Профессор Якоб Нильсен из Копенгагенского Университета, несмотря на почтенные семьдесят два года, не боялся забираться на высокие стремянки.
Вот и этим ранним вечером в конце марта, когда известнейший специалист по истории литературы полез за парой книг на верхней полке, ничто не предвещало ужасного.
Магазин антикварных книг, расположенный в самом сердце Старого Копенгагена, на улице Фиолстреде, закрывался менее, чем через час. Об этом напоминали старинные часы на стене, которые показывали десять минут шестого. Задрав голову, профессор Нильсен прищурился, после чего улыбнулся как довольный ребенок. Ошибки быть не могло. Под самым потолком виднелись потрескавшиеся коричневые корешки с золотистой надписью: «ИЛИ–ИЛИ». Старик узнал первое издание знаменитого трактата Киркегора, вышедшего двухтомником в 1843 году.
Уже пора в аэропорт, подумал он. Ладно, успею. Он пододвинул легкую алюминиевую стремянку к нужному стеллажу – и начал восхождение.
Последнее в своей жизни.
Для человека семидесяти двух лет господин Нильсен пребывал в отличной форме. Он примчал к антикварному магазину на велосипеде, а рюкзак, который висел у него за спиной в дороге, валялся сейчас на подоконнике. Этим прохладным мартовским вечером на нем была утепленная толстовка с капюшоном, потертые джинсы и белые кроссовки. Телосложение старика было таково, что когда на улице он прикрывал свой ёжик из седых волос капюшоном, то со спины (если не видеть аккуратной седой бороды и очков с толстыми стеклами) профессора принимали за подростка. Якоб Нильсен был частым гостем популярных в Дании телепередач на тему искусства. И уже не одно поколение зрителей поражалось неиссякаемому, какому-то детскому энтузиазму профессора.
Вскарабкавшись по стремянке до потолка, он взял в руки первый том «Или–или» великого философа. Пальцы сами собой нашли любимую цитату: «Суть дела не в том, чтобы обольстить девушку, а в том, чтобы найти такую, которую стоит обольщать».
Старик, проживший долгую и насыщенную жизнь, задумался о чем-то о своем.
Внезапно книга вылетела у него из рук.
Словно со стороны – будто всё происходит с кем-то другим – профессор наблюдал, как его пальцы лихорадочно пытаются ухватиться за полки. Тело почему-то парило в невесомости, ноги не чувствовали никакой опоры. Полки с книгами стремительно проносились перед глазами, уходя всё вверх и вверх. Но дотянуться до них он не мог.
Всё произошло так быстро, что Якоб Нильсен не успел ничего понять.
Удар головы о пол погрузил мир вокруг во тьму.
* * *
Несколькими часами ранее Майкл Купер едва не опоздал на рейс.
Он с раскрасневшимся лицом прошагал по салону до своего ряда, поставил кожаный портфель на свободное сидение, после чего снял пальто, аккуратно свернул его и засунул в камеру для ручной клади над головой. Самолет, принадлежащий авиакомпании TAP Air Portugal, был заполнен пассажирами примерно на половину. Купер занял свое место у окна в левом ряду. Оба места рядом с ним пустовали. До окончания посадки оставалось всего пять минут.
Неужели мне повезло лететь одному?
Ночной перелет через Атлантику был сущей пыткой. Все семь часов, пока эйрбас летел из Нью-Йорка в Лиссабон, чьи-то гиперактивные дети, сидевшие рядом с ним, не давали никакого покоя. И за те три часа в аэропорту, в которые длилось ожидание рейса Лиссабон-Копенгаген, Купер решил подремать. Даже несмотря на неудобный стул, он провалился в сон так глубоко, что не услышал будильник, который был заведен на телефоне. Каким-то чудом он всё-таки не опоздал на самолет.
Молодой человек, наконец, отдышался. Он поправил руками волосы, которые еще с вечера, перед отъездом из дома в аэропорт Нью-Йорка, были уложены сухим воском. Затем поднес к лицу черный экран айфона, повертел головой из стороны в сторону и, кажется, остался доволен увиденным.
Лицо Купера выглядело аристократическим. Тонкий прямой нос, высокий лоб, волевой подбородок. Волосы были светлые, а глаза серого цвета. Трехдневная щетина, которой он каждое утро добивался специальной насадкой на электробритву, добавляла образу мужественности.
Пристегнув ремень безопасности, Купер уже собрался было поставить телефон на авиарежим. Но тут всплыло новое сообщение в Телеграме.
Профессор Якоб Нильсен прислал видео, на котором широко улыбался он сам.
– Привет, Микаэль! – зазвучал в наушниках голос старика. – Ты не поверишь, что я сейчас обнаружил!
Как и всегда, профессор разговаривал с американским аспирантом – и близким другом – на датском языке. Купер к своим двадцати четырем годам овладел этим нечленораздельным наречием викингов до такой степени, что мог без труда понять даже окончательно упившуюся в каком-нибудь из пабов Нью-Йорка группу туристов из Дании. И Купера не переставляло забавлять, что профессор упорно произносит его имя как «Микаэль», на манер датчан. Вот и сейчас в наушниках прозвучало до боли знакомое «хай, Микаэль».
На экране айфона Майкл Купер заметил, что за спиной у худенького профессора стеллажи со старинными книгами. Он в библиотеке или антикварном магазине?
– Вот, ты только взгляни на это! – взволнованно продолжал старик. – Не мог дождаться твоего прибытия. Ты просто должен взглянуть немедленно. Не знаю, успеешь ли получить видео до того, как в самолете придется отключать телефон.
Теперь Купер видел на экране пожелтевший титульный лист «Стихов» Адама Эленшлегера. Судя по цифре 1803, напечатанной внизу, это было второе издание знаменитого сборника 1802 года. И что? Вот если бы редчайшее первое издание. Однако внимание Купера тут же поглотила надпись, которая была выполнена от руки на чистом листе, расположенном слева от титульного. Этот нервный почерк он встречал раньше уже много-много раз. Автограф Андерсена.
– Да-да, его рука, – предвидел мысли Купера профессор. – Сомнений быть не может. Но ты только посмотри, что Андерсен тут пишет! Какая-то странная загадка. И прямо по теме твоей диссертации! Всё, до скорого, Микаэль. Жду в аэропорту у выхода, как договаривались.
Видео закончилось.
Что это? Розыгрыш?
Улыбнувшись такому объяснению, Купер всё же перемотал запись и поставил ее на паузу, чтобы повнимательней прочитать текст автографа:
Из Одрёрира пил я.
Сорок лет убежали с тех пор!
Но был он вскоре упрятан.
У церкви жил некто – там Мастера творенья.
И спрятал он Чашу у замка, где тот оберег от дьявола создал.
От южного угла в ста шагах.
Десять лет убежали сперва…
Найди одного, двух и двух, четверых, одного, первых двух,
Восьмерых – из которых Русалочка всех прекрасней!
Х.К.А.
1875
Купер снова улыбнулся.
Ему вспомнилось, как много лет назад он, школьник старших классов, непонятно зачем – просто за компанию с приятелем – забрел в какой-то зал конференций Нью-Йорка на бесплатную лекцию знаменитого датского профессора Нильсена, посвященную открытию викингами Америки. Ученый совершенно заворожил Купера рассказами о том, как на канадском острове Ньюфаундленд, оказывается, еще пятьдесят лет назад археологи раскопали поселение викингов. Но по-настоящему неизгладимое впечатление на подростка произвели рассказы профессора про древнескандинавские саги, в которых описываются те события: про «Сагу об Эрике Рыжем» и «Сагу о гренландцах».
– А вы слышали, – спросил профессор аудиторию, – что викинги не угомонились, основав поселение в Северной Америке, на территории нынешней Канады? Да, саги об этом умалчивают. Но согласно новейшим научным данным некоторые из тех скандинавов на своих кораблях совершили путешествие вдоль восточного побережья далеко-далеко на юг. Они добрались до Южной Америки! Там их следы теряются. Ваш город – Нью-Йорк – находится как раз на восточном побережье США. Это означает, что во время той долгой и опасной экспедиции они останавливались и в ваших краях, так как им надо было пополнять запасы провизии. Кстати, никто из вас не заметил, что в саду вон там, – профессор подошел к окну и показал пальцем, – раньше всегда лежал огромный камень? Его увезли археологи буквально месяц назад.
Многие в зале повскакивали со своих мест, чтобы поскорее оказаться у окон.
– Когда камень подняли, – продолжал Нильсен, – во время работ по благоустройству территории, то обнаружили, что на его нижней стороне вырезаны древние скандинавские руны.
В зале повисла звенящая тишина.
Профессор выдержал паузу.
И вдруг как расхохочется.
– Шучу, шучу, – сказал он, вытирая платком покатившиеся по щекам слезы. – Нет, не обнаружили. И не было там никакого камня. Но вы бы видели свои лица!
Купер с приятелем переглянулись.
Нильсен сделал вдох и выдох, после чего уже спокойным голосом продолжал:
– Однако научная гипотеза про экспедицию викингов на юг вдоль восточного побережья и в самом деле существует. И кто знает, может быть, кто-то из вас, молодежи в этом зале, – профессор взглянул на Купера с его приятелем, – решит посвятить свою жизнь изучению скандинавских древностей? И так получится, что именно вам повезет обнаружить доказательства этой любопытной гипотезы?
…Купер смотрел в иллюминатор самолета и продолжал улыбаться, вспоминая тот день.
Да, профессор – тот еще любитель розыгрышей.
Он достал из портфеля твердую черную папку и авторучку. Из папки были извлечены листы, скрепленные степлером, на первом из которых в самом верху красовались крупные слова: «МАЙКЛ КУПЕР». И ниже: «ДРЕВНЕСКАНДИНАВСКАЯ МИФОЛОГИЯ В СКАЗКАХ Х.К.АНДЕРСЕНА». Под названием доклада, уже не такими большими буквами, было напечатано название научной конференции, которая должна была вскоре состояться в стенах Копенгагенского Университета. В самом низу были даты. Выступать перед коллегами ему предстояло в первый из трех дней: уже послезавтра.
Купер отыскал абзац, который до сих пор не до конца устраивал его. И принялся вносить в текст исправления, однако постепенно мысли сами собой вернулись к странному видео от профессора.
«Из Одрёрира пил я». Никогда еще Купер не видел, чтобы Андерсен упоминал этот мифологический артефакт. Чашу, в которой у богов хранился Мёд поэзии.
Листы, лежащие сейчас на коленях у Купера, содержали множество других примеров, как великий сказочник заимствовал образы и сюжеты из мифологии викингов. Чего стоит только Снежная Королева – видоизмененная Скади, жестокая и красивая богиня льда и холода! Однако на Чашу до сих пор не встречалось даже отдаленных отсылок.
«Сорок лет убежали с тех пор … 1875». Эту дату Купер запомнил без труда. Год смерти сказочника. Андерсен якобы утверждает, что сорока годами ранее – то есть в 1835 году – он выпил Мёд поэзии? Согласно древним мифам, любой смертный, отведавший напиток из Одрёрира, мгновенно превращался в гениального сочинителя. И становился отчасти подобен богам.
Купер, как никто другой, прекрасно знал, что весной 1835 года мало кому известный Ханс Кристиан Андерсен опубликовал первый сборник сказок, который моментально сделал его мировой знаменитостью. Ему было уже тридцать лет. И больше половины жизни, с тех пор как он четырнадцатилетним подростком приехал из далекого провинциального городка в Копенгаген в поисках славы и богатства, – все эти годы Андерсен безуспешно пробовал себя как писатель в самых разных жанрах. Были даже сочинены две сказки. Лишенные какой-либо художественной ценности, в чем едины все литературоведы.
Да, если и не полный бездарь, то просто в меру талантливый Андерсен непонятным для всех образом в одночасье стал гениальным сказочником. Это исторический факт.
Какой, однако, хитроумный розыгрыш!
– Извините, – сказала подошедшая стюардесса. – На время взлета нужно убрать ручную кладь под сидение спереди.
Купер мысленно выругался, но послушно всё выполнил.
Возвращаться после взлета к правке неудачного абзаца он, однако, не стал. Зачем продолжать ходить по кругу, если можно будет прочитать его Нильсену и просто попросить совета? До начала конференции оставался целый завтрашний день. Профессор настоял на том, чтобы Купер не резервировал себе гостиницу, а остановился в гостевой комнате его дома на севере от Копенгагена, откуда открывался живописный вид на пролив Эресунн со Швецией на другом берегу. В дорогом коттедже он проживал вдвоем со своей третьей женой, лет на двадцать моложе его. В обмен Нильсен запросил две бутылки нью-йоркского бурбона Widow Jane десятилетней выдержки – и сейчас они летели в чемодане Купера в грузовом отсеке, заставляя его немного переживать по этому поводу. Но таковы были требования безопасности к содержимому ручной клади.
Все четыре часа полета Купер спокойно продолжал чтение «Братьев Карамазовых». В дорогу было прихвачено издание Penguin Classics на английском, в мягкой обложке. Никто не отвлекал, не орал под ухом и не пинался сзади. Через несколько страниц после сцены, где Иван ведет увлекательный спор со своей галлюцинацией, самолет благополучно приземлился в копенгагенском аэропорту «Каструп».
К великому облегчению Купера, при получении багажа оказалось, что перелет через половину Европы – равно как и первый перелет через Атлантику – бутылки с дорогостоящим бурбоном перенесли без происшествий. Он упрятал их обратно в кожаный чемодан на колесиках и, довольный, направился к выходу из аэропорта.
Они договаривались с профессором, что тот будет ждать в кафе «Старбакс», удобно расположенном прямо внутри здания аэропорта, всего в нескольких шагах от места, где вечно суетятся встречающие. Затем Нильсен вызовет такси, на котором они комфортно доберутся до его дома на живописном побережье.
Однако даже ради такого случая профессор не собирался изменять своей старинной привычке. По утрам, абсолютно в любую погоду, он садился на спортивный велосипед и доезжал до железнодорожной станции «Клампенборг». Это занимало буквально две-три минуты. Затем он вместе с велосипедом забирался в пригородную электричку – и спустя двадцать минут уже был в центре Копенгагена. Направляясь с одной встречи на другую, он гонял по городу с рюкзаком за спиной, время от времени слезая, чтобы любезно попозировать для желающих сфотографироваться с ним горожан. Ведь не каждый день увидишь живьем звезду популярных телепередач! Зарабатывая немалые деньги на своей медийной активности и на книгах, выходящих на десятках языков по всему миру, Нильсен при желании мог обзавестись целым парком автомобилей. Но, по его словам, предпочитал подвижный образ жизни. И вот сегодня – в день прилета Купера – профессор решил, что закажет из аэропорта такси и попросит водителя прикрепить велосипед сзади к машине. Он не превышал допустимых габаритов, а отказать в такой услуге (как Нильсен когда-то хвастался удивленному американцу) не имеют права: каждое такси в Дании оборудовано соответствующими креплениями.
Быть в аэропорту профессору нужно было в 18:00. «Час-пик», во время которого соваться в метро с велосипедом запрещено, официально заканчивался в половине шестого. Получаса было даже более, чем достаточно.
Однако знакомого ёжика из седых волос почему-то не было видно ни в одном из закутков «Старбакса».
Часы на стене показывали 18:12.
Странно, подумал Купер. Он никогда не опаздывает.
Заказав кофе, Купер нашел свободное место, удобно расположился и принялся просматривать новые сообщения в Телеграме.
Нильсен последний раз появлялся в сети около часа назад. Никаких новых сообщений после того странного видео, присланного в 13:53 по здешнему времени, от него не приходило.
Купер написал: «Сижу в Старбаксе».
Накопилась масса непрочитанных сообщения в группе научной конференции. Купер, поморщившись, принялся быстро пролистывать их. Вся эта суетливая и по большей части бессмысленная переписка коллег в чате донимала его все последние дни. Кто-то из иностранных гостей спрашивал про гостиницы, будто его забанили в Гугле. Еще кто-то всё выпытывал и выпытывал детали насчет питания в столовой. Столько душнил и невротиков собрать в одном чате нужно было постараться.
Докрутив ленту до самого низа, Купер автоматически, думая о чем-то о своем, нажал на выход из чата.
И тут «Старбакс» вдруг поплыл у него перед глазами.
Сердце заколотилось так, будто вот-вот выпрыгнет из груди.
Этого не может быть.
Той доли секунды, за которую Купер успел увидеть самое последнее сообщение, было достаточно, чтобы и сейчас оно стояло у него перед глазами.
Кто-то в чате разместил ссылку на новостной портал. Заголовок был лаконичен:
ПРОФЕССОР НИЛЬСЕН УМЕР
Купер дрожащими пальцами снова зашел в группу конференции. Сообщение было размещено буквально пару минут назад и даже не успело получить ни одного комментария. Он прошел по размещенной там ссылке.
Из краткой новостной статьи следовало, что знаменитый историк литературы Якоб Нильсен был обнаружен мертвым в магазине антикварных книг на улице Фиолстреде в Копенгагене. На месте трагедии сейчас работает полиция. Никаких подробностей на данный момент не известно, но читателям обязательно сообщат о них, как только репортеры получат больше информации.
Этого не может быть, снова прозвучало в голове у Купера.
Этого. Не. Может. Быть.
Но пальцы сами собой уже набирали в поисковике адрес указанного магазина.
До него было буквально рукой подать от метро Нёррепорт.
Не раздумывая, он бросился к метро. В аэропорту, в Терминале-3, располагалась конечная станция метрополитена. От нее до Нёррепорта (это Купер хорошо помнил по предыдущим поездкам) шла прямая «желтая ветка».
Словно в тумане был приобретен билет. Всё в том же тумане Купер смотрел, как за окнами вагона одна станция сменятся другой. Он бывал в Копенгагене уже дважды – и, наверно, лишь по этой причине его тело ориентировалось сейчас в пространстве, будто само принимает верные решения. Спустя пятнадцать минут, выйдя на станции Нёррепорт, он поднялся по эскалаторам в город и пересек пешеходную площадь, приблизившись к началу нужной улицы.
И вдруг…
Мощный удар в спину.
Купер потерял равновесие и растянулся на брусчатке как подкошенное дерево.
Кожаный портфель на ремне слетел с плеча и шмякнулся о булыжники. Чемодан на колесиках опрокинулся вслед за своим хозяином.
Боль от удара коленом о мостовую…
Запах грязных булыжников в ноздрях…
И что-то придавливает ничего не успевшего понять Купера сверху.
Или кто-то?
…Навалился на Купера и не даёт ему вздохнуть.