По дороге в Горлопань
Через неделю папа улетел, а мама загрузила багажник машины. Мама редко позволяла себе настоящий отпуск. Она художник-декоратор на фрилансе, работает дома и помногу. Ей часто приходится заканчивать проект на ночь глядя или в выходные. В школьные каникулы она обычно притормаживает, но всё равно работает. Если только мы не уезжаем.
Раньше папины командировки так её не сердили. Мама говорила, что этого требует его профессия, что она это знала с самого начала, ничего страшного – надо просто привыкнуть и даже «тем лучше, ведь он обожает путешествовать».
В детстве, то есть до школы, эта его профессия была для меня настоящей головоломкой. Мне никак не удавалось запомнить, как её название произносится, а тем более – пишется. Да и объяснить, чем папа занимается, я не мог. Антрополог. Звучит как выдуманное слово, скажите?
Поэтому в подготовишке и началке я всем говорил, что мой папа – чемпион по стрельбе из лука. Меня спрашивали: «И что, он делает это профессионально?» Я отвечал: «Да-да, конечно», – и на меня смотрели серьёзно и даже мечтательно. Ещё бы, чемпион по стрельбе из лука. Все сразу представляют себе, что это такое, вспоминают Робин Гуда – а он ведь крутой – и думают: вот же повезло человеку с работой. Меня разоблачили, когда враньё дошло до родительских ушей. Во втором классе учительница спросила моего папу, не выступит ли он на школьном празднике… Папа ничего не понял. Так и рухнул мой миф. Робин Гуд превратился в профессора Турнесоля[1], а я постарался стать маленьким, как мышка.
Короче, антрополог размышляет над культурами всего мира и изучает их, пишет книги, читает лекции и всё такое. Но вообразить это труднее, чем лук и мишень. За границу папа и так ездит часто, но если чаще обычного – мама использует эффект бензопилы. В то время, надо признать, мы видели его совсем редко. Даже папин день рождения чуть не отпраздновали без него самого…
– Только тебя и ждём, Димитри! – рассердилась мама, стоя на пороге. Она уже была готова к отъезду, ключ торчал в открытой двери.
Я не то чтобы особо медлительный – наоборот, мысли в моей голове бегут очень быстро. Но я постоянно размышляю или анализирую ситуацию, поэтому иногда кажусь тормозом.
Я взял рюкзак, и мы сели в машину. Долго не могли выехать из Лиона, потом пейзаж изменился. Дорога шла через долину, змеилась между холмами с виноградниками, между лугами и лесами. Попадались и деревни: чем дальше – тем реже. Кое-где возвышались маленькие замки из жёлто-оранжевых камней, блестевших на солнце. Что и говорить – красиво… Но мы с Тессой молчали. Она сзади, я на переднем сиденье. Мстили маме за диктаторское поведение. Устроили что-то вроде тихой забастовки.
Короче говоря, ехали мы больше часа и приехали в деревушку из нескольких домов. Я заметил девочку, примерно мою ровесницу. Она сидела на каменной ступеньке и выглядела так, будто ей до смерти скучно. Деревня называлась Горлопань. За год я успел об этом позабыть и улыбнулся, как будто первый раз увидел. В таком месте наверняка водятся всякие мелкие чудики из сказок.
Мы свернули на грунтовую дорогу, над которой висел знак «Тупик». Мама сбросила скорость, но машина подскакивала, как будто у неё разыгралась икота. Когда мы проехали с километр, гравий сменился землёй и травой, а потом одной травой с ветками поперёк пути. Тогда мама припарковалась на обочине – дальше только пешком.
– Каникулы мечты в пустыне… – буркнула Тесса. – Ещё и багаж потащим сами, как будто мы верблюды.
Ворчание заглохло. Его словно поглотил царивший здесь покой. Обалденный покой! Только шелестел ветер, стрекотали кузнечики, да где-то вдали мычали коровы. Мама никак не реагировала, даже улыбалась, и сестра сложила оружие.
– Ладно, – сказала она, – я пойду вперёд. Можно мне ключи?
Моя сестра – она такая. То дуется, то скачет от восторга, то смеётся, то плачет – не успеешь уследить. Переменчивая, как погода на берегу океана. У меня вот любопытство одержало верх над плохим настроением. Или, может, я такой же, как сестра. Не знаю. Других анализировать проще, чем себя. И это логично: трудно посмотреть на себя со стороны.
Короче, мама дала Тессе большую связку ключей, и мы все нагрузились сумками по максимуму.
– С ума сойти! Тут ключей – штук пятнадцать! – восхитилась Тесса.
Мы с ней рванули бегом, несмотря на тяжёлый груз. Нам вдруг ужасно захотелось снова увидеть этот дом, старый и немного таинственный. Погода хорошая, всё прекрасно, и мы сможем исследовать его сколько вздумается. Классных каникул с друзьями это, конечно, не заменит, но какая-никакая надежда всё-таки есть.
Мы добежали до железных ворот, которые вели в сад. В глубине виднелось большое строение в три этажа с множеством окон, тот самый дом дяди Эсташа. Я и забыл, что он такой высокий, почти замок! Мой внутренний исследователь подпрыгнул от радости. Изрядная часть фасада скрывалась за диким виноградом. Ко входу надо было пробираться через высокую траву и заросли ежевики. Можно подумать, природа захватила это место и обороняется от возможных захватчиков.
– Готово, открылось! – крикнула сестра.
– Дай мне ключи, я займусь входной дверью.