Людям светским трудно бывает понять, что побуждает человека уйти от мира и добровольно стать монахом. За монастырской стеной стихают звуки привычной жизни с ее радостями, волнениями и бурлящей суетой. Здесь главным и единственным смыслом бытия становится молитва – путеводная звезда монаха, ведь и само слово «монах» в переводе с греческого означает «одинокий».
Существенное делание монаха – молитва, которая соединяет человека с Богом, и если сказать, что «монахи в монастырях молятся», то о них было бы уже сказано самое главное. Все прочие делания являются или приготовительными, или способствующими средствами для молитвы или даются тем, кто по нравственной немощи или недостатку каких-либо способностей не может всецело заниматься молитвой. Преподобный Марк Подвижник говорил по этому поводу: «Не могущим претерпевать в молитве, хорошо находиться в служении (заниматься трудами и рукоделием в послушании), чтобы не лишиться того и другого. Но тем, которые могут, – лучше не радеть о лучшем». А святой Иоанн Лествичник называл молитву «матерью всех добродетелей».
Основной смысл бытия каждой обители заключается в ее бодрствующем стоянии перед Богом. В суете обыденной жизни многое пленяет ум и сердце грешного человека, отвлекая на себя все его внимание. В монастыре же мысль всегда обращена к Богу, и существует она как явление чистой, религиозно-духовной жизни.
Многие русские монастыри, будучи основаны по закону истины (слезами, постом и молитвами), составляют славу Русской Православной Церкви. В стенах и под стенами таких обителей совершилось много событий, которые имели важное значение для судеб России. Много их было на Святой Руси: больших и малых, мужских и женских, знаменитых и почти неизвестных, городских и сельских. Одни были открыты всякому паломнику, другие прятались от мирской суеты в лесах и пещерах. Для простого человека и знатных вельмож, крестьян и дворян открывались монастырские врата, войдя в которые, человек начинал новую и совсем другую жизнь. Все здесь помогало ему преобразить себя, избавиться от тяжести грехов, шаг за шагом взойти на небесную высоту уподобления Богу.
На Западе же монастыри выполняли еще и множество социальных функций, которые в Средние века никто, кроме монахов, не мог и взять на себя. Например, французский исследователь повседневной жизни средневекового монашества Лео Мулен совершенно ясно указывает, что монастыри играли определенную роль и в поддержании самой веры. По его словам, «это было время верований, суеверий и ханжества… подчас обязательных паломничеств, крестовых походов с сомнительными целями, социально-мистических кризисов и разного рода пророчеств». А Туссер добавляет, что «в сердцах людей присутствовала набожность, но, похоже, не привносила истинности в души… Религиозное усердие было эфемерным, спонтанным и поверхностным». Никого не смущали богохульство и самые грязные ругательства. Во время мессы переговаривались, смеялись, перешептывались… Даже паломничества были весьма далеки от того, чтобы способствовать спасению души. Нередко они совершались не ради исполнения обета или искупления грехов, а скорее ради удовлетворения «туристического» любопытства или даже ради любовных приключений. Поэтому деятельность средневековых аббатств, которые были центрами духовной жизни, воспитывала в людях самоконтроль и охраняла христианство, которому постоянно грозила беда. Монастыри были еще и тем щитом, благодаря которому города были защищены, а враги не раз отброшены. Монашество поддерживало жизнь веры, и благодаря ему вера выжила. Благодаря их усилиям (какими бы иногда ни казались монастыри) возвысилась народная вера, люди стали почитать местных святых и реликвии. Проповедь покаяния и личные примеры монахов подталкивали грешного человека обратиться с сокрушенной молитвой к Богу, раскаяться и исповедаться.
Единственная и подлинная цель монашеского делания – спасение души, но в обителях развивалась и «монастырская культура» – книжность, зодчество, иконопись, бытовой уклад. Несмотря, казалось бы, на оторванность от мира, монастыри основывали свои учебные заведения, которые отличались от кафедральных и сельских школ. В монастырских школах особое значение придавали обучению грамоте и другим гуманитарным наукам. В Средние века существовало много легенд о монахах-переписчиках, причисленных к лику святых. Например, в одном предании говорится, что шотландскому монаху Марнану вместо забытых свечей всегда светили три пальца левой руки. В другой легенде рассказывается об одном грешном монахе, которому каждая написанная им из священного текста буква засчитывалась вместо совершенного греха. А рука другого монаха, много переписавшего на своем веку, после смерти его долгое время сохранялась нетленной и почиталась в монастыре как реликвия.
Высокие глухие стены отделяют монастырь от мира. Там, за этими стенами, протекает жизнь – иная, не известная, не понятная непосвященным. Черные одежды монахов и монахинь скрывают от посторонних взглядов мысли и чаяния реальных людей, о которых мы мало знаем. Истинный повод основания обители нередко остается скрытым за дымкой красивой легенды. Но с момента устроения монастыря его жизнь становится неотделимой от жизни и истории той земли, на которой он стоит. При известной общности картины возникновения и развития монастырей каждый из них имеет свою собственную судьбу и свой внешний облик, складывавшийся тысячелетиями. Святой Игнатий Брянчанинов по этому поводу писал, что «жизнь монашествующих есть показатель того, что происходит в мире».
Каждое доброе дело для истинно верующего должно начинаться с благословения Божьего, только тогда оно может быть успешным: «Без Меня не можете творити ничего» (Ин. 15, 5). Пусть милосердие Господне не отринет стремления души нашей при составлении этой книги. Может быть, она заинтересует читателя и вызовет у него желание поближе познакомиться с взглядами и размышлениями тех, кто устраивал монастыри не внешней только мудростью, не одной лишь доброй волей, но молитвенными подвигами и многими скорбями, пройдя через долгую и упорную борьбу с «врагом рода человеческого» и через мучительные искушения – внешние и внутренние. Не случайно в обителях, ставших крепким и надежным прибежищем для спасающихся, каждая пядь земли, каждый камень стенной кладки и каждое посаженное дерево политы потом и слезами, освящены верой и молитвой.