Декабрь 1984 год. Каунас. А случилось вот что. Узнали офицеры нашего десантного батальона, что скоро в седьмую учебную дивизию ВДВ приезжает большая комиссия из командования военного округа. Полная проверка дивизии и отдельных частей по всем параметрам. Какой-то ретивый взводный или даже прапорщик из старшин, бросил ключ, чтобы всех курсантов и вообще солдат, и сержантов подстричь, чтобы не более одного сантиметра волос было на голове, мол, когда приедут проверяющие из штаба Прибалтийского округа, как раз и отрастет щетинка до двух сантиметров. Вот и начали нас отлавливать, словно овец и стричь почти под ноль, что было в те времена запрещено приказом Министра Обороны, чтобы солдаты не походили на заключенных.
Дело было сделано, нас оголили, а через три дня приехала большая комиссия из генералов в наш доблестный парашютно-десантный батальон связи. Построили курсантов на плацу, в новеньких беретах, новых бушлатах, с автоматами АКС–74у на груди, в белых перчатках. И сапоги со шнурками блестят и отливаются черным гуталином. Все высокие красавцы, загляденье. Идет белый снег, а береты со стриженных голов скользят и сваливаются на затылки.
Тут один генерал не выдержал и засмеялся в сторону нашего комбата – подполковника:
– Молодцы, гвардия! А уши-то у вас не мерзнут, братцы? Волос-то совсем мало, я гляжу?
– Отрастут, товарищ генерал! – звонко гаркнули мы.
Потом генералы и полковники в баню пошли. Скоро они уехали, поставили батальону оценку – «хорошо». Это был успех.
Но комбат не забыл подставу от своих офицеров. Мы, курсанты, лично наблюдали ночное построение всех офицеров батальона на плацу. Со второго этажа нашей древней казармы видно было все отлично.
Двадцать три часа, отбой в ротах уже был. Офицеры и прапорщики выстроились на плацу и сняли с голов зимние шапки. Комбат прочитал красноречивую речь о обросших панках и приказал в течении суток всем прапорщикам и офицерам коротко постричься. «Длина волоса не более четырех сантиметров! Это мой вам приказ!» А потом добавил, что и сам подстрижётся так же.
– Завтра построение на плацу в одиннадцать ноль утра! Буду замерять с линейкой и циркулем! А! И транспортиром, еж вашу! Разойдись! – скомандовал подполковник. – Что вам, отрастут, ха! Жен подключите.
Строй не шевелился, офицеры стояли без головных уборов, а на их головы падал белый пушистый снег. Батальон впал в ступор. Прически у офицеров были модные, как раз чтобы гулять по Каунасу, словно гражданские.
Последовала угрожающая команда:
– Головные уборы надеть! Упор лежа принять! Встать на кулачки!
Через секунду офицеры начали принимать упор лежа.
– Делай раз! Делай два! Делай раз… Встать! Поправить обмундирование. К торжественному маршу, смирно! На пра… Во! Шагом марш!..
Через три минуты ночной плац опустел. После нескольких тренировок по отбитию, мы наконец-то тоже уснули и вытянули свои уставшие ноги, словно паралитики. Спать…
На следующие утро построение офицеров и прапорщиков повторилось. Все офицеры были аккуратно и одинаково подстрижены, как и сам комбат. Мы наблюдали за этим с десантного городка, где сержанты отрабатывали с нами упражнение по покиданию самолета на стальном «Крокодиле», имитирующем борт корабля Ил–76. Я за это тоже люблю ВДВ…
– Молодцы! – довольно гаркнул полковник, убедившись, что его воля исполнена.
– Ура! Ура! Ура! – ответили наши офицеры и прапорщики.
– Поздравляю вас с наступающим 1985 годом! Семьям здоровья и благоденствия!
– Ура!..
– Разойтись по местам занятий и несения службы…
Так встречали новый 1985 год Советские десантные войска в Прибалтике. А следующий новый год я уже встречал в Кабуле, кстати, елки к нам прилетели на Илах из Витебска. Но это уже другая история.