На следующее утро Джоул проводил совещания по строительству новой базы, и казалось, что этому не будет конца. Спецы по логистике и финансированию уже провели первичную обработку предложений поставщиков и теперь вовсю проталкивали своих фаворитов. Решение должно было исходить от Джоула и Хайнса, а подчиненные не облегчали им задачу. Обычно интересы этого отдела штаба на Зергияре совпадали – ну, или почти совпадали – с интересами Императора, но так происходило не всегда, и Джоулу приходилось то и дело напоминать себе, на чьей он стороне, когда присутствующие на совещании всё настойчивей и громче отстаивали свою позицию, снова и снова возвращаясь к тем же пунктам и живописуя их всё более яркими красками.
Прервавшись на поздний ленч, они с Хайнсом вместе пошли в офицерскую столовую. Пересекая главный плац, Хайнс хмуро глянул на видневшиеся в отдалении штабели пластобетона.
– Ну и как, есть успехи с этими поганцами из «Плас-Дэн»? – поинтересовался он.
– Вице-королева обещала подключить своих людей из судебно-бухгалтерской экспертизы. В зависимости от того, к каким выводам они придут, мы сможем предпринять хоть что-то дельное. Я надеюсь получить ответ в начале будущей недели. Но по большому счету, пластобетон нам все же нужнее, чем месть.
Хайнс недовольно поморщился.
– Знаешь, иногда зло берет! Вот есть у тебя все эти парни, вооруженные до зубов… а толку-то, если никого пристрелить нельзя? Враз бы полегчало.
Джоул только хмыкнул в ответ.
В общем-то, Теодор Хайнс ему нравился. Генерал получил назначение на Зергияр всего два года назад, типичный работяга. Ему оставалось лет пять до той самой второй двадцатки, и это, в первую очередь, значило, что всё делается в срок, без лишней суеты. В мирное время такой вариант, конечно, предпочтительнее, чем типаж вояки, которому лишь бы крушить что ни попадя, – и генерал вовсе таким не был, если не считать стойкой антипатии к гражданским поставщикам.
В семейной жизни Хайнса творились какие-то непонятки. Когда его назначили на Зергияр, жена, с которой они прожили много лет, осталась на Барраяре – вроде бы, чтобы ухаживать за пожилыми больными родителями, но возможно, просто не захотела переезжать в очередной раз вслед за мужем. Двое его старших сыновей учились сейчас в колледже: один на Барраяре, другой на Комарре. Это объясняло весьма скромный образ жизни Хайнса и то, куда девалась большая часть его жалованья. А вот дочь несколько месяцев назад отправили на Зергияр к отцу. Джоул не знал, как это расценивать: то ли как предвестие скорого появления жены, то ли юная Фредерика Хайнс была заслана матерью шпионить за отцом. Если верно второе, то подозрения матери не подтвердились. Хайнс хранил верность брачным обетам – скорее всего просто не хотел нарываться на неприятности.
Когда они забрали свои подносы в кафетерии и сели за столик у окна, Хайнс сказал:
– Кстати, сменим тему. Меня послали сюда на разведку.
– Да ну? – Джоул развернул бумажную салфетку и принялся изучать неаппетитный сандвич. Но в такую жару дежурное жаркое и слипшиеся макароны были еще сомнительней.
– Вроде бы твои офицеры сговорились устроить тебе сюрприз на юбилей. Планируют вечеринку. Я не против вечеринки, но полагаю, что фактор неожиданности тебе не слишком понравится.
– Это точно, – согласился Джоул, хотя в душе и был тронут. Конечно, они только и ищут повод, чтобы напиться и вволю позапускать фейерверки, но всё равно трогательно. Так сказать, заговор шиворот-навыворот. – Хотя я, вообще-то, не в диком восторге и от самой вечеринки. Собирался просто не отмечать день рождения. Все эти шутки про возраст, знаешь ли…
– Знаем, как не знать! – Хайнс был на полдесятка лет старше и не проявил должного сочувствия к переживаниям коллеги.
– Как-то рановато они, – нахмурился Джоул. – До юбилея ведь еще не один месяц.
– Они что-то такое грандиозное задумали. Хотят иметь запас по времени.
– Заскучали, видать. Могу подкинуть им работенки.
Хайнс усмехнулся:
– Тут есть и свои плюсы. Если позволить им устроить праздник на базе, это проще держать под контролем. Лучше иметь дело с СБ базы на предмет возможного ущерба, чем с муниципальной охраной Каринбурга.
– А еще лучше отправить их за полсотни километров, куда-нибудь в пустыню, там уж точно ничего не спалят.
– Провиант доставлять несподручно.
– Назовем это полевыми учениями?
– Хм, тоже вариант… – Хайнс словно бы уже рисовал себе эту картину.
– Муниципалов все равно надо предупредить, – заметил Джоул. – Учитывая, что наши мальчики и девочки притащат городских. Назовем все совместными маневрами. Если ты им намекнешь, что альтернативный вариант в центре города, они наизнанку вывернуться, чтобы помочь тебе провести ее на природе.
Хайнс хмыкнул.
– Нравится мне ход твоих мыслей, Оливер. Не хотел бы я быть твоим оппонентом в дебатах, попробую не забывать. – Он задумчиво отправил в рот еще кусочек жаркого, прожевал и добавил: – И еще семьи. Вытащим на пикник еще и жен с детьми, заодно уж.
– Неплохая мысль.
– Можешь сам привести кого-нибудь.
Пожалуй, эта вечеринка сулит приятные возможности.
– Я могу пригласить вице-королеву Форкосиган.
Хайнс поджал губы:
– Не то что я назвал бы «привести кого-нибудь», но это точно задаст тон мероприятию.
Может, и так, но вряд ли это придаст пикнику чаемый Хайнсом чинно-благопристойный тон. Впрочем, тот не слишком хорошо знает Корделию.
– Хотя на такой вариант никто пари держать не будет, – добавил генерал слегка разочарованно.
Джоул не стал прикидываться, что не понял.
– Они делают ставки, приду я с женщиной или с мужчиной? – В его голосе был явный сарказм. – А как тебе такой вариант? Мы с тобой сговоримся, я приглашаю консула Вермийона, и тогда мы их всех сделаем, а?
Хайнс поднял раскрытую ладонь.
– Это не мое дело, меня просто все они спрашивают. Как будто я знаю!
– Я… и знать не знал… – растерялся Джоул. Хотя и не понимал, за что должен извиняться. «Наверное, потому, что и извиняться-то не за что?»
В барраярском офицерском корпусе считалось желательным, чтобы у высшего командного состава были стабильные гетеросексуальные семьи – во избежание внеслужебных личных драм, которые могут сказаться на исполнении служебных обязанностей. Но, как считал Джоул, для этих целей вполне годилась любая личная жизнь, не обязательно традиционная. Своего мнения он, разумеется, ни от кого не скрывал, подчеркивая, что главное тут «никаких драм!».
– Может, я и зря спрашиваю, но какие слухи нынче ходят о моей личной жизни? – «Или об отсутствии оной».
Хайнс пожал плечами.
– Тебя называют псом, который не лает по ночам.
– Что-что?
– Да не смотри на меня так! Мне говорили, это цитата из какой-то книги. Потому, видать, и бессмыслица. – Хайнс нахмурился, что-то припоминая. – Цетагандийское влияние, я так думаю.
– Понятно. – Что ж, могло быть и хуже. Проблема со слухами в том, что если не давать им вообще никакой пищи, они расцветают буйным цветом. – Добро пожаловать в аквариум, адмирал Джоул! Ну, а впрочем, здесь всё же лучше, чем в Комаррианском штабе. Или на флоте метрополии, храни их господь. – Было время, он рвался на Комарру, в «горячую точку» Империи. И не там ли он в считаные годы растерял свои юношеские иллюзии и порывы? Возможно, именно здесь, на Зергияре, он обрел некий смысл?
– Это точно, – согласился Хайнс.
Джоул задумчиво посмотрел на генерала. Довольно рассудительный, имеет родительский опыт, образцовый представитель высшего командного состава. А еще умеет держать рот на замке. Наверное, Корделия бы согласилась, что Хайнс – почти идеальный «испытуемый объект». Джоул попробовал мысленно проговорить то, что собирался сказать. И вот, отбросив сомнения – или панический ужас? – рискнул произнести вслух:
– Вообще-то, к своему пятидесятилетию я подумываю завести сына.
Брови Хайнса поползли вверх, но он все же не свалился со стула и не проявил никакой бурной реакции.
– А разве перед этим не надо пройти предварительные этапы? Или ты сумел всё провернуть втайне от всех заинтересованных лиц?
– Их не так много, как можно подумать. Вице-королева («Ага, спрячься за юбками Корделии!») неоднократно расхваливала новый репродуктивный центр. Похоже, все, что требуется – это просто пойти туда, представиться и купить донорскую яйцеклетку. Ну, придется, конечно, попрыгать через обручи, чтобы доказать, что ты, э-э… приемлемый клиент. Но зато ты избавлен от массы промежуточных заморочек.
– Свиданий, ухаживания и свадьбы? И родственничков? – Хайнс ухмыльнулся. – Вообще-то похоже на жульничество.
– Инопланетники, как мне говорили, так и делают. – «Всегда только так делают», пожалуй, некорректная формулировка.
– Ну… инопланетники, – протянул Хайнс.
– Честно говоря, мне при данном сценарии почему-то представляется парнишка лет семи. Разумный возраст и все такое. Тот, с кем я могу поговорить и что-нибудь вместе делать. Хотя плохо себе представляю, как из одной клетки получается такое.
Хайнс пожал плечами:
– Когда у тебя на руках младенец, об отдыхе придется забыть, но каждый, кто способен научиться разбирать оружие в полевых условиях, может выучиться и менять треклятые подгузники. Малыша надо держать нежно, но крепко, как невзорвавшуюся бомбу. Терпеть не могу всех этих нытиков, разве ж это мужики? Боятся руки запачкать! Как бы они управлялись, интересно, в давние времена, когда еще была кавалерия, и приходилось навоз выгребать тоннами? Но младенцы хотя бы остаются более или менее на том месте, где их положишь. А вот когда подрастут… это же маньяки-самоубийцы, почти все, что мальчики, что девочки. Вот этот этап я рад был бы пропустить. – Он отхлебнул чаю со льдом. – Не знаю, почему у тебя нет того, с кем создать семью, и не буду уточнять, каковы твои вкусы, Оливер, не мое это дело, но я тебе так скажу: родительство – это игра в команде. Без линии защиты и запасных не обойтись. Признаюсь, с моими детьми чаще возился не я сам, а семья моей жены или женщины с базы, в зависимости от того, где мы тогда жили. Вот это, похоже, самой большой недочет в твоем плане сражения.
– Вице-королева говорила, что можно нанять кого-нибудь в помощь.
– Это на Зергияре? Ты пробовал нанять хоть кого-нибудь на Зергияре в последнее время?
– А как насчет сотни подрядчиков?
Хайнс поднял руки:
– Сдаюсь. Но это не упрощает задачу в частном случае. – Он прищурился. – Я вот предложил Фредди найти какую-нибудь подработку. Она-то, небось, уверена, что я это всё затеял, потому как жалею ей денег на карманные расходы, ну, а по-моему, так у нее не будет времени нарываться на неприятности. Да и что ей делать с деньгами? Всё одно, что дать боекомплект алкашу. С младенцами не просто, конечно. Но подростки… настоящий кошмар. Тебе всё это еще предстоит, Оливер.
– Ну, наверное… лучше действовать пошагово.
– Хм, иначе и не получится. Может, это и хорошо. – Немного помолчав, Хайнс добавил: – Не стану отрицать, репроцентры вызывают у меня смешанные чувства, но для своей дочери я бы тоже это предпочел. Может быть. Ей вот с мальчиком тогда и встречаться-то незачем. – Он помедлил, размышляя о привлекательности такого состояния абстрактных любовных дел, иначе говоря – их полного отсутствия.
– У тебя, мне кажется, должно прекрасно получаться отпугивать поклонников.
– Эх, любому известно, что запрещается использовать плазменную пушку в личных целях.
Джоул рассмеялся, чуть не подавившись сандвичем.
– Ей ведь всего… сколько? Пятнадцать, да?
– Да. Я уж постарался, чтобы этот факт был принят к сведению, но нет никакой гарантии, что это поможет. – Хайнс вздохнул. – Ужасный это возраст, пятнадцать. То, как и раньше, она моя маленькая принцесса, папина малышка, а то вдруг ни с того ни с сего… такое творится… Словно в ее мозг вселилась какая-то чужая, враждебная форма жизни. То всё куклы, бантики и мимими… а то вдруг вервольфица, как подменили! – Хайнс выставил скрюченные пальцы и угрожающе оскалился. Пожалуй, весьма выразительная мимика, Джоул не ожидал, что обычно сдержанный Хайнс учудит такое. – Сейчас ванная стала у нас полем боевых действий. На прошлой неделе она притащила туда половину своих приятелей и сына цетагандийского консула, они все обучались наносить боевой раскрас гемов.
– Может, э-э… интерес к культуре? – попытался хоть как-то утешить его Джоул.
– Ха! Так и думал, что именно это ты и скажешь. А когда я заставил ее все там отмыть… а как иначе, согласись?.. Она дала мне понять, что я совсем сбрендил. Ури Безумный. Не иначе.
– Хм-м, а ты не можешь затребовать помещение с двумя ванными?
– Сейчас на базе жилья не хватает. Мне пришлось бы оттеснить в очереди семью другого офицера.
– А если надавить?
– Хм-м, но тогда, получится, что я тем самым оттесню в очереди его жену, что будет иметь, как говорится, немалые последствия. У жен на базе своя, как бы это сказать… вице-королева, возможно, назвала бы это культурой. Я бы лично назвал это сетью заговорщиков. Посмей только перейти им дорогу… – И добавил, помолчав: – Но я внес себя в список очередников.
– Весьма разумно.
Хайнс пожал плечами:
– Как говорится, выбери платформу. – Он еще подумал и заявил: – С этими маточными репликаторами одна проблема: недостаточно их там держат! До двадцати бы! И почему какой-нибудь бетанский умник не придумал, как их там продержать до двадцати? Клянусь, на это был бы спрос! – Он выпил последний глоток чаю и захрустел льдинкой.
Когда они шли обратно через плац, чтобы продолжить баталии со снабженцами и бухгалтерами, Джоул глянул на Хайнса и понял: похоже, Корделия права, тайный родительский клуб существует. За последний час он узнал про своего генерала больше, чем за полсотни рабочих совещаний, которые они уже провели. А Хайнс вроде бы совсем не против считать Джоула как бы… кандидатом в члены клуба? Почему-то это вселяло уверенность. Или, может, они просто как бы товарищи по несчастью? Чужие дети всегда были Джоулу абсолютно неинтересны, но сейчас он чувствовал, как открываются новые горизонты. И это немного пугало.
На барраярские военные корабли не берут семьи, а на отдаленных станциях, чье дело защищать жизненно важные – и зачастую спорные – п-в-туннели, не приветствуются лишние люди, попусту занимающее драгоценное жизненное пространство. Так и получалось, что семьи военных размещались, главным образом, на базах, поддерживающих космопорт на планете, – таких, как здешняя база Хайнса. В процессе службы наверху Джоул с такими вопросами стакивался лишь на расстоянии и рассматривал их как факторы, мешающие техникам и военным заниматься делом. Возможно, космическому адмиралу есть чему поучиться у наземного генерала.
И еще он стал лучше понимать, почему Корделия так настаивала на заполнении формы о ближайшем родственнике. Барраярская история полна подробностей о деятельности Эйрела в первые годы регентства, бывшие одновременно и первыми годами его брака. Но о Корделии история больше умалчивает, если не считать эффектного подавления мятежа Фордариана, чего она достигла, обезглавив узурпатора. Корделия практически полностью была занята заботами о Майлзе: в тот период медики не были уверены, что ребенок выживет. А когда она отпустила Эйрела на смертельный бой за п-в-туннель к Ро Кита (потом это назовут Третьей Цетагандийской войной), то осталась одна – изгнанница из родного мира, чужестранка в чужом. Ждать помощи от графа Петера, ее свекра, было бесполезно – от него исходила лишь реальная угроза жизни маленького Майлза. Как бы оно всё обернулось для Эйрела, не будь Корделии, которой он мог доверить своего любимого сына?