Глава 6

– Как ты? – наверное, эта фраза станет для меня вскоре нормой, вместо «Доброго утра».

– Спасибо, пока нормально, – улыбнулся мне Рикиши.

При свете местного солнышка (переводчик настаивал, что именно солнышко, а не солнце) все мои вчерашние сомнения и обиды слегка сгладились, однако забывать о них я не собиралась.

Но сейчас, еще немного сонная и умиротворенная, откинувшись на подушку и положив руки под голову, я решила немного поразмышлять. Итак, что мы имеем на текущий момент? Прояснилось только одно, – в свой мир я вернусь для того, чтобы умереть. Все остальные местные неувязочки мало того, что не развязались… скорее завязались морским узлом, причем калмыцким. Надежный, крепкий, с виду немного запутанный, но если дернуть за ходовой конец – быстро распутывающийся. Ну, если, конечно, кто–то по неопытности не перепутает его с казачьим. Они очень похожи, но второй развязать гораздо сложнее.

Надеюсь, все не настолько плохо, и моя задача – найти ходовой конец, тогда вся здешняя путаница мгновенно распутается. А пока…

– Как ты думаешь, нас покормят завтраком, или мне опять сдавать экзамен на голодный желудок?

– Думаю, что у вас есть еще полчаса, леди. Если хотите, я прикажу подать чай и бутерброды.

– Прикажи, – я снова упала в подушки и закрыла глаза.

С Марими все было более–менее понятно, я была ее лошадкой, выигравшей скачки, и обращались со мной соответственно. Мне вручили призовой кубок с жизнью, со вторым шансом в новом мире.

Скорее всего, по мнению Марими, мы в расчете. Она даже организовала в честь меня маленький семейный обед и пообещала помочь в создании личного нетопыря. Учитывая нашу с ней разницу в положении и возрасте, – это большее, на что я могла рассчитывать.

Королева и бедная дворяночка из низов. Уверена, по общему мнению, я должна подпрыгивать выше облаков от осознания оказываемой мне чести. Да, поведение Марими было логичным и понятным. А вот правила скачек, вернее, выигрыш хозяйки лошади оставался загадкой. Вряд ли я разгадаю его в академии, но не становиться же сейчас в позу? Хотя… вот именно сейчас у них не будет выбора. Да!

Я довольно улыбнулась и приоткрыла один глаз на тихий шум рядом, – это Рикиши сервировал маленький столик для чаепития. Надо умываться, одеваться…

Рисуя себе на лице утро и начищая зубы, я обдумывала новорожденную рискованную идею. Ну, правда, интересно. Вот, что они будут делать, если я встану в позу прямо у дверей кладовки и объявлю, что никуда не поеду, пока мне не объяснят весь расклад?! Уничтожат собственную лошадку за пару минут до начала второго забега?

Натянув протянутое мне скромненькое по местным меркам платье серо–зеленого цвета, я плюхнулась в кресло и потянулась к кружке с горячим чаем. Рикиши неодобрительно нахмурился, глядя как плавно я все делаю.

– Леди Марими хотела с вами попрощаться, так что нам надо еще успеть ее навестить.

Какой у меня замечательный мужчина, однако. Отправился за чаем, заодно к хозяйке сбегал – отчитался, задания новые получил, может, еще и вторую хозяйку успел навестить и там ЦУ собрать?

Так, не злимся, успокаиваемся, думаем про вкусные бутерброды. Шоколадку вот мне заботливо притащили, из моего мира, между прочим, «Риттер Спорт».

– А Сонола мне ничего передать не просила? – не удержавшись, съехидничала я.

– Леди Сонола будет вас сопровождать в академию в качестве опекуна от семьи.

– Как трогательно, – это единственное, на что меня хватило.

Но после такой новости второй бутерброд в меня не полез. Так что я встала из–за стола, быстро причесалась, собрала волосы в тугой хвост, благо местная мода не требовала наличия башен на голове, и вопросительно уставилась на своего слугу.

Хм… Подсознание играло со мной в странные игры, – оно не давало мне воспринимать Рикиши рабом. Даже, когда я его так называла, все равно для меня он был или простым парнем, или слугой, но никак не бесправной собственностью. И дело было даже не в том, что я крутой борец за свободу, равенство, братство. Совсем нет – я довольно спокойно реагировала на крутящуюся вокруг меня три месяца прислугу. Но Рикиши… Наверное, все дело было еще и в его поведении. В нем аристократизма было порой в разы больше, чем в той же Соноле.

– Прошу, леди, – я оперлась на предложенную мне руку, и мы направились петлять по коридорам в сторону апартаментов моей приемной мамочки.

Под самой дверью я еще была полна решимости озвучить свой ультиматум: «Или вы мне все поясняете, или я никуда не еду!», но едва оказавшись напротив Марими, тут же поняла – не смогу. Вот стоит она такая вся далекая, не от мира сего, как миниатюрная статуэтка из музея, и тут я ногой топаю и условия ставлю. Вот странно, с Сонолой я спокойно могу пререкаться, у меня даже в мыслях, что она меня на триста лет старше, не проскальзывает. И то, что она маг – тоже. Какой она маг, если я ни разу ничего магического от нее не видела? Я вон хоть свечки зажигаю.

А вот Марими действовала на меня вымораживающе. И голосок ее хрустальный пробирал до дрожи. Хотя, тоже вроде, при мне ни разу не магичила, но почему–то верилось, что легко взмахнет рукой, и я заледенею.

Правда, вместо этого, она взмахнула рукой, и мне вручили небольшую мешкообразную сумку, кожаную, затягивающуюся на тесьму, и с одной лямкой.

– Я задействовала немного пространства низшего уровня, – с улыбкой произнесла Марими, наблюдая, как Рикиши изымает у меня рюкзачок и перекидывает себе через плечо, с которого уже свисает его собственный мешок. – Конечно, в разрешенных для студентов объемах, но тебе сейчас не так уж много и потребуется. Канцелярские принадлежности студентам выдают, учебники и книги – тоже. Если будет намечаться какой–нибудь бал, то тебе просто надо будет заранее ненадолго посетить нас и сделать заказ в швейной мастерской. А пару платьев для студенческих вечеринок я тебе бросила в сумку. Так же как и сменную форму.

Марими замерла, ожидая изъявлений благодарности, не иначе. Я не стала ее разочаровывать и изъявила – без лишнего энтузиазма, но и не совсем с кислой миной.

– Я запретила Рикиши брать с собой шпагу, – продолжила свою речь моя новая мамуля. – А у тебя в сумке лежит нож для упокоения вурдалаков. – Ну вот, не могла не испортить настроение напоследок. – Будь внимательна, мне бы не хотелось выслушивать претензии от руководства академии. Да и выплачивать компенсации пострадавшим по твоему недосмотру семьям тоже.

Последняя фраза заставила меня забыть о местных приличиях, и, не дожидаясь, пока нас выставят, я уточнила:

– О каких компенсациях и пострадавших вы только что сказали?

– Девочка, вурдалаки, в отличие от нетопырей, пьют кровь у всех, – пояснила Марими, поджав губы, с лицом человека, выдающего общеизвестную истину.

Ага, кажется, дошло. Я обернулась на молчаливо стоящего у меня за спиной Рикиши. В этот раз он не стал опускаться на колени, а просто застыл на все время разговора, сверля взглядом пол. Представить его страшным монстром, выпивающим кровь у всех студентов в академии, не получалось. Зато случился нежданный прилив храбрости, и я выпалила:

– Леди Марими, а что теперь будет с Алисой?

На меня посмотрели с легким намеком на интерес:

– С какой целью ты спрашиваешь?

– Ну… просто неучтенный двойник – это опасно, – ляпнула я первое, что пришло в голову.

Марими ласково улыбнулась:

– Я позабочусь об этом, не волнуйся. Алиса – не твоя проблема. В академии она не появится и мешать тебе не станет. Думай о том, что зависит от тебя – хорошая учеба и… деградирующий нетопырь, – последние два слова женщина процедила, поглядывая в сторону Рикиши так, как будто это он сам мне себя подарил, а не Сонола выпендрилась.

Я изобразила полупоклон и была отпущена в сторону портала, где меня уже поджидала ехидно ухмыляющаяся «тетушка».

– Доброе утро, леди Сонола, – повторила я полупоклон и насладилась олицетворением полного офигения. Приятно, значит, не зря старалась.

Рикиши тоже оценил, потому что на него резко, хотя и ненадолго, напал приступ кашля. Вообще, для приговоренного к скорой смерти, он как–то слишком много веселился. Интересно, это я на него так разлагающе влияю? Когда мы только начинали общаться, он лишь изредка улыбался, а теперь…

Втроем влезать в их телепортальный лифт было еще забавнее, чем вдвоем, но, в этот раз, пышный подъюбник был только у Сонолы. Так что с усилием, но впихнулись. В уголке, размазанный по стеночке – Рикиши, потом я, плотно прижатая к его переду – задом. Причем, настолько плотно, что я своим задом ощущала некое шевеление и набухание… хм… у него спереди. Хорошо, что под камзолом это будет не заметно. Но из врожденного чувства вредности я еще и потерлась, будто бы устраиваясь поудобнее.

– Леди… – прошептал этот зараза мне на ухо вкрадчиво–мягким голосом, от которого меня бросило в дрожь и жар одновременно. Отомстил, ладно. Но мое состояние никто не заметит, а вот его…

– Заканчивайте развлекаться и приведите себя в порядок, – недовольным тоном рыкнула Сонола. – Мы в учебное заведение телепортировались, а не в бордель!

С гордо поднятой головой и румянцем в обе щеки я вышла из их каморки. Вокруг кипела бурная жизнь. Это явно была местная лифтовая, потому что рядом, слева, справа, через большой зал – напротив… везде хлопали, открывались и закрывались двери, из которых выходили благородные девицы в сопровождении не менее благородных опекунш. И все эти благороднейшие леди с некоторым недоумением и изумлением, а более молодые – с плохо скрываемой завистью поглядывали на Рикиши.

Черт! Я только сейчас окончательно поняла, что буду учиться в чисто бабской академии, в дружном женском коллективе… и это при том, что я эти женские коллективы на дух не выношу!

«Надеюсь, половина сколопендр не поступит», – мысленно приободрила я себя, шагая под дулами взглядов вслед за Сонолой.

– Все будет хорошо, леди, – Рикиши, обогнув меня, приоткрыл передо мной большую тяжелую дверь в другой зал. Сонола, идущая первой, такой чести не удостоилась. Но она в ней и не нуждалась – дверь распахнулась от едва заметного движения ее руки. И, если бы Рикиши не подсуетился, захлопнулась бы прямо перед моим носом или, того хуже, стукнула бы по мне. Ну, или мне бы пришлось выставлять руки и удерживать эту дверь… Короче, опозорилась бы после такого триумфального шествия на глазах доброжелательной публики.

– Спасибо, – прошептала я, подразумевая сразу все: и то, что он рядом, и то, что приободрил, и то, что спас от битвы с дверью.

Второй зал был прямоугольный и длинный, очень длинный. А заканчивался такой же огромной дверью, возле которой стояли две девушки в довольно оригинальной форме – сверху короткая, до талии, однобортная красная куртка со стоячим воротником. Три ряда пуговиц и ярко–желтые длинные застежки. Короче, натуральный доломан, как у гусар в тысяча восемьсот двенадцатом году! А снизу – черные юбка–брюки, из–под которых едва торчали остроносые носки сапог. И шпаги! У девиц на талии висели шпаги. Нет, в целом все смотрелось более–менее гармонично, но учитывая, что верх у меня плотно ассоциировался с гусарами… Кстати, кивера, ну специальной такой гусарской шляпы, на девицах не было. Хотя им бы пошло! В общем, я очень крепилась, чтобы не рассмеяться. Гусарская баллада, или как там старый фильм про девицу–гусара назывался? Только, она там парнем прикидывалась, а тут вот стоят две с косами до пояса… Гусарки… Ой, мамочки!

– Леди, вам плохо? – заботливо–ехидный тон Рикиши чуть не пробил последнюю брешь в моей, с таким трудом удерживаемой, серьезной маске на лице. – Вы смотрите на амисарок очень долго и очень пристально, это неприлично.

– Ка–а–ак ты их назвал? – Спокойствие! Не ржать! Думать о чем угодно, только не о… гусарки–амисарки…

Не удержавшись, я все же тихо фыркнула, успев в последний момент отвести взгляд от несчастных девушек. Правда, оказалось, что перевела я его на какую–то пожилую даму в черном, сопровождающую тощую девицу с задранным вверх длинным носом, покрытым веснушками.

Рикиши дернул меня за рукав, заставив повернуться в его сторону.

– А теперь ударьте меня.

– Что? – мне показалось, что я ослышалась. Глаза у меня широко распахнулись, и я с удивлением уставилась на своего нетопыря–мазохиста.

– Ударьте меня и рыкнете про болвана, слепого идиота или еще что–нибудь подходящее, быстрее! – сквозь зубы процедил Рикиши, требовательно смотря на меня.

Ну… кто просит, тот получит. Я залепила ему пощечину и витиевато обругала, правда, по–местному. В прочитанных мною романах герои не только стихами и высоким стилем изъяснялись, так что я слегка пополнила свой словарный запас.

Краем глаза я отметила, что насторожившаяся старушка в черном потеряла ко мне интерес. Как я поняла, именно его возникновение вызвало у моего парня ностальгию по побоям.

– А кто она? – шепотом спросила я, для надежности смотря исключительно в пол.

– Альменхеттен семьи Гармизо, старейшая из живущих магов, сильнейшая из магов–женщин. На самом деле она уступает по силе только королю и, возможно, паре–тройке магов из его свиты. Очень вспыльчивая и злопамятная. А молодая леди рядом с ней – ее праправнучка, если я не путаю. Может, и прапрапра…

Сонола, стоящая чуть поодаль, посмотрела на нас с осуждением. Но тут, вроде как, все перешептывались друг с другом, правда, может, моветоном считалось перешептывание с нетопырями. Но не с Сонолой же мне переругиваться?!

– Ты мне, кстати, не ответил, кто такие амисарки.

– Студентки и выпускницы Академии благородных девиц при Министерстве по Иномирным Связям, – хмыкнул Рикиши, вложив в интонацию нотку снисходительного ехидства по поводу моей недогадливости.

– Ага, то есть я тоже скоро стану амисаркой, – меня опять начало пробирать на хи–хи.

Наверное, это – нервное. Сейчас у меня амисарки прочно ассоциировались с комиссарками.

К счастью, в народе началась какая–то движуха. За дверью, охраняемой амисарками – тоже. Девушки сделали несколько шагов в стороны, и к нам в зал вышли трое мужчин и две женщины. Все будущие амисарки… (так, сосредоточились и смотрим в пол!) …почти синхронно проделали поклоны, ну и я тоже присоединилась, тем более, Рикиши заботливо ущипнул меня сзади.

– Сейчас с нами проследуют первые двадцать юных леди, остальных ждем здесь же через тридцать минут.

Ну, надо же! Опросить двадцать человек за полчаса? Сильны…

Левая амисарка взяла протянутый ей уже знакомым мне седым мужчиной список и принялась его зачитывать.

В списке были и третья ветвь древа семьи Тарнизо, Икари Элис и шестая ветвь древа семьи Гармизо, Хаякава Абагэйл.

Рикиши тоже вошел в зал, где будет проходить экзамен, и встал у двери. Девичий возмущенный шепоток прервала одна из женщин–преподавателей:

– Нетопырь второго уровня не должен находиться без присмотра своей хозяйки. Надеюсь, такой роскошный подарок поможет леди Элис набрать, хотя бы в этот раз, необходимый для поступления в нашу академию минимум баллов. Потому что лимит попыток этой юной леди исчерпан, и будущее у девицы, не оправдавшей надежд семьи, будет довольно печальным.

Мы расселись каждая за отдельный маленький круглый столик и потом по списку вставали и подходили к столу преподавателей, чтобы вытащить по пять билетов разного цвета. Математика была синей, история – красной… В каждом билете по три вопроса.

Нам раздали листы и перьевые ручки, – они писали без макания в чернила и смены стержней, но потихоньку стачивались и часто ломались, потому что были действительно из перьев.

– На подготовку вам отводится десять минут, дальше вы будете сидеть и ждать своей очереди, – пояснила правила сдачи вторая дама.

Я разложила билеты в порядке усложнения письменных заданий и ринулась строчить. Когда седой позвонил в колокольчик, сообщая, что наше время истекло, я как раз дописывала последнюю дату по истории.

Каждый из преподавателей подсел за столик к одной из девушек. Среди них была и тощая длинноносая Хаякава Абагэйл. Леди Абагэйл Гармизо. Наверное, первое имя – более личное, судя по тому, что в доме меня звали Икари, а тут – Элис.

Неожиданно, я задумалась над тем, как Сонола свою дочь при всех называет? Тоже леди Элис? Или леди… Интересно, какое второе имя у Алисы, если ее все звали именно Алисой? И у Сонолы с Марими тоже по одному имени. А вот у всех двадцати девушек, сидящих здесь – по два.

– Ну что ж, поговорим, леди Элис Тарнизо? – ко мне подсела дама, намекавшая, что мое будущее не будет светлым и радостным.

Я пододвинула к ней свои билеты и письменные ответы. С удовольствием насладилась выражением удивления на ее лице.

Надо отдать ей должное, она быстро восстановилась и начала гонять меня по своему предмету – математике. Ну, как гонять… В пределах билета, конечно. Правда, потом пошли дополнительные вопросы, потом дополнительные вопросы к дополнительным. При этом, глаза дамы становились все удивленнее и удивленнее. Потом ко мне пересела вторая женщина, главная по словесности. Седой оказался историком… Так, подсаживаясь ко мне по очереди, со мной переговорили все пять преподавателей. Удобная и быстрая система опроса, ничего не скажешь.

– Поздравляю, леди Элис, вы приняты, – произнесла строгая дама после того, как допрос был закончен, и все пятеро шепотом обсудили результат. – Я очень рада, что третья ветвь семьи Тарнизо наконец–то начнет обучение в нашей академии! – И уже с менее пафосной интонацией добавила: – Было бы обидно терять такой отличный генетический материал и такую идеальную наследственность.

Я едва не ляпнула глупость типа: «А что вы имеете в виду?». Наверняка, раз все понимающе кивают, то и мне полагается это знать.

– Я думала, случай с болезнью и комой выдуман леди Сонолой, но теперь верю, что на предпоследней сдаче вы действительно были немного не в себе. Надеюсь, теперь память восстановилась?

Я испуганно глянула в сторону Рикиши, и женщина понимающе кивнула:

– Значит, я угадала. Раб подарен вам не для развлечений, а чтобы помогать избегать неловких ситуаций, если вы встретитесь с кем–то из знакомых и не сможете его вспомнить? Единственное, я не понимаю, как вы будете поддерживать его в дееспособном состоянии.

Я загадочно улыбнулась даме, а подошедший к моему столику седой протянул мне красивую карточку:

– Прошу, леди Элис. Не теряйте ее и лучше всего носите на шее постоянно, – это ключ от вашей комнаты в общежитии, пропуск на территорию академии, удостоверение личности, а также еще много других полезных функций.

Ему я тоже улыбнулась, сделала прощальный уважительный поклон и вылетела из зала в коридор. Вернее во второй зал, где толпились ожидающие своих молодых родственниц опекунши.

– Поступила?!

Сонола резко подлетела ко мне, оторвавшись от болтовни с какой–то дамой.

– Да, – гордо кивнула я.

– Отлично! Ну что ж, леди Элис, – наверное, даже если она также официально вынуждена была называть и родную дочь, в ее голосе звучало больше тепла. – Поздравляю и оставляю вас под защитой этих надежных стен и в руках самых лучших преподавателей Яхолии.

– Спасибо, леди Сонола! – я даже поклон совершила под пристальными женскими взглядами.

Интересно, почему никто не сообщил мне, что я, оказывается, чем–то тяжело болела, да еще так сильно, что у меня память отшибло. Это в магическом–то мире…

Тут в зал вошла совсем молоденькая девушка в скромном сереньком платье типа моего и оглядела меня, а также вышедшую буквально передо мной Абагэйл:

– Следуйте за мной, леди, я проведу вам экскурсию по академии и потом покажу ваши комнаты.

Абагэйл наклонилась и поцеловала руку старушке в черном:

– Благодарю вас за честь, оказанную мне тем, что согласились стать моей опекуншей.

Я же так посмотрела на Сонолу, чтобы она сразу поняла, никаких лобзаний рук не будет. Та только ехидно усмехнулась и послала мне воздушный поцелуй, перед тем как отправиться в сторону их проходного зала с лифтами:

– Будь умницей, Элис.

Ага, ну вот так, хоть с натягом, пусть и не на маму, но на заботливую тетушку потянет.

Девушка–экскурсовод восторженно попискивала, поглядывая на Рикиши, и, как только мы остались вчетвером, посмотрела на меня с уважением:

– Твой? Настоящий?! Какой класс?

– Второй, – буркнула я, оглядывая не очень–то и уютные каменные стены.

Мы поднимались по винтовой лестнице на этаж выше приемных залов.

– Сначала я покажу вам учебный корпус. Он занимает три этажа… – рассказывала девушка. – Столовая – это отдельное здание, как и конюшни, спортивная площадка, зал для фехтований, общежитие. Академия – это целый городок. И тут очень много зелени, вы будете чувствовать себя как дома и полюбите здешний сад, я уверена.

Уверена она…

Шестая ветвь древа Гармизо топала рядом со мной с еще более недовольной физиономией, чем у меня. Я–то хотя бы пыталась изобразить интерес, тем более, и правда, хорошая идея – устроить экскурсию в первый день, чтобы потом не путаться. А Абагэйл не утруждала себя ничем, и, наконец, выдала:

– Все, покажите мне, где столовая, я есть хочу.

Тут я осознала, что тоже ничего кроме одного бутерброда рано утром не ела, и улыбнулась девушке, слегка подвисшей от того, что ее перебили на полуслове:

– Мы с утра голодные…

– Кто с утра, а кто весь вчерашний день постился, чтобы порадовать бабушку, – буркнула Абагэйл, и девушка всплеснула руками:

– Точно, вы же из семьи Гармизо! Только у них такая традиция. Конечно, я вас провожу в столовую. Сутки ничего не есть… Как вы до сих пор в голодный обморок не падаете?

Рикиши, молча ходящий за нами следом, дернул меня за рукав, чтобы я приотстала и прошептал:

– Перед тем как рассаживаться, уточните, не помешает ли другим леди мое присутствие.

– А если помешает? – хмыкнула я. – Есть не будешь? – судя по быстрому пожатию плеч, я была права: – Ну, уж нет! Тогда мы пересядем за отдельный столик.

– Как пожелаете, леди, – улыбнулся Рикиши. – Главное, не забудьте спросить. Это по этикету положено.

Я кивнула и встретилась с заинтересованным взглядом обернувшейся к нам Абагэйл:

– А чего ты все время со своим рабом шушукаешься? Он у тебя, и правда, является хранителем памяти?

Я не стала уточнять, имеет ли она в виду просто то, что он мне все подсказывает или какую–то магическую фишку, и кивнула.

– То есть ты, и правда, ничего не помнишь?! Вот круто! Мне бы так. Раз и пятьдесят восемь лет из памяти как лошадь языком слизала. И все с чистого листа. Йех…

Я натянула на лицо подобие улыбки и поискала взглядом нашу проводницу. Она отвлеклась, чтобы поболтать возле небольшой беседки совсем недалеко от нас с другой девушкой.

– А давай, сами найдем столовую? – предложила вдруг Абагэйл.

– А давай! – согласилась я.

И мы пошли искать.

Загрузка...