– Как-то неловко вышло. Наверное, все эти команды: целуйтесь, наклоняйтесь, станьте так, нагнитесь эдак – не для нас, да? – озвучил возникшую проблему Измайлов.
Я же сидела истуканом в своём кресле и думала, чего мне, козе придирчивой, надо. Ещё несколько дней назад я всерьёз размышляла, что мне подойдёт почти любой более-менее привлекательный мужчина; главное – выйти замуж, забеременеть и потом, если любовь-морковь не выйдет, можно махать возлюбленному ручкой и жить дальше. А что в итоге? Сорванное по моей же вине свидание.
А ведь Сергей расстарался. Придумал нечто действительно необычное, романтичное, интересное.
Я вспомнила фильм «О чём говорят мужчины» и представила, по совету одного из героев, что ко мне пришли фашисты и спросили: «Что мешает вашим отношениям с Измайловым Сергеем, Эльвира? Если скажешь правду, мы тебя отпустим. А нет – расстреляем».
И что же? Мысли скакали бешеными блошками и не желали укладываться в ряд, поддаваться анализу. Фашисты хмурились, я переживала, что расстрел не за горами… И вдруг – о чудо! – пришло осознание.
Гаденькое слово «френдзона» вылезло из-под груды вариантов, взобралось на вершину и, гордо притопнув ножкой, водрузило свой флаг.
«Грязное знамя грязного дела», – почему-то всплыла в голове фраза из произведения Фазиля Искандера.
Френдзона – столь же неприятная штука. Притом не суть важно, с какой стороны – ты любишь или тебя любят.
Мы с Измайловым именно в таком положении со школы. И если я не замечала этого тогда, то сейчас, по прошествии стольких лет и после его откровений, осознала со всей неизбежностью. Вот что мешает выстроить отношения.
Только вот вопрос: а так ли заинтересован во мне Измайлов? Или вся сегодняшняя романтика, цветы, сапы, комплименты, милые разговорчики про свадьбу и детей – это жестокая месть за моё прошлое безразличие? Влюбить и бросить – почти доисторический метод.
Казалось бы, взрослый, состоявшийся мужчина не должен так себя вести – слишком по-детски, слишком глупо. Но сколько примеров из жизни, фильмов, книг… Не счесть!
– Видимо, да, – я постаралась вежливо поддержать разговор, но голос дрогнул. Подозрения крепли, я всё сильнее и сильнее расстраивалась. И разочаровывалась.
– Эль, ты чего?
– Ничего, всё в порядке.
– Эль, не грузись. Ну, немного не вышло. С кем не бывает? Не так просто возродить отношения спустя годы. По сути, мы изменились, стали совсем другими людьми, отдалились. При этом пытаемся вести себя как старые-добрые знакомые. Правда, ты по-прежнему меня динамишь.
– А что, я должна после первого же свидания прыгнуть к тебе в койку? – недовольно буркнула я.
– Сама придумала – сама обиделась, да, Эля? – ухмыльнулся Измайлов добродушно. – Как это по-женски. Я имел в виду другое. Ты всё так же видишь во мне только друга.
– Потому что только друзья вправе расспрашивать, откуда у меня четвёртый размер, и раздавать советы, как мне, взрослой женщине, себя вести.
– Ладно, я понял. Давай так: будем встречаться не как мужчина и женщина, а как друзья. Может, пройдёт время и ты передумаешь. Увидишь-таки во мне мужчину, а не прыщавого задрота.
– Фу, Измайлов! – возмутилась я всерьёз. – Нельзя так говорить!
– Да ладно. Я таким и был в твоих глазах. У тебя пока две картинки не складываются, – рассмеялся он. – Не будем гнать лошадей, будем дружить.
– А ты сможешь?
– А что мне остаётся? Ты же ко мне совсем ровно дышишь. Ну, кроме случая на кухне. Если долго будешь думать, может, совращу тебя – и дело с концом! – пошутил он, но прозвучало это отчего-то серьёзно.
– То есть мы не встречаемся, мы друзья. И мы можем встречаться с другими мужчинами и женщинами? – уточнила я.
– Ну, если ты настаиваешь, – сделал мне реверанс Измайлов. – Я привык к регулярному сексу и ждать три года, пока ты созреешь, не смогу. Может, ты будешь думать три года, но в моей постели? А там, глядишь, забеременеешь, и думать не придётся…
– Облезешь неровным слоем, – буркнула я, нахохлившись как воробей. Да так и просидела до самого дома.
Когда машина припарковалась у подъезда, первым делом я увидела лицо Лидии Ивановны, точащее из открытого окна. Ждёт. Прямо-таки испереживалась вся за мою невинность.
«Ну, будет тебе, клюшка старая, представление!» – зло подумала я. Как же достали все эти соглядатаи! Не подъезд, а филиал ада!
Краем мысли я осознала, что злюсь не на Лиду, а на себя, но сейчас ярость клокочет и требует выхода.
Я выскочила из машины, не дожидаясь, когда галантный кавалер Измайлов откроет мне дверь. Он опоздал буквально на доли секунды. Я же приблизилась к нему первой, привстала на цыпочки, прошептала театральным шёпотом, чтобы услышали все, кому не спится: «Это было незабываемо!», и впилась в его рот сумасшедшим поцелуем, вымещая весь тот взрывной коктейль эмоций и чувств, что сейчас испытывала.
Голова отключилась почти сразу. Какая Лидия Ивановна? Какие наблюдатели? Тут вспомнить бы, как тебя зовут! Измайлов оказался не новичком в поцелуях, более того – он настоящий профи!
Я клещом вцепилась в его плечи. Ни за что не отпущу. Целуй дальше! И да, вот так держи за талию.
Его рука соскользнула на самую прокачанную в моём теле часть – ягодицы. Крепко сжала. Уверенно, по-хозяйски. И в голове взорвался фейерверк.
Он не хотел отпускать. Уверена, если бы я пригласила его домой, у меня был бы самый потрясающий секс в жизни. Но… нет. Мой дом – моя крепость. Если друга я туда пустить могу, то мужчину – только того самого, в котором уверена.
Иногда убеждения – лучшая защита женщины.
С трудом, но смогла отлипнуть от Сергея. Правда, покачнулась, схватилась за него. Даже головой потрясла.
Ну не может быть такого поцелуя с другом! Не может!
– Серёж, я домой.
– Понял, не дурак. Эль, – позвал он, когда я уже сделала шаг в сторону.
– Аюшки?
– Давай в кино завтра сходим. Просто как друзья. Ладно? Не гони.
– Не гоню. И с удовольствием встречусь. По-дружески. Петрова зови, кстати.
– А ты – подружку.
– Договорились.
Я расцвела в улыбке. Чем страдать от мук выбора и сомнений, лучше возьму свой козырь – Милану. Эта мадемуазель мужчин чувствует за километр, и что они из себя представляют, тоже. У неё лишь один существенным минус – она запросто может переспать с твоим мужчиной. Но, учитывая, что ни Петров, ни Измайлов моими не являются, риск оправдывает средства. Да и я бы хотела себе надёжного, проверенного Миланой мужчину.
Пока я знала лишь двух таких – соседей, Игоря и Андрея. Первый против Миланы устоял, сообщив, что гей; дождался, когда все потеряют к нему интерес, и привёл в дом девицу, которая, ко всеобщему удивлению, потеснила Лидию Ивановну с должности старшей по дому. Второй совратил нашу девочку-конфетку Катю, на остальных вовсе не реагировал. Святоша, блин.
С Андреем было обидно. Красивый, видный мужчина, со своим бизнесом и стойкими убеждениями. Ага, стойкими убеждениями, что в жёны ему нужна фиалка, а не роза с шипами.
Если бы мне не нравилась Катя, я бы всё-таки рискнула и соблазнила его. Вдруг. Мало ли. Глядишь, и не пришлось бы разрываться между школьными товарищами.
Или уже послать их обоих и найти себе другого? Своего собственного мужика, без истории, без внебрачных детей, без склонности тусить по клубам и снимать там девиц на одну ночь.
Нужно только делать это без промедления. Пока я выгляжу как нужная мужчинам женщина! Активные поклонники зажигают в женских глазах чертей и тем приманивают остальных мужчин.
Когда я поднялась в свою уютную, но пустую квартиру, видеть каких-либо теоретических мужчин не хотелось. Дома хорошо. Спокойно. Надёжно. Не надо готовить, убирать, стирать, гладить рубашки, выслушивать чьё-то нытьё и жалобы на работу.
Идея остаться одной-одинёшенькой в такие моменты привлекает.
Я включила зажигательную Шакиру и в танце выплеснула всё напряжение сегодняшнего вечера. Огромное зеркало отражало шикарную, раскованную, пластичную красотку. Я строила себе глазки, крутила бёдрами, смеялась и отказывалась анализировать хоть что-то. Хватит! Свидание уже испортила, вечер самой себе портить – себя не уважать!
Бокал вина, свечи. Вот это я понимаю – нормальный вечер.
В конце концов, я скоро стану замужней женщиной, а если совсем повезёт, то и матерью. Танцульки, вино, свечи и кривляния у зеркала сами собой отменятся. Надо наслаждаться тем, что имею.
И так от этой мысли стало хорошо, так тепло на душе.
– Кажется, Элечка, ты у нас та ещё холостячка, – заключила я, подмигнув своему отражению.
Пока была в душе, прилетел десяток сообщений от мужчин. Петров негодовал. Спрашивал, с чего это я решила сходить на свидание с Сергеем, когда он первый застолбил меня. Я немного обалдела, ответила, что штампов в паспорте не вижу, колец с бриллиантами тоже, зато цветы от Измайлова стоят вот здесь рядом, а поцелуй не стирается из памяти.
Ну, вывел меня! Застолбил, ишь, какой!
Сергей же благодарил за свидание, сообщал о готовности Петрова освободиться завтра к восьми вечера и дал список фильмов, чтобы я выбрала на свой вкус.
Надо же, как интересно. Это у них спортивный интерес или я всё-таки кому-то нравлюсь? До чего сложно с этими мужчинами!
Тело сладко ныло и требовало Измайлова. Мозг сомневался. Петров мне нравился сам по себе, но смущала информация про девиц. К тридцати четырём годам пора бы и остепениться, как мне кажется. С другой стороны, это ведь не сорок или пятьдесят, да и он не женат. Я тоже иногда гуляла по клубам. И монашкой не была.
Вот схожу завтра на встречу с друзьями – мвахаха, друзья, как же! – и там решу.