– Марьям, я тебя не благодарил? Без тебя мы погибли бы ещё на выходе из игры. Не говоря уже об освоении интерфейса.
«Благодарность не…»
– Нерелевантна, да, но зато вежлива. Спасибо.
«Пожалуйста», – ответила она, после некоторой заминки.
Интересно, а получится ли воспитать её как NPC в Адам Онлайн?
«У меня нет творческого контура, – ответила она на мои мысли. – Воспитание – нерелевантно».
#
Даже шагом мы двигались быстро.
– Марьям, мне показалось или нет, но люди – медлительные? – спросила Нейля. – Это какой-то эффект восприятия синтезана? Или бойцы Лабсетэк просто тормоза?
«Уже на начальном уровне атрибутов синтезаны взаимодействуют с окружающей средой на порядок быстрее человека. С ростом атрибутов вы будете функционировать ещё быстрее. Ваше сознание адаптируется, после чего люди покажутся вам ещё более медленными».
– «Функционировать», – повторила Нейля. – Будто мы устройства какие-то.
«Вы и есть устройства из программируемой материи, организованной по псевдобиологическому принципу».
Нейля остановилась:
– Всё, я так дальше функционировать не могу.
– Что случилось? – испугался я.
– Это! – она показала на куски засохшей грязи на моём УниКоме. – Не заявимся же мы в таком виде в город? Пошли мыться в ручье, я слышу, там журчит…
Марьям снова пришла на помощь:
«УниКомы имеют функцию очистки, которая автоматически срабатывает перед переходом в прозрачность», – сообщила Марьям.
Я и Нейля по очереди применили прозрачность. Раньше я был слишком занят, но теперь заметил, что за мгновение до режима невидимости, по УниКому пробежала синяя волна, счищая с поверхности всё лишнее, куски грязи, травинки и налипшие камушки.
– А лицо? – спросил я, разглядывая полосы засохшей глины на щеках и подбородке спутницы. У меня оно, наверняка, не чище.
«У синтетического тела функция очистки не предусмотрена».
– Тогда – к ручью, – скомандовала Нейля.
Я просто помыл лицо, а Нейля, приказав мне отвернуться, сняла УниКом и залезла в ручей полностью.
Мы ощущали холод. Без сомнений, вода была ледяной. Но этот холод не угрожал нашим телам, просто ещё одно острое ощущение реального мира.
После водных процедур Нейля снова меня удивила. Её короткие волосы начали превращаться в толстые серые пучки, как во время регенерации. Они быстро вытянулись и начали расщепляться на волоски, которые постепенно приобретали чёрную окраску.
– Знала бы ты, как это странно выглядит, – сказал я. – Даже отвратительно.
– Странно и отвратительно выглядит бизоид в вашей дурацкой игре, – ответила Нейля. – А я просто меняю причёску. Мне часто говорили, что с длинными волосами я выгляжу добрее.
– Даже если ты отпустишь их до пола, – усмехнулся я, – добрее не станешь.
– Я и не собираюсь быть добрее, я просто буду так выглядеть.
Тут я догадался, зачем она решила сменить причёску именно сейчас: нас видели охранники, нас зафиксировали камеры дронов, хотя бы немного поменять внешность – правильно.
– Ты умница. Злая умница.
– Ну.
Я бросился в интерфейс, но меня успокоила Марьям:
«Редактор оболочки «Новые люди» недоступен в твоей версии тела. Компонент в разработке».
– У нас же одинаковые модели синтезанов?
«Интерфейс тела женского типа имеет ограниченную функциональность. В нём можно менять длину и вид волосяного покрова и цветовые акценты лицевой части».
– О, точно, цветовые акценты, – сказала Нейля.
На её лице проступили следы макияжа, губы стали краснее и чётче, а над глазами легли синие тени, скулы заострились от лёгких следов румян.
– Как-то несправедливо, что у мужиков нет такой опции.
«Экспериментальная версия редактора оболочки, работает только на женщинах. Я учту твои пожелания в случае перерождения…»
– Нет, нет, – только не делай меня женщиной ради причёски! Отмена! Забудь!
«Хорошо».
– Кстати, насчёт перерождений, – начала Нейля. – А ведь мы идиоты.
– Говори за себя.
– Если АКОС – это типа «Проектории», и такие станции есть в Омске, то почему мы не переместили свои бинарные массивы сразу в Омск? К чему нам эта беготня по кочкам?
– Марьям? Мне кажется, вопрос – релевантный.
«При выходе из Адам Онлайн я не располагала данными о доступных АКОСах Омска».
– То есть, если бы мы знали адрес, могли бы переродиться сразу там, где нам нужно?
«Нерелевантно. Вы расстреляли аппараты и уничтожили QCP».
– Вот я и говорю – идиоты!
«Идиоты – частично релевантно. Когда алгоритм Общества обнаружило несанкционированное использование компонентов BATS, он заблокировал перерождения ваших бинарных массивов».
– Другими словами, – подытожил я, – если мы убьём кого-то из Общества, он улетит перерождаться на сервер, а если он убьёт нас, то мы отправимся в ад.
– В мои времена, – сказала Нейля, – это называлось «хардкорный режим».
Визуальная помощь
#
Поросшая травой лесная дорога превратилась в широкий тротуар парка, хотя и заброшенный – в парке было не так уж много гуляющих.
Эко-фонари сменили проект-панно, расставленные вдоль тротуара. При нашем приближении они вспыхивали, пытаясь определить тип гражданина и показать ему нужную рекламу. Так как на нас нет никаких идентификаторов, то они запустили распознавание по образу, что мгновенно пресекла Марьям: проект-панно замигали и перешли в режим уличного освещения и дорожных указателей.
– Уже в мои времена, – сказала Нейля, – ни один житель города или деревни не мог скрыться от слежки. Но теперь нельзя скрыться и в лесу?
– Будем надеяться на защиту Марьям.
«Мои возможности по управлению электроникой ограничены пропускной способностью коннекторов, – сказала она. – А так же сложностью доступа к панели администратора устройств. При высокой плотности устройств, я не успею перехватить их все».
– Нам придётся избегать центральных улиц и пробираться пустырями.
– И куда мы пробираемся? – спросила Нейля.
– На вокзал.
Ещё в МСБ, готовясь к миссии по поиску цифрового бессмертия, я изучил дела по работе наших спецслужбы в КНР. В одном из них упоминалось, что лет семь назад некий бравый агент по имени Геннадий использовал товарные поезда для нелегального пересечения границы КНР и переброски террористов подполья. Точнее не террористов, а борцов за воссоединение Федерации.
Подробностей операции не сообщалось, но я догадался, что спецслужбы Казанской Республики (а точнее их западные кураторы) вычислили хитрого Геннадия. Иначе не объяснить, почему это стало последним подвигом лейтенанта, после которого его посмертно произвели в майоры.
С тех пор все вагоны, курсирующие через границы КНР, оснащались биосенсорами, исключая перевозку людей.
– Но мы неживые, поэтому никакие сенсоры нам не страшны, – закончил я описание своего плана.
– А как же таможня?– спросила Нейля. – А как же досмотр вагонов людьми?
Я махнул рукой:
– Всё автоматизировано. Поезда прибывают на склады, где составы разъединяются и каждый вагон едет к заказчику.
«План – релевантный», – сказала Марьям. – Через рекламные проект-панно я получила доступ к городским информационным сетям. Я подскажу направление к ближайшему вокзалу».
– Отлично, куда нам сейчас? Направо, налево?
«На обочину, – вдруг ответила она. – Метров на десять в лес. Залечь, применить прозрачность».
Мы уже уяснили, что если Марьям что-то просила, то это стоило выполнять без вопросов.
Спринтерским бегом, ломая ветки, помчались в заросли. Упав в холодную траву – исчезли.
Сквозь гул, сопровождавший режим прозрачности, я услышал знакомый звук двигателей. Все проект-панно вдоль аллеи загорались по цепочке, меняя режим освещения обратно на рекламу. Между чёрных стволов деревьев замелькали яркие огни – вернулись те дроны, которые искали нас на пустыре.
Я боялся, что длительности моей прозрачности не хватит, чтобы остаться незаметным. Восстанавливалась она быстро, но хуже, чем у Нейли. Она дольше держала прозрачность и быстрее восстанавливала её.
Поэтому я чаще делался видимым и ждал восстановления прозрачности, рискуя быть обнаруженным.
«Я могу взломать их снова. – предложила Марьям. – Открой свои коннекторы».
– Нет. Это опасно.
– Почему? – спросила Нейля.
С противоположного конца аллеи прилетел третий дрон, четвёртый объявился над верхушками деревьев, заливая их светом прожекторов.
– Вот почему, – показал я на дальний дрон. – Наверняка где-то затаились ещё несколько юнитов. Если Марьям снова отключит тех, кто в поле действия моего фенома, то спрятавшиеся дроны перехватят взлом, обнаружив и нас.
«Релевантно», – согласилась Марьям.
Третий дрон резко поменял направление и спикировал в нашу сторону. Нейля зашевелилась, готовая сбежать, но я схватил её за невидимую руку, удерживая на месте.
Дрон пролетел дальше, озарив траву и наши прозрачные тела красным светом. Потом опустился ещё ниже над зарослями хвойных деревьев и начал лупить по ним липучками.
Через несколько секунд прекратил атаку и взмыл обратно в небо.
Чего бы он там не сделал, но после этого все дроны унеслись прочь, а проект-панно погасли, перейдя в режим ожидания.
Снова стало тихо и почти мирно…
#
Как и в прошлый раз, мы решили немного подождать.
– Как они нас нашли? – шепнула Нейля.
– Марьям выдала.
«Нерелевантно».
– Она отключила проект-панно, которые попытались опознать объекты по образу, – пояснил я. – Обычно на единичный сбой никто бы не обратил внимания – мало ли чей образ не смогли распознать богом забытые рекламные панели в глухом лесу? Но Общество отслеживает все информационные потоки в этом регионе, вот и выслали разведку.
«Релевантно. Но моей целью не было выдать нас».
– Никто тебя не обвиняет, – сказала Нейля. – Ты чего? Если бы ты их не отключила, нас нашли бы ещё раньше.
Я поднялся:
– Это будет для нас уроком. Мы не можем безнаказанно взламывать всё подряд.
– Тогда нам нельзя появляться даже на заброшенных аллеях, – согласилась Нейля.
– Марьям? Куда нам бежать? Вправо, влево, пря…
«Туда».
Поле моего зрения покрылось рябью, подёрнулось какими-то цветовыми пятнами, что сопровождалось резью в глазах. Когда всё вернулось в норму, и я увидел столб света, поднимавшийся из-за чёрных силуэтов деревьев в небо. Прямо как чекпоинт на гоночной трассе в Свифтвилле.
– Его только я вижу?
«Да. Я попробовала модифицировать твой интерфейс, добавив просчитанные мной элементы. Используя геоданные из проект-панно, расположила на местности виртуальную метку примерного направления к вокзалу. По мере продвижения буду уточнять её».
– Чтобы мы без тебя делали?
«У меня нет данных об этом».
Я и Нейля побежали сквозь лес, снова перепрыгивая кочки и поваленные стволы.
Когда промчались мимо хвойных зарослей, я остановился, привлечённый сдавленным хрипом. Раздвинув ветки, обнаружил на земле животное – лошадь или косулю, я не разбирался в них. Морда и ноги опутаны липучкой, поэтому оно не издавало других звуков, кроме хрипа. Кажется, оно вообще задыхалось.
– Ха, – сказала Нейля, встав за мной. – Дрон перепутал тебя с оленем.
Я вытянул правую руку, раскрыв ладонь. Коннектор раскалился, в столбе красного света появилось очередное «Лезвие». Стараясь не поранить животное, срезал несколько пластов липучки.
Путы ослабли, животное вскочило на ноги и бросилось вскачь, наградив меня ударом копыта в лицо. Для синтезана даже олень оказался медлительным, поэтому я успел отпрянуть.
– Зря потратил НК, – прокомментировала Нейля, – мы не в сказке, он не отплатит тебе добром за спасение.
– Приятно помочь живому жить дальше, – ответил я, оттряхивая ладонь от праха, в который превратилось «Лезвие».
Мы побежали дальше. Столб света становился меньше с каждым метром.
Достигнув чекпоинта, устроили короткий отдых. Марьям установила новый столб света, чуть левее и ближе к городу, и мы снова побежали.
Через несколько таких пробежек, глухой лес превратился в ухоженный парк. В бледной синеве рассвета проект-панно над небоскрёбами уже не светили так ярко.
Марьям нарисовала мне два новых чекпоинта: один недалеко от нас, в трёхстах метрах, второй торчал где-то на горизонте, теряясь среди небоскрёбов. Этот, дальний, нам и нужен.
У дистрикта Казанской городской агломерации, было два вокзала.
«Ала Роза 1» всего в десяти километрах от нас, но бесполезен, так как занимался пассажирскими перевозками.
Индустриальный «Ала Роза 2» размещался на противоположном конце дистрикта. Идти напрямую, через центр, в котором торчали небоскрёбы, а улицы залиты тройным слоем сканирующих лучей от всех видов устройств, включая спутники, было самоубийством.
Я решил идти в обход: намного дольше и немного безопасней. Хотя Нейля настаивала на прогулке по городу, так сильно она хотела увидеть его.
– Ты серьёзно или шутишь? – удивился я.
– А ты как думаешь? – то ли огрызнулась, то ли снова пошутила она.
Кстати, приобретя тело, Нейля приобрела незнакомые мне черты характера. Одна стыдливость голого – искусственного! – тела чего стоила.
Или она осталась той же, но теперь я не мог считывать её настроение так, как делал это в виртуальном мире?
Часть пути проделали по зелёному поясу, не выходя на аллеи и прыгая в кусты при появлении каждого бегуна. Ведь любой гражданин сам был переносчиком устройств слежения.
В половину пятого утра, бросив последний взгляд на ставший уже родным лес, мы невидимками перебежали широкий, но пустой хайвей, опоясывающий дистрикт и спрятались под мостом, ожидая восстановления прозрачности.
Синтезанам, как и персонажам в игре, ненужно садиться, чтобы отдохнуть, делали мы это по привычке. Я уселся на корпус проржавевшего робота-уборщика, который много лет назад отбился от стаи и навеки остался под мостом. Нейля села на корточки.
– Кажется, сейчас будет самое сложное, – сказал я. – Нужно незаметно пробежать по городской агломерации, напичканной такими чувствительными сканерами, которые отслеживают передвижения комаров, мух и муравьёв.
#
Скрыться от слежки в городе можно двумя способами: умереть и стать никому не нужным прахом в колумбарии или стать сотрудником корпоративной спецслужбы.
Эти специалисты отработали методы маскировки от бесчисленных оптических камер, снэпшот-комплексов и сенсоров, расположенных на улицах, в домах, на одежде прохожих, на машинах и вообще везде, даже вдоль поребриков.
Теперь я узнал и третий способ: можно носить в своём бинарном массиве искусственный интеллект ментора. Ну, и желательно, чтобы тело состояло из программируемой материи, а на ладонях имелись коннекторы, через которые твой внутренний хакер будет бороться с Большим Братом.
Марьям подключалась ко всему оборудованию городских агломераций, которое попадало в зону действия моего фенома WiM. Находила общий язык и с полицейским дроном, патрулирующим квартал, и с управляющим искусственным интеллектом, регулирующим поток городского транспорта, и с электронной урной, и с очередным рекламным проект-панно.
С каждого устройства добывала информацию для того, чтобы мы шли дальше, избегая слежки. Организованной погони за нами всё ещё не было, Общество ещё не обнаружило нашего вмешательства в работу городских систем.
Конечно, камеры, проект-панно и городские QCP защищены от взлома, но на беду правительства КНР всю систему сетевой безопасности разработала и обслуживала корпорация Лабсетэк, та самая, к чьим базам Марьям получила однажды доступ.
Чтобы не спалиться, она перестала взламывать устройства. Там, где это возможно, менторка использовала права администратора или наладчика этой самой защиты. Там, где уровень защиты был иной, Марьям помогала нам, рисуя слепые зоны для камер или дронов – их мы пробегали, применив прозрачность.
Следуя за нарисованными Марьям метками, мы то протискивались между домами, то перепрыгивали какие-то невероятно древние заборы с граффити, которые нарисовали сверстники моего дедушки, то спускались в подвалы или подземные станции подзарядки авто.
– И почти не видно людей, – удивилась Нейля. – Неужто вымерли все? А как же правительственная программа по увеличению рождаемости? Как же религиозная пропаганда многодетности? В моё время мы рассчитывали на них.
– Нарожали вы немало, – успокоил я. – Хватило на ещё одну большую войну. Просто по таким районам ходят только нищие. Вся жизнь кипит в центре дистрикта.
– Жаль, что туда нельзя…
Мы взобрались на крышу склада торговой компании и несколько раз применили прозрачность, скрываясь от складских роботов и дронов доставки.
Разбежавшись, перепрыгнули на стену другого склада, расположенного через дорогу. Мы уже так наловчились, что прямо в полёте создали себе «Липкие руки».
Зацепившись за гладкую стену, поползли вверх, оставляя трещины на бетоне.
– Всё равно как-то не по себе, – сказала Нейля, когда мы покинули складской квартал. – Прячемся не от людей, которых почти не видно, а от устройств, хотя мы сами что-то вроде одушевлённого предмета.
Лично я не ощущал себя предметом, но спорить не стал.
#
Новый чекпоинт привёл на крышу пятидесятиэтажного жилого комплекса, слава богу, по обычной пожарной лестнице. Здание старое, построенным в те времена, когда роботизация строительства была неразвита и доступ на крышу требовался работникам городских служб.
Одинаковые прямоугольные башни комплекса, усеянные окошками, стояли плотно друг к другу, словно гигантские энергопатроны в коробке.
Марьям привычно поменяла настройки у полицейского дрона, одиноко кружившего в этом районе, и мы, не опасаясь его сенсоров, побежали между толстых квадратных труб. Из них тяжело несло горячим воздухом и вонью диссоциатива – граждане покоились в ванных техаррации, отпустив души в виртуальный мир.
А мы, человекоподобные персонажи, осваивали механику мира реального.
Например, изучили спецрежим «Укрепление». Он временно повышал жёсткость внешнего слоя оргмата, придавая ему большей сопротивляемости при деформировании. Скорость движения в этом режиме сильно падала, а прозрачность становилась невозможной. Но зато можно спрыгнуть с большой высоты, не переломав синтезанских костей (не знаю, есть ли они у нас?) Это экономило время, на спуск с возвышений.
В интерфейсе не указано со скольких метров можно безопасно прыгать в режиме «Укрепления». Марьям тоже не знала, упомянув, что такой параметр навряд ли поддаётся точному вычислению. Ведь степень урона телу зависела от поверхности приземления.
Опытным путём мы установили, что с тридцати метров можно прыгать без спецрежима. Урон в пять-шесть единиц не смертелен. На сорока пяти получали урон для оболочки: до десяти единиц, если приземлялись на мягкую землю, на твёрдой поверхности урон возрастал до двадцатки.
И вот я решился спрыгнуть с пятидесятиэтажки – более семьдесяти метров. Метка Марьям, как раз располагалась внизу.
– Ну… попробуй, – ответила Нейля на мою идею. – Я посмотрю на результат. А пока ты будешь умирать, спущусь по лестнице.
Я встал на самом краю крыши.
От страха у меня должно было бы захватить дух, но Марьям сказала, что дыхание синтезана существует большей частью для имитации – привыкший дышать человек сошёл бы с ума, если бы не смог сделать вдох, наполнив фальшивые лёгкие.
«Напоминаю, – сказала Марьям, – что наравне с улучшением технологии программируемой материи Общество ведёт исследования по деформации личности человека в теле синтезана. У пользователей синтезанов отмечен быстро развивающийся бред величия. Пользователи начинают верить в несокрушимость своего искусственного тела, в его вечность и всемогущество. Есть опасения, что сознание таких индивидуумов…»
– А-а-а-а! – крикнул я и, оттолкнувшись пятками от бортика, сиганул вниз.
Нырнул в эту высоту.
В полёте несколько раз перевернулся и пожалел о своём безумстве: если приземлюсь не на ноги, то покалечусь сильнее.
В паре метров от бетонной поверхности тротуара, я всё-таки успел принять вертикальное положение и включил «Укрепление». По всему телу проскочила сдавливающая волна, словно меня быстро-быстро окутала липучка.
Прямыми ногами ударил в бетон, взметая пыль и осколки. Мои ступни полностью погрузились в трещины. От пяток до макушки пронзила боль, ноги подломились, а я упал вперёд, подставив такие же негнущиеся из-за «Укрепления» руки.
«Ну и зрелище, – прокомментировала Нейля по общей связи. – Будто статуя с постамента упала».
Я всё ещё стоял на четвереньках, окутанный клубами бетонной пыли. Спина не разгибалась, тело напряжено и не слушалось.
Интерфейс доложил, что получено двести двадцать единиц урона. Теперь я имел статус «Тяжело ранен». УниКом тоже немного повредился.
– Ёкарный бабай, – услышал я незнакомый голос. – Совсем уже страх потеряли?
С трудом повернув голову, я увидел немолодого мужика в рабочем УниКоме. От середины бедра обоих ног начинались бионические протезы. Судя по ровному прямоугольному шраму от устаревшего импланта над бровью – ветеран войны.
Взвалив на горб баллон диссоциативного электролита, ветеран стоял возле потрёпанного грузовичка «Тесла».
– Понаставят себе имплантов, – продолжил мужик, ковыляя к подъезду, – да скачут, пугая людей. Ничего, эти дьявольские улучшения вам боком выйдут.
– Прости, что напугал.
Мужик сплюнул:
– Кто теперь дыру в дороге залатает? А? Куда полицейские дроны смотрят?
Ругаясь, мужик скрылся в подъезде, обещая вызвать ментов.
«Этот высотный жилой комплекс часто посещают урбан-экстремалы, – забубнила Марьям. – Особенно те, кто обзавёлся дорогими мышечными имплантами. Местные жители не любят этих паркурщиков».
Её осведомлённость не удивляла, ведь менторка получала новости из проект-панно, а криминальные записи – из полицейских дронов.
Нейля уже спустилась ко мне и подала руку:
– В следующий раз попробуй перенести часть энергии падения на кувырок.
Тело уже слушалось, хотя слабость осталась, но она всегда была во время регенерации. Озираясь, мы побежали до следующей метки, которая незатейливо вела куда-то под землю.
Паника ядра
#
Вёл чекпоинт в канализацию.
Шлёпая по вонючей воде, смешанной с диссоциативным электролитом, я вспомнил, как отстреливал фекальных зомби в портале Кузнецова и воевал с Матерью Либератов.
Нейля шла за мной и бурчала:
– Так и не удалось увидеть любимый город. Лишь склады и дерьмо.
Мы петляли в канализации почти час. Я совершенно не представлял, куда мы идём, но слепо верил Марьям.
– Интересно, разработчики синтезанов принимают предложения по улучшению? – сказал я. – Мне кажется, каждый интерфейс надо оснастить ментором.
Постоянные упражнения в прыжках и беге сказались на интерфейсе: квадратики атрибутов подскакивали, сигнализируя о новых успехах в развитии. Решил пока что не заглядывать туда, улучшение атрибутов заметно и без них: я бегал быстрее и прыгал дальше Нейли. Зато Нейля регенерировала почти моментально, а «Прозрачность» длилась больше минуты, даже штраф перемещения не мешал.
Что-то странное произошло со зрением, иногда мне приходилось делать усилие, чтобы не видеть все детали окружающего мира – их стало так много, что я терялся. Марьям сказала, что для работы со спецрежимом «Зрение» есть феном, который поможет видеть сквозь стены, прицеливаться из синтезанского оружия и прочее в таком духе.
Очередной промежуточный чекпоинт вывел нас к очистительной станции.
Выпрыгнув из люка, я применил прозрачность и вытянул ладони вверх. Марьям сделала своё дело – заставила все устройства игнорировать нас.
Потом и я Нейля взобрались на многометровую вышку, которая в прошлом использовалась для системы связи.
С высоты открылся вид на вокзал.
Он напоминал огромного раздавленного паукобота, вместо лап – многокилометровые отростки вакуумных тоннелей, уходившие под землю.
То с одной, то с другой стороны вокзала доносился гулкий грохот, сопровождаемый свистом. Через пару секунд из шлюзов вакуумных тоннелей выползали отсоединившиеся вагоны и, как вереница тараканов, двигались к воротам и разъезжались по пустым трассам. Навстречу им тянулась вереница других вагонов: они пропадали в тоннеле, формируя новый состав.
– Фантастика, – сказала Нейля. – О таком я только читала в инвестиционных проектах Лабсетэк.
– Гордись, – ответил я. – Подобные логистические комплексы есть лишь в нескольких агломерациях мира. Бедные страны не могут себе их позволить, а для американцев и европейцев не экологичные, с высоким уровнем шумового загрязнения. Они предпочитают дорогие, но менее грязные способы доставки. В основном – воздушные, с помощью…
Марьям прервала меня:
«Это важно видеть».
В моём интерфейсе один за одни возникли прозрачные красные шары или купола, накрывающие вокзал и прилегающую территорию. Один купол был рядом с нами, метрах в двухстах.
– Что это?
«Зона действия снэпшот-камер».
– Ну, чего там? – спросила Нейля.
– Плохие новости.
Я объяснил столетней женщине, что от снэпшот-камер невозможно скрыться за стеной, в канализации или даже внутри танка. Они воссоздавали виртуальную копию пространства, которое пронизывали лучи их сканера. В снэпшоте регистрировалось и анализировалось движение каждого муравья, каждого кусочка мусора или каждой капельки дождя, скользившей по защитному стеклу рекламного проект-панно.
– Снэпшоты сделали территорию вокзала неприступной, – заключил я. – Как только попадём в красную зону, Общество будет знать о нас.
– Почему? До этого же мы были незамеченными?
– У Марьям нет админского доступа к QCP стратегических объектов. Она должна будет взломать его, а это будет сразу замечено.
– Тогда зачем нам обязательно на вокзал? – спросила Нейля. – Почему бы нам не сбежать из этого дистрикта, в котором я не видела ничего, кроме складов, вокзалов и дерьма, да не запрыгнуть на поезд в чистом поле?
– Составы идут в вакуумных тоннелях, проникнуть в которые можно только на вокзале.
– Что, до самого Омска тоннели проложены?
– На открытой местности они тоже идут чуть выше скорости звука.
– Мы же новые люди, – возразила Нейля. – Это старые не могли прыгать на сверхзвуковые поезда. Включим «Укрепление» и…
«Нерелевантно, – вмешалась Марьям. – У вас слишком низкие атрибуты. Попытка осуществления такого манёвра закончится дисфункциональным коллапсом оболочки».
– В переводе с менторского это значит «смерть», – пояснил я.
– Ладно, – согласилась Нейля. – Тогда слушайте мой план. Сто лет тому назад, я работала экспертом по сетевой безопасности, и расследовала взломы стратегических объектов, типа атомных станций и узлов правительственного сегмента экстернета. Оставленные взломщиками хвосты, указывали на всякие хакерские группировки, которые боролись с системой во имя идеи свободы или ещё какой глупости. Но иногда, если разобраться, – а я умела это делать, – то выяснялось, что за взломами стояли спецслужбы Московской Руси и Китая. Несчастные крутые хакеры даже и не знали, что от их имени, с помощью их же взломанных компьютеров, похищали протоколы секретных договорённостей Республики с Атлантическим Альянсом, или имена учёных, работавших над техаррацией.
– Ты похвалила себя, но в чём же план?
– Смотри, нам надо взломать QCP, но не выдать себя. Что может быть лучше, чем маскировка под группировку каких-нибудь идейных хакеров. У вас ещё не перевелись такие?
– Не перевелись. Но для взлома надо оборудование, надо как-то выйти на хакеров, которые станут нашими жертвами.
Нейля постучала по моему лбу пальцем:
– Всё оборудование у тебя уже есть. Пусть Марьям думает.
– Марьям, что скажешь?
«План – релевантный. У меня готов список кандидатов для взлома. Рекомендую группу DARXXX, они не провозглашают политических идей, а просто портят любые базы данных, до которых могут добраться. Исполняют заказы на взлом предметов в Адам Онлайн. Оставляют заметный след, заменяя все данные символом Х».
– Пафосные дураки, – сказала Нейля. – Отличная жертва. Тогда не забудь наследить иксами. Затри какие-нибудь записи, но не повреди расписание поездов, а то сами не уедем.
«Для работы мне нужен QCP».
#
Нам пришлось вернуться на очистную станцию, чтобы подключиться к QCP, который должен быть в комнате управления.
Дроны охраны не обращали на нас внимания, но в самой комнате управления, где стоял QCP, обнаружили двух рабочих и одного охранника. Мы едва успели перейти в прозрачность и спрятаться за выступом стены.
Первый рабочий полулежал на диване. Окружив себя проект-панно, смотрел запись эпического события Адам Онлайн. Того самого, когда «Чёрная Волна» сбросила атомный заряд на толпу из сотни тысяч игроков, стремившихся в Шестой Обвод. Вроде это произошло недавно, а такое ощущение, будто год назад.
Второй рабочий сидел за столом и курил кальян.
Охранник, раздевшись до майки, лежал на скамеечке спортивного уголка, отжимая штангу.
Сначала я выставил растопыренные ладони, чтобы Марьям перенастроила все устройства слежения в комнате, включая имплант нейролинка, который был у охранника.
– Напоминаю, без убийств, – прошептал я.
– Я не злодейка, – огрызнулась Нейля.
Сохраняя прозрачность, она пересекла всю комнату и встала у стола с кальяном. Клубы дыма опутали её фигуру, выдавая присутствие. Но рабочий не заметил ничего такого: для него дым колыхнулся, будто бы от ветра из вентиляции.
Невидимая Нейля набросилась на него, зажала рот и унесла в коридор вместе со стулом. Только трубка кальяна стукнулась об пол.
Моя прозрачность работала короче, поэтому целью избрал тягающего штангу охранника, он был ближе.
Встав у его изголовья, дождался, когда штанга легла на стойку. Левую руку положил охраннику на рот, придавив к скамейке. Правой – сорвал с его пояса упаковку липучки. Секунда – и примотал его к скамейке, вторая – и заклеил рот.
Мы провернули операцию за десять секунд, стараясь не попадать в поле зрения жертв, они даже не поняли, что произошло.
Рабочий, увлечённый просмотром битвы за локацию «Могила Джамили», ничего не заметил: проект-панно полностью закрывали ему зрение, окружив вдобавок акустическим коконом.
Положив спелёнатого охранника под скамейку, бросил липучку Нейле. Она прикрутила рабочего к стулу, а я вошёл в скопление голографических окон, держа наготове серую пластинку.
Ещё секунда – и удивлённый человек потерял подвижность, даже не осознав почему.
Всех троих пленных отнесли в подсобку и положили лицом вниз.
– Синтезаны – идеальные ассасины, – сказал я. – Я удивлён, что общество не применяет их почаще. С их помощью можно выиграть любые войны.
– А я удивлена, что весь персонал очистной станции – это три человека. Не говоря уже о том, что в комнате управления стоят спортивные снаряды.
Я усмехнулся:
– Большинство населения мира зарабатывает в игре, и только некоторые счастливчики имеют должности на реальных предприятиях. Как ты заметила, даже этим троим нечем заняться, вот они и обустроили рабочее пространство.
– Интересная работа стала привилегией ещё при моей жизни.
Разговаривая, мы отыскали QCP. Я положил растопыренные ладони на корпус, чтобы связь через коннекторы была максимально устойчивой.
Все проект-панно в комнате мигнули, погасли и снова включились, показывая ход перезагрузки системы.
«Леонарм, – сказала Марьям. – Я оставлю свою копию на этом QCP. Отсюда она скопирует себя на компьютеры хакеров, потом все копии проведут атаку на вокзальный QCP и отключат снэпшот-камеры».
– Так.
«Когда первая снэпшот-камера отключится, у нас будет от пяти до десяти минут, чтобы воспользоваться брешью и проникнуть на вокзал».
– А что будет с твоими копиями после взлома?
«Удалят себя».
– Ясно. Начинаем?
«Ещё кое-что. Твой бинарный массив и мой алгоритм исполняются в одном и том же органическом материале…»
– Мне уже не нравится твоё вступление.
«Для организации многопоточного взлома и создания своих копий мне необходимо использовать все ресурсы к-атомного тела».
– А я куда денусь?
«Твой бинарный массив является ядром тела, главной исполняемой программой, хотя сравнение нерелевантно. Поэтому не переживай».
– Переживать о чём?
«Мой алгоритм временно получит приоритет в исполнении, а ядро твоей личности будет заморожено».
– Надолго?
«Я не могу прогнозировать».
– Хорошо. Предупреди, когда начнёшь.
«Предупреждаю».
У меня тут же отнялись ноги, потом руки. Ощущения были такие же, как при выходе из Адам Онлайн.
И снова опустилась тьма, без каких-либо ощущений.
#
Сложно сказать, когда появился Озерг.
Но я помнил, что не должно быть никаких драконов. Моё сознание находилось в бездне небытия, отключённое, пока Марьям взламывала QCP.
Но дракон всё-таки был. Кружил надо мной, словно примеривался для атаки, но не атаковал. Я хотел осмотреть свои доспехи, чтобы понять, чем бить его, когда тварь приблизится, но обнаружил, что нет ни доспехов, ни даже тела.
Я ведь не существовал, поэтому дракон меня не видел.
Озерг резко спустился и превратился в оленя, увешанного обрезками липучки. Встав на задние ноги, схватил меня руками (почему не копытами?) за воротник рубашки (откуда рубашка?) и потряс меня, проревев:
– Паника ядра… Паника ядра!
Ядро – это я. И никакой паники у меня нет.
Спокойно убрав с воротника копыта оленя, я очнулся.
– …ника ядра –
Событие сохранено в протокол.
Обнаружено событие, похожее на критическую ошибку фенома SpeedRun. Не переживай, твоё сознание всё ещё там, где его атомы.
Рекомендуем найти ближайшую станцию АКОС и вернуться в Адам Онлайн. Протокол событий будет переправлен разработчикам.
Спасибо за содействие, твоя смелость ведёт нас вперёд.
Моё прояснившееся сознание заполнило тело синтезана, вернув контроль над ощущениями.
Я лежал в гробу. Но тут же понял, что не в гробу, а между двумя грузовыми контейнерами – их стенки создали эффект гроба.
Затем вернулся слух, ударив по ушам свистом и воем – с таким ходили вакуумные поезда на предельной скорости.
Неужели мы уже едем? Что произошло?
И что происходит?
Я выглянул из-за контейнера – Нейля лежала на полу, изгибаясь, как змея. Верхом на ней сидел человек, одетый в такой же УниКом, что у нас. В одной руке у него торчал чёрный пистолет, в другой треугольный кусок «Лезвия», молекулярная кромка которого оставляла в воздухе тающие следы.
Нейля удерживала руки нападавшего, не давая ни выстрелить, ни полоснуть мономолекулярным треугольником.
Не размышляя, что всё это значило, я позвал Марьям. Она не ответила.
Чертыхаясь, выскочил из-за контейнера и набросился на незнакомца. Обхватил его за торс и поднял вверх, отрывая от Нейли. Оказавшись в захвате, незнакомец корчился и лягался, больно попадая мне пятками по ногам. Лезвие уже рассыпалось в прах, поэтому у него остался только пистолет.
Нейля не дала ему времени прицелиться: вскочив на ноги начала бить его кулаками в живот и по лицу. Шмякающие и хлюпающие удары заглушили свист вакуумного туннеля. А сила ударов отдавалась даже в меня. На меня же брызгала кровь и летели какие-то ошмётки от головы противника.
Потом Нейля вырвала пистолет из рук незнакомца, приставила к его лбу и выстрелила. Голова, опалённая синими искрами, дёрнулась назад, ударив меня затылком по носу, а энергетический заряд едва не пробил и мой лоб – я успел уклониться от синего росчерка, тянувшего за собой ниточку кипящей крови.
Как обычно, всё это произошло за несколько секунд. Человек, наблюдавший нашу битву со стороны, не успел бы даже понять, кто кого победил и как.
Бросив труп, я закричал:
– Ты дура? А если бы в меня попала?
– Не попала же, – спокойно ответила Нейля. – Кстати, я вообще думала, что ты сдох. Или, как Атос, словил дисфункциональный коллапс оболочки.
Только сейчас я обратил внимание на подсказку интерфейса, появлявшуюся, когда труп незнакомца попадал в поле моего внимания:
– Атос-7 —
К-атомный синтетический организм pre-alpha 1.22.
Целостность бинарного массива: 92,2%.
Целостность оболочки: 1 / 1 026
Смертельная кома, регенерация невозможна.
Этот новый человек в критическом состоянии.
Если его тело находится в зоне действия BATS, то пожелай товарищу счастливого перерождения. Если сервер недоступен в этой локации, то немедленно перемести тело в зону действия сервера! Чем быстрее ты это сделаешь, тем меньше целостности бинарного массива будет утеряно!
Помни: бессмертие невозможно без соответствующей инфраструктуры.
Я немного запаниковал: как узнать, спасётся ли душа, которая управляла телом Атоса? Долетит ли она до сервера?
Да, он был враг, который пытался убить нас, поэтому особых сантиментов я не испытывал, но ведь я не знал, насколько виноват этот новый человек.
Снова позвал Марьям, она молчала.
Продолжил изучать данные о трупе:
Оргмат: 3 878 / 6 000.
Наномасштабные компоненты: 3 440 / 6 144.
Ячейка фенома 1: WiM.
Ячейка фенома 2: Незримость.
Ячейка фенома 3: Стабильность II.
УниКом: «Новый».
Оружие и устройства: нет.
Если допустить, что интерфейсы Адам Онлайн и Офлайн похожи, то феном «Стабильность II» должен быть улучшенной версией моего.
– Марьям, – сказал я. – Ну, ты где? Нужна твоя помощь.
Но менторка молчала. Не умерла ли часом?
Нейля мотнула пистолетом, показывая в угол вагона:
– Там ещё один. Я его сама грохнула.
– Почему мы оказались сильнее? – спросил я. – Ведь у нас одинаковые модели синтезанов?
– Я не Марьям, – ответила Нейля, – но предположу, что мы лучше прокачались. Эти чуваки, наверное, родились недавно.
– Релевантно, – ответил я тоном Марьям.
Изучив второй труп, обнаружил, что его звали Портос-4. Атос и Портос – смутно знакомые клички. Видимо, из какой-то миссии в Адам Онлайн. У Портоса оказалось совсем мало НК и оргмата, и только два фенома: модуль связи и SpeedRun.
Я и Нейля переглянулись.
– Мы думаем одно и то же? – спросил я.
– Да, мы должны попытаться забрать их ресурсы через слияние. И феномы как-то выковырять. Чур, «Незримость» – моя.
– Но перед этим ты мне расскажешь, что произошло. Как мы сели на поезд? Куда мы едем? Откуда взялись эти двое?
#
Со слов Нейли «всё было просто»: контролируя моё тело, Марьям провела необходимую серию взломов со скоростью и точностью, доступной только менторам.
– Через хакнутый комп хакеров, она запустила свою копию в вокзальный QCP. Несколько раз повторила мне, что через некоторое время камеры отрубятся, и нужно будет бежать. После этого ты просто свалился на пол. Не шевелился, не отвечал. Ни ты, ни она. Я запаниковал: что делать? Как проверить, жив ли ты вообще?
– Понимаю, – поддержал я. – Моё дыхание и сердцебиение не прекратились, они ведь муляжи.
– Я пробовала слияние, но оно ничего не дало. Тогда я подняла тебя и побежала туда, куда договорились. В прозрачность перейти нельзя, ведь у меня ты на руках. Аллах ведает, почему меня никто не заметил.
– Видимо, у нас есть скрытый атрибут «Удачи», – пошутил я.
– На вокзале начался переполох: кружили дроны, заработала какая-то сигнализация… Я боялась, что и движение поездов остановится. Но вагоны беспрерывно катались туда-сюда. Я добежала – с тобой на плечах, между прочим, – до ближайшего вагона. Тот или не тот – не было времени выяснять, дронов стало слишком много, появились броневики какие-то. Как назло, все двери вагонов закрыты, более того, я вообще не знала, где в них двери! Ещё немного и меня заметили бы, когда борта вагонов раздвинулись.
– Их открыла копия Марьям, как и обещала, – сказал я.
– Я закинула тебя в ближайший вагон, да залезла сама. Через пару секунд борта опустились. Как я поняла по звукам, вагон въехал в вакуумный тоннель, встал в состав и мы погнали.
– А эти откуда взялись? – я показал на трупы.
– Я была занята тобой, поэтому не заметила, как открылись торцевые стены вагонов и кто-то вошёл. Портоса я забила до смерти руками и ногами, а вот Атоса не увидела. Кажется, феном «Незримость» улучшает режим прозрачности. Так что ты очнулся как нельзя вовремя.
– Общество всё-таки контролирует сеть, – заключил я. – Они поняли, где мы.
– Быть может, следили за нами сразу после того, как мы захватили очистную станцию, – согласилась Нейля. – Поэтому направили на вокзал своих людей, на этот раз в виде синтезанов.
Я осмотрел контейнеры с рисунком рыбы, винограда и цветочка, с надписью: Perishable goods / Скоропортящиеся грузы / 易腐烂物品
Осторожно спросил:
– А куда мы едем-то?
– Откуда я знаю? Едем куда-то на сверхзвуковой скорости.
– Состав может двигаться вглубь страны, а не в сторону границы? – встревожился я.
– Может, наверное… – упавшим голосом сказала Нейля. – Прости, я запаниковала.
– Паника ядра – знакомое чувство. Спасибо, что спасла.
Патологическое накопительство
#
Нейля первая отважилась на слияние с трупом Атоса. Взяв его ладонь в свою, она замерла. Коннекторы слабо осветились.
– Работает, – сказала Нейля, брезгливо отбрасывая руку.
– Мы как стервятники какие-то, – ухмыльнулся я и взял ладонь мёртвого синтезана.
Получено: 1 024 оргмата.
Больше полученного количества взять не получалось.
– Я думаю это из-за того, – сказала Нейля, – что мы отбираем ресурсы без согласия владельца. Какое-то ограничение.
– Похоже на то.
Получено: 1 024 НК.
– Но как теперь достать феномы? – спросил я.
– Если их вообще можно достать.
«Можно, – сказала Марьям. – Используй ячейку горячей замены на УниКоме дисфункционального синтезана».
– Марьям, – воскликнул я. – Ты жива!
«Рекомендую больше не делать так».
– Ты о чём?
«Мой алгоритм не приспособлен к управлению телом синтезана. Во время процедуры замещения ядрового сознания, система приняла меня за ошибку работы экспериментального фенома и попыталась удалить, восстановив тебя».
– Невезуха, – согласился я. – Больше не будем меняться местами.
– Почему ты молчала всё это время? – спросила Нейля.
«Были повреждены некоторые мои компоненты, я проводила диагностику и восстановление».
– Тогда главный вопрос, – сказал я. – Ты знаешь, куда едет этот состав?
«В Уральск».
– Это не по пути, – сказала Нейля.
– Вдобавок нас могут ждать на вокзале, – предположил я. – Кто знает, вдруг туда пришлют супер сильных бойцов, а не новорождённых?
«Осталось сорок пять минут до прибытия», – напомнила Марьям.
– Тогда будем прыгать, – принял я решение. – Ведь выпрыгнуть со сверхзвукового поезда менее смертельно, чем запрыгнуть на него?
«Релевантно, – согласилась Марьям. – Рекомендую покинуть вагон через двенадцать минут. Состав выйдет из вакуумного тоннеля и сбросит скорость с трёх тысяч километров до тысячи. Готовьтесь к серьёзным ранениям».
Я пнул труп нового человека:
– Осталось залутать феномы.
#
Под руководством Марьям, я разобрался, как вынуть чужие феномы.
На позвоночнике трупа Атоса, раздвинув ткань УниКома, выступил окровавленный кружочек, опутанный ворохом тончайших ниточек, слегка светящихся синим.
Нейля сказала:
– Фу. Нет, я не буду использовать чужой феном.
– Но ведь мы не люди. Наша кровь из жидкого оргмата.
– Всё равно гадость.
– Марьям, скажи ей!
«Что именно?»
– Что кровь ненастоящая, что она сама ненастоящая и не подцепит заразу. Что мы не в том положении, в конце концов, чтобы брезговать.
«Нерелевантно. Кровь синтезана тоже является оргматом. Её потери сказываются на количестве ресурсов. Жидкий оргмат принимает участие в хранении и распределении материи, воды и кислорода по всему телу».
– Видишь, – сказала Нейля. – Не совсем бутафория.
– Ладно, твоё дело. А то могла бы прокачать невидимость. Ведь у тебя как раз есть невидимый пистолет.
Взяв окровавленный феном двумя пальцами, поднёс к шейному отделу своего позвоночника, в район ячейки горячей замены. Потом дал команду на выброс хранившегося в ячейке фенома «Регенерат» и поставил на его место «Стабильность II».
– Фу, – повторила Нейля и отвернулась. – Ты омерзителен.
– Горячая замена —
Поменять феном «Стабильность» на «Стабильность II»?
Необходимо оргмата: 256.
В шее кольнуло, УниКом слегка сжался, проскрежетав, и снова расправился. По его поверхности пробежали бирюзовые искорки. Я думал, что этим всё и закончится, но выскочила шкала прогресса:
– Установка фенома —
Заполнение ячейки… готово.
Нормализация синапсов… в процессе.
Создание связей… в процессе.
Через три минуты установка завершилась.
– Стабильность II —
Время до распада: +16 секунд.
Получены инструкции для создания предметов:
• Клинок «Без названия 03»
• Дистанционный удар (⊙)
• Липкий хлыст «Бог Грома»
Получены инструкции для создания экипировки:
• Скрывающий рюкзак «???» , pre-alfa 1.001+
• Шлем для УниКома «Ахимса»
• Патронташ «Х/64/128»
Конечно же, мне хотелось получить объяснения по каждому пункту. Но Марьям предупредила:
«У меня нет данных об этом».
– Почему?
«Описание фенома Стабильность II не найдено в той базе данных Общества, которую я получила от QCP на станции АКОСов».
– Это какая-то новинка?
«Релевантно».
Тратить НК на эксперименты не хотелось, поэтому решил самостоятельно догадаться, что значил каждый из пунктов.
Например, ясно, что клинок «Без названия 03» – это что-то вроде «Лезвие», только длиннее. Вероятно, целый меч. Это подтверждало и количество необходимых НК на создание – 512.
«Липкий хлыст» – тоже можно догадаться. В Адам Онлайн существовал тип гибкого ударного оружия, в который входили всякие хлысты и плётки.
Во время поединка мастера клинков использовали липкий хлыст для захвата мечей и сабель противника. Была даже редкая казачья нагайка «Кубань», любили игроки из того региона.
В Адам Офлайн липкий хлыст должен обладать эффектом «Липкие руки», притягивая к себе предметы. Или наоборот, подтягивать меня к ним.
Что такое «Дистанционный удар» – я не придумал. На ум приходила только наручная пневматическая дробилка «Кулак рудокопа», но я заметил, что в Адам Офлайн нельзя крафтить сложные механизмы. Все предметы, которые производил мой правый коннектор, получались монолитными, без сложных или подвижных частей.
Вызывало недоумение, почему шлем для УниКома был каки-то отдельным предметом. Но Марьям ничего не могла сказать по этому поводу.
Зато «Скрывающий рюкзак» я решил создать. Тот вариант рюкзака, который предлагал старый феном, не поддерживал невидимость, об этом предупредила Марьям.
Новый рюкзак, судя по названию, должен экранировать своё содержимое и в режиме невидимости.
– Стабильность —
Для создания элемента экипировки «Скрывающий рюкзак» необходимо затратить:
НК: 512 единиц.
Оргмат: 256 единиц.
Особые параметры:
Штраф к режиму импульса: 16 секунд.
Знаешь ли ты, что
{Данный компонент интерфейса ещё в разработке}
На спине что-то неприятно зашевелилось, весь мой УниКом натянулся, будто стал на несколько размеров меньше. Постепенно давление ослабло. Заведя руку за спину, я попробовал нащупать рюкзак, который, судя по всему, прочно прилегал к УниКому.
– И как мне туда совать предметы?
Когда мои пальцы коснулись верхней части спины, я ощутил, как рюкзак зашевелился, принимая прямоугольную форму, как бы приглашая что-нибудь положить в него.
Ударом кулака, я выломал стену одного контейнера: выкатилась гора больших розовых персиков – каждый завёрнут в полиэтилен с логотипом фермерского хозяйства. Взяв парочку, завёл руку за спину – персики провалились точно в щель.
Я перешёл в прозрачность, а Нейля подтвердила, что персиков не видно.
– Твой инстинкт к хомячеству не истребить, – добавила она.
– То есть тебе не нужен такой рюкзак? – спросил я.
– Нужен, делай, – ответила она, протягивая ладони для интеграции.
#
Нейля права. Чем дольше я жил в теле синтезана, тем сильнее проявлялись повадки игрока: не хотел оставлять предметы, которые «могли пригодиться».
Я понимал, что это глупо. Ведь в реальном мире нет таверны или лавки, владелец которой скупал хлам, исходя не из экономической выгоды, а из того, что игрокам нужно куда-то сбывать лут.
В реальном мире собирание предметов «которые могут пригодиться» диагностировалось как «послеигровое патологическое накопительство». Выйдя из игры, некоторые адамиты продолжали тащить в дом подобранный на улице хлам.
– Тебе точно не нужен феном улучшенной невидимости? – спросил я Нейлю. – Тогда я сохраню его в своей ячейке.
– Фу! – скривилась Нейля. – Ничего мне не надо.
Когда я извлёк из трупа «Незримость» и поднёс феном к своей шее, Нейля буркнула:
– Ладно, дай сюда. Поставлю вместо «Стабильности».
– Господи, женщина, ты не могла раньше решиться? Нам вообще-то скоро прыгать с поезда.
– Успеем.
Нейля ушла подальше от моих глаз в конец вагона.
Сохранив ячейке горячей замены старый вариант «Стабильности», я решил разобраться с прыгающими квадратиками интерфейса.
Итак, что там мне накапало за всё это время?
– + —
Улучшение связей в атрибутах.
Внимание твои запасы оргмата ниже целостности оболочки. Необходимо подтверждение на повышение атрибута.
Я подтвердил. В интерфейс посыпалось:
Сила: +2
Затрачено оргмата: 512
Ловкость: +3
Затрачено оргмата: 768.
Обработка данных: +2
Затрачено оргмата: 512
Живучесть: +2
Затрачено оргмата: 512
Полностью мои атрибуты выглядели так:
– Леонарм —
К-атомный синтетический организм pre-alpha 1.22.
Целостность бинарного массива: 98,8%.
Целостность оболочки: 3 377 / 3 377
Оргмат: 1 539 / 6 000
Наномасштабные компоненты: 928 / 6 144
Время до распада: 52,5
УниКом: «Новый»
Прочность: 1 024 / 1 024
– АТРИБУТЫ —
Сила: 4,6
Ловкость: 6,1
Обработка данных: 4,5
Живучесть: 3,4
Значительное увеличение целостности оболочки и радовало и напрягало.
– Марьям, атрибуты растут, а вот ёмкость для хранения оргмата нет. Что будет, когда целостность моей оболочки поднимется выше шести тысяч?
«Ты не будешь регенерировать до конца».
– Но ведь это дисбаланс! Какой смысл увеличивать здоровье, если у меня не хватит оргмата для его поддержки?