называемый интеграционный центр развития сельского хозяйства с экспериментальной фермой, которой было выделено 600 гектаров земли. Через Денара шли также инвестиции в гостиничный и строительный бизнес.
В 1981 г. Денара пригласил в Чад министр обороны этой страны генерал Хиссен Хабре. «Король наёмников» возглавил союзников министра – соединения племён тубу, которые осенью начали наступление с территории Судана. Закончилось всё захватом столицы в июне 1982 г. и бегством президента Чада Уэддэя. После этого Денар начал работу по созданию президентской гвардии, но под давлением ревнивых французов вынужден был вернуться на Коморские острова.
В 1987 году Денар оказался в совершенно неожиданном месте – тихой провинциальной Австралии, где он вёл переговоры с эмигрантами из островного государства Республика Вануату (ранее она носила название Новые Гебриды). Это были лидеры запрещенной партии «Вангуаку», основанной неким пророком Мули, который попытался возродить религию аборигенов. В мае-июне 1980 года он возглавил восстание на острове Спириту Санто, потерпел поражение и был приговорен к 14 годам тюрьмы. Денара пытались уговорить организовать похищение «пророка», но его данное предложение не заинтересовало.
В ночь на 27 ноября 1989 года на Коморах произошло событие, о причинах которого исследователи не могут придти к общему мнению до сих пор.
Денар утверждал потом, что один из охранников Ахмеда Абдаллы Абдермана (близкий родственник президента) «без объяснений открыл шквальный огонь из автомата». И что он до сих пор не знает, на кого именно тот покушался: возможно, пули предназначались именно Денару, президент же был убит случайно.
Так или иначе, Абдалла погиб, и в его бумагах был найден приказ о передаче полномочий в случае чрезвычайной ситуации начальнику своей гвардии – Саиду Мустафе Маджубу (Роберу Денару).
Многие решили, что Денар решил избавиться от президента, чтобы поставить на его место другого человека либо даже сам возглавить это государство. Однако известно, что Абдалла был близким другом француза, и особых причин для таких крутых разборок у них просто не было.
Гораздо больше подозрений вызывает коммандан Ахмед Мохаммед, возглавлявший вооружённые силы Коморских островов (Forces Armуes Comoriennes): после убийства президента по его приказу была разоружена президентская гвардия, однако Денар сумел взять ситуацию под контроль.
Но в чьих интересах действовал Мохаммед? Вполне возможно, что заказчиками выступили французы, которые и «вышибли» Денара тогда с Коморских островов, направив против него 3 тысячи французских солдат при поддержке 5 кораблей.
Денар вынужден был бежать в ЮАР, потеряв практически все свои средства, и это служит косвенным доказательством его невиновности: в противном случае он обязательно подстраховался бы, выведя часть средств в какую-нибудь оффшорную зону. Три года он приходил в себя, занимаясь главным образом написанием мемуаров и журналистской деятельностью: основал информационное агентство «Courrier Austral» («Южная почта», а не «австралийская» – оно специализировалось на новостях по Южной и Субэкваториальной Африке) и выпускал «Magazine de l'homme d'action» («Журнал человека действия»). Но репутация у него была такова, что, когда 26 сентября 1992 года на Коморах произошла новая попытка государственного переворота (во главе которого оказались сыновья бывшего президента), все сразу же обвинили в нём мирно сидевшего в ЮАР «короля наёмников». Однако никаких доказательств участия Денара найти так и не удалось.
В ЮАР в это время дело шло к победе сторонников Н. Манделы (который был выпущен из тюрьмы 11 февраля 1990 года и 10 мая 1994 года стал президентом) и «белым» уже становилось здесь неуютно. Поэтому Денар 1 февраля 1993 года вернулся во Францию, где его тут же арестовали по обвинению в организации государственного переворота 1977 года в Бенине, и провёл в заключении 65 дней (об этом мы уже упоминали в данной статье). Но внезапно выяснилось, что он часто действовал в тесном контакте с французскими спецслужбами, оставаясь при этом частным лицом, и трудно определить тонкую грань, за которой кончались интересы Франции и начинались интересы Денара и его клиентов.
«Часто французские власти не давали мне зеленый свет, но я ехал на желтый», – так потом прокомментировал это сам Денар.
Поэтому «королю наёмников» дали 5 лет условно, посоветовав жить спокойно и «не отсвечивать».
Денар уже был мировой знаменитостью (его славе завидовал даже «бешеный Майк» – Хоар). После освобождения репортажи о нём попали на первые страницы всех СМИ, а телезрители имели удовольствие видеть, как на улице его родного города Бордо по щекам «короля наёмников» текут слезы ностальгии.
В 1994 году Денар занял пост коммерческого директора организации «Societe Internationale Business Services» – агентства по найму военных специалистов (мы помним, что во Франции их часто называли мерсенэрами). Многие исследователи полагают, что в том же году Денар участвовал в отправке наёмников в охваченную гражданской войной Руанду.
А в сентябре 1995 года Денар вдруг принял личное участие в последней своей боевой экспедиции – опять на Коморы, где он арестовал профранцузского президента Саида Джохара. Ну а что поделаешь? Нравилось ему совершать государственные перевороты на Коморских островах. В это время Денару было уже 66 лет (по некоторым источникам, 68), но, как говорится, мастерство не пропьёшь – руки помнят.