Обещание – заявление кого-то о том, что он сделает или не сделает чего-либо; обет, клятва.
Однажды утром, когда я прогуливалась по берегу океана, у меня возникло восхитительное ощущение новой жизни внутри меня. Я улыбнулась, представив, как расскажу своему мужу, Суманту, что у нас будет ребенок.
И тут меня захлестнула волна эмоций; в самой глубине души я ощутила сильную живую вибрацию, и в этот миг сердцем почувствовала присутствие Дади, моего дорогого дедушки, – Дади умер три месяца назад, но в тот момент я чувствовала, как его дух там, на берегу океана, благословил его первую правнучку.
Дади однажды сказал мне, что одно стихотворение Джалаля-аль-Дин Руми всегда напоминало ему о внуках; теперь, когда я встала на собственный путь материнства, оно еще лучше отражает для меня те эмоции, которые я всегда испытывала, становясь матерью и открывая для себя волшебную тайну своих детей.
Ты приходишь к нам
Из другого мира,
Из-за звездного неба,
Из бездны космоса.
Совершенный, чистый,
Прекрасный невообразимо,
Воплощая собою
Самую суть любви.
Ты преображаешь все,
К чему прикасаешься.
Все земные заботы,
Невзгоды и печали
Растворяются в присутствии тебя,
Приносящего радость
Правителям и подданным,
Крестьянам и царям.
Благодать твоя
Непостижима —
Все зло она
Превращает в добро.
Ты великий алхимик.
Ты разжигаешь огонь любви
На земле и на небе,
В сердце и в душе
Каждого существа.
Благодаря твоей любви
Жизнь и смерть сливаются воедино,
Смиряются противоречия,
И все, что осквернено,
Вновь становится священным.
Примерно за шесть недель до того, как должна была родиться Лила, наш второй ребенок, меня внезапно осенило, что это произойдет намного раньше. Я пыталась вспомнить, как чувствовала себя на этом этапе, когда ждала Тару, но на этот раз эмоции были совершенно другие – было меньше страха перед неизвестностью и больше взволнованного предвкушения всех тех радостей и драгоценных мгновений, которые ожидают впереди, и уже появилась ностальгия – я знала, что младенчество Лилы промелькнет у нас перед глазами, словно короткая вспышка света.
Посреди ночи я лежала без сна, чувствуя, как она шевелится внутри меня. Чудо столь интимного общения с другим существом – воистину одно из самых глубоких духовных переживаний в моей жизни. Помню, как наблюдала за Тарой после того, как она родилась, узнавая в ее движениях те, которые чувствовала внутри себя; теперь я представляла, как вскоре буду узнавать движения Лилы, когда возьму ее на руки.
Во время первой беременности подруги присылали мне целые списки того, что мне понадобится, и я могла только воображать, как буду пользоваться всем этим, ухаживая за Тарой. Было так весело, а иногда и трудно, раскрывать все эти маленькие тайны ухода за моей малышкой. Для Лилы все эти полезные штучки, вроде тканевых салфеток и щипчиков для ногтей, тоже будут так много значить – мое сердце снова затрепетало от радостного предвкушения, счастья и ностальгии.
Я снова вспомнила все трудности, с которыми столкнулась после рождения Тары: бессонные, изматывающие ночи; проблемы с грудным вскармливанием; попытки понять причины ее плача, – но все это отходило на второй план при воспоминании о тех моментах, когда я, не дыша, таращилась на нее в полном изумлении.
Я думала: интересно, каково это – держать в руках еще одного ребенка; я погладила свой живот и замурлыкала себе под нос, направляя всю энергию своей любви в зарождающуюся душу малышки Лилы. Я думала о том, как она будет выглядеть, как будет пахнуть и какие ощущения вызывать.
Какое чудесное и волшебное путешествие ожидало нас! Я не могла дождаться момента, когда наконец смогу встретить ее в нашем мире.
Вспомните тот момент, когда вы поняли, что беременны. О чем вы подумали в первую очередь? Вы представили своего будущего ребенка? Как изменилось это представление за период вашей беременности и когда ваш ребенок подрос?
Не всегда, когда тебе будет страшно, одиноко и грустно, я смогу быть рядом, чтобы обнять тебя, – я не смогу приласкать тебя, чтобы ты скорей заснула, вытереть твои слезы, спеть тебе песню и осыпать тебя поцелуями, чтобы ты снова улыбнулась.
Может случиться, что ты упадешь и тебе будет больно, а я не смогу поцеловать ушибленное место, чтобы боль утихла.
Кто-то может сказать тебе что-нибудь обидное, а меня не будет рядом, чтобы напомнить тебе, что эти слова отражают лишь собственные комплексы этого человека.
Я не всегда смогу почувствовать, что тебе нужно, просто взглянув на тебя, или определить это по звуку твоего плача.
Но помни – ты никогда не будешь одна, и я все равно всегда с тобой. Когда ты будешь нуждаться во мне, а физически меня не будет рядом, прислушайся к своему сердцу, и ты почувствуешь мое присутствие, и тогда ты все вспомнишь – ты ощутишь тепло моих объятий, услышишь звук моего голоса и поймешь, что я люблю тебя.
Мы теперь навсегда связаны друг с другом и уже никогда не останемся совсем одни.
После нашей первой встречи с Сумантом последовал волнующий «конфетно-букетный» период: мы постоянно поддерживали связь, и каждое утро я просыпалась с ожиданием его звонка или в предвкушении встречи с ним.
В первый год брака нас, как и большинство пар, ожидало множество проблем, разногласий, разочарований и сомнений, но это также был период более близкого знакомства друг с другом и формирования более прочной основы для наших отношений – в то время мы были опьянены любовью и друг другом, и в этом волшебном состоянии преодолевать препятствия было намного легче.
На протяжении следующих пяти лет наша жизнь кардинально переменилась: мы переехали из Индии в Соединенные Штаты, снова стали учиться основам предпринимательства, профессионально расти и теперь по-настоящему стали жить вместе – наша романтическая влюбленность переросла в глубочайшую дружбу и уважение, и мы оба подталкивали друг друга к достижению как личных, так и общих целей.
Рождение детей перевело наши отношения на совершенно иной уровень: теперь нас связывают священные узы – мы вместе создали новую жизнь, новых человеческих существ; теперь мы чувствуем себя более взрослыми, более ответственными и серьезнее относимся к нашей жизни и друг к другу. Глядя на это чудо – на наших детей, которых мы вместе произвели на свет, мы видим в них, полностью зависимых от нас и доверяющих нам, символ нашей любви; я снова и снова влюбляюсь в Суманта в новой роли отца.
Глядя на другие отношения в своей жизни, я замечаю, как они со временем изменились: мои родители, которые когда-то были моей единственной опорой в жизни, теперь стали моими близкими друзьями; я наблюдаю за тем, как они общаются с внуками, и вижу, что они продолжают расти и развиваться и как отдельные личности, и как пара. Мой брат тоже превратился из надоедливого, но обаятельного младшего братца в дорогого друга, а также талантливого и профессионального партнера по работе. Что касается друзей, с кем-то из них отношения изменились ввиду перемены жизненных обстоятельств, а некоторые так и остались близкими и особенными – благодаря длинной истории нашей дружбы и количеству связывающих нас драгоценных воспоминаний.
И вот теперь я начинаю новый путь – формирования отношений с моими детьми; я знаю, что эти отношения тоже будут с годами меняться, и на этом пути нас ждет множество как счастливых, так и довольно напряженных моментов, но я буду наслаждаться каждым поворотом этой дороги – ведь это самое главное путешествие в моей жизни.
Когда родилась Тара, я все время хотела держать ее на руках: мне нравилось тепло ее тела, ее запах, нравилось наблюдать за выражениями ее лица – просто чувствовать ее в своих объятиях. Когда она начинала плакать, я тут же брала ее на руки, чтобы приласкать, поцеловать и утешить: я просто не могла вынести ее плача. Мне говорили, что я уж слишком ее холю и лелею и тем самым балую ее; говорили, что плач полезен для ее легких, а ей самой полезно быть более самостоятельной. Я не следовала этим советам – почему это я не должна баловать своего ребенка? И почему должна позволять ей плакать и «учиться» быть одной?
Проходили месяцы, а Тара продолжала все время проводить со мной; постепенно у нее развился сильнейший страх перед чужими людьми. Когда Тара плакала, мне говорили, что мне надо дать ей возможность самой справиться со страхом, вместо того чтобы брать ее на руки и успокаивать. Однако я все равно не следовала этому совету – страх Тары был неподдельным, и она успокаивалась у меня на руках; я же хотела, чтобы она чувствовала, что я рядом, что я помогаю ей открывать для себя этот мир.
С шести месяцев Тара начала спать со мной и Сумантом в одной постели – после путешествия в Индию, где мы спали все вместе. Когда после возвращения Тара отказывалась спать в своей кроватке, нам снова говорили, что нужно дать ей проплакаться, а потом она быстро освоится. Уверена, что так бы оно и случилось, но для нас с мужем мысль о том, чтобы дать ей «проплакаться», была невыносима; кроме того, нам нравилось, когда Тара спала с нами: ее теплое тельце, нежное дыхание, ее детский запах, ее движения пробуждали в нас любовь и умиротворение – мы с Сумантом просто не могли представить, как будем спать без нее. Но нас снова и снова предупреждали, что она никогда добровольно не уйдет из нашей постели и что рано или поздно нам придется насильно выдворить ее оттуда, и вновь я усомнилась в этих словах: зачем мне вообще ее выдворять? – с нами она чувствовала себя защищенной, нам было бы без нее грустно, а вскоре она наверняка сама захочет спать отдельно. Ее присутствие в нашей постели по ночам стало одним из самых теплых и прекрасных воспоминаний в нашей жизни – мы могли лишь наслаждаться этим блаженным временем.
Сейчас Таре почти два с половиной года, и она вполне уверена в себе и счастлива; она уже редко позволяет мне обнимать себя, поскольку слишком занята беготней и играми со своими игрушками и друзьями; она больше не боится незнакомцев, а, наоборот, с любопытством общается с людьми. Тара до сих пор спит с нами, но регулярно сообщает, что хочет пойти спать в своей комнате и в своей постели – в такие ночи мне приходится сдерживать себя, чтобы не перечить ей, потому что я с такой радостью предпочла бы, чтобы она осталась с нами.
А мне продолжают давать советы и рассказывать, что я делаю не так; я вежливо выслушиваю все это, но точно знаю – слушаясь своего сердца, я укрепляю связь между нами и миром, и это делает нас счастливыми и довольными жизнью.
Вспомните – какой урок или истину, которые вам необходимо было усвоить, ваш ребенок мог бы преподать вам как никто другой.
Я начала разговаривать с Тарой с того момента, как узнала, что беременна; я не знала, слышит ли она меня, но чувствовала, что мои мысли будут пронизывать любовью ее эмбрион, и она будет чувствовать, как дорога мне.
Когда я слышала или видела что-нибудь красивое, я нежно гладила себя по животу, как бы желая поделиться своей радостью с малышкой; будучи одна в доме, я рассказывала ей о том, что происходит в моей жизни или что я чувствую. Я нежно ворковала с ней во время прогулки и читала ей на ночь свои любимые стихи. Я уговаривала Суманта, которого очень смущают такие вещи, тоже разговаривать с ней; он делал это ужасно неуклюже, но все же я своего добилась. Временами я чувствовала себя довольно глупо, понимая, как далеко захожу в общении с маленьким зародышем внутри меня, но это был мой способ установить связь с будущим ребенком, который до сих пор временами казался всего лишь «замыслом», – таким образом я приглашала Тару в нашу жизнь.
Когда Тара родилась, она узнавала наши голоса – ведь она и раньше слышала наши разговоры и воркования и как мы шептали ей, как сильно ее любим; и вот теперь, когда она появилась на свет, мы лишь продолжили диалог, который вели все это время.
Мы с Тарой постоянно разговариваем: моя двухлетняя дочурка – неутомимая болтушка, которой необходимо высказаться обо всем, что происходит вокруг. Одна моя подруга как-то заметила мне, что я говорю с дочерью скорее как с подружкой, а не как с маленьким ребенком. Думаю, да, таков стиль нашего общения – мне хочется делиться своими чувствами и мыслями с Тарой, и она в свою очередь делает то же самое. Мне никогда не бывает одиноко, когда Тара рядом, потому что мы привыкли постоянно делиться своими мыслями и ощущениями друг с другом.
Когда я снова забеременела, я начала вести диалог с Лилой, и теперь уже с участием Тары: мы вместе читали Лиле книжки и вслух размышляли о том, как изменится наша жизнь, когда она родится. Тара гладила мой живот и разговаривала с младшей сестренкой, рассказывала ей истории о нашей семье, своих друзьях, игрушках и любимых телепередачах. Вдвоем с Тарой мы уговаривали Суманта поговорить с Лилой, и он не мог отказать нам в этом маленьком удовольствии.
Так чудесно осознавать, что мои дочери – Тара и Лила – теперь мои спутницы жизни и подруги, с которыми я всегда смогу поговорить, поделиться своими радостями и печалями. Когда родители разговаривают с детьми с самого начала, между ними возникает близость, и их разговор длится всю оставшуюся жизнь.
Запишите, как бы вы хотели установить связь со своим ребенком – на физическом, эмоциональном и духовном уровнях.
В детстве мой отец и его младший брат были лучшими друзьями. Подражая мифологическим героям из классического индийского эпоса «Рамаяна», они часто называли себя Рам и Лакшман – именами преданных друг другу братьев.
Однажды, когда им было 12 и 10 лет соответственно, мой отец с братом отправились на рынок с карманными деньгами, которые копили не одну неделю, и купили там пневматическое ружье. Они знали, что родители рассердились бы, узнав об этой покупке, и наслаждались тем, что совершают ее тайком. Потом они отправились в парк, чтобы попрактиковаться в стрельбе; воодушевленные своим приключением, они решили, что один из них встанет под деревом и положит на голову яблоко, а другой выстрелом это яблоко собьет; мой отец первым вызвался быть мишенью, а дядя сделал первый выстрел.
Пуля попала не в яблоко, а прямиком в подбородок моего отца; отец пошатнулся от внезапной боли, дядя побежал к нему, в ужасе думая, что теперь делать. Его первой мыслью было скорей бежать домой, во всем признаться и рассказать отцу об этом случае, но брат удержал его – боль казалась ерундой по сравнению с гневом отца.
Поэтому вместо дома они пошли к своему другу, проскользнули в дом через черный ход, и один из слуг обработал рану, оставив пулю внутри подбородка, и наложил отцу бинт. Когда братья вернулись домой и родители потребовали объяснить, что произошло, они оба как ни в чем не бывало сказали им, что беспокоиться не о чем и что они показали рану отцу своего друга, который тоже был врачом. Мой дед с подозрением посмотрел на сыновей, чувствуя, что что-то тут неладно, но решил пока оставить их в покое, что бы они там ни натворили.