1. Алекс

Письмо, звонок, адвокат. Вся моя жизнь только что перевернулась на сто восемьдесят градусов. Ты контролируешь ее или ты думаешь, что контролируешь. Ты выбираешь свой путь, борешься за то, чтобы никто не убедил тебя в том, что твой выбор неверный. Черт возьми, ты бросаешь вызов всему миру – даже людям, которых любишь больше всего на свете, чтобы учиться и готовиться. Разумеется, ты ошибаешься, куда без этого. Это единственный способ учиться, особенно если находишься в контролируемой обстановке.

Я пилот, а точнее, командир корабля. Следовательно, ошибаться лучше в контролируемой обстановке. В моем случае, на тренажерах, которые стали частью моей жизни с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать. Мы не хотим никого убивать, это было бы последним, что бы мы сделали.

Сколько себя помню, я всегда питал особую любовь к небу. Мне хотелось быть там, наверху, среди звезд; подружиться с облаками и быть первым, кто увидит, как солнце выглядывает из-за горизонта. В детстве моим любимым фильмом был «Питер Пэн», и вовсе не из-за того, что мне не хотелось взрослеть, а из-за волшебной пыльцы феи Динь-Динь. Я мечтал о возможности летать без крыльев туда, где ветер будет сильнее меня.

Разумеется, этот этап не продлился долго. Я довольно быстро, на мой взгляд, даже слишком, учитывая то, что я был ребенком, перестал быть наивным и начал придумывать другой, более реалистичный способ парить в небе, когда осознал, что меня больше привлекает тело Динь-Динь, нежели ее магия. Вскоре я понял, каково это – летать на самолете. В десять лет мне довелось попробовать себя в роли второго пилота на маленьком самолете моего отца, а к двенадцати я уже практически научился самостоятельно управлять им. Какое это было чувство! Мне бы хотелось, чтобы вы тоже ощутили то, что чувствовал я в тот первый раз. Мне не забыть вибрацию двигателя подо мной, прилив адреналина, который пронизывал меня насквозь, бьющий в лицо ветер и шум винтов перед взлетом.

Наверное, именно тогда я впервые влюбился. Влюбился во все эти ощущения, пристрастился чувствовать себя все дальше и дальше от земли и все ближе к звездам. Мне повезло. Не так-то просто найти свою страсть, понять, что именно ей ты хочешь посвятить свою жизнь, как и не легко постепенно учиться с нуля, будучи полностью охваченным энтузиазмом и энергией. В четырнадцать лет я наконец набрался смелости. Встал перед родителями и заявил громко и четко:

– Папа, мама… я хочу быть пилотом.

Возможно, у некоторых занимало годы, а то и всю жизнь, чтобы понять это, но я уже все осознал. Что до всего остального – это уже целая история.



Мой мозг понимал, что в дверь стучат, но… неужели меня не могли оставить в покое хотя бы на один день? Я взял подушку и зажал уши, пытаясь заглушить шум, который раздавался снаружи, и мысленно ругался на всех известных мне языках, коих было немало, заодно проклиная того, кто не давал мне спокойно спать.

– Открой дверь, Алекс!

Дерьмо, это Нейт.

Можно было бы крикнуть в ответ что-то вроде: «Пусть тебе мама дверь открывает!», но я не мог сказать Нейту подобного. Не тому, кто терпел меня с тех пор, как я узнал… черт возьми, с тех пор как узнал об «этом».

Внутренний голос отругал меня за то, что я не в состоянии назвать свою проблему по имени и фамилии. Прошло два года с тех пор, как моя жизнь кардинально изменилась. Моя жизнь и мое будущее. Но мне было трудно смириться с тем, что судьба так дерьмово относится ко мне. Разве было недостаточно того, что мне пришлось пережить до этого?

Мной вновь завладела тревожность последних семи дней. Меня не покидало отвратительное чувство, словно мне хотелось выбраться из своего тела и броситься на улицу на поиски нового. Я обожал ту жизнь, что с таким трудом добился, и в то же время так отчаянно желал обменять ее на любую другую, поскольку эта больше никогда не будет принадлежать мне! Эта новость изменила все навсегда, и я не был к этому готов.

– Открывай, или я выломаю дверь! – не унимался Нейт.

Я поднялся и подошел к двери гостиничного номера. Передо мной стоял самый большой ублюдок в мире. Ах, и по совместительству, мой лучший друг – Нейт Оливьери. Мы познакомились, когда мне исполнилось семнадцать и я начал проводить свои первые официальные летные часы. Мы с Нейтом одновременно получили степень частного пилота и с тех пор были неразлучны. Забавно, что, несмотря на все эти годы и то, как хорошо мы знаем друг друга, он, похоже, не способен понять некоторые вещи. Например, когда я настойчиво прошу не доставать меня в течение следующих нескольких дней, именно это я и имею в виду. Чтобы он не доставал меня в течение следующих нескольких дней.

– Чувак… мне жаль.

– Пошел прочь, – ответил я.

Я чуть было не захлопнул дверь у него перед носом, но он выставил ногу и помешал мне.

– Об этом ни слова, – сказал он, затем с силой толкнул дверь и вошел в комнату. – Черт возьми, какое животное здесь сдохло?!

Я проигнорировал его и пошел к кровати. Если повезет, мне удастся насладиться еще несколькими часами сна.

– Закрой дверь, когда надоест нести чушь.

Он не дал мне лечь. Нейт встал впереди и преградил мне путь. Я сжал пальцами переносицу и попытался сделать глубокий вдох. «Нельзя терять самообладание! – сказал я самому себе. – Не снова и уж тем более не таким образом».

– У меня для тебя хорошие новости, – объявил мой друг.

– Сделаешь так, чтобы я вернулся на двенадцать лет назад?

– Почти… – ответил он с лучезарной улыбкой. – Я запихну твою задницу в самолет и отправлю тебя так далеко, что, когда вернешься в Лондон, ты станешь новым человеком.

– О чем, черт возьми, ты говоришь?

Нейт улыбнулся, обнажив зубы. Сразу стало понятно, что из такого рвения ничего хорошего не выйдет.

– Мы едем на Бали! – вскрикнул он, распахивая свои объятия.

– Что?

Он словно сказал это по-китайски. Я знаю этот язык, но не особо различаю диалекты, поэтому я удивился.

– Мы едем! Оба! Я попытался связаться с Малькольмом, чтобы поехать втроем, как в старые добрые времена, но этот тупица все еще колесит по свету.

– Ты сумасшедший, – ответил я, теряя терпение.

– Будет здорово! Мы будем наслаждаться солнцем, морем, волнами, вкуснейшим наси-горенгом[1]… займемся сноркелингом, покатаемся на водных лыжах, – возбужденно перечислял Нейт, расхаживая взад-вперед по комнате. – Будем валяться на пляже, как сурки, и забудем обо всем этом. Напьемся до отключки, переспим с какими-нибудь симпатичными девушками, которые хотят повеселиться так же, как и мы. А потом… после всего этого… мы вернемся сюда, и ты встретишься с…

– Заткнись, Нейт, – резко оборвал его я. – Заткнись, или, клянусь богом, в следующий раз, когда ты будешь вторым пилотом, я открою кабину, спущусь на две тысячи метров и выброшу тебя из самолета без парашюта. Ты меня понял?

После чего схватил его за руку, вытащил в коридор и захлопнул дверь.

– До чего же дерьмовое пробуждение… – послышались его слова за дверью.

Я плюхнулся на кровать и закрыл глаза. Вот бы все вернулось на круги своя. Однако какая-то крошечная часть меня знала, что на самом деле мне этого не хотелось. Мне нужно было, чтобы эта сторона одержала верх в этой битве.



Несколько часов спустя, когда я вновь открыл глаза, на несколько секунд мне показалось, что все было по-прежнему. Какое же это прекрасное чувство… Но достаточно было оглянуться вокруг, чтобы понять: все это недалеко от истины. Все и правда осталось как прежде.

Точнее, почти все. Нейт сидел за столом в люксовом номере и печатал что-то на моем ноутбуке. Я провел рукой по волосам и нервно взъерошил их. Я всегда делаю так, когда нервничаю, устаю или переживаю. В тот момент все чувства были умножены на тысячу.

– Что ты здесь делаешь?

– Тебе напомнить, что это мой отель? – ответил Нейт, не поднимая взгляда от экрана.

– Вообще-то, он твоего отца.

– Точно, – криво улыбнулся Нейт.

Нейт – сын владельца сети роскошных отелей Olivieri. Да, это те самые Оливьери: его семья владеет отелями по всему миру. Вместо того, чтобы вести семейный бизнес, их первенец решил стать пилотом роскошных частных самолетов. В принципе, как и я.

– Ты можешь объяснить мне, что ты делаешь в моей комнате с моим ноутбуком?

Нейт на мгновение взглянул на меня поверх ноутбука; свет от экрана усиливал цвет его голубых глаз.

– Пытаюсь достать два билета на самолет первым классом. Рейс Qatar Airways полностью забит придурками, места остались только в экономе.

Я закатил глаза. Спорить с ним об этой прекрасной поездке было бессмысленно. Такой вот Нейт. Он считает, что, толкнув тележку без колес вперед, она куда-нибудь да доберется… и в этот момент я решил, что мне остается лишь надеяться на то, что ему это все когда-нибудь надоест.

Взглянув в окно, я понял, что уже ночь. Наверное, проспал часов пять. Я плюхнулся на диван и провел рукой по лицу. И что мне делать дальше?

Жизнь меня к такому не готовила. Я и близко не ждал чего-то подобного. Мне двадцать девять лет, я жил один с восемнадцати. У меня была любимая работа, я много путешествовал, порой даже больше, чем мне хотелось, потому что мне посчастливилось заниматься тем, к чему у меня всегда лежала душа, но это стоило мне многого. Я всегда знал, что это не будет длиться вечно, но бросить все так скоро? У меня жизнь только началась!

– Думаю, нам стоит уехать послезавтра, так мы приедем в понедельник. Какие же они сволочи! Помнишь, Уайатт как-то попросил нас отвезти его и всю его семью на Мауи? Ты же помнишь? Думаю, надо позвонить ему напрямую, да, так и надо сделать. Посмотрим, получится ли у нас решить этот вопрос…

Я абстрагировался и продолжил смотреть в панорамное окно… Огни зданий, машин и ночи будоражили мои чувства. Я любил Лондон. Этот город, как и Манхэттен, никогда не спит. Помимо всего прочего мне всегда нравились его величественные виды.

Моя мама гордилась бы тем, что я довольно разборчив во многих вещах, и я слукавил бы, если бы сказал, что меня не раздражают плохо сделанные или некачественные вещи. Мне всегда были по душе порядок, спокойствие и организованность. Мне нравилось, что я всегда знал, где что лежит, понимал, откуда это взялось и почему оно там находится. Не только в материальном плане, но и в жизни в целом.

За чистоту, опрятность и порядок в моем доме в Примроуз-Хилл отвечали три человека. Ханна была ответственной за приготовление еды и аккуратную упаковку ее в стеклянные контейнеры. По возвращении домой моя одежда всегда должна была быть выглажена и аккуратно сложена. И да поможет бог виновному, если я вернусь и обнаружу что-то не на своем месте. Я был ненормальным. Да, звучит ужасно, но это сделало меня самым молодым и талантливым пилотом в Лондоне. Это не просто мои слова – доказательством этому служат все медали, которые я получил после окончания Оксфордской авиационной академии.

Вот почему я зашел так далеко: потому что вся моя жизнь находится под контролем. Все было разложено по полочкам, и мое будущее было прекрасно организованно.

– Ты с ума сойдешь, когда я отвезу тебя на свой остров, – сказал Нейт, снова прерывая мои мысли.

– Твой остров? – я снисходительно посмотрел на него.

– Смейся, сколько влезет. Я уже четыре года посещаю это место, и когда я говорю тебе, что это идеальное место, чтобы отключиться, значит, так оно и есть.

Нейт был тем еще модником с внешностью хиппи. Он выбрал богом забытый остров, чтобы, как он любит говорить, «отключиться». Он вырывается из повседневной жизни и возвращается с обновленными «чакрами», что бы это ни значило…

Честно говоря, не припомню, когда бы я брал настоящий отпуск больше, чем на четыре дня… Мне нравилось работать, и многие клиенты компании хотели, чтобы именно я был их пилотом. Из-за этого у меня было мало свободного времени и много ночей в пятизвездочных отелях, которые были разбросаны по всему миру. Я не жаловался. Благодаря работе у меня был довольно обеспеченный образ жизни. Я общался с важными людьми, со многими у меня впоследствии завязались настоящие дружеские отношения.

Зазвонил телефон Нейта, тем самым прервав мои мысли.

– Привет, да, Уайатт, как жизнь, чувак?

Нейт сделал жест рукой в моем направлении, но я вновь проигнорировал его. Я просто встал с дивана, подошел к мини-бару и налил себе в стакан чистого виски. Кажется, я где-то слышал, что похмелье лечится еще бо`льшим количеством алкоголя… А кто я такой, чтобы подвергать сомнению столь приятное утверждение?

– Это срочно, – на заднем плане послышался голос Нейта. – Иначе я бы тебя не просил. Нет… конечно, мы не можем сесть на один из самолетов.

Его взгляд встретился с моим. Я пытался передать ему все, что думаю касательно этого, но он продолжал настаивать на своем:

– Да, два места в первом… в Денпасар, да… Супер, чувак! Большое тебе спасибо! Заметано!

Я снова поднес стакан к губам.

– Ты сменишь выражение лица? Я тут из кожи вон лезу, чтобы…

– Я не поеду, Нейт, – отрезал я, не глядя на него. – Не настаивай. Или мне напомнить тебе, почему я больше не могу убегать и прикидываться идиотом, как когда мы были детьми?

Нейт посмотрел на меня с дивана, спокойный и собранный.

– Именно из-за того, что произошло, тебе нужно передохнуть от всего этого. Ты должен уехать из Лондона, уехать и хорошенько подумать, каким будет твой следующий ход.

– Следующего хода не будет, Нейт, черт возьми!

От переполняющей меня злости я так сильно сжал стеклянный стакан, что он треснул на тысячу кусочков, порезавших мою руку. Я выругался сквозь зубы. Нейт продолжал невозмутимо наблюдать за мной.

– Всего тридцать дней, Алекс. Тридцать дней, чтобы найти себя. Тридцать дней…

– Тридцать дней, чтобы попытаться смириться с тем, что моя жизнь, какой она у меня была до сих пор, закончится навсегда.

Нейт больше ничего не сказал, и я исчез в ванной. Пришло время принять мою новую реальность.