Афганистан. Подлинная история страны-легенды - читать онлайн

Глава 2 Кровавый полумесяц

По мнению западных историков, в 476 г. – с падением Рима – закончилась эпоха Античности и началось Средневековье. Но для земель к югу и востоку от Европы – вплоть до Центральной и Южной Азии – больше подходит другая дата: 632 г. В этот год умер Мухаммед (основатель и пророк ислама), и его последователи совершили первые набеги из пустынь Аравийского полуострова на издавна заселенные земли Плодородного полумесяца. В течение следующих 20 лет арабские армии сражались в 2500 км от Афганистана. На заре VIII в. арабы уже правили халифатом – гигантской империей, простиравшейся от Испании до Средней Азии; но им потребовалось не менее 150 лет, чтобы покорить афганские племена.

Арабы быстро захватили огромную часть ойкумены. В каком-то смысле они напоминали многих предыдущих завоевателей – от индоиранцев до готов и гуннов – ударную силу которых составляли кочевые и полукочевые племена. Кочевники были очень мобильными и умело пользовались слабостью своих более цивилизованных врагов. Арабам помог давний конфликт между Византией и Сасанидами. После десятилетий жестокого противостояния армии обоих государств были обескровлены, а сокровищницы – опустошены. Персия к тому же переживала политический и социальный кризис. Народы, ранее покоренные византийцами и персами, не хотели защищать своих правителей. Многие христиане в Сасанидской державе – как и многие евреи и копты в Византийской империи – считали арабов своими освободителями.

Впрочем, Великие арабские завоевания VII–IX вв. обладали одной важной особенностью. Хорошо известные, заурядные мотивы вторжений – жажда власти, славы и богатства – впервые переплелись с идеологическим и религиозным фанатизмом. Пророк Мухаммед объединил племена Аравии для того, чтобы они распространили по миру ислам, – и с каждой новой победой арабы все больше убеждались в истинности своей миссии.

Наследие Мухаммеда оказалось гораздо долговечнее военной мощи арабов. Период их превосходства длился менее 300 лет – и подразумевал не только триумфы, но и поражения (например, в битве при Пуатье осенью 732 г. или в результате двух неудачных осад Константинополя в VII–VIII вв.). На Востоке арабский язык закрепился всего лишь в радиусе нескольких тысяч километров – от западного берега Евфрата до восточного берега Тигра и от Сирийской пустыни до побережья Средиземного моря. Но ислам возобладал в древнейших центрах цивилизации – Египте, Месопотамии и долине Инда. Новые кочевники-захватчики – тюрки и монголы в Азии, а также берберы в Африке – приняли учение Мухаммеда и, в свою очередь, принялись его распространять. В Афганистане ислам вытеснил все предыдущие религиозные традиции. Мусульманские обычаи и законы укоренились повсеместно. Старые виды письменности получили арабский алфавит, многие арабские слова вошли в местные языки. Ислам оказался ключевым – если не единственным – фактором, который связал афганские народы.

Вскоре после смерти Мухаммеда арабы вырвали Сирию у византийцев и двинулись в Месопотамию. Они разгромили Сасанидов в судьбоносной битве при Кадисии (636) и взяли персидскую столицу Ктесифон (близ современного Багдада). Остатки вражеской армии были уничтожены спустя шесть лет под Нехавендом – на северо-западе Ирана. Преследуя последнего сасанидского шахиншаха Йездигерда III, арабские войска пересекли Северный Афганистан и аннексировали регион Систан на юго-западе страны.

В 651 г. или 652 г. Йездигерда зарезал простой мельник – он прельстился драгоценностями измученного монарха, который опрометчиво заночевал на мельнице возле города Мерв. Труп царя царей сбросили в арык. Сасанидская держава пала; однако арабам еще предстояло подчинить ее население. Мятежные восточные провинции охватывали большую часть Афганистана.

Арабы усмирили бунтовщиков – но персы и афганцы не торопились принимать ислам. Конечно, горожане соблазнились экономическими преимуществами, которые сулило обращение. Евреи и христиане-монофизиты тоже с легкостью признали, что «нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк Его». Однако персидские землевладельцы и крестьяне сохраняли свои вероубеждения до IX в. Афганцы – будь то зороастрийцы, буддисты, индуисты или язычники – сопротивлялись еще активнее; они собирали маленькие отряды и нападали на захватчиков, причиняя им мизерный, но постоянный ущерб.

Арабский халифат являлся теократическим исламским государством. Немусульманам предлагалось три варианта действий: принять ислам, по-прежнему исповедовать свою религию и платить специальный налог (джизью) – либо умереть. Многие афганские и персидские зороастрийцы бежали в Индию в VIII в.; те, кто остался, сплотились в крошечные тайные общины. Во второй половине VII в. арабы присоединили к своему государству Герат и Балх – в то время там насчитывалось около сотни буддийских монастырей. Все они были разрушены, а монахи – изгнаны или убиты. В 653 г. или 654 г. омейядский[23] полководец Абд ар-Рахман ибн Самар привел 6000 солдат к крупному святилищу в нынешней провинции Гильменд и попытался убедить местных жителей обратиться в ислам. С этой целью Абд ар-Рахман сломал идолу руку и вырвал рубины, вставленные вместо глаз. По логике военачальника, местные жители должны были понять, что их боги бесполезны, – но афганцы почему-то сделали совершенно другой вывод. Люди Абд ар-Рахмана поплатились своими жизнями за осквернение святыни.

Походы на Кабулистан в 660-х – 670-х гг. не принесли мусульманам желаемого результата. Омейяды жаждали территориальных приобретений – и эту жажду не утоляли ни богатая военная добыча, ни дивные кони, уведенные из Кабульской долины. Кабул-шахи[24] не только успешно отбивали вражеские атаки, но и регулярно громили неприятеля. Они вышвырнули арабов из Забулистана (667), подняли восстание в Балхе (671), взяли в плен несколько арабских наместников (680-е гг.) и атаковали халифат, раздираемый гражданской войной[25]. В исторических хрониках кабульских монархов часто называют рутбилами – в честь Рутбила (Ратбаля), яркого представителя династии Зунбиль. Он активно вмешивался в дела Арабского халифата и всячески препятствовал распространению ислама. Рутбил превратил Систан в «дурную границу» для арабов – в последний рубеж, за которым мусульманская экспансия была невозможна. В арабском фольклоре он стал героем многих сказок и преданий о завоевании Южной Азии.

В арабо-афганском противоборстве больше всего доставалось наместникам Систана. Они гибли на поле брани, попадали в плен, теряли солдат, а иногда и платили дань кабул-шахам. В 698 г. новый наместник Убайдулла ибн Абу Бакр решил покончить со своевольными рутбилами, собрал 20-тысячное войско и двинулся на Кабул. Армия долго шла по горам – но в 100 км от города афганцы заблокировали ее, перекрыв все пути поступления фуража и продовольствия. Голод вынудил Убайдуллу пойти на переговоры с правителем Кабулистана. Стороны заключили унизительный для арабов мир: Убайдулла послал рутбилу деньги и поклялся не нападать на Кабулистан. Некоторые арабские командиры не выдержали такого позора и приказали солдатам атаковать врага – но афганцы их перебили. Убайдулла с остатками армии вернулся домой – причем до Систана добрались только пять тысяч арабов. Посрамленный военачальник вскоре заболел и умер.

Разгневанный омейядский губернатор Абу Мухаммед аль-Хаджадж ибн Юсуф ас-Сакафи сделал систанским наместником Абд ар-Рахмана ибн аль-Ашаса – и велел ему стереть Кабулистан с лица земли. Но если аль-Хаджадж требовал отомстить рутбилу немедленно, то аль-Ашас, наученный горьким опытом своего предшественника, действовал очень осторожно. Губернатор окончательно впал в ярость и пригрозил снять с должности нерасторопного чиновника – однако тот взбунтовался и заключил союз с кабул-шахом. В 701 г. аль-Хаджадж (чье имя переводится с арабского как «костолом») утопил мятеж в крови, и побежденный аль-Ашас бежал в Кабул. Впрочем, рутбил вскоре помирился с Омейядами и выдал им своего бывшего союзника.

После разгрома Убайдуллы ибн Абу Бакра и мятежа Абд ар-Рахмана ибн аль-Ашаса Омейяды распрощались с надеждой овладеть всем Афганистаном. Западные и северные районы были включены в состав арабской державы, там распространился ислам, а в городах поселились арабы. Кабулистан отстоял свою независимость – рутбилы продолжали править Кабульской долиной, Гандхарой и Западным Пенджабом. Горные княжества и племена в центре и на востоке страны тоже располагались вне границ халифата. Местное население уверовало в Аллаха только в IX–XII вв.

Афганцы стали лучше относиться к исламу при Аббасидах, которые в 750 г. сменили Омейядов и воцарились в Багдаде. Аббасиды были арабами, но прийти к власти им помог персидский полководец Халид ибн Бармак – командующий мусульманской армией в Хорасане. Исторически персидское влияние на Афганистан трудно переоценить – поэтому персы и афганцы заняли видное место в политической и духовной жизни Аббасидского халифата. Ислам перестал быть сугубо «арабским проектом» – его обогатили персидские традиции, которые в значительной мере определили научное и художественное развитие мусульманского мира. Эта эпоха известна как Золотой век ислама; она длилась с середины VIII в. по середину XIII в. – и на ее заре Арабский халифат являлся крупнейшим государством своего времени. В рамках халифата сложилось общемусульманское культурное пространство, которое продолжало существовать и после его распада. К тому же достижения исламских ученых во многом обусловил территориальный масштаб их державы. Великие цивилизации Древнего мира славились открытиями и изобретениями в области физики, химии, математики и прочих отраслей знания. Теперь интеллектуальное наследие ассирийцев, египтян, греков и иных народов оказалось в руках мусульман. Даже название валюты халифата – дирхам (араб. ) – представляет собой арабизированное греческое слово «драхма».

Большинство арабоязычных писателей и ученых того периода имело персидские либо афганские корни (например, знаменитый математик, астроном и географ Абу Абдуллах аль-Хорезми – уроженец Хивы – судя по всему, происходил из рода зороастрийских жрецов). Вообще Золотой век ознаменовался небывалым расцветом торговли и возрождением персидской культуры (правда, в ее исламизированном виде). Главными центрами науки, искусства и философии стали восточные города – Герат, Балх, Бухара и Самарканд.

Огромная держава Аббасидов начала разрушаться после смерти легендарного халифа[26] Харуна ар-Рашида – героя сказок «Тысячи и одной ночи» – в 809 г. Его преемники сохраняли формальную власть еще 450 лет – но участь государства в целом была предрешена. К середине IX в. в восточных провинциях халифата возникли полунезависимые княжества. В 821 г. аббасидский полководец Тахир ибн Хусейн ибн Мусаб провозгласил себя эмиром Хорасана Тахиром I и основал собственную династию. Тахириды правили Хорасаном до 873 г. – но в 867 г. они потеряли свою столицу, Герат, откуда их выбил Якуб ибн Лейс ас-Саффар. В молодости Якуб нанялся в подмастерья к меднику (отсюда его прозвище «саффар» (араб. – литейщик, т. е. тот, кто отливает медь[27]). Но скудный ежемесячный заработок в 15 дирхамов не устраивал амбициозного юношу. Он сколотил банду и промышлял разбоем, но затем примкнул к вооруженным отрядам, которые боролись в Систане с хариджитами[28]. Обретя могущество, ас-Саффар бросил вызов Тахиридам – и победил. В 870 г. он взял Кабул – и сломал хребет индуистскому и буддийскому сопротивлению. Память о гордом Кабулистане сохранилась в красивых и кровавых восточных легендах – а также в романе Жюля Верна «Робур-завоеватель» (1886). Спустя тысячу лет после падения Кабула – и за полвека до изобретения вертолета – французский фантаст опубликовал произведение, где главный герой совершает кругосветное путешествие и пролетает на геликоптере над Афганистаном, который назван Кабулистаном.

Государство Саффаридов просуществовало всего 39 лет. В 900 г. Амра – брата и преемника Якуба – в битве при Балхе разгромил эмир Исмаил Самани из династии Саманидов. Саффариды превратились в саманидских вассалов и по-прежнему правили Систаном – но для истории они навсегда отошли на второй план. Саманиды же сделали невозможное для Центральной Азии – не воевали почти 100 лет. Под их покровительством расцвели Балх и Самарканд, Мерв и Нишапур. Эмиры привечали искусных ремесленников, трудолюбивых каллиграфов, предприимчивых купцов и талантливых архитекторов. Обласканные властью поэты предпочитали жить в Бухаре – для восточных людей этот город заменил блистательный имперский Багдад, бывший «центром мира» при Аббасидах. Арабский филолог Абдул-Малик ас-Саалиби (961–1038) нарек Бухару «обителью славы, Каабой владычества, местом собирания выдающихся людей эпохи»[29]. Лучшим доказательством саманидского великолепия являлись литераторы, ученые, врачи, историки – Фирдоуси, аль-Бируни, Ибн Сина (Авиценна) и многие другие. «Отец персидской поэзии» и основоположник таджикской литературы Рудаки восхвалял мудрых и щедрых монархов:

Саманиды захватили все земли Саффаридов, тем самым объединив Афганистан с Хорасаном и Мавераннахром – своего рода «центральноазиатской Месопотамией», которая располагалась между Джейхуном (Амударьей) и Сейхуном (Сырдарьей). Однако в 960 г. на северные границы Саманидского государства уже напирали новые покорители Центральной Азии – кочевые тюрки и монголы, чьи потомки сыграли главную роль в последующей мусульманской истории. В 990 г. тюрки-караханиды взяли Бухару; через 15 лет они покончили с Саманидами, расправившись с последним членом династии – Исмаилом аль-Мунтасиром.

Следующие хозяева Афганистана, Газневиды, славились военной доблестью и яростным продвижением ислама. Обстоятельства возникновения их династии представляют собой некий образец, который вскоре получил распространение в мусульманском мире. При Сасанидах армии исламских правителей начали укомплектовывать рабами, захваченными во время набегов за пределами Дар-аль-ислам[31]. Командиры рабов зачастую наделялись различными полномочиями и занимали административные должности в провинциях и столицах. Неудивительно, что со временем они пришли к власти.

Одним из таких невольников был тюркский гулям[32] Алп-Тегин (ум. 963), возглавлявший саманидский гарнизон в Хорасане. Согласно первой версии, он дослужился до начальника личной гвардии эмира и приобрел такое влияние, что даже великий визирь был вынужден советоваться с ним по всем вопросам. Наконец Алп-Тегина удалили из столицы, назначив его наместником Хорасана, – однако гулям взбунтовался. По другой версии, Алп-Тегин попытался устроить в Хорасане переворот, но потерпел неудачу и бежал со своими тюркскими соплеменниками в Газну – крепость к северо-востоку от Кандагара, которой он правил с 961 г. от имени Саманидов. Как бы то ни было, раб обрел свободу и создал собственное государство.

Зять и бывший невольник Алп-Тегина, Себук-Тегин (977–997), воспользовался падением Саманидов и к 994 г. контролировал весь Хорасан к югу от Амударьи. Сын Себук-Тегина, Махмуд Газневи (998–1030), без ложной скромности объявил себя султаном и падишахом[33] и возглавил державу Газневидов – первое крупное мусульманское государство, которое управлялось из Афганистана. Новоиспеченный владыка мира 17 раз вторгался в Индию. Его армия сжигала индуистские храмы на обширной территории от Сомнатха на западе до Каннауджа на востоке; перед ним трепетали князья Индо-Гангской равнины и Анхилвары (Гуджарата); его солдаты разрушили десятки городов и деревень – но султан редко прибавлял покоренные области к своим владениям. Он ограничился лишь Восточным Ираном, Хорезмом, Белуджистаном, Пенджабом и Кашмиром. Все прочие регионы интересовали падишаха только как места для бесчисленных грабежей и сбора дани.

Впрочем, Махмуд не хотел остаться в памяти народов как заурядный воинственный государь – он мечтал стяжать лавры ревнителя и распространителя ислама. Газневидские муллы[34] массово обращали в ислам индийцев и афганцев. Именно тогда в Афганистане был фактически искоренен индуизм. Со временем Афганистан – наряду с Пакистаном, Саудовской Аравией и пр. – пополнил список «самых мусульманских» стран на планете – тех, где почти нет иноверцев и где отсутствует даже значимое христианское меньшинство.

Газневиды были тюрками – но, подражая Саманидам, они сделали персидский официальным языком своей империи. Махмуд Газневи распорядился привезти в столицу тысячу ученых и мыслителей; придворным астрологом он назначил «персидского Леонардо да Винчи» – Абу Рейхана Мухаммеда ибн Ахмеда аль-Бируни. Падишах также опекал историка Абу Насра Мухаммеда аль-Утби, богослова Абу Бакра аль-Байхаки, философа Абу Насра Мухаммеда аль-Фараби и персидских поэтов. Примечательно, что многие из них ранее служили Саманидам. Так, Фирдоуси начал писать «Шахнаме» («Книгу царей») в Бухаре – а закончил в Газни. Он работал над поэмой 35 лет и посвятил ее султану Махмуду. Но падишаху – чьи предки отвоевали себе престол – не понравилась главная мысль произведения, согласно которой право на царскую власть имеют лишь те, кто получил ее по наследству.

Про дальнейшие взаимоотношения Махмуда Газневи и Фирдоуси сохранилось несколько преданий. Самое известное из них гласит, что повелитель не заплатил поэту, и обиженный Фирдоуси высмеял родословную падишаха в сатирическом стихотворении. Разумеется, после этого автору «Шахнаме» пришлось срочно покинуть Газни, и он скитался в бедности до конца жизни. Согласно другой легенде, недовольный султан планировал пожаловать Фирдоуси всего 50 тыс. дирхамов – но, посовещавшись с визирями, снизил сумму до 20 тыс. Разочарованный поэт направился в баню, купил себе пива, а оставшиеся деньги разделил между банщиком и продавцом прохладительных напитков. Обе легенды сходятся в одном: Фирдоуси умер до того, как султан Махмуд раскаялся и решил воздать ему должное. Повелитель прислал опальному стихотворцу дорогой подарок – но было слишком поздно. В Тусе – на малой родине Фирдоуси – рассказывают, что, когда покойника выносили для похорон через одни городские ворота, в другие ворота вступали верблюды, груженые царскими дарами.

В 1030 г. Махмуд Газневи скончался – и его держава уже балансировала на грани катастрофы. На Ближнем Востоке хозяйничали турки-сельджуки. В первой половине XI в. они вихрем пронеслись по газневидским провинциям. Сельджукский правитель Тогрул-бек сокрушил Масуда I (сына и преемника Махмуда) в битве при Данданакане (1040) – в 60 км от Мерва. Империя Газневидов разваливалась: сельджуки забрали Хорезм, караханиды – Мавераннахр. Масуд бежал из Газни в Индию, прихватив с собой казну и надеясь навести порядок хотя бы в индийских владениях – где одно за другим возникали независимые княжества. Но султанские воины позарились на сокровища и убили своего господина.

Родственики Масуда продержались в Газни до 1151 г. – пока не нагрянули Гуриды, уроженцы афганского Гора. Гуридский султан Ала ад-Дин Хусейн II спалил город дотла, за что удостоился почетного прозвища «Джахансуз» («Сжигатель мира»). Позже Газни восстановили – но время, отведенное Газневидам историей, истекало. В 1186 г. их последний монарх Хосров Малик не сумел отразить нападение Гуридов на Лахор и попал в плен. Его отправили в Гор, заточили в крепость и через несколько лет казнили.

Гор (Гур) представляет собой скалистую местность в центре и на северо-западе Афганистана; сейчас это одна из афганских провинций. По иронии судьбы, Гор покорили Газневиды: они уничтожили здесь буддизм, насадили ислам – и отсюда же пришла их погибель. В XII в. племена под руководством местной династии Гуридов спустились с гор и вытеснили Газневидов из Афганистана и Индии.

Подобно своим предшественникам-филантропам, Гуриды покровительствовали персидскому искусству и культуре, но большая часть литературы, созданной в их эпоху, была утрачена. Тем не менее благодаря гуридским правителям персидское влияние распространилось на Индию, где в XV–XVII вв. существовали мусульманские Деканские султанаты и Делийский султанат. Впоследствии из них выросла империя Великих Моголов.

Кроме того, Гуриды оставили после себя монументальные здания – в частности, заложили фундамент грандиозной Голубой мечети в Герате (которую в 1200–1201 гг. построил гуридский султан Гийас ад-Дин Мухаммад[35]) и воздвигли два минарета в газневидском стиле. Первый из них – знаменитый Кутб-Минар в Дели, самый высокий кирпичный минарет в мире (72,6 м). Другой – и второй по высоте – Джамский минарет в Афганистане (65 м), одиноко стоящий в пустынной долине недалеко от кишлака Джем. Он украшен куфическими надписями[36], геометрическими узорами и цветочными орнаментами. Джамский минарет (1194) – также проект султана Гийаса ад-Дина Мухаммада, призванный увековечить победу над Газневидами. Он является единственным уцелевшим зданием города Фирузкух (Фирозок) – первой столицы Гуридов, которую разрушили монголы.

На рубеже XII–XIII вв. Гуридов смели хорасанские турки, хлынувшие в Афганистан и Иран из Самарканда. Их монархи носили древний титул хорезмшахов (царей Хорезма). Расправившись с Гуридами и Сельджукидами, хорезмшахи на короткий период овладели их территориями.

Живя на средства, приносимые торговлей по Великому шелковому пути, хорасанские турки, подобно предыдущим тюркским кочевникам, могли превратиться из грубых завоевателей в оседлый и цивилизованный народ – но их господство в Центральной Азии оборвало монгольское нашествие. Никакая сила не могла противостоять коннице Чингисхана. Орды монголов, по некоторым данным, насчитывали 2 млн человек. Их количество, быстрота и маневренность делали любое сопротивление бесполезным. Средневековые хронисты сравнивали монгольские полчища с черной тучей, опустившейся на землю.

Многие народы помнят о немыслимой жестокости монголов. Так, в 1219 г. Чингисхан напал на Персию – и залил ее кровью, погубив от 10 до 15 млн человек (почти 75 % населения). Население страны восстановилось до домонгольского уровня только в 1950-х гг. – для этого потребовалось свыше 700 лет. Иракцы до сих пор обвиняют монголов в своих нынешних бедах (разрухе, нищете и упадке) – хотя с завоевания Багдада (1258) минуло более 760 лет.

Есть легенда о том, как Чингисхан осаждал афганскую цитадель Бамиана летом 1221 г. Во время очередного штурма его любимого внука Мутугэна сразила стрела, пущенная из лука. Взбешенный хан лично ринулся в бой, монголы устремились за ним – и Бамиан пал. Монголы учинили невообразимую резню. Чингисхан приказал сровнять город с землей, дабы никто больше не поселился в этом проклятом месте. С тех пор отнюдь не ветер завывает в горах Гиндукуша, окружающих Бамианскую долину, – это плач о гневе хана, который обрушился на город сотни лет назад.

Чингисхан прошелся по Афганистану огнем и мечом. Его люди повсюду сеяли смерть – безжалостно и систематически. Города и большие деревни в северных, южных и юго-западных регионах были разорены; некоторые из них так и не отстроили заново. Захватчики разрушили каналы и плотины, вырезали либо угнали в рабство местных жителей, которые могли бы восстановить ирригационную систему. Балх и Газни утратили статус центров мусульманской культуры. Гибель мегаполисов, некогда соперничавших с Багдадом, и убийство просвещенной элиты навсегда изменили страну и отбросили ее на сотни лет назад.

Афганцы быстро поняли, что можно укрыться от неприятеля в труднопроходимых горах. Репутация Афганистана как децентрализованного государства с кланово-племенной системой и средневековыми ценностями во многом обусловлена монгольским нашествием. Если до Чингисхана страна развивалась, то после него этот процесс практически прекратился.

Чингисхан провел молодость в бесконечных набегах и сражениях, которые всегда сопровождали монгольских и тюркских кочевников. Со временем он сумел объединить и возглавить враждующие племена, разбросанные по необъятным степям к северу от Китая. Став безоговорочным лидером огромной племенной конфедерации, хан – который уже разменял шестой десяток – принял для всех своих подданных единый закон (Ясу) и алфавит, а также реорганизовал армию, приучив воинов к железной дисциплине, которая надолго пережила его самого. Чингисхан воспитал и возвысил талантливых полководцев – в помощь себе и своим сыновьям, которые унаследовали Монгольскую империю и продолжили завоевания отца. Подчинив Китай и овладев несметными сокровищами, великий хан обратил взор на запад.

По свидетельствам историков той эпохи, Чингисхан начал войну, когда могущественный хорезмшах Ала ад-Дин Мухаммед II легкомысленно отказался заключать союз с монголами. Ханских послов, приехавших в Самарканд с дарами, казнили. Этот опрометчивый поступок развязал Чингисхану руки и дал ему повод для вторжения. В 1219 г., как только шах отправил войско для завоевания Багдада, в Хорасан ворвались 200 тыс. монгольских всадников. Они сожгли Бухару и Самарканд, увели лучших ремесленников в Китай – а затем повернули на юг.

В 1258 г. Хулагу – внук Чингисхана – взял Багдад и убил халифа Аль-Мустасима, тем самым положив конец 500-летнему правлению Аббасидов. Арабский халифат исчез. Однако монголов постигла та же участь, что и других победоносных варваров, – они покорились уничтоженным ими цивилизациям. В Китае они стали буддистами; на западе – приняли ислам. В 1295 г. хан Махмуд Газан (1295–1304) провозгласил себя мусульманином и вынудил приближенных сделать то же самое. К XIV в. монголы уже активно распространяли ислам. Тем не менее со временем ханы растратили присущую им необузданную энергию. Центральная Азия замерла в ожидании нового великого завоевателя.

Он пришел в 1370-х гг. – и звали его Тамерлан.

Тамерлан (Тимур) родился весной 1336 г. в семье мелкого землевладельца в кишлаке на окраине Кеша, что к югу от Самарканда; сейчас это узбекский город Шахрисабз. Не будучи Чингизидом (потомком Чингисхана), он даже на пике своего могущества именовался великим эмиром и никогда не носил более царственный титул хана. В тюркских языках имя «Temür» значит «железо»; в персидских источниках встречается прозвище «Тимур(-э) Лянг» (перс. – Тимур Хромой). Тамерлан действительно хромал после того, как в юности был ранен в ногу вражеской стрелой. Однако увечье не помешало ему войти в историю.

Тимур создал последнюю степную империю Азии. Многие из его верных солдат были узбекскими тюрками – они составляли костяк тимуридской пехоты. Сегодня узбеки являются третьим по численности народом Афганистана, а сам Тамерлан считается национальным героем Узбекистана. В 1370 г. он покинул Мавераннахр, дабы возродить державу Чингисхана. За 35 лет Железный Хромец прославился как выдающийся полководец, не уступавший своему кумиру в жестокости и мстительности, – по крайней мере, судя по высоким пирамидам из отрубленных голов, которые складывали по всему Ближнему Востоку и Центральной Азии. Иракский Тикрит, сирийский Дамаск, индийский Ахмадабад – вот лишь некоторые города, где, по словам тимуридского историка Шарафа ад-Дина Али Йазди, «из голов воздвигли башни». Самая большая из них, построенная после взятия Исфахана, насчитывала 70 тыс. черепов; тогда же тимуридские всадники растоптали конскими копытами семь тысяч детей младше семи лет на глазах их матерей. Так Тамерлан наказал исфаханцев за упорное сопротивление.

Железный Хромец даже превзошел Чингисхана – его армии продвинулись дальше, чем монгольские полчища, захватив Дели на востоке, Дамаск – на западе, а также Азов и Астрахань – на севере. На заре XV в. Тамерлан разгромил османов в битве при Ангоре (Анкаре) и сжег множество поселений в Анатолии. Османский султан Баязид I Йылдырым (Молниеносный) умер в плену[37].

За 35 лет (1370–1405) Тимур стал хозяином гигантской империи со столицей в Самарканде. Весьма символично, что эмир возродил этот город, ранее уничтоженный Чингисханом, и ценой невероятных усилий вдохнул в него новую жизнь. Железный Хромец навсегда вписал себя в историю. По прошествии веков его воспевали даже те поэты и писатели, которые вспоминаются в последнюю очередь, если речь идет о Тимуре – например, Эдгар Аллан По:

Впрочем, щедрость Железного Хромца распространялась далеко не на все его владения – так, захватив Афганистан, он лишь усугубил бедственное положение этой страны. Тамерлан утопил в крови Систан, отомстив афганцам за то, что во время очередного сражения они застрелили под ним лошадь. Тимуридские солдаты засыпали ирригационные каналы Гильменда – и «житница Востока» превратилась в безлюдную пустыню. Балх и Герат были разрушены. Тем не менее эмир не смог покорить племена – он пытался сделать это по дороге в Дели и обратно, но афганцы ушли в горы по привычке, выработанной еще при монголах.

Тимуриды (потомки Железного Хромца) владели Афганистаном до начала XVI в. Их империя раскинулась от Тигра до границ Китая. Искусные ремесленники, привезенные Тамерланом в Самарканд из разных стран, дали старт последнему культурному расцвету в Средней Азии, известному как Тимуридский Ренессанс. Государственная казна ломилась от роскошных военных трофеев и сокровищ поверженных врагов. Торговля на Великом шелковом пути достигла апогея. У Самарканда и восстановленного Герата не было конкурентов – они только выиграли от гибели персидских городов во время монгольского вторжения.

Шахрух (1409–1447) – младший сын Тимура – одержал верх в династическом конфликте, разгоревшемся после смерти отца, и возглавил державу Тимуридов. Он перенес столицу из Самарканда в Герат. Жена эмира, Гаухаршад, помогла мужу выйти победителем в борьбе за трон, – и теперь с энтузиазмом руководила строительными проектами, привлекая лучших архитекторов. По ее иницативе в Герате возвели несколько мечетей и медресе[39]. «Гаушархад» (перс. ) переводится с персидского как «яркий изумруд»; носительница этого имени всячески способствовала превращению Герата в главный восточный мегаполис. Дети Шахруха и Гаушархад получили блестящее образование, увлекались позией и каллиграфией. Один из них, Улугбек, снискал славу выдающегося астронома, другой – Гияс ад-Дин Байсонкур – учредил академию искусств.

Весной 1447 г. Шахрух скончался, и его неутомимая вдова играла важную роль в жизни империи на протяжении еще 10 лет. Она пережила не только мужа, но и обоих сыновей, внука Абд аль-Латифа (который предательски убил своего отца Улугбека) и многих родственников, сложивших головы в междоусобицах. Летом 1457 г. 80-летнюю старуху казнил ее племянник Абу-Сеид – последний правитель объединенного тимуридского государства.

Во второй половине XV в. держава Тимуридов распалась. В Хорасане воцарился последний отпрыск династии – Хусейн Байкара (1469–1506). При нем Герат пережил небывалый подъем науки и искусства. Тимуридский Ренессанс был «лебединой песней» классической персидской культуры, и Афганистан снова являлся ее ключевым центром – как в эпоху «Авесты», Саманидов и Газневидов. Гератский художник Кемаль ад-Дин Бехзад создал школу миниатюры – одну из самых авторитетных в регионе. В городе работали поэты и мыслители Нуриддин Абдуррахман ибн Ахмад Джами и Алишер Навои. Последний умудрялся дружить с монархом и одновременно писать стихи о том, что правители дурны и своевольны и благоразумным людям следует держаться от них подальше:

Несмотря на могущество и великолепие, Тимуриды практически не повлияли на Южный Афганистан. В 1451 г. выходец с юго-востока страны, пуштунский губернатор Пенджаба Бахлул-хан Лоди воссел на престоле в Дели. Его наследники правили Делийским султанатом до 1526 г. [40]

После того как Тимуриды окончательно утратили власть, Мавераннахр перешел под контроль узбекской династии Шейбанидов. Они ненадолго заняли Герат, но в итоге не сумели удержать земли к югу от Бухары. С тех пор и до 1979 г. Амударья была международной границей, которую не пересекала ни одна крупная армия. К концу XV в. в Афганистане обосновались все основные этнические и языковые группы. Конечно, миграции имели место и позже – например, переселение персов при Сефевидах, – но в целом общая картина сформировалась и кардинально не меняется.

Итак, Афганистан больше не терзали кровожадные степные кочевники, – однако эра тюркского и монгольского владычества еще не завершилась. В 1504 г. 21-летний юноша по имени Захир ад-Дин Мухаммед Бабур взял Кабул и принял титул падишаха.

Будучи Чингизидом (по матери) и Тимуридом (по отцу), молодой человек мечтал воссоздать империю Железного Хромца. «Почти сто сорок лет столичный город Самарканд принадлежал нашему дому, неизвестно откуда взявшийся узбек, чужак и враг пришел и захватил его!» – сетовал Бабур в автобиографии «Бабур-наме». Он брал Самарканд трижды – в 1497 г., 1500 г. и 1511 г.; но всякий раз был вынужден покидать его под натиском врагов. Впрочем, на рубеже XV–XVI вв. в Самарканде уже ничто не напоминало о прежнем блеске Тимуридов, и Бабур постепенно охладел к городу. Теперь он смотрел на Афганиста н.

Воцарившись в Кабуле, падишах потратил несколько лет на то, чтобы подчинить пуштунов, населявших территории вплоть до Кандагара. Затем он снарядил военные экспедиции в Индию и одолел пуштунских султанов Дели (1526). Через четыре года Бабур властвовал над большей частью Хиндустана (Северной Индии) и почти всем Афганистаном. Так родилась индийская пословица: «Только тот может быть императором Индии, кто сначала станет владыкой Кабула».

Бабур оставил после себя богатое творческое наследие – от классической автобиографии «Бабур-наме» до лирической поэзии. Он писал о своих предках, об афганских племенах, о флоре и фауне Индии и Афганистана – и, конечно, о любимом Кабуле, который сделал летней столицей и украсил пышными садами. Посреди одного из них – Баг-и Бабур – расположена усыпальница монарха.

Основанная падишахом империя Великих Моголов[41] просуществовала свыше 300 лет (1526–1858). Административную основу столь впечатляющего долголетия заложил внук Бабура – Акбар I Великий. Он часто назначал побежденных вражеских правителей собственными наместниками. Данная административная система сохранилась в Индии и при британском колониализме, и позже – вплоть до обретения суверенитета в 1947 г.

Если Акбар I отличался веротерпимостью, то его потомок Аурангзеб (1658–1707) подорвал авторитет династии, преследуя индусов. Религиозные гонения провоцировали массовые восстания. Кабул и Пуштунистан номинально входили в состав бабуридской державы до второй половины XIX в. – но падишахи обычно покупали лояльность пуштунских племен. Северным Афганистаном правили узбекские Шейбаниды, Западным – иранские Сефевиды (они закрепились в Герате в 1506 г.). Кандагар переходил то к Сефевидам, то к Великим Моголам – в зависимости от постоянно меняющегося баланса сил. Борьба между Бабуридами, Сефевидами и Шейбанидами обусловила хроническую раздробленность афганцев. Сотни племен и кланов были относительно автономны либо присягали на верность тому или иному монарху – в зависимости от своих потребностей.

Династия Сефевидов установила нынешние границы Ирана. Государственной религией был провозглашен ислам шиитского толка. При шахе Аббасе I Великом (1588–1629) Центральной Азией заинтересовались европейцы – это случилось после того, как на заре XVI в. в регион впервые проникли португальцы. Получив поддержку с Запада, шах в 1623 г. возобновил войну с османами, которые продвигались в Средиземноморье и на Балканы. Кроме того, британские корабли помогли Аббасу I овладеть стратегически важной португальской колонией на острове Ормуз в устье Персидского залива.

В начале XVIII в. в державе Сефевидов разразился общий кризис. На окраинах набирали силу сепаратистские движения. Самый успешный афганский лидер того периода, Мир Вайс Хотаки, руководил крупным пуштунским племенем гильзаев. Гильзаи поддерживали Сефевидов, но взбунтовались, когда шах Солтан Хусейн I решил обратить их в шиизм. В 1709 г. Мир Вайс поднял восстание, взял Кандагар и объявил себя властелином Гильзайского ханства.

Сефевидский Иран приближался к упадку. Спустя семь лет после смерти Мира Вайса его сын Мир Махмуд-шах осадил Исфахан – столицу Сефевидов. Осада продолжалась с марта по октябрь 1722 г. Город пал – и Махмуд сделался новым персидским шахом. Однако пуштунское правление, зачастую успешное в Индии, обернулось катастрофой в Иране. Царствование Махмуда (1722–1725) и его двоюродного брата и преемника Ашрафа (1725–1729) изобиловало заговорами, междоусобицами и кровавыми распрями. Страна погрузилась в хаос. Пока члены гильзайской династии Хотаки восседали на троне в Исфахане, их соперники из пуштунского племени Абдали установили жесткий контроль над землями от Герата до Кандагара.

Правление Сефевидов было символическим, но конец ему положил полководец Надир-кули. В 1732 г. военачальник низложил шаха Тахмасиба II и принялся исполнять обязанности регента при его сыне – восьмимесячном Аббасе III. Через два года Надир-кули был коронован как Надир-шах Афшар, царь царей Персии. И, разумеется, он дал начало собственной династии – Афшаридам.

Первым делом Надир-шах отменил старый указ – и официальной религией Ирана вместо сефевидского шиизма стал суннизм. Пуштунские племена с восторгом встретили эту новость, но монарх вовсе не искал их преданности. Напротив – он включил в свою державу весь Афганистан. Яростнее всех сопротивлялся последний оплот гильзаев – Кандагар. Город капитулировал весной 1738 г. – после года осады, когда от него остались лишь руины. Новый Кандагар возвели в 10 км к юго-востоку. Обломки цитадели Старого Кандагара до сих пор хранят память о мятежном Гильзайском ханстве – первом независимом афганском государстве.

Утвердившись в Афганистане, Надир-шах двинулся в Индию. Ничто не предвещало беды – но царю царей не суждено было вернуться из этого похода.