Было обычное летнее утро. Я сидела в сквере на скамейке и читала газету. Утренняя прохлада еще не успела уступить место дневному зною. Именно поэтому я назначила свидание в этот ранний час.
В сквер я специально пришла немного раньше, чем нужно, чтобы успеть прочитать свежую газету. Еще я подумала, что неплохо было бы купить пива, но делать этого не стала, все-таки должен прийти человек, который, может быть, станет моим очередным клиентом. Я дочитывала последнюю страницу, когда ко мне подошел молодой человек и, слегка наклонившись, сказал: – Здравствуйте, Таня.
– Здравствуйте. Вы, должно быть, Виктор Михеев? – на всякий случай спросила я.
– Да, вы правы.
– Тогда присаживайтесь и излагайте суть вашего дела. Только, пожалуйста, покороче, – я сложила газету и бросила ее в сумку, приготовившись внимательно выслушать моего собеседника.
– Хорошо. У меня обокрали квартиру, – сказал Виктор и премерзко улыбнулся.
– Это что, все?
– Нет. Еще убили канарейку, – пошутил, я бы сказала – неумно, он и сам рассмеялся.
– Отлично! Я должна найти убийцу канарейки? – я начала злиться, хотя этого ни в коем случае не стоило делать в такое замечательное утро.
– Ладно, шутки в сторону. Из дома украли очень много вещей, но не в них дело. Главное – унесли кейс с очень ценными бумагами, – парень попытался сделать серьезное лицо, но с той же тщетностью он мог бы пытаться выглядеть умным человеком.
– Что за бумаги?
– Договора на закупку огромной партии товаров. Если они не найдутся в срок, тонны моего груза попросту сгниют на таможне.
– Значит, вы хотите, чтобы я нашла ваши документы?
– Да. И вещи, если это будет возможно.
– Это все, что вы мне можете сказать?
– Ну, да. Все, – он снова расплылся в дебильной улыбке.
– Тогда позвоните мне завтра в это же время, я сообщу вам, возьмусь ли за это дело. Мне нужно подумать, – сказала я, вставая со скамейки.
– Что же здесь думать?! – он искренне удивился. – Я заплачу вам впятеро больше, если найдете мои документы до срока.
– Позвоните мне завтра! – отрезала я и решительным шагом пошла вдоль улицы. Парень еще несколько минут смотрел мне вслед, а потом пошел в противоположную сторону.
Я перешла на другую сторону улицы и оказалась рядом с круглосуточным мини-маркетом. Посмотрев на часы, обнаружила, что до второй встречи еще больше часа, поэтому все же купила третью «Балтику». Можно было позволить себе бутылочку пива – времени было еще вагон.
«Что-то быстро ты закончила с первым, Танечка, – подумала я и сама ответила: – А нечего было ему строить из себя дегенерата!»
Мне хорошо был знаком подобный тип клиентов. Они, нанимая детектива, вечно обещают золотые горы, но как только дело закончено, начинают торговаться из-за каждой копейки, а иногда и начинают угрожать. Но с ними все равно куда проще, чем с теми, кто заключает договор только для того, чтобы везде и всюду в компании приятелей и собутыльников небрежно так кидать: «Вот, детектива нанял, пыхтит для меня. Говорят, лучший, деньги плачу баснословные!» Убила бы!
Я уселась на ту же скамейку, достала из сумки аккуратно сложенную газету и принялась дочитывать последнюю страницу. Сначала шла какая-то муть, но в конце я обнаружила сообщение о том, что в нашем городе позавчера ограбили музей. Что именно украли, не сообщалось, но упомянули, что во время ограбления был застрелен охранник. Заметка была очень маленькая, и понять из нее, что же все-таки произошло в музее, оказалось совершенно невозможно. Выкинув газету в урну, я отхлебнула пива и подумала, что милиция наверняка опять в тупике, а поскольку это ее нормальное состояние, то она и будет благополучно в нем пребывать до тех пор, пока дело не спишут в архив как нераскрытое.
Пиво уже заканчивалось, а моего второго потенциального клиента что-то не было видно. Я одним глотком допила оставшееся пиво и посмотрела на часы – оставалось пять минут. Вдруг откуда-то со спины послышались шаги, и передо мной возник человек. Он был высокий и стройный, хотя на вид ему около пятидесяти. Волосы – черные с проседью, а одет он был в черный, дорогой, английского сукна костюм. Человек подошел ко мне и, указав на место рядом со мной, спросил:
– Разрешите, я присяду?
– Конечно, садитесь.
Он немного помолчал, приглядываясь ко мне, но стараясь делать это как можно ненавязчивей, и тихо произнес:
– Вы Татьяна Иванова?
– Да, она самая. Чем могу...
– Я звонил вам вчера, мне нужна ваша помощь. Очень нужна! Я человек небогатый, но заплачу вам сколько попросите, если согласитесь мне помочь.
– Хорошо. Скажите вначале, как вас зовут, – я поерзала на скамейке, усаживаясь поудобнее.
– Меня зовут Алексей Петрович Белов.
– Очень приятно. Можно узнать, чем вы занимаетесь?
– Я директор музея имени Радищева.
Директор музея... Я уже поняла, что у него за проблема, но решила дать ему рассказать обо всем самому.
– И какое у вас ко мне дело?
– В моем музее совершена кража и убит сторож. Я хотел бы, чтобы вы нашли икону. Во что бы то ни стало! – он заметно нервничал.
Я сразу отметила для себя, что его внимание было сосредоточено на самом ограблении, а не на убийстве, следовательно, факт убийства для него не так важен. Это же подтверждало и то, что он просил найти икону, а вовсе не тех, кто ее украл, убив охранника.
– Отлично. Расскажите, как все произошло, – я достала сигареты и закурила.
Алексей Петрович запустил пятерню в волосы и, порядком их взъерошив, поведал очень коротко историю той ночи, когда была украдена икона. Однако он рассказал обо всех подробностях, которые казались ему значительными. Его слегка передернуло, когда он говорил о том, как увидел труп своего охранника. Когда он закончил, я внимательно посмотрела на него и сказала:
– Да, ваше дело, Алексей Петрович, обещает быть не самым легким, так что мне нужно подумать.
– Подумать? Зачем? Почему вы не скажете, сколько берете в день, и почему бы нам сразу не заключить договор... – он нервничал даже больше, чем в начале беседы.
– Потому что еще не решила, возьмусь я за ваше дело или нет. Позвоните мне завтра.
Я начала было проводить обычный ритуал прощания с вставанием со скамейки и уходом в неизвестную даль, но Алексей Петрович вдруг схватил меня за рукав.
– Но вы должны мне помочь! Обязательно должны мне помочь! – закричал он.
Я приготовилась выслушать обычные в таких случаях завывания и стоны, на худой конец даже угрозы. Но он держался с достоинством, голова поднята, глаза блестят. Он сильно нервничал, но и только.
– Послушайте, я обдумаю ваше предложение и приму решение. Вы позвоните мне, и мы с вами поговорим. Хорошо? – я аккуратно сняла его руку со своего рукава.
– Хорошо, Татьяна. Но вы хотя бы обещаете, что обдумаете то, что я вам сказал, а не забудете о нашем разговоре?
Кажется, он сомневался в моей честности. Что ж, это было его право, но мне не хотелось, чтобы у него создалось обо мне предвзятое впечатление.
– Да, обещаю.
Разговор был закончен, я попрощалась и пошла вдоль парка.
Придя домой, я сварила себе чашку кофе и уселась в кресло. Вчера я тоже сидела в нем, вот так же с чашкой кофе в руках, когда мне вдруг стали звонить желающие воспользоваться моими услугами. Это был рекордный день: позвонили пять человек. Конечно же, я знаю коллег, которые бы с радостью схватились за все пять дел сразу. Но, уверяю, ни один уважающий себя частный детектив не возьмется вести столько дел одновременно – это по меньшей мере не профессионально. Мне нужно было выбрать кого-нибудь одного, а это – целая проблема. Причем выбор следовало делать быстрее.
В общем, я остановилась на двух, которые мне больше всего понравились. Первый потенциальный клиент говорил со мной веселым громким голосом, но он уже и по телефону был похож на тех толстосумов, которые раз от разу пытаются заставить меня следить за своими якобы неверными женами, при этом предлагая невиданные суммы. Сколько раз я сталкивалась с такими типами! Они не слышат или не хотят слышать никаких уверений в том, что я не занимаюсь слежкой как таковой, и считают, что любые возражения ничего не стоят, если в дело вступают их толстые кошельки. При встрече это мое первое впечатление подтвердилось.
Второй человек, выбранный мной, показался мне сильно озабоченным своей проблемой. Из разговора я поняла, что он в отчаянном положении и сделает все, чтобы убедить меня в том, насколько необходима ему моя помощь.
Так вот, этот второй, оказавшийся директором музея, в котором произошла кража, кажется, действительно предложил мне довольно интересное дело. Значит, в списке кандидатов останется именно он. Все-таки ограбление музея куда лучше, чем банальная кража вещей из квартиры. Банальная да еще к тому же довольно сомнительная, ведь никто не может поручиться за то, что этот придурок с канарейкой не украл свои документы сам, чтобы скрыть какие-нибудь махинации. Терпеть не могу оказываться в подобных ситуациях.
Значит, выбираем директора музея. Это хорошо. По крайней мере, после бесчисленных мытарств с разборками, учиняемыми различными бандитскими группировками нашего милого городка, данное дело вполне может дать мне возможность почувствовать себя настоящим детективом в добрых английских традициях. Но что-то там, в музее, было не так. Убийство охранника, кража одной-единственной иконы... Почему не всех или, по крайней мере, не десятка?.. Это нужно серьезно обдумать.
Стоп, стоп, стоп. Что это я обдумывать собралась? Сейчас я всего-навсего решаю, браться за это дело или нет!
А дело это крайне муторное. Я имею в виду принятие решения. Всегда, когда передо мной встает проблема выбора и нет веских аргументов в пользу одной стороны, я нахожусь в нерешительности и не могу принять решение без долгих и мучительных раздумий. Ведь даже с моей знаменитой интуицией, которая меня редко подводила, я не могу сразу и безоговорочно выбрать верный ответ из кучи возможных вариантов. Даже когда вариантов всего два, шансы на успех не слишком велики – пятьдесят на пятьдесят.
Уже давно я убедилась, что подобный способ отбора не может тягаться по вероятности успеха с возможностями каким-то образом обоснованного выбора. Например: если перед тобой три карты и ты слепо тычешь в них пальцем, то вероятность верно угадать искомую ничтожно мала. Но если взять обычную игральную кость и с ее помощью попытаться выбрать нужную карту, вероятность успеха резко возрастает.
Поэтому неудивительно, что в свое время я взяла на вооружение способ, увеличивающий возможность верного выбора почти до семидесяти процентов. Этот прием очень прост и не требует ничего, кроме трех кубиков из любого материала. Только «кости» обязательно должны иметь двенадцать граней. Таким образом, на гранях трех таких «кубиков» умещаются числа от одного до тридцати шести.
Бросая «кости», я получаю комбинацию из трех чисел, трактовка которой указана в моей настольной книге с названием «Числа и судьбы». Обычно уже первая комбинация дает довольно ясную картину заданной ситуации, но если вдруг кажется, что не все еще понятно, можно кинуть «кости» второй раз. При этом каждая последующая комбинация не является новым ответом на поставленный вопрос, она призвана давать более детальную картину.
Я пользуюсь этим способом уже очень долго, и еще не было случая, чтобы он меня подвел. Какой прорвы неприятностей мне удалось избежать благодаря моим гадальным «косточкам»! Вот и теперь, когда я никак не могла решить, браться мне за дело об ограблении музея или предпочесть ему какое-нибудь другое, благо выбор огромный, даже без канареечного вдовца, мне на помощь пришли мои двенадцатиграннички.
Я очень аккуратно извлекла их из замшевого кисета, который лежал в серванте на самом виду, и, сосредоточившись, взвесила в руке. «Кости» холодили ладонь и так и просились выскочить из руки. Подойдя к столу, я мысленно задала волнующий меня вопрос и бросила «кости» на полированную поверхность.
С легким стуком они докатились до середины столешницы и замерли, предоставив моему взору три грани с выбитыми на них цифрами. Помедлив немного, я подошла поближе и взглянула на кости. Выпала комбинация, предрешающая мой выбор. На обращенных вверх гранях «костей» были расположены числа: «14 + 28 + 8».
Вот те раз! «Ожидаются неприятности на работе», – э-т-то ж, ни хрена себе! Ну я еще могу понять, когда комбинация с подобным значением выпадает в середине дела. Здесь все просто, дело – табак, и можно даже не рыпаться. Неприятности на работе в процессе расследования могут означать все, что угодно: что меня кинут, набьют мне морду, в крайнем случае – просто убьют. А как быть, если дело не только не начато, а я даже еще не знаю, возьмусь за него или нет? И как же это понимать? Что дело директора музея заранее обречено на провал и мне не стоит за него браться, дабы избежать дополнительного геморроя?
В принципе логично. Но с другой стороны, раз уж мои «кости» предсказали мне неприятности, значит, от этого уже никуда не уйти. Иными словами, в любом случае, вне зависимости от того, приму я предложение директора музея или нет, неприятности мне обеспечены.
А теперь попробуем рассуждать другим способом. Если сейчас я откажусь от расследования ограбления музея, мне могут предложить какое-нибудь другое дело, ввязавшись в которое я гораздо больше рискую подвергнуть опасности свою жизнь, так как кража иконы кажется мне делом более спокойным, чем, скажем, крутые разборки «новых русских». Чем я рискую в своем теперешнем положении? Ну разве только тем, что не смогу раскрыть это дело и не получу свои законные деньги.
Значит, и думать нечего – надо хвататься за музейное предложение, пока не навязали что-нибудь похуже.
Приняв решение, я отправилась в душ.
Снимая халат, я невольно остановила взгляд на смачном синяке на правой голени, а затем посмотрела на еще более примечательный синяк на левом бедре. К таким вещам я отношусь достаточно равнодушно Но только в тех случаях, когда получаю их за дело или за деньги, что в моем случае практически одно и то же. А когда подобные приобретения достаются на дружеской пирушке, посвященной торжеству по случаю долгожданного развода подруги, – это уже слишком. Впрочем, кто виноват в том, что я исхитрилась грохнуться между столом и плитой, да еще и удариться головой о подоконник? Одно радует, стукнулась я головой, значит, ничего серьезного себе не повредила. Кость – она и есть кость.
Решив, что ванна лучше, чем душ, сможет отвлечь меня от неприятных размышлений относительно причиненного самой себе ущерба, я погрузилась в теплую воду и не заметила, как заснула.
Алексей Петрович позвонил мне в десять часов утра на следующий день, как и обещал. Я сказала ему, что согласна взяться за дело и изъявила желание осмотреть место преступления. Мы договорились встретиться у входа в музей через пару часов, и я принялась наспех готовить себе завтрак, так как поесть еще не успела, поскольку, если бы Алексей Петрович не позвонил, я бы благополучно проспала до обеда.
Прислушавшись к ощущениям своего организма, я поняла, что тащиться пешком мне лень, поэтому решила отправиться в путь на машине. Пробок не было, и дорога заняла гораздо меньше времени, чем ожидала. Я припарковала свою «девятку» на углу Киселева и Радищева и остаток пути проделала пешком, еще издали заметив одинокую фигуру директора. Он нервно ходил взад-вперед по лестнице центрального входа, время от времени останавливаясь и вглядываясь то в один, то в другой конец улицы.
– Добрый день, Татьяна Александровна, – радостно приветствовал он меня, как только я приблизилась, – я так рад, что вы согласились... взялись... Вы моя последняя надежда!
– Алексей Петрович, не нервничайте вы так, – как можно мягче сказала я, отчаянно пытаясь высвободить свою руку, – я постараюсь сделать все от меня зависящее, но для начала мне необходимо увидеть место преступления своими глазами.
– Да-да, конечно, пойдемте, я все вам покажу!
Однако пойти и посмотреть оказалось вовсе не так просто, как думал Алексей Петрович. Дверь нам открыл молоденький парнишка в милицейской форме и, глядя на нас заспанными глазами, со всей строгостью заявил, что вход разрешен только руководству музея и сотрудникам правоохранительных органов.
– Молодой человек, – сказала я, доставая из сумочки паспорт и лицензию частного детектива, – меня наняли в частном порядке для расследования кражи иконы из этого музея, поэтому, как вы понимаете, мне необходимо осмотреть место преступления.
– Не положено, – вяло ответил он, даже не взглянув на мои документы.
– Та-ак! Ну а хотя бы кто ведет это дело, вы мне можете сказать?
В ответ милиционер только пожал плечами и стал закрывать дверь.
– Но как же так, молодой человек?! – попытался остановить его Алексей Петрович. – Я директор и имею право нанять детектива для расследования ограбления собственного музея, и вы не имеете права мне в этом мешать!
Но его пламенная речь не возымела никакого действия.
– А я ваших прав и не нарушаю, – был ответ, – нанимайте себе на здоровье кого хотите, хоть самого Мегрэ. Только в музей я его не пущу, даже если он приведет с собой всю полицию Лос-Анджелеса.
Я представила себе, как Мегрэ едет из Франции в Америку за лос-анджелесской полицией и с сотней здоровенных копов пытается взять приступом Радищевский музей, свято оберегаемый одним-единственным отечественным доблестным милиционером. Достойный сюжет для голливудских продюсеров.
– Что же теперь делать? – спросил Алексей Петрович, растерянно глядя на захлопнувшуюся прямо перед его носом дверь.
– Сейчас все уладим, – я полезла в сумочку и достала из нее сотовый.
Однако здесь меня поджидала первая неудача. Я совсем забыла подзарядить батарейки, и моя «труба» годилась только на то, чтобы щелкать ей по носу упрямого охранника. Ох, эта моя рассеянность, не доведет она до добра. Я редко пользуюсь оружием, но если у меня возникнет острая необходимость в пистолете, я не удивлюсь тому, что в нужный момент он окажется не заряжен. Ну забыла – что тут такого. Придется повторять подвиг ковбоя Марлборо. Я засунула сотовый обратно в сумку и повернулась к Белову.
– Здесь где-нибудь поблизости есть телефон?
– Да. Напротив здания Экономбанка, на углу Московской и Радищева.
– Прекрасно! Тогда пойдемте. Только мне нужна телефонная карта. У вас есть?
Алексей Петрович принялся судорожно рыскать по карманам и наконец достал новенькую, нераспакованную телефонную карточку.
– Вот, пожалуйста, – протянул он ее мне.
– Отлично!
Мы подошли к телефону, я вставила карту, сняла трубку, набрала так хорошо мне известный номер уголовного розыска любимого города Тарасова и попросила позвать Владимира Кирьянова – моего старого друга и бескорыстного... нет – почти бескорыстного, помощника.
Вежливый мужской голос поведал в ответ, что Кирьянов взял несколько дней за свой счет и по личным делам уехал в Краснотуринск. Я так обалдела от услышанного, что повесила трубку, даже не поблагодарив неизвестного мне обладателя вежливого голоса.
Вот дела! Какого черта Кире понадобилось в этом Краснотуринске? Какой человек в здравом уме и трезвой памяти добровольно отправится в Сибирь? Это была вторая сегодняшняя неудача. Что же я буду делать без своей незаменимой палочки-выручалочки? На Мельникова рассчитывать тоже не приходилось, так как три дня назад он сам позвонил мне и сказал, что уезжает в командировку в Пензу.
Однако не все потеряно. С моими-то связями в ментовке можно не переживать из-за таких пустяков, хотя, конечно, они тем не менее затрудняют дело. Я набрала еще один номер и сразу же наткнулась на Наталью Астахову.
– Я слушаю, – раздался в трубке голос моей старой приятельницы.
– Здравствуй, Наташенька! Рада тебя слышать.
– Не ври! Лучше сразу говори, что нужно.
– С твоей обходительностью может сравниться только твоя проницательность. Чего это ты злая с утра?
– Это у всяких буржуазных пережитков типа частных сыщиков в полдень еще утро, а у нас, порядочных рядовых ментов, трудовой день в самом разгаре. А насчет моей обходительности, чья бы корова мычала! Ты же звонишь, только когда тебя особенно прижмет. Так что не тяни – выкладывай.
– Ладно, солнышко, в следующий раз позвоню просто так. А вообще-то я хотела спросить: дело об ограблении Радищевского музея не у тебя?
– Нет, а с чего ты взяла?
– Ну, с ограблением храма Покрова ты же справилась блестяще, я решила, что тебе и карты в руки, – польстила я Наташе – она всегда таяла от моих комплиментов.
– Дерьма у меня полны руки, а не карт. И так дел по уши. А музеем Сашка занимается.
– Павлов? И давно ли он на кражи перешел?
– Там вообще-то как бы еще охранника убили...
– Ну да, об этом я как-то забыла. Слушай, Наташенька, а ты мне его не высвистишь?
– Высвистать я его тебе, конечно, могу, только вряд ли он с тобой станет разговаривать. За нас начальство всерьез взялось, – Наталья понизила голос, словно опасалась, что ее могут подслушать, – и тут, нате вам из-под кровати, музей. Так что даже и не мечтай.
– Ты мне его позови, а уж как уломать Сашку, это моя головная боль. Ладушки?
– Ладно. Жди.
Через некоторое время в трубке раздался недовольный голос Павлова.
– Слушаю тебя, Таня.
– Сашенька, у меня тут проблема. Меня наняли для расследования ограбления музея, а твой амбал меня пускать не хочет.
– И правильно делает.
– Саш, ты бы как-нибудь намекнул ему, что я оставшиеся иконы красть не собираюсь и убивать никого не буду. Только осмотрю место преступления и тут же уйду.
– Слушай, Татьяна, не лезла бы ты в это дело. Это мое расследование, а и без тебя забот хватает.
– Саша, честное пионерское, если я что-то узнаю, тебе ни за что на свете не скажу – расследуй себе на здоровье сам. Но не могу же я отказаться от заказа, раз уж согласилась. А сделать я ни черта не смогу, пока все своими глазами не увижу.
– Это уже твои проблемы.
– Нехорошо, Саша, так со старыми друзьями поступать. Ведь, правда, мешать тебе я не собираюсь. У тебя своя работа – я понимаю, а у меня своя – пойми и ты меня.
– Я-то тебя понимаю, да вот начальство мое вряд ли поймет. Так что управляйся сама.
Третья неудача! Такого поворота я никак не ожидала. Видать, их там и впрямь сильно поприжали. Вот они, обещанные «костями» неприятности. Что же дальше будет? Я решилась на крайнее средство:
– Сашенька, ты тут меня на днях в ресторан звал. Так, может, как разберемся с этим делом, сходим – отметим?
– Ну и стерва же ты! Ладно, считай, уломала. Но только десять минут – не больше. И не вздумай задавать никаких вопросов Сергею. Мне и так крепко нагорит, если все до начальства дойдет.
– Сашенька, ты золото. В долгу не останусь.
– Да ну тебя в задницу, шантажистка чертова!
– Не злись, все равно не поверю. Увидимся... в ресторане.
– Давай. Только побыстрей там.
Я громко чмокнула трубку, имитируя поцелуй, и повесила трубку.
– Ну все, можно идти, – сказала я Алексею Петровичу, вешая трубку.
– Нас пропустят?
– А вы сомневались?
– Да вы просто волшебница! – сказал он, восхищенно глядя на меня.
– Я просто профессионал, – ответила я, скромно потупив глазки.