Василий Бугров
Блокада Ленинграда, страшный голод,
А рыжий кот Василий каждый день,
Кормил семью охотою своей,
И маме с дочкой был он очень дорог.
То мышь, то крысу приносил Василий,
Варила мама супчик, иль гуляш,
И говорила: «Ты кормилец наш»
В бомбоубежище с собой его носили.
Худущий кот отдельно не питался,
Сидел и ждал, когда ему дадут,
Кусочек, или супчика нальют,
И он всегда доволен оставался.
Втроём под одеялом вместе грелись,
Тепло семье Василий отдавал,
Когда мурлыкал, Мир весь замирал,
Как Ангелы в квартиру к ним слетелись.
После зимы они питались «дичью»,
Копила мама крошки для весны,
У Васи лапки были не сильны,
И силу применять пришлось девичью.
Слетались птицы, Вася прыгал точно,
А мама выбегая из кустов,
Хватала этот Васенькин улов,
В руках её сидела птица прочно.
Блокаду сняли, стало жить спокойней,
Но Васе так-же лучшие куски,
Как главному, дочь с мамою несли,
И не было для них кота достойней.
В сорок девятом умер кот блокадный,
«Бугров Василий» – диктовала мать,
Так крестик на могилке подписать,
Чтоб не был этот холмик безымянный.
Поздней похоронили рядом маму,
Ещё поздней и дочь же там легла,
Семья простого рыжего кота,
В один покров, как было и в блокаду.
