Для начала – цитата: «А ведь какой сюжет для фильма ужасов – в тысячах и тысячах церквей каждый день сотни миллионов христиан, чавкая и рыгая, жуют тело своего Бога, запивая его же кровью. Они должны привыкнуть к этой мысли, стать в душе каннибалами и вампирами. Это, как и в случае с фальшивой Тайной Вечерей, генеральная репетиция. А о времени настоящей вакханалии знают лишь те из числа Избранных, кто поддерживал все эти тысячелетия, вопреки всякой логике (вопреки нашей логике), кровавый обычай. И вот, однажды вечером, в Пасху, толпы каннибалов – вампиров, начнут прогрызать свой путь к Спасению.… Но это так, в порядке бреда. А вот то, что христианство основано сектой каннибалов, и кто-то там, за стенами Ватикана (например), в курсе – у вас еще есть сомнения?».
Действительно, «в порядке бреда». Чего только на просторах Рунета не встретишь? Вот и здесь [33] либо через любую поисковую систему по словосочетанию «как был съеден Христос») нам на протяжении всей статьи доказывается, что Христос – жертва каннибализма, пасхальный агнец в полном смысле этого словосочетания, без каких-либо кавычек.
Для целостности повествования воспроизведём основные постулаты этого «бреда», конечно, с некоторыми купюрами, не влияющими на однозначность выводов.
«Почему же действительно смерть Иисуса в христианской традиции называется «закланием пасхального агнца»? В основном Христос называется Агнцем в «Апокалипсисе», но не только. Апостол Петр также пишет об искуплении «не тленным серебром или золотом», а «драгоценною Кровию Христа, как непорочного и чистого Агнца» (1 Петра 1:18 – 19)… Забавно у Луки: «Настал же день опресноков, в который надлежало заколать пасхального [агнца], и послал [Иисус] Петра и Иоанна, сказав: пойдите, приготовьте нам есть пасху» (Лука 22:7 – 8). Тут надо напомнить правило написания синодального перевода Библии: слова в квадратных скобках даны для «лучшего понимания текста» (с чьей точки зрения лучшего – тоже понятно) – в оригинале их нет. Например, когда мы читаем в Библии такой пассаж: «и вот, наложница его лежит у дверей дома, и руки ее на пороге. Он сказал ей: вставай, пойдем. Но ответа не было, [потому что она умерла]. Он положил ее на осла, встал и пошел в свое место. Придя в дом свой, взял нож и, взяв наложницу свою, разрезал ее по членам ее на двенадцать частей и послал во все пределы Израилевы» (Судей 19:28 – 29), то в данном случае слова в скобках несколько сглаживают совсем человеконенавистническое поведение персонажа. Теперь уберите слова в скобках у Луки – получается, сам Агнец и послал готовить пасху. Впрочем, так оно и было. Иисус все время старался подогнать себя под иудейские пророчества о мессии. Надо въехать, как предсказано, в Иерусалим на ослице: «се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице» (Захария 9:9) – ученики это устраивают; надо быть царем Иудейским – нет проблем, надо быть Агнцем… А ведь надо, раз назвался груздем: «Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих» (Исайя 53:7). Исайя – одно из основных пророчеств о приходе мессии (Христоса по-гречески), вот откуда агнец на заклание.
Трудно сказать, с самого начала ли «служения» Иисус представлял свою участь, или надеялся, что все как-нибудь обойдется, но постепенно он вживается в роль. Мы не знаем, когда в его голове зародилась мысль: «Я есмь хлеб жизни. Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли; хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет (Иоанн 6:48 – 50), но под конец он сам в это поверил. Надо сказать, что внедрить такое убеждение своего воспаленного сознания в головы учеников было нелегко: «ядущий хлеб сей жить будет вовек. Сие говорил Он в синагоге, уча в Капернауме. Многие из учеников Его, слыша то, говорили: какие странные слова! кто может это слушать?» (Иоанн 6:59 – 60). И в результате, как только он начал проповедовать такие идеи, большинство учеников от этого бреда разбежалось: «С этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним» (Иоанн 6:66). Остались, лишь самые верные, проверенные, фанатичные, впитавшие в себя дух древних мистерий смерти и возрождения, по словам Иисуса: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Иоанн 12:24). Апостолы и собрались стать этими плодами. Они потом будут учить также: «Безрассудный! то, что ты сеешь, не оживет, если не умрет» (1 Кор. 15:36)»…
…«Теперь же, по более внимательном прочтении Библии, такой вывод шокирующим уже не кажется. В Левите даётся закон о жертве: «вот закон о жертве за грех: жертва за грех должна быть заколаема пред Господом на том месте, где заколается всесожжение; это великая святыня; священник, совершающий жертву за грех, должен есть ее; она должна быть съедаема на святом месте, на дворе скинии собрания; все, что прикоснется к мясу ее, освятится» (Левит 6:25 – 27). Вот и ответ, зачем же Христа кушать:
1) Он – жертва за грехи: «Он же, принеся одну жертву за грехи» (Евреям 10:12), «Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной [в жертву] за грех» (Рим 8:3).
2) Жертву за грех надо есть: «и пусть съедят […] мясо овна сего […], ибо чрез это совершено очищение для вручения им священства и для посвящения их; […] ибо это святыня» (Исход 29:32 – 33); «Почему вы не ели жертвы за грех на святом месте? ибо она святыня великая, и она дана вам, чтобы снимать грехи с общества и очищать их пред Господом» (Левит 10:17).
3) «Это великая святыня», «что прикоснется к мясу жертвы, освятится» (Левит 6:25 – 27).
«КАННИБАЛИЗМ (от франц. cannibale – людоед) … был основан на убеждении, что сила и другие свойства убитого переходили к поедающему» (БЭС).
Таким образом, съедающие жертву «освящаются» и «становятся священниками»…
…«Теперь возникает вопрос – собирались ли изначально Апостолы выкрадывать тело после казни? Это выглядит слишком рискованной затеей – могло и не получиться. А если и получилось, то жертва могла быть «некондиционной», ведь к жертве очень строгие требования. И приносить в жертву «Христа, как непорочного и чистого Агнца» (1 Петра 1:18 – 19) могло быть затруднительно, ведь «непорочность» здесь не моральный (как звучит по-русски) аспект, а вполне физический: «Агнец у вас должен быть без порока», «никакого [животного], на котором есть порок, не приносите» (Левит 22:20); (заметили – опять милое слово в квадратных скобках, только одними словами в скобках требование человеческих жертвоприношений в Библии не скроешь: «все заклятое… Господу … - человека ли, скотину ли… должно быть предано смерти» (Левит 27:28 – 29). «[Животного] слепого, или поврежденного, или уродливого, или больного, или коростового, или паршивого, таких не приносите Господу […], [животного], у которого ятра раздавлены, разбиты, оторваны или вырезаны, не приносите Господу» (Левит 22:22 – 24), «если же будет на нем порок, хромота или слепота [или] другой какой-нибудь порок, то не приноси его в жертву Господу, Богу твоему» (Второзаконие 15:21).
То есть если бы Христос не умер довольно быстро, а прожил еще часок, то у него перебили бы голени (Иоанн 19:32), и он бы стал «поврежденным» – негодным в жертву. Апостолам повезло: римляне, «придя к Иисусу, как увидели Его уже умершим, не перебили у Него голеней» (Иоанн 19:33), «Ибо сие произошло, да сбудется Писание: кость Его да не сокрушится» (Иоанн 19:36), но могли ли Апостолы так рисковать? Или первоначально жертвоприношение планировалась к осуществлению в другом месте и в другое время?».
Это, так сказать, вводная часть. А далее идёт – ситуационно-тематическая, разворачивающаяся в определённое время в определённом месте.
«Тайная Вечеря (эпиграфы опущены – Ломов).
Сам ужин, называемый христианами Тайной Вечерей, на самом деле не пасхальный, а предпасхальный. На это указывает даже библейский словарь: «Возможно также, это была просто предпасхальная вечеря (ужин) Иисуса с Его учениками, на котором Он дал им Свои последние наставления и молился о них. Ибо съедать пасхального агнца нужно было торопливо, с посохами в руках и обувью на ногах (Исх. 12.11), на этой же вечери Иисус и Его ученики неторопливо возлежали (Мф 26.20; Мк 14.18; Лк 22.14; Ин 13.4,12)» (Полный и подробный Библейский Словарь к русской канонической Библии. Москва, Коптево, 1998 год) (стилистика ссылок сохранена без изменений – Ломов). Даже одного этого аргумента достаточно – на ужине жертвоприношение «пасхального агнца» быть не могло. Впрочем, можно напомнить, что Вечеря происходит в доме (Лука, 22:12), а закон гласит: «Не можешь ты заколать Пасху в котором-нибудь из жилищ твоих» (Второзаконие 16:5).
О каких же «последних наставлениях ученикам» упоминает библейский словарь? Да все то же: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Иоанн 6:56). «Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя» (Иоанн 6:51). На Тайной Вечере Иисус кормит учеников хлебом, приговаривая: «ядите: сие есть Тело Мое» (Матфей 26:26), и поит вином: «сие есть Кровь Моя» (Матфей 26:26). Таким образом, Вечеря Господня – просто генеральная репетиция того, что должно произойти чуть позже. Хлеб и вино – не метафора и еще не «таинство пресуществления», а просто тренировка и проверка учеников – не подведут ли во время реального жертвоприношения. Никого из учеников вроде не вырвало, никто не передумал, и у Иисуса остается одна надежда на отмену жертвоприношения: «истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня» (Матфей 26:21).
После ужина все, кроме отосланного Иисусом Иуды, «воспев, пошли на гору Елеонскую» (Марк 14:26), (Матфей 26:30). Почему именно на «гору Елеонскую» и «воспев»? Во-первых, потому, что «заколать пасхального агнца закон требовал только в том месте, где пребывало имя Господа (то есть пред скиниею или храмом) (Вт 16.1)» (Полный и подробный Библейский Словарь к русской канонической Библии. Москва, Коптево, 1998 год); (Тут, кстати, словарь ошибается, это Второзаконие 16:2). А на горе Елеонской храм был: «И когда Он сидел на горе Елеонской против храма…» (Марк 13:3). Во-вторых, «воспев», потому, что идти надлежит «для возношения всесожжений Господу, как написано в законе Моисеевом, с радостью и пением, по уставу Давидову» (2 Паралипоменон 23:18).
Никто так и не попытался внятно объяснить, зачем после ужина Иисус приказал купить меч: «продай одежду свою и купи меч; ибо сказываю вам, что должно исполниться на Мне и сему написанному: и к злодеям причтен. Ибо то, что о Мне, приходит к концу. Они сказали: Господи! вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно» (Лука 22:36 – 38). Единственное, на что хватает фантазии христианским богословам – «для защиты от разбойников и насильников, коих много тогда ходило по дорогам» (Джон Уэсли, комментарии к Библии). «Толкователи» даже не смотрят одну строчку ниже: «И, выйдя, пошел по обыкновению на гору Елеонскую, за Ним последовали и ученики Его» (Лука 22:39). Или немного выше: «Днем Он учил в храме, а ночи, выходя, проводил на горе, называемой Елеонскою» (Лука 21:37). То есть всегда ходили – не нужно было, зато именно в этот день понадобились, да и то двух достаточно. Вообще-то достаточно и одного. И ведь черным по белому: «купи меч; ибо сказываю вам, что должно исполниться на Мне». Но если не хотеть видеть – не увидишь. Также, как и следующей фразы, обращенной к Апостолам: «все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь, ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы стада» (Мат 26:31). Итак, во исполнение писания «пастырь» должен быть поражен, а не арестован, и именно в эту ночь. А на какое именно писание ссылается Иисус? На Захарию, и ссылка нас уже не удивит: «О, меч! поднимись на пастыря Моего и на ближнего Моего, говорит Господь Саваоф: порази пастыря, и рассеются овцы!» (Зах. 13:7).
Итак, меч для «заклания Агнца» нашелся, и Иисус наставляет учеников: «Придя же на место, сказал им: молитесь, чтобы не впасть в искушение» (Лука 22:40), (то есть не отказаться от планов), но сам молится о другом, у него нервы уже сдают: «Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня!» (Лука 22:42). «И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю» (Лука 22:44). Раньше Христос с бравадой заявлял: «иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мат 11:30), Теперь же, перед лицом смерти (хотя и верил, вероятно, в свое воскресение, правда, не понятно в чьем теле), спасовал. Выхода у него нет, отказаться от роли перед учениками невозможно. Ученики уже не отступятся, они хорошо усвоили слова Иисуса: «никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия» (Лука 9:62). Единственное, что может спасти «спасителя» от заклания – вмешательство кого-либо извне. Не поэтому ли Христос отправил Иуду с ужина: «Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее. Но никто из возлежавших не понял, к чему Он это сказал ему?» (Иоанн 13:27 – 28). Только арест мог теперь спасти его от всесожжения.