Джеймс
Девушка отвела взгляд в сторону. Алый свет заходящего солнца пролился на её лицо. Она слегка прищурилась и как-то грустновато улыбнулась. Джейд сидела на лавочке, сложив руки на столе. Я сидел напротив. Затем она вспомнила про бутылку газировки в своём портфеле и достала её. Пробка оказалась затянута туго, отчего все попытки девушки открыть бутылку провалились.
– Давай помогу, – говорю ей я и, приложив немного усилий, открываю бутылку.
– Спасибо, – благодарит Джейд. – Вот для чего нужны мужчины. Чтобы бутылки открывать.
В этот момент поднял голову Майк:
– Ага, ещё бы. Вот поссоришься ты с женой, пойдёшь да затянешь все пробки на бутылках потуже. Пусть первая идёт мириться, стерва.
Она легко посмеялась. В её глазах, однако, немая тоска и лёгкое любопытство. В её очаровательных голубых глазах. Джейд очень красивая. Но я ни разу ей этого не говорил. Я ни разу и не сделал ни одного решительного шага по отношению к ней. Почему? Может, боялся, а может, мне было достаточно просто находиться с ней рядом и просто общаться. Так или иначе, я не знаю. Но знаю точно одно. Сейчас я бы потянулся и поцеловал её. Именно в этот момент. Наплевав на всё. Если бы не был собой. Интересно, а что бы сделал другой я?
Время на моих часах уже кричало, что пора на работу. Мы с друзьями собираемся выдвигаться. Мартин и Майк попрощались с нами и пошли своим путём. Я подхватил свою потёртую кожаную сумку, накинул ремешок на плечо и вместе с Джейд отправился на нашу остановку. День почти закончился. Впереди последнее испытание на сегодня.
Достаю из сумки два шоколадных батончика и протягиваю один девушке. Она с удовольствием принимает его. И пока мы ели шоколад, я размышлял о её предложении провести время вместе. Что если она забудет о своих словах? Стоит ли мне самому напомнить ей и самому сделать этот шаг? Как всегда, в моей голове слишком много вопросов и слишком мало ответов. Слишком много сомнений. Как же я ненавидел себя за это.
– Твой автобус, – произносит Джейд.
И в правду, мой. Транспорт остановился напротив, и двери лениво распахнулись. Мне пора. Я встаю со скамейки.
– До завтра, – говорит Джейд.
Возникает какая-то пауза. Короткая и весьма непродолжительная. Именно за эту паузу я и должен был что-то сделать. Сам. Обнять её, поцеловать или просто хотя бы руку пожать! Но я всего лишь развернулся и сел в автобус. Очередная упущенная возможность. Очередной повод уснуть сегодня ещё позже, чем обычно. Очередной момент моей нерешительности. Я тут же пытался себя утешить чем-то, размышлениями о будущем, что у меня всё будет, но не сейчас. Но… кого мы обманываем? С каждым днём я всё больше откладываю на будущее, и всё меньше живу настоящим. Потому что всё будет. В будущем. Но не сейчас. И, возможно, не со мной.
– Доброе утро, Вьетнам! – с какой-то поддельной и пугающей улыбкой говорит Шон. – Как школа, приятель?
Шон – мой напарник по работе. Рослый худощавый парень 23 лет. У него светлые всегда растрёпанные волосы, впалые щёки, мешки под глазами, выпирающий подбородок и заросшее серой щетиной лицо. Ощущение, будто бы Шон никогда не спит. Впрочем, возможно это и правда. У него под рукой всегда банка энергетика или упаковка таблеток кофеина. Белая рубашка с коротким рукавом измята, местами в пятнах. К слову, этот парень мне никогда не нравился. Особенно за то, что он прикарманивал деньги из кассы и подделывал отчётность. Я мог его давно сдать хозяину, но почему-то не делал этого. К слову о хозяине… он тот ещё пьяница. Наверное, Шон этим и пользуется. Воспользовался бы и я? Нет, ни в коем случае. Не хочу себе таких неприятностей.
– Всё как всегда, Шон, – отвечаю я и вешаю куртку в подсобке.
– Ну, хорошо-хорошо, – торопливо продолжает тот и нервно поглядывает в сторону двери в кабинет хозяина. Руки Шона уже в кассовом аппарате. Я видел всё это из подсобки.
Когда-нибудь хозяин протрезвеет и всё-таки заметит, что отчётности подделаны, а денег не хватает. Что тогда? Он обвинит во всём кого-то из нас. Или сразу нас двоих. Вот только доказать ничего не сможет. Шон позаботился об этом. Камера у кассы отключена. Вспомнив о камере, я перевёл взгляд вверх. Из-под потолка выглядывал отсоединённый проводок. И если бы я включил его сейчас, то Шон бы мог попасться с поличным. Это бы здорово облегчило мне жизнь, придало какой-то безопасности что ли. И это было бы правильным решением! Ведь воровство должно быть наказано!
Шон копошится и пересчитывает деньги, держа под рукой журнал. Дверь прикрыта так, что образовалась маленькая щель, через которую я видел всё, но вряд ли меня видел напарник. Проводок под потолком будто бы сам просил меня включить его. Ведь должна быть справедливость! Что если обвинят меня? Это правильное решение!
Я подтаскиваю осторожно стул и встаю на него, чтобы дотянуться до провода. Сердце немного ускорило темп. Ладони вспотели. Дыхание будто перехватило. Волнение. Мне страшно. Но это верное решение. Нельзя позволять Шону подставлять и меня. Иначе нашей семье будет гораздо труднее. А так хоть какие-то гроши. Пора позаботиться о себе!
Беру в руку провод и подношу его к разъёму. Чертовски страшно. И в этот момент мне стало не по себе. Я не мог так поступить. Не знаю почему, но просто не мог! Не хотелось быть стукачом. Даже пускай это решение будет верным, справедливость восторжествует, но как после всего это буду чувствовать себя я? Или всё-таки стоит поступить так? Проклятый выбор! Ненавижу такие ситуации. Мне нужно сделать это. Нужно!
– Школьник, ты там уснул что ли? – донеслось из зала от Шона.
Я тут же одёрнул себя и убрал руки от проводов. К чёрту всё это. Я не смог. Очередная возможность обезопасить себя упущена. Я отодвигаю стул и закрываю за собой дверь в подсобку.
– Ты не думаешь, – говорю шёпотом я, – что хозяин когда-нибудь поймает тебя?
– Не будь занудой, Джимми! – отмахивается Шон и, закончив подделывать записи, закрывает журнал. – Этот скупердяй итак платит гроши. А жить на что-то нужно, знаешь ли. Вот и приходится немного организовывать себе маленькие «премии».
– Но ведь это нечестно. Он не ангел, конечно, но такого отношения не заслуживает.
Шон засмеялся:
– А я заслуживаю? Мне приходится чем только не заниматься, чтобы заплатить по счетам и было что поесть. И многое из этого относится к твоему «нечестно». Но если бы я был честным, то вряд ли дотянул бы до сегодняшнего дня, знаешь ли.
Такие разные представления о мире. Шон был уверен, что нужно делать всё, чтобы выжить, не ограничиваясь одними лишь «честными» методами. Я был уверен, что необходимо поступать именно честно по отношению ко всем. Даже к самым нечестным людям. Ведь всё это влияет в первую очередь на нас самих! Делаешь добро – добро к тебе вернётся. Делаешь зло – к тебе вернётся зло. Поэтому я стараюсь придерживаться собственных моральных норм и принципов. Вернее, тех норм и принципов, которых придерживаются все. Ну, или многие, по крайней мере.
В кабинете хозяина что-то послышалось. Видимо, тот закопошился и немного пришёл в себя. Надолго ли?
– Уверен, чтобы ему заметить всю «нечестность» данной ситуации, – говорит задумчиво Шон, глядя в сторону кабинета, – необходимо для начала протрезветь и продержаться в трезвом уме чуть больше обычного. А пока расслабься. К тому же, если я попадусь, то не буду же тащить и тебя за собой!
– Честно?
И как-то стало смешно. И ему, и мне. А потом мне стало снова страшно. Чертовски, вашу мать, страшно!
Джек
Табачный дым, словно балерины, танцующие в воздухе и поднимающиеся всё выше и выше, выходил из лёгких. Эдди болтал с ребятами. Я же отстранился немного, чтобы просто посмотреть на то, как алое солнце скользит по небу и готовится раствориться. Красиво, чёрт возьми! Да, меня интересует не только алкоголь, сигареты и девочки. Я люблю наслаждаться красотой. Самой обыкновенной природной красотой.
– Джек! – окликнул меня Эдди. Я обернулся. – Ты опять завис где-то в нирване?
– Ты же знаешь меня, – отвечаю я.
Сигарета в моей руке почти дотлела и едва не обжигала пальцы.
– Пошли уже, мечтатель! Джейкоб подбросит нас на вечеринку.
Компания уже разошлась. Остались только я, Эдди и Джейкоб. Кстати, забыл вам рассказать о Джейкобе. Это невысокого роста парень среднего телосложения, одет в тёмные джинсы, туфли и клетчатую пурпурную рубашку. У него длинные волосы, чёлка, падающая ему на глаза. Джейкоб – проклятый оптимист. Мне кажется, что он не бывает в плохом настроении. Как не посмотрю на него, парень постоянно улыбается и шутит. Мне не хватает его настроя. Или хотя бы частички его настроя. И ещё Джейкоб был похож на гея. Или мальчика-эмо. Внешне. Но это не мешало нам с ним дружить. Он неплохой парень.
– Я догоню, – говорю я и провожаю взглядом парней, а сам достаю очередную сигарету и продолжаю смотреть на уходящее солнце.
Такая тишина, спокойствие. Иногда мне этого не хватает. Но всего должно быть в меру! И вот, насытившись такой умиротворённой атмосферой сполна, тушу сигарету и направляюсь на парковку. Поднялся ветер. Зашуршали листья. Стало немного прохладно.
У Джейкоба был красный пикап. Именно на его гордом красном обшарпанном пикапе мы и передвигались. Сейчас мы направлялись на вечеринку к нашим общим приятелям. Через некоторое время были уже там. Именно там я и впервые встретил Эмми.
Вечеринка проходила у одного общего знакомого, имени которого я не помнил. Народу было много. Жил он в неплохом двухэтажном домике. Весьма уютно и комфортно.
Мы все выпили, я нашёл в себе силы даже немного потанцевать. Эдди с Джейкобом были рядом. И здесь, среди танцующих, я встретил её. Эмми. Девушка эротично и грациозно двигалась в такт музыке. Блондинка, прямые волосы, аккуратная чёлка, ярко-зелёные глаза, идеально ровные очертания милого личика… Эмми одета в короткое блестящее платье с поясом и вырезом на груди. Имеет татуировки. Мне сразу же бросилась в глаза её красненький цветочек на запястье.
Очередное маленькое приключение на одну ночь. А зачем себя ограничивать? Ведь с недавнего времени с Кэтти всё закончено. Я могу с чистой совестью заняться чем-нибудь с кем-нибудь другим. Шучу я. Я могу всё, что захочу!
Мы познакомились. Я взял ей и себе выпить. Сели на диван. Я интересовался ею, задавал вопросы, а она рассказывала. Делал комплименты. Она назвала меня милым.
Улыбка Эмми была и невероятно эротичной, но в то же время чертовски милой. Хотя, с чего бы эротичное не могло быть и милым? Вдруг она взяла меня за руку и повела за собой. Мы заходим в туалет, и она закрывает дверь. Затем Эмми достаёт из сумочки небольшой пакетик с белым порошком. О да, детка. Ты знаешь, что я люблю! Вы не подумайте неправильно! Я не фанат наркотиков. Но в редких случаях люблю себе позволить. И снова эта улыбка… и прекраснейший ангел, и жгучая дьяволица в одном лице. Я сходил с ума от этой улыбки.
Эмми умело и оперативно рассыпает порошок и делает две тоненькие дорожки кредитной карточкой. Вещество проникает в организм и очень быстро начинает своё действие. Картинка перед глазами в считанные секунды приобретает большую яркость и насыщенность. Появляется чувство эйфории. Голова немного закружилась, но лишь на мгновение. Я притягиваю Эмми к себе и впиваюсь в её сладкие сочные губы. У меня срывает крышу. Возможно, это от сочетания наркотиков, алкоголя и возбуждения. А может, и нет.
– Я тебя прежде не видела на вечеринках Харли, – говорит тихо Эмми.
Точно! Его зовут Харли, хозяина вечеринки. Окончил школу пару лет назад. Представитель «золотой молодёжи».
– Предпочитаю появляться на разных мероприятиях, – отвечаю я. – Чтобы привыкнуть не успел. А что насчёт тебя?
– Я не частая посетительница вечеринок.
– Но ты знаешь Харли, – подмечаю я.
Эмми тихо смеётся:
– Думаю, любой почтительный гость обязан знать имя хозяина, к которому идёт на приём.
Похоже, девочка раскусила меня. Заставила даже почувствовать некую неловкость. Подумать только! Раньше такого не было. Я усмехнулся и продолжил её целовать.
Сейчас мы сидели снова в гостиной приобнявшись. От девушки приятно пахнет. Я практически лежу головой у неё на груди. Что ещё для счастья нужно? Серьёзно, это то самое состояние, когда не хочется больше ничего. На некоторое время. А потом, естественно, необходимо продолжить всё в более уединённой атмосфере. Но не сейчас.
Эмми играется моими волосами. Затем она заглядывает в мои глаза. Обычно, я не позволяю себе так легко поддаваться женским штучкам. Но в ней что-то было. Что-то особенное. Или мне просто показалось?
Я незаметно для остальных целую её горячую шею и слушаю сдержанные, но всё равно эротичные вздохи. Собираюсь ласково прошептать ей на ухо: «Давай уединимся», но вдруг телефон завибрировал в кармане. Я не хотел отвечать, но если что-то важное? Не переставая целовать её прекрасную шейку, я нащупываю телефон. Мельком перевожу взгляд. Мне было достаточно взглянуть на номер, от которого пришло сообщение, чтобы понять, что для нас вечеринка окончена.
– Пора работать, милая, – шепчу ей я и оставляю последние поцелуи, перед тем, как уйти.
Девушка прижимает меня к себе сильнее, будто не желая отпускать. И от этого я сильнее чувствую её аромат и сильнее возбуждаюсь. Мы едва знакомы. Нельзя позволять себе чувствовать что-то по отношению к Эмми. Нужно прогнать чувства. Провожу ладонью по её лицу и встаю с дивана, направляюсь искать Эдди.
– Прощай, Джек, – Эмми провожает меня той самой улыбкой. Мурашки по коже. Неужели я такой влюбчивый?
Я прохожу по коридору, затем припадаю к стенке рядом с дверью и прикладываю два пальца на запястье. Музыка разносится по всему дому. Людей много. Но я могу сконцентрироваться и чётко посчитать. 112 ударов в минуту.
В этот момент распахивается дверь справа от меня. Из неё выскочила раздражённая девушка невысокого роста. Холли Бёрк. Моя давняя знакомая. Тогда я знал, кто кричал за стенкой. Это был Марк, её парень. Который, кстати, очень любил выпить. Что не очень-то нравилось Холли.
– Ты пьян, Марк! – крикнула она обратно в комнату, откуда вышла.
Спустя секундную паузу Марк таким же протяжным тоном заявил:
– А ты дура, Холли!
Девушка хмыкнула, повернула голову. Она заметила меня. Её лицо не изменилось. Холли в бешенстве. Я осторожно отступил назад, подняв руки.
– Привет, Джек, – задыхаясь от злости, сказала Холли. – Как отдыхаешь?
Я ничего не ответил. Просто поднял большой палец вверх.
– Ясно. Передавай Эдди и Джейкобу привет.
После этих слов она залетает обратно в комнату, захлопнув дверь. Донеслись крики Марка. Затем смех. Потом снова крики. Я улыбнулся и направился дальше искать друзей.
Долго искать их не пришлось. Эдди и Джейкоб сидели на кухне с ребятами. Рядом с Эдди тёрлась какая-то девчонка. Она сидела у него на коленях.
Я приближаюсь к нему сзади, хлопаю по плечу и тихо говорю:
– Нам пора. Работа не ждёт.
Эдди тут же сморщился и, кажется, сильнее прижал ту девчонку к себе, будто игрушку, которую вот-вот нужно было отдавать.
– Давай ещё немного побудем, а? – уговаривает он меня, а потом шепчет на самое ухо: – Не могу уехать, не поимев её.
Тут же получает подзатыльник от нахмурившейся барышни, сидящей у него на коленях.
– Я всё слышала, козёл! – сказала она и внезапно ушла.
– Теперь тебе точно облом, Эдди, – засмеялся Джейкоб, сделав глоток из бутылки.
– У тебя зато облом по жизни! – Эдди кинул в него горсть орешков и встал из-за стола. – Иди, заводи машину. Выезжаем.
Джейкоб едва пивом не подавился.
– Ты хочешь опять меня за руль пьяным посадить? – говорит неуверенно он.
– Тебе в первый раз что ли? – сверкнул недовольно Эдди. Да, когда он не получил то, что хотел, то будет на взводе ещё долго. – Иди заводи машину, чёрт тебя дери!
Джейкоб подхватывает ещё одну бутылку, горсть орешков и спешно устремляется прочь.
– Почему сейчас? – начинает ныть Эдди. – Мы пришли недавно!
– Это наша работа, братец. Никто не говорил, что будет легко. Если сделаем всё быстро, может, ты успеешь вернуться до завершения тусовки.
Эдди захватил ещё пару бутылок из холодильника, а я прихватил пару пачек чипсов, пока никто не видел.
Музыка играет спокойная, под которую можно станцевать медленный танец. Приятный приглушённый свет. Конечно же, кто-то пьяный валяется на полу, кто-то – на диване, но таких мало. В основном все сейчас расслабленные. И мы упускаем этот сладостный и манящий момент. Да, признаться честно, я и сам ненавидел сейчас свою работу.
Стоя перед самым выходом, я вновь увидел Эмми. Она стояла и едва ли не пальчиком меня манила к себе. Девушка игриво посмотрела, эротично подмигнула и пошла в туалет. Чёрт возьми, стоило отдать ей должное. Её женским штучкам я не мог сопротивляться.
– Эдди! – говорю я.
– Что?
– Захвати чипсы, ждите меня в машине. А я сейчас… только в туалет забегу. Я быстро!
87 ударов в минуту. Хлопок двери. Щелчок замка. Соприкосновение губ.
99 ударов в минуту. Прижать к себе. Сильнее. Ещё сильнее.
108 ударов в минуту. Стон. Слаще. Громче. Эротичнее.
115 ударов в минуту. Руки на бёдра. Сильнее. Быстрее. Глубже.
127 ударов в минуту. Мурашки по коже. Дрожь в руках. Приятный выдох. Нирвана.
Когда я вернулся в машину, то Эдди сверлил меня ненавистным взглядом. Кажется, он не поверил, что я просто был в туалете. Ну, да чёрт с ним! Снимет другую девочку и вмиг успокоится. Лишь Джейкоб сейчас не осуждал меня. Странно. Может, он реально гей?
– Да не гей я! – завопил едва ли не ребяческим голосом он. – С чего вы нахрен взяли, что я из этих?
– Ну, ты одеваешься, как гей, – стал загибать пальцы Эдди, – у тебя причёска, как у гея, ты даже пиво пьёшь, как гей! И ты слишком спокойно отнёсся к тому, что из нас троих только у Спаркса был сегодня секс. Точно так бы отнёсся самый настоящий гей.
– А откуда ты знаешь? Может, у меня тоже был секс.
– Да ты весь вечер провёл в компании парней с пивом! Может, ты просто ждал, пока один из них надерётся в стельку, и у тебя появится возможность его…
– Хватит! – оборвал я их. – Заканчивайте спектакль. Следующий поворот наш. Сворачивай.
Джейкоб припарковал машину, и мы с Эдди покинули её, двинулись осторожно по тротуару, ближе к неосвещённой части. Он накинул капюшон, ради мер предосторожности. Мне же ничего не оставалось.
В чём заключалась наша работа? Мы забирали машины и иногда перехватывали поставки какой-либо продукции. Забирали фургоны с ворованными телевизорами, например. А также выполняли различные поручения. Мы работаем на людей, которые скромно и лаконично называют себя Организация. Наша работа начинается только в тот момент, когда с нами связывается наш источник. И тогда наш звёздный выход на сцену!
Мы приблизились к углу какого-то склада. Внутри горел свет. У «чёрного» входа припарковано две машины: небольшой белый фургон и красный обшарпанный Dodge Charger. Вторая машина и была нашей целью. Я стоял с мобильником в руке и изучал содержание сообщения.
– Берём Dodge, – говорю я. – Гоним на прежнее место.
Мы с Эдди осторожно выходим из-за угла и двигаемся вдоль кирпичной стены. Здесь, в этом переулке, пахнет сыростью и дерьмом. Единственный фонарь освещает вход на склад и захватывает машины. Приближаясь ближе, я увидел, как у первой ступеньки тлела сигарета. Значит, стоит поспешить. Мы не знаем, сколько человек внутри и скоро ли они выйдут в переулок.
Я изымаю инструменты и, присев на колено, принимаюсь вскрывать замок машины. Эдди стоит за спиной и часто оглядывается. Это несколько нервировало меня. Впрочем, наша работа сама по себе нервная.
– Кстати, что насчёт Дэвидсона? – тихо шепчет Эдди.
Дэвидсон и его группа. Или банда. В общем, их хобби – продажа наркотиков и ворованных драгоценностей. Некоторое время мы работали с ними, пока не перешли на новый уровень. И, так уж получилось, чтобы уйти от Дэвидсона, мы влезли в долги. Серьёзные парни. Не такие, конечно, как те, на которых мы работаем сейчас, но всё же… в общем, мы с Эдди скопили сумму, чтобы рассчитаться с ними и быть полностью свободными от влияния Дэвидсона. Сегодня ночью нам необходимо отдать деньги.
– Я работаю над этим, – отвечаю я, не отрываясь от процесса.
– Ты же знаешь, что с ними шутки плохи.
– Знаю. Именно поэтому мы должны собрать оставшуюся сумму сегодня.
Я коротко оглянулся. Эдди нервничал больше обычного.
– Да не переживай, Эдди! – утешаю его я. – Всё хорошо будет. Самое главное, что большая часть суммы у нас.
Он ничего не ответил. Наверное, итак знал, что всё будет хорошо. А вообще, Эдди тот ещё пессимист. Как и я, впрочем. Но не сейчас.
Эдди – мой самый близкий друг и надёжный напарник. Дружим мы практически с пелёнок. Конечно же, у него есть свои замашки, свои минусы, но, так или иначе, он мой друг. Я уверен в нём и точно знаю, что Эдди всегда придёт на помощь и никогда не подведёт.
– Торопись, – говорит он.
– Не отвлекай, бл*ть, меня! – прошипел от злости я.
Замок почти был готов. И вдруг я почувствовал, что Эдди отошёл. Так и было. Он осторожно приблизился к фургону и заглянул внутрь. И это меня немного напрягло.
– Наша цель не фургон, – сказал я. – Живо отвали от машины!
– Замок плёвый, – будто бы не услышал он меня. – Про фургон же нам ничего не говорили, ведь так?
– Эдди, мы так не работаем!
И это он пропустил мимо ушей. На разборки времени нет. Я услышал движение. Передвигали что-то тяжёлое прямо за дверью. Я повторил Эдди, чтобы он отвалил от фургона, но тщетно. Меня взяла злоба. От этого даже рука дрогнула. Чёртов Эдди…
– Заканчивай со своей, а я возьму фургон, – прошептал он и принялся взламывать дверь.
– Нет, так не пойдёт! Эдди, отъеб*сь от машины, сейчас же! Слышишь меня?
Сейчас мне хотелось хорошенько врезать ему. Сейчас Эдди подставлял нас всех. Но у меня не было времени его отговаривать. Потом разберусь с ним. Наконец, замок поддался. Машина вскрыта. Я сажусь и принимаюсь за своё дело. Снимаю с рулевой колонки крышку и приступаю к работе с проводами. Разделяю их. Схема старая. Так что проблем никаких.
Эдди всё ещё возится с замком фургона. Начинают сдавать нервы. Обычно мы работаем гораздо быстрее, но сейчас наше время уходит в минус. Я звоню Джейкобу и предупреждаю, что мы готовы и говорю, где будем его ждать. Ещё говорю, чтобы он захватил мою сумку с деньгами. По голосу он уже захмелевший. Как бы сумел добраться до пункта встречи без происшествий. Или мне стоило волноваться о деньгах в моей сумке?
Эдди сел в машину. И, как ни странно, завёл фургон быстрее меня. Звук казался таким резким и неожиданным, что я встрепенулся. Свет фар осветил переулок. Проклиная его, я сумел, наконец, завести свою тачку. Адреналина сегодня больше, чем обычно. Мы срываемся с места в одночасье. Завернув за угол, я увидел краем глаза выбежавших людей со склада. Ну, теперь погнали. Крики и маты остались позади. Мы справились. Эдди ехал позади меня. От напряжения у меня тряслась нога. И чесался кулак. Завибрировал мобильник.
– Вот видишь, – послышался счастливый голос Эдди из трубки, – чисто сработано!
– Даже не думай ехать за мной! – предупреждаю его я рычащим голосом. – Я сдам тачку, получу деньги и встречусь с Дэвидсоном один.
– Вас понял, капитан! Я справлюсь с фургоном.
– Эдди, если ещё раз повторится подобное, то мы перестанем работать вместе. Отбой!
Фургон лениво свернул на перекрёстке и зажужжал на запад. Я знал, кому он намеревается отогнать машину. Молодец, парень, хотя бы додумался сдать её не в этом районе. Как бы об этом не узнал кто лишний. Но потом я вспоминаю, в каком городке живу. Здесь почти все всё знают. Проклятье… надеюсь, всё обойдётся. Чёртова надежда! Ненавижу на что-то надеяться. Это значит, что я не уверен. Ох уж этот Эдди. Он и раньше вытворял подобные выходки. Это третья за всё время. И какая муха его укусила? Да тут всё понятно… жадность.
Педаль газа в пол. Дороги свободные. Джейкоб, наверняка, нас уже опередил. Снова вибрирует мобильник. Звонит Дэвидсон. Что-то внутри меня ёкнуло. Отвечаю на звонок. Хрипловатым басом он говорит мне, что они ждут свои деньги. Я отвечаю, что уже в пути и буду в течение часа. Дэвидсон молча бросает трубку. Нужно торопиться.
Показались знакомые гаражи. Пикап Джейкоба уже припаркован недалеко от них. Сворачиваю с дороги и завожу машину в открытый гараж, из которого на мрачную улицу проливался свет. Меня уже ждут. Нет даже времени обчистить салон. Поэтому я наспех открываю бардачок, ворошу его. Какие-то бумаги, бутылка пива, мелочь, компакт-диски… ничего ценного. Загребаю мелочёвку и вываливаюсь из тачки.
– Что-то вы долго сегодня, – говорит Зак, осматривая машину.
– На вечеринке задержались. Никаких проблем, – отвечаю я, чтобы не вызвать никаких лишних вопросов и подозрений.
Зак улыбнулся, огласил, что сделка выполнена и рассчитался со мной. Ох уж этот запах денег. Прекрасное чувство, когда берёшь в руки свёрток купюр. Я почтительно киваю, прячу деньги и направляюсь к выходу.
– Постой-ка! – останавливает меня Зак. – Вы даже салон не обчистили?
Я замер. Страх подступил комом к горлу. Кровь прильнула к вискам.
– Хотим успеть до завершения тусовки, – говорю я.
Наконец, Зак одобрительно кивнул. Я покинул гараж и зашагал в кромешной тьме к месту, где стоял Джейкоб. Первые несколько секунд я ни черта не видел. Будто бы окунулся с головой в чёрную воду. Но потом всё прошло. «Пронесло!», – послышалось у меня в голове. Однако чувство тревоги ещё не отпускало меня из своих цепких когтистых лап. Достаю сигарету и прикуриваю. Нужно немного успокоиться перед встречей с Дэвидсоном.
Джейкоб стоял, прислонившись к двери пикапа и тоже курил. Завидев меня, он достал сумку из салона и помахал ею с широкой улыбкой. Я натянуто улыбнулся в ответ и выхватил сумку, проверил содержимое. Она битком набита купюрами. Жаль только, что не 100-долларовыми. Но сумма всё равно внушительная. Отсчитываю из сегодняшней выручки недостающее и добавляю в сумку. Теперь всё на месте.
Мы сели в машину. Джейкоб получил свою часть выручки. Я прижал заветную сумку к груди и откинул голову назад. Половина дела сделана. Водитель поправляет свою эмовскую чёлку и выезжает на освещённую дорогу. Скорей бы закончилась сегодняшняя ночь. А что после? Может, стоит позвонить красотке Эмми? Так или иначе, я не брал её номер. Ведь зачем? Мы оба всё знали. Ничего серьёзного. Одна встреча. Один секс. И ничего больше.
– Я высажу тебя на парковке, – предупреждает Джейкоб. – Близко не хочу подбираться к этим ребятам, сам понимаешь…
Конечно понимаю, малыш Джейкоб! Дэвидсона стоит бояться. И парнишка понимал это лучше меня.
– Главное довези меня потом домой, – говорю сухо я, не открывая глаз.
– Живым? – смеётся челкастый парень.
– Надеюсь, живым.
И слово «надеюсь» разнеслось злостным омрачающим эхом в моей голове.
Джеймс
Дверь в кабинет хозяина закрыта. Сквозь задвинутые жалюзи можно уловить тусклый мелькающий голубоватый свет от не выключенного телевизора. Он просто уснул, пока смотрел его. И так каждый раз. Шон говорит, что хозяин ночует в кабинете, потому что его выперла из дома жена. Такой расклад продолжается уже несколько месяцев. Странно, что тот даже не пытается вернуться к себе. Только пьёт, смотрит ТВ и иногда покидает свою нору и исчезает. На некоторое время. А потом снова возвращается, снова запирается и снова смотрит телек. Для Шона это отличные условия. Вот только долго ли так будет продолжаться? Я говорил ему, что рано или поздно хозяин вернётся домой, станет трезвее и снова начнёт работать с магазином. Но почему-то мой напарник был уверен, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Так или иначе, больше занудствовать и переубеждать Шона я не стал.
– Кстати, – останавливает он меня перед тем, как я собирался ему помахать. Затем отрывается от журнала и приближается ко мне. Продолжает разговор чуть серьёзнее: – Я слышал, что у тебя проблемы с деньгами, малыш «хорошая карма». Это так?
Мне стыдно это признавать. Но он прав. Несколько неуверенно киваю и не понимаю, к чему он клонит.
– У меня есть знакомые, которые занимаются дополнительным заработком, так сказать. Некоторые ребята как раз твоего возраста! И они имеют неплохие деньги. Не хочешь поучаствовать?
– Нет, – чётко и без колебаний отвечаю я. – Я не расположен к нелегальному бизнесу, ты же знаешь, Шон.
– Да ты подумай! Это вмиг решит все твои финансовые проблемы. Да и к тому же ты сейчас сам участвуешь в нелегальном бизнесе. Разве тебя приняли на эту работу официально? Это всё равно одно и то же!
Я догадывался, о каком бизнесе идёт речь. Слышал, разумеется, что можно найти работу у «нужных людей», что существует некая серьёзная Организация. Только это предполагало воровство. Или хуже. Знаете, уж лучше я буду нелегальным продавцом, чем вором. Слишком страшно ввязываться в это. И это могло неплохо испортить моё будущее.
– Не могу, – отвечаю я. – Я справлюсь с проблемами. Нужно время. Но… спасибо. За предложение.
Шон развёл руками и улыбнулся. Наконец, я махнул ему рукой и вышел на улицу. Обычно меня подвозил Шон, когда мы заканчивали вместе. Но сейчас он работал на две смены. Поэтому мне предстояла та ещё прогулочка. Ну, понеслась!
Наушники в уши, сумка на плечо. Мягкая музыка расслабляла и делала дорогу не такой скучной. Пока я шёл, то задумался над предложением Шона. Просто захотелось поразмышлять над ним. Подобного рода дела опасны. Я не привык иметь дело с опасностями. В этом весь я. Так безопаснее. Но всё же, как было бы замечательно, если бы все наши финансовые проблемы решились. И они решились бы, скорее всего, займись я тем, что предлагал мне Шон.
Впереди виднелась пустая и слабо освещённая парковка. Фонари здесь повыбивали хулиганы. На асфальте ещё остались кусочки стёкол. Здесь мне можно срезать путь. Правда, придётся пройтись по сырому переулку. Надеюсь, меня не прижмут к стенке бомжи или наркоманы. А того хуже – бомжи-наркоманы. Адская смесь, полагаю. Хотя прежде с подобным дел тоже не имел.
Сворачиваю и приближаюсь к углу. Вспомнил о своём запасе батончиков в сумке. Открываю её и достаю один. Внезапно, чувствую, что во что-то врезался. Причём неслабо. От такой силы я даже рухнул на землю, выронив сумку, и ударился головой. Послышался громкий мат. Но не от меня. И в этот момент я осознал, что врезался не во что-то, а в кого-то. Твою ж мать, это очень хреново…
Поднимаю глаза. Рядом лежал человек и громко матерился. Мне уже стало страшно. И жутко неловко. Но больше страшно, чем неловко. Рядом с его рукой лежала зажжённая сигарета. Струйка дыма неспешно поднималась вверх. Человек поднял голову, не переставая грязно ругаться, и посмотрел на меня.
– Твою ж мать, олень! Ты не видишь, куда прёшь? – грозно сказал он.
Кажется, он был готов вцепиться мне в глотку. Затем человек перевёл взгляд на упавшую сигарету. А потом снова заматерился.
– Мудак! – произнёс он.
«Мудак», – прозвучало в моей голове. И мне показалось, что я уже слышал это. И видел этого парня. На нём кожаная чёрная куртка и джинсы. Освещение было плохим, но мне удалось узнать под курткой эту тупую футболку с тупой надписью «Нах*й вас всех!». Это тот самый тип, с которым я столкнулся сегодня в школе! Вернее, он столкнулся со мной. Но это не так уж и важно. Особенно сейчас. И мне стало ещё страшнее. А неловкость… её уже нет. Остался только страх.
Мне хотелось извиниться, как-никак, это всё равно моя вина. Но я боялся произнести лишнее слово. Вернее, я просто боялся что-либо сказать. Даже подняться не решался. А вот он наоборот поспешил. Всё произошло так внезапно!
– Разуй глаза, мудила! – зашипел он, отряхиваясь.
Потом ещё куча ругательств. Которых я прежде даже не слышал. Голова закружилась, когда я попытался встать. В итоге бухнулся на задницу. Парень же поспешил удалиться. И вот, лишь убедившись в том, что он исчез из виду, я неспешно встал. Ещё некоторое время смотрел в ту сторону, в которую он ушёл. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Чёрт, как же я умудрился? Нет, нужно поспешить домой. И нужно разуть глаза. Определённо.
Поднимаю свою сумку, возвращаю наушники в уши и продолжаю путь по переулку. Теперь я почему-то начал оглядываться. То есть, куда чаще, чем обычно.
Переулок остался позади. Снова освещённая улица. Безопасность? Относительная. Проснулся голод. Вспомнил, что батончик остался там, на парковке. Даже не успел открыть его! Досадно. Однако у меня же целый запас! Карманная шоколадная фабрика! Открываю сумку и запускаю руку в карман. Пусто. И это как-то меня насторожило. К тому же ремешок уж слишком ослаблен. Тогда я открываю главный отдел и заглядываю внутрь. В сумке лежала целая куча денег. Глаза засияли, будто у маленького ребёнка, нашедшего клад. Или добравшегося до места, где мама прятала сладости.
– Офигеть! – вырвалось у меня.
Но знаете, что самое неприкольное? Я запоздало осознал, что моя сумка у того парня в кожанке. А это, выходит, его сумка. И его деньги. Чёрт возьми… Лучше бы он со злости избил меня там, на парковке, но не перепутал сумки. А теперь… что теперь? У меня было дикое желание забить на него и помчаться скорее домой с такой внушительной суммой. Но это желание быстро пропало. Включилась совесть и страх. Не моего ума дела, откуда эти деньги у него. Важно другое. Они его. И он мог сильно разозлиться. Ведь мы учимся, выходит, в одной школе. Сегодня самый невезучий день.
И вот он, непростой выбор. Как поступить – стоило ли помчаться за ним сейчас и как можно скорее вернуть его сумку, уповая на то, что я вообще его найду, или вернуть завтра в школе? Я обернулся. Ушёл, возможно, уже далеко. Желания бегать и искать его нет. Значит, тут всё понятно. Завтра верну. И я зашагал дальше чуть увереннее. Но чувство тревоги не покидало меня. Тогда я остановился. А что если ему они нужны именно сейчас? Тогда у меня будут куда большие проблемы. Нет, стоило закончить это недоразумение как можно скорее. Это в моих интересах.
Я развернулся и побежал через переулок обратно. Даже его сигарета ещё не успела дотлеть на том месте. Я помнил, в какую сторону он пошёл. Значит, и мне туда же. Ох уж этот день. Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт!
Сворачиваю с парковки. Дорога уходит только прямо. Здесь куча переулков. Вряд ли он пошёл прямо. Там тупик, идти некуда! Значит, мне нужно облазить десяток грязных вонючих переулков, чтобы вернуть сумку, набитую деньгами, этому типу в кожанке. И скажите, неужели после всего этого мудак по-прежнему я, а не он? Так или иначе, не думаю, что стоит поделиться моей точкой зрения с ним по данному поводу.
Вздохнув, я сворачиваю в первый переулок. Прохожу его целиком. Никого. Даже следа этого парня нет. Второй переулок – точно такая же схема. Опять никого. И всё это время я бежал. Причём очень быстро. Адреналин и страх не давали мне возможности выдохнуться. Хоть какой-то плюс моего нынешнего состояния! Следующий переулок. Я забегаю в него и резко торможу. Включаю заднюю передачу. Там, впереди, три силуэта сидели на корточках. Они обернулись на меня. Что-то подсказало, что там точно нет того парня. Поспешно выбираюсь из переулка и бросаюсь в другой. Там хотя бы не было никого сомнительного. И хорошо, и плохо. Ведь парня того опять-таки не было! Я уже начинал ненавидеть этого мудака. Почему я должен таскаться за ним, искать его, чтобы вернуть ему его же деньги? Нет, простите, я, похоже, всё-таки мудак.
Бросаюсь в следующий переулок. Шлёпаю по лужам. Огибаю мусорные баки. Выбираюсь и двигаюсь к другому переулку. И вот я начал уставать. Грудь будто в тиски сжали. Ноги болели. А сердце бешено стучало, будто бы само толкало меня бежать дальше. Но я не мог! Пришлось сбавить темп. И вот, приближаясь к очередному переулку, я услышал разговоры и узнал голос того парня. Бинго! Однако радоваться рано не стоило.
Осторожно выглядываю из-за угла. Переулок кончается тупиком. В конце светил единственный фонарь. Он освещал всю обстановку. А она заставила меня ужаснуться. Душа ушла в пятки. Хотя, нет… душа ушла и вышла через пятки, растеклась по асфальту и утонула в луже рядом со мной. Там, у мусорного бака, было шесть человек. Один из них – тот самый парень. И мне показалось, что остальные ребята ему вовсе не друзья.
Моя сумка лежала выпотрошенная на земле у кучи какого-то хлама. Вдруг один из толпы ударил парня в кожанке в живот. Тот ухнул и загнулся. Но ему не дали времени отдышаться. Двое других рывком разогнул его, держа за шиворот и руки.
Я знал, что проблемы, скорее всего, из-за денег. Вот только как мне правильно выйти? Нужно как можно скорее помочь ему, но внезапно я впал в ступор. В самый неподходящий момент. Я не мог сделать ничего. Очередной удар. Ещё и ещё. Нужно действовать, нужно! Я это прекрасно понимаю, но не могу решиться. Паника парализовала меня.
В следующий момент они по команде, как я понял, их главного хватают парня и прижимают к мусорному баку, держа крепко его за руки. Он попытался вырваться. Бесполезно. Сверкнул нож. Кто-то поднимает ему голову за волосы, чтобы тот не рыпался. Нож у горла. «Давай же, Джим, действуй!», – пытался вразумить себя я. Этого мудака сейчас зарежут, если не вмешаться! Внезапно паника спала и позволила мне сделать движение.
Я вылетел из-за угла в переулок и окликнул их. Они обернулись и уставились угрожающими взглядами на меня. Не было времени проработать план. Я снова замер. Возникла пауза. Жутко неловкая и жутко страшная. Того парня по-прежнему держат, приставив к горлу нож. «Твою ма-а-а-ать…», – протяжно разнеслось в моей голове. И что делать теперь? Я решаюсь сделать шаг вперёд. Очень осторожный и крайне не уверенный. Хуже уже быть не может. Я влип.
Приблизившись к ним, я нерешительно протягиваю сумку с деньгами самому здоровому. Кажется, он готов сожрать меня живьём. Здоровяк резко открывает сумку. Его лицо не меняется. Он только поджал губы, ещё раз взглянул на меня и хмыкнул.
– Твой дружок тебя спас, Спаркс, – словно вынес приговор здоровяк и кивнул своим.
Они отпустили парня и убрали нож. Здоровяк махнул в сторону дороги, и его свита медленно поползла, косясь то на меня, то на того парня. Наконец, и сам главарь пошёл за своими. Меня немного стало отпускать. Я перевёл взгляд на парня. Теперь он был готов порвать меня на куски.
Мы некоторое время смотрели друг на друга. Я с диким испугом и ужасом, а он – с ненавистью и гневом.
– Мудак, – шипит тихо от злобы он. – Ну как меня угораздило сегодня столкнуться с таким мудаком? Тебе что, в кайф неприятности создавать?
Я отрицательно мотаю головой. Парень отряхивается, сплюнул и направился к выходу из переулка, что-то бормоча себе под нос. Вдруг он остановился у самого края, похлопал себя по карманам и обернулся.
– Сигарета есть? – грубо спросил он.
– Нет, не курю, – дрожащим голосом ответил я.
Он криво и мрачно усмехнулся:
– Такой мудак даже не курит. Вот чёрт, как меня угораздило? – а затем снова добавляет: – Забудь всё, что ты видел. Усёк?
И после этих слов он исчез. А я ещё некоторое время стоял неподвижно, позволяя страху медленно сползать. Становилось легче с каждой секундой. Я был один. Ну что за паршивый день? Потом я опускаюсь на колени и начинаю собирать учебники в свою сумку. Запас батончиков стал гораздо меньше. Могу поспорить, кто-то из них присвоил. Но это мелочи!
Я поднимаюсь на ноги и делаю глубокий вдох. Знаете, что сейчас мне показалось самым важным? Не моё будущее, не финансовые проблемы, не проблемы взаимоотношений. Сейчас мне казалось важным только одно. И это было истинно важным. Я остался жив. И остался жив тот парень. Хоть он и мудак неблагодарный, но, самое главное, живой.
Перекинув сумку через плечо, я поспешил покинуть злополучный переулок. По дороге домой я не слушал музыку. Я всё думал о случившемся. И думал о том, что было бы, если бы я не пошёл за ним. Его смерть осталась бы на моей совести. Возможно, на всю жизнь…