Остаток вечера прошел довольно беспорядочно, но настоящий хаос начался только на следующее утро. Моя подруга говорит, что у меня плохая привычка все рассказывать не по порядку, а забегать вперед. Ладно. Тогда лучше я продолжу с того места, где остановилась: с возгласа Пенелопы.
Когда мама Фло опомнилась, она только и смогла выдавить:
– Гудрун? Как ты здесь оказалась?
Трехглазая Гудрун с размаху шлепнулась на стул Джеффа и объявила:
– Меня привел сюда чай!
– Что? – Пенелопа все еще не могла отдышаться.
– Чай, дорогуша,– звякнула своими бубенчиками Гудрун.– Догадываешься? Старая добрая смесь для гадания из индийского и китайского листового чая. Раньше мы вечно пытались предсказывать с ее помощью будущее. Помнишь прежние дикие времена в Бразилии? Там еще был один такой маленький-маленький кораблик…– Гудрун хихикнула и бросила заговорщический взгляд на Пенелопу, которая только растерянно качала головой.
Джефф и Фло скрестили руки на груди и уселись на подоконнике.
– Наверное, там мне и следовало бы оставаться, тогда бы у меня не начался кризис,– продолжала Гудрун. Она схватила со стола бокал Пенелопы и глотнула рисового вина.– Если бы ты только знала, что со мной произошло! Но горевать я не собираюсь, потому что хочу снова взять в свои руки собственную жизнь. И знаешь, что мне предсказали чаинки в чашке? А?
Никто не ответил, и я подумала: неужели эта женщина с бубенчиками в индийской одежде еще и с чашками разговаривает? Еще одна кандидатура для психушки. Остается надеяться, что она в теплом нижнем белье, ведь сегодня дует сильный холодный ветер с моря, что для Гамбурга не редкость.
– Чаинки показали мне корабль! – восторженно объявила Гудрун, не дождавшись ответа, так как Пенелопа, похоже, окончательно проглотила язык.– А ты сама знаешь, что это означает, Пеннилен.
Гудрун нежно взглянула на сына. Тот устроился на стуле Фло и с удовольствием выуживал вилкой из мисочки кусочки рыбы, не выпуская из другой руки камеру, нацеленную на лицо Пенелопы. Мама Фло пожала плечами, а у Джеффа приподнялись уголки рта, словно он еле сдерживал усмешку.
– Это значит, что мой корабль скоро прибудет в гавань,– сообщила Гудрун.– И что из этого вытекает?
– Чай? – предположил Джефф.
Фло захихикала, а Пенелопа спрятала лицо в ладонях.
– Ошибаетесь! – обрадовалась Гудрун.– Корабль символизирует внутренний мир, к тому же, он предвещает богатство и любовь. Но только если выберет правильную гавань. Тогда я стала раздумывать о том, какую же гавань для меня выбрали боги,– тут она подмигнула Пенелопе.– Я уже знала, что ты живешь в Гамбурге и даже записала диск бразильских песен. Я пошарила в Интернете и узнала, что ты работаешь официанткой в «Жемчужине юга», а та расположена прямо рядом с гамбургским портом. И вот мы с Энцо здесь! За барной стойкой стоял такой очаровательный бразилец, которого можно целовать без передышки. Я сразу увидела его ауру – совершенно желтая…
При этих словах Гудрун взмахнула своими одеждами. Я лихорадочно пыталась переварить информацию, которая так и сыпалась из нее.
Корабль в чайной чашке?
Очаровательный бразилец с желтой аурой?
Не представляю, что такое аура, но то, что очаровательный бразилец – это мой папай, я догадалась почти сразу. «Жемчужина юга» – это наш ресторан, а про поцелуи с папаем – скорее всего, шутка.
– Очаровательный бразилец – мой папа,– заявила я и на всякий случай добавила: – Он счастлив в браке. И прекрати, пожалуйста, меня снимать! – Последние слова я адресовала Энцо, который нацелил объектив камеры прямо мне в лицо.
– Я больше не интересуюсь земными мужчинами, солнышко,– успокоила меня Гудрун.– Мне этого добра и в Бразилии хватило. Верно, Пеннилен? – Она с усмешкой толкнула Пенелопу в бок. Та смутилась до того, что, похоже, была бы готова улететь на космическом корабле в самую дальнюю галактику, если б у нее появилась такая возможность.– Но этот бразильский бармен не захотел тебя выдавать,– продолжала Гудрун.– Пришлось повыспросить у его коллеги Феликса. Он был так любезен, что поведал нам, что ты у своего нового ухажера. И вот мы с Энцо здесь! Помнишь моего сына? Он здорово вырос, правда? Скажи «добрый вечер», золотце!
– Добрый вечер, золотце,– пробубнил мальчик.
Он перевел камеру на Фло.
Не успела подруга отреагировать, как к ней бросилась Гудрун и со звоном заключила в объятия.
– А ты, должно быть, дочь Пеннилен – Флора-Джеральдина! И сейчас ты еще больше похожа на свою маму, чем раньше. Но у тебя аура Эрика. Как дела у твоего папы? Он все еще бороздит океаны под пиратским флагом, как Эфраим Длинныйчулок?
Гудрун перевела восхищенный взгляд с Фло на Энцо, потом опять на Фло.
Фло охнула. Теперь пришла и моя очередь разинуть рот. Я кое-что слышала об отце Фло. Но то, что прозвучало сейчас, оказалось для меня чем-то совершенно новым, и я не была уверена, что не ослышалась.
– Неужели это правда? – спросила я Пенелопу.
– Конечно, правда! – заявила Гудрун так, будто это было общеизвестно.– Когда мы с Пеннилен вернулись из Бразилии, в Дюссельдорфе мы познакомились с Эриком, а через год все вместе отправились в морское путешествие.
Пенелопа не проронила ни слова, а я просто лопалась от любопытства. Я знала, что раньше Пенелопа работала в рыбной лавке в гавани. Упоминала она и о поездке в Бразилию. Но я даже не подозревала, что у нее была такая бурная молодость – с путешествием на пиратском корабле. Я покосилась на Фло. Та опять скрестила руки на груди и уставилась на Гудрун так, будто готова ее убить на месте. Но женщину в сари и с бубенчиками на запястьях и щиколотках это смутить не могло.
– Мы целый год проплавали на корабле Эрика,– восторженно продолжала она.– Флора даже родилась в открытом море. Ночь была бурная, к счастью, у нас на борту нашлась медсестра. Энцо в то время не было и годика, и мы мечтали, что наши дети будут жить на каком-нибудь далеком-далеком острове. Помнишь, Пеннилен?
Пенелопа неуверенно кивнула. Фло одернула свою футболку с черепом и посмотрела на Энцо. Тот подмигнул ей и улыбнулся.
– Но у богов, видно, были другие планы,– продолжала щебетать Гудрун.– Ты хорошо выглядишь, дорогая Пеннилен. И твой новый ухажер…– Гудрун смерила Джеффа взглядом с ног до головы.– Аура серовата, но это, конечно же, от климата. Ах, солнце мое, ты даже не представляешь, как я рада, что оказалась здесь…
Гудрун шлепнула изрядную порцию «гонг вао чжи динг» на тарелку, налила себе рисового вина и, прихлебывая и звучно почавкивая в паузах, стала делиться с нами своими планами на будущее.
В двух словах, дело обстояло так: Гудрун покинула квартиру в Мюнхене и работу в индийском ресторанчике, чтобы начать совершенно новую жизнь. Она забрала сына из школы, и теперь собиралась заняться поисками нового жилья.