– Кто Вы? – Я внимательно следил за каждым жестом старушки – одуванчика. Ложь при желании можно поймать даже в случайном движении головы или изменившемся взгляде. Ситуация слишком серьезная, чтоб оставить ее с недоговоренностями, прикрывающими двойное дно. Первый шок отступил и мозг более-менее включился в рабочий процесс.
– Сдается мне, этот вопрос звучит от тебя… какой раз? Пятый? Сотый? – Бабуля щёлкнула замочком ридикюля, достала оттуда пачку «Беломорканала», коробо́к спичек, и буквально через минуту уже выпускала в потолок сизые дымные кольца, щурясь от удовольствия. – Эх… Пришлось аж в 1970 за ними идти… Но оно того сто́ит.
– Хватит! – Возникало устойчивое ощущение, все эти странные персонажи решили свести меня с ума. – Мало того, 41-й, от этого пока не отошёл, а Вы мне ещё очередную ерунду прививаете! Какой 1970-й? Издеваетесь?
– Да ты, Ванька, успокойся. С тебя хватит того, что есть сейчас. А вот я могу. Хоть в 70-й, хоть во времена Рюриковичей. Будущее закрыто в силу его отсутствия. А прошлое – сколько угодно. Видишь ли, мы, демоны, тоже связаны некоторыми условностями.
Смех накрыл меня сразу же после слов «одуванчика». Реально. Я просто, не стесняясь, расхохотался в голос. Остановиться не мог. Аж до коликов в животе, честное слово.
– Демоны… Отлично! И Вы считаете, что в это можно поверить? Ладно перемещение во времени. Ок. Готов согласиться. Может, учёные придумали какую-то фиговину, способную это провернуть. Допускаю даже то, что есть возможность вынуть человека из одного тела и сунуть в другое. Но! Давайте сразу договоримся, избавьте от чуши о потусторонних силах. К этому я не готов. Демоны… А чего не Сатана сразу?
– Во-первых, человека никто никуда не совал. Душу, да. Вот твоя душа сейчас здесь. А тело – там. – Наталья Никаноровна неопределенно махнула рукой. – Во-вторых, как же вы одолели своей необразованностью. Сатана… Не хватало ещё ему лично работой заниматься. Ты, Ванька, опять совершаешь ту же ошибку. Пытаешься спорить и доказывать, а надо слушать. Все вот у вас, у людишек, через одно место.
– То есть Вы, Наталья Никаноровна, хотите сказать, что являетесь демоном? Настоящим демоном? Типа, из ада? А где же рога и хвост? Ну, там, не знаю… огонь из пасти. – Я откровенно насмехался. Конечно, бабуля «заливает», это же ясно, как белый день. Судя по всему, они тут все из себя шутники. Или просто делают из меня идиота.
– Почему «хочу сказать»? Я конкретно об этом говорю. Рога… Вот оно тебе надо? Мне нет. С рогами можно и дома походить. Гораздо интереснее быть в теле человека. Это… как бы объяснить… вкусно. Вот, видишь? – «Одуванчик» вытянула вперёд руку с дымящейся «Примой». – Думаешь, у нас есть такие радости? Да черта-с два! Жарко, воняет серой и грешники орут, как не в себя. Сил нет, насколько бесит. К обеду головная боль и изжога. Мессир вечно раздражен. Нет уж, спасибо. Любая работа только в радость. Я совсем не планирую тратить отведенное время на то, чего и дома хватает. Хочешь рога? Надень, да ходи. Долго не протянешь, заметут, но это твое желание, кто ж запретит?
– Вы… – Я погрозил Наталье Никаноровне пальцем, – Вы это бросьте. Свои сказочки. Давайте говорить по существу.
– Давай. Кто ж против? Это вон ты время впустую теряешь. – Бабуля затушила папиросу о деревянную ручку дивана, потом закинула «бычок» себе в рот, задумчиво пожевала его и проглотила.
– Если это попытка доказать, что Вы не человек, то не особо впечатлило, если честно. Жрать всякое дерьмо и люди горазды.
– Больно ты мне нужен, доказывать. Я тебе фокусник, что ли? Вкус нравится просто. Так то перед тобой один из сильнейших представителей нашего рода. – Бабуля приосанилась, демонстрируя свою сомнительную значимость.
– Подождите… А Белиал. Он тогда кто? Тоже демон, если следовать Вашей логике?
Поражала абсурдность нашей беседы. Ещё удивительнее, что я вообще об этом говорю. Сам. Вслух. Кто бы предположил подобную ситуацию всего пару дней назад, рассмеялся бы этому человеку в лицо. Однако, факт того, что в данный момент нахожусь реально там, где по всем законам логики и разума меня быть не должно, сдерживал огромное, просто огромнейшее желание послать сидящую напротив старушку в белой вуальке на хрен.
– Белиал? А то ж кто. Демон и есть. Эрцгерцог… чтоб ему обосраться. Но вёл Легионы, сволочь такая. Выслужился. – Наталья Никаноровна выплевывала слова с яростью. Кем бы не был «Клетчатый» на самом деле, похоже, «одуванчик» его ненавидит. – Силен гад. Второй после Люцифера. Но ничего. Придут времена, когда Мессир поймет, кого пригрел на груди.
– Черти что… – Я нервно хохотнул и обхватил голову руками. Виски сжимало заново нарастающей болью. Информация, которую сейчас слышал, категорично не хотела укладываться в мой мозг. – Так. Ладно. Он – демон. Вы – тоже. Как в этой схеме оказался я?
– А вот это, Ванька, интересная История. Ты, в некотором роде, ни при чем. Дело в твоём деде. Он имел неосторожность совершить поступок, который сильно скажется в будущем на расстановке сил.
– Каких сил? Что ещё за силы?! Может, достаточно уже мистики?
– Ох, да… Ты же у нас неверующий. Хотя, кое-кого в своих словах упоминаешь. Но мы… ммм… мы о нем говорить не станем. Не хочу даже вслух произносить. Да и нельзя мне. Ладно, давай сначала. Шахматы по любому видел. Так? Игровое поле представляешь? Ну вот все вы, люди имею ввиду, – это фигуры. Только кто-то пешка, а кто-то королева или ферзь. Кто-то проживет свои отмеренные годы и растворится удобрением в земле. Никому не известным. А кто-то станет главной фигурой. Каждые сто лет у нас – шахматная партия. Ходят белые, потом черные. Понимаешь?
– Каждый год у нас есть традиция. Мы с мужиками ходим в баню… – Отчего-то совсем ни к месту вспомнилась эта фраза из старого фильма.
– Какая баня, Иван? Соберись! Сейчас Лизка вернётся, не поговорим. – Бабуля сурово нахмурилась, а потом икнула, выпустив облачко дыма. – Говорю же, изжога. А ты мне нерв делаешь.
– Она не знает?
Слова о Лизоньке вызвали в душе́ лёгкую грусть. Все же хороша девчонка. Если мы будем работать вместе, то это скорее минус. Не завожу романы на работе, а вот с ней хотелось бы очень. Завести что-то приятное.
– Нет, не знает. Лизка и правда ведьма. Но в истинный ход событий мы не посвящаем людей, которые являются пешками.
– Ладно. Каждые сто лет. Ну, а дальше?
– Так вот, дед твой в этой партии оказался ферзем. Самой сильной фигурой. Твоя задача, не допустить случиться одному весьма важному событию…
– Подождите. – Меня посетила маятная мысль, от которой поплохело. – Сейчас 1941. Речь о войне? Мне нужно ее предотвратить?
– Тьфу, ты! – Бабуля раздражённо отбросила свой ридикюль, с которым до этой минуты сидела в обнимку. – Откуда такое самомнение? Дед то твой тут при чем? Его же не Адольф зовут. Где вы этой глупости набираетесь? Какую, к черту, войну? Голову включи! Война – это как раз то самое поле, на котором идёт на́чатая партия. Она неизбежна. Как ты ее предотвратишь?
– Да я откуда знаю?! Вы же сказали, роковое событие. Может, дед, то есть я, должен Сталину правду рассказать. Может, отправиться в Берлин и грохнуть Гитлера.
– Ну, ты… вообще что ли? – Наталья Никаноровна заметно разнервничалась. Ее сморщенное лицо пошло красными пятнами. – Даже если сейчас все обозначенные тобой лица исчезнут с лица земли, война все равно будет. Вторая мировая, как ты знаешь, уже идёт. Но события начали раскручиваться не с появления у чудесной Клары ее ненаглядного сыночка Адольфа. Если не он, так другой. Оба эти человека, которых ты упомянул, – орудие. Они выполняют свою роль. Не более. Однако, если что-то случится с данными гражданами, их роли лягут в судьбу других исполнителей. Может, чуть менее подходящих, может, чуть более. Партия в итоге разыграется чуть иначе. Но она будет! Нет. Это забудь.
– Слава богу… – Старушка поморщилась, а мне реально стало легче.
Не потому что не хотел бы избавить свой народ от того, что ему предстояло пережить. Просто, не подходил я на эту роль. Никак. Точно знаю. Взять огромную ответственность на себя не хотел бы. А ну как напортачу ещё больше. И это более вероятно.
– Ты, видать, не совсем дурак… Глядишь, не все потеряно. – Бабуля заметно успокоилась после моих слов. – А то бывали случаи, один к Ваньке Рюриковичу побежал. Решил, щас Россию империей сделает, лет на сто пятьдесят раньше. Идиот. Ну и что? Хорошо на колу́ смотрелся. Красиво. А тут видишь, в чем дело… Душа то она, конечно, твоя. Тело – Иваныча. Но, если так выйдет, что по какой-либо причине ты свой сосуд разобьешь, не надейся, как ни в чем не бывало, очнуться в родной квартире родного времени. Переместить дух должен Проводник. Сам по себе он шляться туда – сюда не может.
– У меня сейчас мозг взорвется, отвечаю. – Я покачал головой, сам не веря в то, что на полном серьезе говорю со старушкой, утверждающей, будто она демон, о всякой мистической ерунде.
В этот момент вдалеке хлопнула дверь. Похоже, прекрасная фея Лизочка, возвращалась обратно.
– Ешкин кот! Событие то какое?! От чего нужно Иваныча уберечь?! – Я вскочил со стула, поставил его в нормальное положение, а потом снова уселся, но уже, как культурный человек.
– А мне откуда знать? Нам известен итог. Сам момент, рубеж, так сказать, ты определить должен. Звезда Давида выбрала тебя. Я вообще другие кандидатуры предлагал. Тех, кто поболее разбирается во всем. Белиал, видишь, упёрся. Мол, Звезда лучше знает. Родная кровь и все такое. Так что теперь смотри, ищи.
Лизонька появилась из-за стеллажей. В руках у нее был поднос с тремя кружками чаю, на лице – выражение неприязни. Очевидно, бабуля предметом таких эмоций быть не могла, соответственно злилась блондинка на меня.
– Нашли прислугу!
Девчонка приблизилась к одному из столов, водрузила на него свою ношу, взяла осторожно кружку и направилась к Наталье Никаноровне, чтоб усесться рядом. Видимо, предполагалось, остальные сами себя обслужат.
– Итак, Лизка, Иван ещё не в курсе дел. Я выяснила, пока ты прохлаждалась… – Блондинка тут же обожгла родственницу взглядом. Мол, «ты же сама меня послала, стерва старая». Вот такой это был взгляд.
А я рассматривал фею, которая в приступе злости стала ещё красивее, и не мог сообразить, как демон, если это реально он, оказался бабкой Лизы? Или девчонка понятия не имеет, кто сидит рядом с ней?
Что интересно, старушка теперь выглядела иначе. Нет, внешне всё было на месте, и жабо́, и шляпка, и хриплый голос, но она опять стала как-то меньше. Будто сдулась. Хотя, в отсутствие Лизы, было ощущение, что я говорю не с ней, а кем-то другим. Кем – то более мощным, что ли. Только сейчас это понял.
– Так вот, не́чего мне тут копья глазами метать, слушай лучше. Никакого уважения к старшим. – Проскрипела бабуля, а потом вдруг резко повернулась к Лизоньке лицом и со всей силы постучала пальцем девчонке по лбу. Звук вышел достаточно громкий. – Голову включи уже. Хватит свой мерзкий характер показывать. Не время! Иван у нас на замену ликвидированного Владлена…
– В смысле ликвидированного? – Формулировка меня сильно заинтересовала.
Все, конечно, круто, но сложность в том, что время, в котором оказался, практически полностью ограничивает мои возможности. Бывало всякое. Места, люди, опасность. Ещё в ОМОНе складывались ситуации, когда припекало. Про СОБР вообще молчу. Последняя командировка перед уходом в уголовный розыск стала той самой точкой, когда я понял, хорош. Следующий раз может оказаться последним. Но там я был среди своих, и мне не нужно было двадцать четыре часа думать, как бы не спалиться. Неверное слово, неправильный жест. Поведение, опять же. Без всяких сомнений понимаю, в моем времени, все совсем не так, как здесь. Если уж на то пошло, бо́льшая часть профессиональной подготовки для чекистов будет выглядеть очень подозрительно.
– Убили его. Говори, как есть, бабушка. – Язвительно прокомментировала Лиза, – Что? Страшно?
Ее, почему-то ужасно задевал факт моего появления. Вернее, появления Иваныча. Такое чувство, что блондинка не считала деда достойным. Стало даже немного обидно.
Для начала, количество медалей и орденов несомненно говорило о том, что Иваныч служил на совесть. Это, кстати, тоже сейчас давило тяжким грузом. Пусть мы не были близки, но я точно знал, дед – настоящий проффи. Тогда за красивые глаза наград не давали. Война его тоже коснулась, между прочим. Ранения были, видел сам старые следы. А тут такая реакция со стороны блондинки, будто из всех неподходящих, самого неподходящего привели.
Зря я поверил в улыбку и игривый взгляд, когда она свой гипноз, или что там у нее, проверяла на мне.
– Убили, потому что дурак. – Отрезала Наталья Никаноровна. – Ему сколько раз говорили, не надо считать себя умнее других. Иван посообразительнее будет.
– Посмотрим. – Лиза принялась пить чай, при этом изучая меня глазами через край кружки.
– Вот тебя задело то… Слышь, Иван, задело нашу королевишну. – Бабуля качнула головой, указывая на девчонку. – Ведьмой стала всего ничего как. А гонору то… Забыла? Господа в 17-м исчезли. Так что нечего мне тут дворянскую кровь изображать. Гонор умерь!
– Почему он?! – Фея вскочила на ноги и развернулась к сидящей спокойно на диване Наталье Никаноровне. – Вытащил его товарищ Тихонов из грязи, отмыл и теперь Иван будет дело делать, а я опять тут сидеть?! Глянь на него!
Девчонка совершенно по-хамски ткнула в меня пальцем. Жаль, вторая рука кружкой занята, а то бы обеими показывала, чтоб наверняка. Так ее сильно крыло от злости.
– Ну? Гляжу. Гляжу и вижу, Никита Пахомович молодец! То, что надо нашел. Ты, дура такая, знаешь ведь, с чем нам приходится сталкиваться. Чем устойчивее ум, чем крепче вера только в себя, и ни во что больше, тем меньше человек подвержен влиянию. Ты глянь на Ваньку то. Глянь говорю! – Бабуля топнула ногой. Наверное, если бы Лиза стояла ближе, то она бы ее лягнула. Прямо из положения «сидя». – Непробиваемый. И сегодня ночью. Ты бы там все углы заблевала. Знаешь, что их ждало? А? Знаешь? Тринадцать детских тел, разложенных в круг. Взяли, похоже, беспризорников. Разыскали, чтоб жалоб не было от родных. Да ладно заблевала бы. С уродом, который им глаза вырезал и рот от уха до уха, ты бы как справилась? Думаешь, прям начала очи свои про́клятые «строить» и он поплыл? А Ваньку не берёт ничего.
– Стоп!
И бабуля, и злая, как фурия, Лизонька, одновременно уставились на меня.
– Вырезаны глаза? Рот рассечен, будто оскал?
– Ты чего, Иван? Сам же там был. Неужто сильнее головой ударился, чем доктор сказал? – Наталья Никаноровна опустила голову и выразительно посмотрела на меня исподлобья, намекая, чтоб за языком следил.
Я же бестолково таращился на обеих женщин, но словно не мог их разглядеть. Это прикол такой? Или что? Я здесь, в 1941 году, чтоб исправить не́что совершенное дедом. Хорошо. Пусть. Так понимаю, мне предстоит неплохо потрудиться в НКВД, потому что, какой именно его поступок нужно исключить, никто не знает. Или знают, но глумятся. Как бы то ни было, в день вряд ли уложусь. В неделю, тоже сомневаюсь. А там, глядишь, и войну застану. Если меня раньше к стенке не отправят. Все. Смирился. Даже верить начал. Но…
Первое убийство, которое мне в разработку дали три месяца назад… Там, дома. Я помню, матерился по чем зря. Молодая девушка. Глаза были удалены. Рот разрезан от уха и до уха. Убийца ещё, как будто издеваясь, края этого месива, которое было на лице жертвы, раздвинул так, чтоб выглядело, будто улыбка Джокера.
– Ага… – Я провел рукой по затылку. – Сильно ударился. Провалы. Вот сейчас вспомнил.
– Ладно. – Лиза успокоилась, все же мое здоровье ее немного обеспокоило, и села обратно. – Посмотрим, как оно будет. Сейчас товарищ Тихонов уже освободиться должен. Расскажет тебе всё подробно.
– Даааа… Товарищ Тихонов расскажет, а потом, Иван, ты к нам в гости приходи. – Бабуля смотрела пристально. Она явно поняла, что-то тряхнуло меня, как котенка за шиворот. – Посидим, поговорим. Глядишь, Лизка поумнеет.
Я кивнул, но на самом деле, думал только о том, как бы из товарища майора государственной безопасности вытянуть без подозрений всю нужную информацию. И об их этом 13-м отделе, и о том, почему спустя восемьдесят один год, мне досталось дело об убийстве, которое, пусть не точь в точь, но сильно похоже на то, что рассказала Наталья Никаноровна.