Как все начиналось
Не было бы счастья, да сессия помогла
Самым популярным вопросом, который задавали моей сестре все наши камрады по приключениям на Камино, был: – «Что ты здесь делаешь?»
Вопрос довольно экзистенциальный, если подумать. С него вполне могли бы начаться долгие – и плодотворные – дискуссии обо всем на свете, способные по-настоящему занять собеседника в часы очередного долгого дня ходьбы. То есть день на третий. Когда механически переставлять ноги уже надоело, а красоты горной Испании уже перестали пускать мураши по телу, а чем занять голову весь оставшийся месяц – еще неизвестно.
Моя сестра, ее зовут Юля, по этому поводу обычно отшучивалась, отвечая нечто в духе “I’m here to broad my horizons and improve my English!”. (Я здесь, чтобы расширить свои горизонты и улучшить английский!). Собственно, то была чистая правда: Камино действительно нехило так помогает каждому и с горизонтом, и с любым языком, который выберете для практики, ибо иностранцев на Пути множество.
В мою же сторону самый частый вопрос, как ни странно, был иным. «Как ты здесь оказалась?» – спрашивали меня попутчики, имея в виду интерес к процессу формирования мыслей в голове в незамысловатое «Я хочу пройти Камино».
Именно вариации этого вопроса («Как я здесь вообще оказалась?!», «Что я здесь забыла?») терроризировали мою голову всю первую неделю Пути, пока мы входили в режим жизни паломников.
В какой-то момент я даже умудрилась найти для себя удобоваримый ответ! И он до сих пор – о чудо! – остается неизменным в моем сознании!
Повторять историю открытия для себя Камино я люблю и охотно делюсь ей с любопытствующими. Я и этот рассказ начну не с, собственно, Испании, а, внезапно, из общаги РГГУ в городе Москва. Уж извините.
Все начиналось, как в современной сказке про Золушку: у студентки-Золушки была зимняя сессия, за окном мело, на носу был экзамен – и ей, конечно, очень хотелось заграницу, поближе к прекрасному принцу и Лазурному берегу.
Москва переживала приступ снежной метели, поэтому тем вечером я сидела под шерстяным одеялом на кровати в нашей комнате на 11м этаже, пила четвертый стакан черного сладкого чая и вбивала в себя очередной билет по истории зарубежного театра XVIII века.
Мне было так же грустно и тоскливо учить историю создания мистерий и церковных хоралов, как бывает всякому, кто не понимает, зачем насилует мозг ненужной информацией.
В попытке обрести кратковременную передышку от стресса, я на автомате открыла новую вкладку в браузере и ввела в строке поиска первый пришедший в голову запрос (по интересующей меня тематике). А так как одним из моих любимых занятий всегда была и будет оставаться ходьба, а любимой страной всегда была и будет Испания – угадайте, что я ввела в строчку Google? Я написала «Пешком по Испании».
В ответ мне предоставили огромное количество вкладок с путешествиями парня по имени Сантьяго. Я понятия не имела, что это за мировая знаменитость такая среди любителей трекингов – поэтому скривила недовольную гримасу, убежденная, что маршруты каких-то блогеров, тем более настолько распиаренных, не вызовут во мне ни малейшего желания в них участвовать.
Парой минут спустя оказалось, что Сантьяго – это вообще-то Святой Яков, один из апостолов Христа, который в начале первого тысячелетия, проповедуя христианство, прошел пешком всю Испанию и почил, как принято считать, недалеко от берега Атлантического океана в месте, где сейчас находится собор Святого Якова города Сантьяго-де-Компостелла. Именно к этому городу и ведут все дороги, маршруты которых были любезно предоставлены мне мсье Google’ом.
Прочитав первую попавшуюся статью, посвященную Камино, я воодушевилась непередаваемо. Какая учеба, какая сессия! Оказывается, существовала дорога через всю мою ненаглядную Испанию, пешая, через горы, леса и старинные портовые города, вдоль берега Атлантического Океана!
Это напоминало масштабнейший квест, по успешному завершению которого тебе присваивалось гордое звание пилигрима. В начале Пути, в первом же альберге (хостел для пилигримов), каждому выдавали паспорт участника, туда каждый день нужно было проставлять штампы. К концу Камино к паспорту в качестве артефакта присоединялся еще и красочный дипломом пилигрима.
Восхищению моему не было предела. В тот же вечер я решила, куда поеду после сессии: весь месяц каникул, приходившийся на январь (я всегда умудрялась закрывать сессии в декабре, досрочно), я должна была провести в Испании.
Мне не терпелось испытать себя прелестями и трудностями пешего путешествия. Готовясь, я перечитала кучу литературы в Интернете, а так как информации о Камино на русскоязычных сайтах на тот момент было чрезвычайно мало, мне приходилось исследовать по большей части англо- и испаноязычное Интернет-пространство.
Все иностранные незнакомцы дружно не советовали мне совершать подобное предприятие в середине зимы, ссылаясь на непредсказуемую январскую погоду. Мол, ты не увидишь солнечных дней, тебе будут сопутствовать исключительно туман и слякоть, напарников-пилигримов на пути будет с гулькин нос, и все впечатления от чудесных видов испанской флоры будут подпорчены препротивным хлюпаньем в мокрых кроссовках.
Такой массовый отклик заставил меня немного пересмотреть планы. Скрепя зубами, я действительно перенесла поездку на более благоприятные летние месяцы. Вторым определяющим фактором этого решения была сестра: услышав описание Камино, она восхитилась идеей не меньше меня и упорно и выверено начала действовать на мою психику просьбами взять ее с собой. Юле было 18, и она никогда не была заграницей. Как могла я не взять ее с собой?
Собственно, так мы и оказались в конце июля на первом пункте нашего Камино, в пограничном с территорией Франции городке Ирун. О нашем «добирательстве» до места назначения, с сопутствующими Парижем, автостопом, внезапных вписках в городах Франции и полетом на лоукостерах писать так долго и так прекрасно, что, пожалуй, эти воспоминания я приберегу для себя.
А Ирун, первый город на Камино…
Ирун нас встретил дождем. Ливнем, если быть точнее. Честно говоря, в России я таких ливней не припомню; разумеется, Северный Кавказ вообще не может тягаться в сравнениях с влажным климатом прибрежной Испании.
Все небо, на сколько хватало глаз, заволокло фиолетовыми грозовыми тучами, над полуостровом лило с небольшими перерывами еще с вечера предыдущего дня.
Мы с Юлей неуверенно переглянулись, но в глазах у обеих сквозил неподдельный энтузиазм начать Путь несмотря ни на какие природные истерии. Тут же мы попросили двух пилигримов-велосипедистов, стартовавших вместе с нами, сфотографировать нас у дверей первого альберге.
Альберге – приюты для пилигримов на протяжении всего Камино, более дешевая версия хостелов. На территории первого этапа, страны Басков, почти все альберге были исключительно за пожертвования, дальше – зависело от ситуации.
Мы сфотографировались, зашли в альберге за паспортами (их выдавали бесплатно), получили по первому штампу и с улыбкой подтвердили догадку о том, что мы сестры.
На Камино весь обслуживающий персонал – волонтеры, сами в прошлом пилигримы, здесь все строилось на чистом энтузиазме, люди всегда работали за идею.
Пожилой дедушка-администратор заглянул в наши загранпаспорта и увидел там такое редкое для Камино слово «Россия» – и мы получили бонусом еще и желтые стрелки-брошки, выполненные местными волонтерами.
«Russia! Но ведь это так далеко! – поражались все, кто узнавал о нашем происхождении. – 18 лет! Какие вы храбрые, да еще и сестры».
После этого нас обычно вдохновенно трепали за щеки и провожали с таким прекрасным пожеланием, которое для моих ушей теперь всегда звучит как благословение «Буэн камино!» – «хорошей дороги!».
Как вы считаете, Россия – это далеко? Русские привыкли воспринимать себя частью европейской системы, будь то образование, медицина или даже просто образ мышления. Но европейцы далеко не всегда считают нашу страну чем-то родственным, напротив: Россия воспринимается чем-то чужеродным, полной таинственных традиций культурой бурых медведей и игры на балалайке. Мы вызываем интерес, этого нельзя отрицать. И чем выше интеллект говорящего, тем больший восторг вызывает у него слово «Россия». Подобное отношение мне всегда льстило.
За все Камино нами было встречено много французов, поляков, огромное количество немцев, итальянцев и даже пара-тройка американцев и австралийцев. Я сейчас не учитываю пилигримов-испанцев, которых в собственной стране было, разумеется, пруд пруди. Мы же в тот сезон являлись единственными (почти) представителями России на Камино, и за нами довольно скоро закрепилась звание «русские терминаторы» :)
Тогда, в первый день, тридцатого июля, мы были полны энергии и энтузиазма. Ливень и влажная горная местность сельской Испании не внушали ни малейшего чувства беспокойства, рюкзаки были под завязку набиты купленными только что местными фруктами (с особенной пристрастностью мы отнеслись к персикам за 1 евро/кг), а мысли были целиком и полностью заняты тем, как первыми добраться до места ночевки в следующем городке.
Давайте я расскажу о системе жизни альберге, которая является схожей во всех регионах на территории Камино. Во-первых, вы никогда не сможете предугадать, где будете спать на этот раз. В том плане, что альбреге – это и бывшие школы, и церкви, и здания муниципалитета. Мы ночевали и на спортивных матрасах в спортзале местной школы, и в здании университета, и в гипер-модернизированных хостелах со стеклянными лестницами, построенных посреди глухой деревни где-то в лесной зоне.
Существуют муниципальные и частные альберге. Первые – это что подешевле и поближе к народу. Представляют собой одну или несколько больших комнат, заставленных двухъярусными кроватями. Койка-мест в них всегда несколько десятков, так что велика вероятность встретить там своих друзей плюс найти новые приятные знакомства. Цена варьируется от «донативо», что означает «за пожертвования», до десяти евро – дороже мы не встречали. Частные альберге – это нечто очень уютное, чистое и малогабаритное. Держат их обычно местные предприниматели, преобразуя под альберге собственные дома. Такие мини-пансионы встречаются на Камино каждые пару километров, предлагая отдых изнуренному жарой и тяготами пилигримьей жизни путнику. Стоят они начиная от десяти евро – и на сколько хватит алчности хозяев.
Главное, что роднит альберге с братьями-хостелами – часы работы. Открываются они в период от двух до четырех часов дня. К этому моменту у входа уже выстраивается внушительная очередь пилигримов-скороходов, довольно часто голодных и усталых, уже успевших нагулять 20-30-40 км по горам и холмам. Каждый должен зарегистрироваться и внести свой вклад в работу заведения звонкой евро-монетой.
К шести часам – а на деле намного раньше – мест не остается, и запоздавшие пилигримы с понурым видом расходятся искать свободные места в частных альберге или отелях. Около десяти вечера двери приюта закрываются, и выйти из него уже нельзя. Никому и не хочется, если честно. Народ устал, все давно спят.
Храпят, кстати, в альберге знатно. Настоятельно советую захватить с собой пару беруш и хранить их как зеницу ока. Но довольно скоро к храпу начинаешь относиться довольно философски, а позже и вовсе учишься его не замечать. Время сна ценишь на вес золота – а все почему?
Потому что в пять-полшестого утра начинают звенеть будильники у первых ласточек. Все вдруг массово начинают проявлять садо-мазо наклонности, слезают с теплых мягких кроватей еще до восхода солнца и шуршат впотьмах своими пакетами и рюкзаками. К девяти часам альберге пустеет окончательно, волонтеры начинают уборку, и к двум часам дня уже принимают следующую партию пилигримов.
И так каждый день с апреля по ноябрь – период работы большинства альберге на Камино. День сурка по-испански.
В первый день мы ничего этого не знали.
Я не знала, сколько людей планирует путешествовать с нами от этапа до этапа ежедневно, но готовила сестру к факту, что вечером вот такого красивого Альберге, как первый, она может и не увидеть, если мы не поторопимся. Услышать позорное «Извините, мест нет» не хотелось. Мы выдвинулись на маршрут в десятом часу, а стандартное время начала – полвосьмого.
Никогда не забуду тот день! Ливень все усиливался, а блага цивилизации, асфальт и хорошая дорога, остались позади вместе с любыми напоминаниями о городской жизни.
Мы позли вверх по склону горы, мокрые до нитки, с тяжелыми рюкзаками и довольно слабым представлением о том, правильно ли делаем, что идем, а не сидим где-нибудь в кафе, пережидая бурю.
Вокруг не было ни машин, ни людей, ни домов, – ничего. Был тропический лес – таким, как я представляла его в детстве, когда у меня еще была буйная фантазия. Ноги разъезжались в месиве из грязи и песка, кроссовки промокли насквозь, желтые стрелки на деревьях и камнях, расставленные волонтерами, чтобы указывать направление движения, встречались с той редкостью, что небезосновательно заставляла задуматься, а не потерялись ли мы вообще.
Компас в моей голове, в первый день работавших исправно, подсказывал, что блуждать нам по этим размытым дождем дорогам, затерянным в горах Испании, еще не менее двадцати километров.
Представили? А теперь добавьте к этому еще младшую сестру, которая, аки горная коза, скачет по лужам где-то на горизонте и, не переставая, подгоняет тебя фразой «Скорее! Мы должны быть первыми!»
Вот откуда в ней было столько выносливости, а? Ведь наматывать по 100 км на велосипеде она начала годами тремя позднее. Юлин ажиотаж по поводу нашей скорости был весьма оправдан. Общеизвестен факт, что в августе число пилигримов увеличивается в несколько раз – у всех отпуска.
Откуда-то издалека донесся звон колокола, удивленные и привлеченные гулким эхом, мы увеличили скорость и действительно вскоре вышли к небольшой церквушке, под крышей которой скопились, отдыхая, наши собратья-пилигримы. Мокрые насквозь, в разноцветных плащах и с неуверенной улыбкой на лицах.
Я заглянула в узкое окошко, расположенное по центру массивной дубовой входной двери. Помещение храма было полностью заполнено людьми. Священник только начал проповедь, и его низкий бархатный голос непонятным образом просачивался сквозь толстые каменные стены церкви наружу, так что мы, мокрые и усталые пилигримы, могли внимать его словам наравне с ухоженными и чинными прихожанами (как тем получилось явиться сухими и чинными в ливень – остается для меня загадкой по сей день).
Знаете ведь, что весь новый опыт врезается нам в память четче всего? Вероятно, поэтому я хорошо запомнила слова того священника, и голос его до сих пор звучит у меня в голове. «Нам не нужно искать смысл жизни так упорно и самозабвенно в каких-то глубоких и абстрактных понятиях, – говорил он, – ведь смысл в том, чтобы наслаждаться жизнью во всей ее простоте и получать удовольствие от самого процесса поиска».
El sienso de la vida es en buscar el sienso-mismo.
Вдохновившись, я перевела фразу сестре, но та, усталая и злая, бросила на меня взгляд, начисто лишенный возвышенной внутренней поэзии. Я немного скисла и вспомнила, что за пределами церкви идет ливень, а пилигримы кругом вдруг массово решили продолжить движение.
Нам тоже пора было собираться в дорогу. Но слова те отложились у меня в памяти и, вероятно, довольно весомо повлияли на мое восприятие Камино в целом.
Мы продолжили путь, теперь уже не в одиночестве. Нас догнал один из испанцев, до этого только бегло нам улыбавшийся. На голове его была синяя бандана, на подбородке – густая черная борода. Губы его снова разъехались в довольной приветственной улыбке, открывшей ряд белоснежных здоровых зубов. Всем, кроме последнего, он нехило походил на пирата.
Представившись Оскаром и узнав наши имена, пират перешел к описанию своего представления о Камино, о басках, чей регион мы проходили, об их культуре гостеприимства и прекрасной кухне, ожидавшей нас в ближайшем населенном пункте.
Я вполуха слушала, стараясь избегать на нашей дикой скорости передвижения особо крупные водные препятствия, боясь поскользнуться на грязи и продемонстрировать Оскару приветственное русское сальто. Уши, неподготовленные к беглой испанской речи валенсианского разлива, фильтровали происходящее в довольно хаотичном порядке.
О том, что парень называл свое имя, я вообще узнала позже от сестры. Как она вычленила из потока речи его имя, я так и не поняла, ибо единственной фразой, выученной Юлей на испанском, было «Йо но абло эспаньол».
Тогда она и озвучила ее в первый раз. Оскар лишь махнул рукой и с уверенностью, что свойственна всем представителям Иберики, заявил, что к концу Камино та заговорит на валенсианском не хуже него. Юля фыркнула и мечтательно закатила глаза.
С Оскаром мы прошли довольно большую часть дневного маршрута, но позже как-то взаимно подустали друг от друга. У меня от ударных доз испанского разболелась голова, а у пирата, вероятно, язык, ибо болтал он непрерывно.
В общем, парень отстал, а мы решительно умотали вперед. Дождь наконец кончился, что позволило избавиться от плащей и приступить к поглощению свежайших персиков, до этого надежно упрятанных в рюкзак.
Небо! Благослови испанские фруктовые деревья, чьими плодами мы преимущественно питались всю первую неделю на Камино. Это было безумно вкусно, полезно и дешево.
Приободрившись, мы стали следовать за желтой стрелой со все растущим энтузиазмом, все чаще наталкиваясь на людей и желая всем и каждому Буэн Камино. Вскоре лесные тропы сменились неплохими асфальтированными участками дороги, периодически нам навстречу даже выезжали новомодные испанские автомобили. Недолго думая, я начала приветственно махать водителям рукой и видела улыбки на их лицах и поднятые вверх ладони.
Это как-то было саморазумеющимся, что все люди здесь были одной большой командой и первый встречный никак не воспринимался чужаком. Если бы мы прошли мимо человека, не поприветствовав его при этом всем известным «Ола!», нас приняли бы за грубиянов и недовольно обернулись нам вслед. Даже в больших городах было в порядке вещей улыбаться и показывать прохожим свою благосклонность. В этом все испанцы: они участвуют – в чем бы то ни было.
Долго ли, коротко ли, пришли мы наконец в некий поселок. Он совершенно внезапно выглянул из-за очередного поворота по склону горы. Нам тогда настолько уже надоело идти выверенным шагом, что, заметив, что дорога внезапно пошла вниз, мы сорвались на бег и с дикими криками счастья наперегонки понеслись по извилистой трассе – вплоть до самого поселка.
Все вокруг вдруг запестрело гирляндами, развешанными вдоль улиц, и яркой черепицей домов. В городке был какой-то праздник, и в заливе перед нами разноцветные маленькие парусники наперегонки наворачивали круги по воде, радуя толпы улюлюкающих зрителей по периметру всей портовой гавани. Звучала музыка.
С открытыми ртами мы бродили среди всего этого великолепия, не смея остановиться, но и не желая покидать эпицентр веселья. Камино продолжался на другой стороне берега, поэтому нам предстояло переправиться на катере. Вскоре мы наблюдали за представлением уже чуть ли не как его участники – с воды.
Один из жителей города, заметив наши увесистые рюкзаки, призывно помахал рукой.
«Камино де Сантьяго? – заговорщицки поинтересовался он. – Вам предстоит большой путь в гору. Наберитесь сил и не особо надрывайтесь там».
Сказав это, он кивнул головой куда-то за наши спины, подмигнул нам и, взяв под руку свою супругу, чинно продолжил прогулку по набережной. Так уже в первый день я оказалась в полном восторге от испанцев.
Насчет долгой дороги в гору наш доброжелатель ни сколь не преувеличивал. Вам знакомо это неприятное чувство, когда кажется, что идешь в гору уже слишком долго, а она все не кончается? За поворотом следует еще более крутой подъем и еще большее количество пилигримов, которых следует обогнать.
Нас провожали затуманенными усталыми взглядами, но неизменно желали хорошей дороги. И лишь виды окружавшей нас природы оставались умопомрачительно прекрасными, так что жаловаться на ситуацию язык как-то не поворачивался.
Потом вдруг начали появляться маленькие частные альберге, заманивающие к себе прохладительными напитками и близостью такой простой человеческой радости, как душ, – но мы были непреклонны. И продолжали самозабвенно топать в гору. Наши страдания в итоге были вознаграждены довольно сомнительным образом.
Сан-Себастьян встретил нас очередным дождем и длинной очередью перед еще не открывшимся альберге. Мы были где-то сороковые, мест было около шестидесяти, так что, выдохнув со спокойной душой, я оставила Юлю сидеть и сторожить рюкзаки, а сама побежала искать нам пропитание.
Я брела вдоль пустынных улиц города с зашторенными витринами магазинов и вдруг вспомнила один факт, который в условиях Европы забывать было неслыханной безрассудностью. То было воскресенье, и в Испании не работало НИЧЕГО. Поэтому голодной сестре я с важным видом принесла пачку чипсов с ближайшей заправки.
Наш первый альберге был как раз из разряда переделанных под нужды пилигримов школ. Это было массивное многоэтажное здание с аркой у входа и лепниной на стенах, оформленных под старину. Доступ был открыт только в некоторые помещения первого этажа, но и это казалось излишним.
Радости не было предела, ведь мы выполнили программу первого дня! Все трудности казались не имеющими веса и значения, вера в свои силы и мечты была сильна в нас как никогда. И, надо признать, обладателями диковатой улыбки являлись в тот момент не мы одни – она была на лицах у большинства. Еще бы, первый день в этой маленькой жизни на Пути.
В паре метров от себя, оглянувшись, я заметила усталого Оскара. Мы тут же помахали ему рукой, и он скорчил нам рожицу, по-детски высунув язык. Юля не замедлила ответить ему тем же, и после этого инцидента они смотрели друг на друга с исключительно заговорщицкими физиономиями.
Мы тем временем получили второй штамп в паспорта, взяли карту маршрута на завтра и пошли располагаться на свои койки. О, это непередаваемое чувство, когда наконец снимаешь тяжеленный рюкзак с плеч и имеешь возможность всласть потянуться! Рюкзаки у нас были, кстати, не совсем чтобы тяжелые. Восемь килограмм – ведь очень даже мало, если подумать.
Разумеется, точка зрения по этому поводу в корни меняется, когда ты битый час лезешь в гору, а сбросить лишний груз с плеч не имеешь возможности. Кто мы были, улитки или черепахи? У кого из них КПД повыше?
Если спросить мнение моей сестры, мы определенно были пингвинами. Русскими пингвинами, которые очень быстро, но не особо изящно переставляют ласты, храня в любой ситуации крайне довольное выражение лица.
Как уже упоминала, нас периодически называли «русскими терминаторами», имею в виду именно наш темп ходьбы по горам и нежелание останавливаться на отдых. Но выражение «русские пингвины» мне однозначно нравилось больше.
Итак, способ выживания в Европе в воскресенье, а также в любые другие праздничные дни. Идете в самый центр города (в больших городах просто следуя за толпой, в маленьких – банально выбрав направлением движения самую широкую улицу), ищите нечто с яркими надписями на витринах, служащее эдакой приманкой для туристов, надеваете на лицо пафосное изображение богатого бюргера и призывно начинаете стучать в стеклянные двери заведения. В Испании – 99% вероятности того, что вы таким образом нашли бар.
Если это так – поздравляю: вы не останетесь голодными. Все центральные бары, ориентированные на туристов, ценят деньги этих самых туристов больше, чем желание отдохнуть на законной сиесте, в беде вас не оставят. Если это вдруг оказался не бар – значит, это магазин сувениров. Что тоже хорошо. В них продают мороженое. Поздравляю, план выполнен, и вы опять-таки не останетесь голодными.
Нам повезло несказанно, в тот вечер мы нашли работающей французскую багетную. В тот час там как раз продавали только испеченный горячий мягкий хрустящий хлеб… Вы когда-нибудь поглощали горячий багет на берегу океана, смотря на серфингистов вдали и закопав ноги в песок? Попробуйте, вам обязательно понравится. Мягко выражаясь.
Первые впечатления, первые выводы и первые знакомства
И первые мозоли
Как думаете, как вы отреагируете, если скажут, что ходить по 30-40 км в день – это нормально? Большинство моих знакомых до Камино, узнав, что я собираюсь пройти более 800 км пешком в чужой стране, лишь крутили пальцем у виска и желали мне не помереть ненароком где-нибудь на полпути.
Большинство знакомых после Камино, услышав о моем чудесном отпуске заграницей, лишь уважительно поднимали вверх большой палец. Что говорит еще и о том, что я качественно улучшила круг знакомых.
Нашим максимумом было пятьдесят километров по лишенным человеческого вмешательства склонам Камино Примитиво. Будь это не горы и долины, наполняющие душу чувством прекрасного, а асфальтированные пригороды – никогда бы эти пятьдесят километров мы не осилили. Но об этом позже.
//Пожалуйста, верьте в собственные силы. Можно добиться совершенно невозможных, потрясающих, невероятных вещей в жизни, просто осознавая факт, что вы в силах это сделать. Вы даже не представляете, на что способны, если обладаете верой в себя.
Приведу один болезненный пример из собственного опыта. В моем университете занятия по ОФП можно было заменить на любую другую открытую секцию. Я выбрала волейбол, ибо до умопомрачения боялась любого взаимодействия с мячами, плюс командные виды спорта никогда не были моим коньком.
Вы можете посчитать меня алогичной мазохистской (и возможно я таковой и являюсь), но в моей привычке всегда выбирать самые сложные жизненные ситуации. И в большинстве случаев проклинать себя поначалу за принятие подобного решения. Несложно догадаться, что волейболисткой я ни разу не стала. Первые полгода вообще были полнейшим адом. Однако.
Устав в очередной раз извиняться за косо отбитый мяч, я задумалась, чем могу помочь себе в сложившейся обстановке. Разумеется, самым очевидным было сказать, что я устала и сегодня не мой день и пойти сесть на скамейку запасных. Как же мне хотелось именно так и сделать! Вместо этого я попыталась представить, что я профессиональный игрок, у меня идеальная подача, я обожаю этот вид спорта и все напарники в восторге от моей игры. Я в это натурально поверила. Угадайте, что было дальше? Мы больше ни разу не заронили. На этом нравоучительная часть заканчивается, спасибо, коль вы все еще со мной. //
Возвращаясь к Камино и причине, заставившей меня отвлечься: мои родители схватились за голову, узнав, как я собираюсь провести лето и что хочу втянуть в это дело еще и младшую сестру. Они стращали нас всем на свете, вплоть до признания нас умалишенными. Вполне вероятно, большинство наших соотечественников были бы с ними полностью солидарны (смею надеяться, что читатели этой книги входят в прекрасное меньшинство россиян, считающих иначе).
На деле же все намного проще. На деле все совершенно не страшно. Все прекрасно. Все очень легко. Самое сложное всегда – сделать первый шаг и решиться выйти из дома в большой мир.
Я помню одну женщину из Эстонии, которую мы встретили в первый день на пути. Она неплохо говорила по-русски, поэтому решила ненадолго сделать из нас своих соратников и верных слушателей. Какой у нее был испуганный взгляд! Она заглядывала нам в глаза с немым вопросом, хватит ли у нее сил осуществить столь масштабное предприятие. Мы в ответ лишь улыбались и одобрительно касались ее плеч. В итоге эта сорокалетняя женщина достигла середины маршрута намного раньше нас! И взгляд ее уже был полон гордости и уверенности в собственных силах.
Что же до нас, в успешности нашего Камино мы не сомневались. Второй день начался в шесть утра, когда активизировались первые ласточки, а с ними за компанию засобирались и мы.
Это не было легко. Ни в один из дней мы не вскакивали с рассветом, полные бодрости, и не напевали песни перед зеркалом во время чистки зубов. Я бы даже сказала, все было наоборот.
Видите ли, отлипать от теплой кровати и погружаться в суматоху дня трудно всегда, не мне вам об этом сообщать. Но добавьте к этому гудящие за предыдущие дни ходьбы ступни, плохой прерывистый сон (спасибо вечно преследующим нас храпунам) и осознание простой истины, что в грядущий день у тебя очередные -дцать километров на преодоление с рюкзаком за плечами.
Я обычно сваливалась с кровати исключительно с мыслью «нафиг мне нужна эта гонка, завтра же схожу с пути». Поднималась с пола, убеждая себя, что буду очень раскаиваться, если не соберу волю в кулак и не покину альберге в ближайшие полчаса.
Это был тот момент, когда надо отключить режим нытья и просто встать и заняться делом. Способ всегда себя оправдывал. Завтракая с видом на восходящее солнце на пустынном берегу океана, я ни разу не жалела о том, что давала себе хороший пинок по пробуждению.
Мне всегда было немного жаль, что для переживания столь чистого наслаждения человеку надо добираться так далеко и вставать так рано. Почему у каждого города нет своего маленького берега океана с шумным прибоем и высокими скалами? Туда можно было бы приходить и просто наслаждаться отсутствием мыслей в голове. Перестали ли бы мы ценить подобное, имей мы собственный залив под боком? Осознают ли свою удачу люди, живущие рядом с океаном?
Чувствовать себя законной частью мироздания – по-моему, лучшее, что может случиться с человеком. Не «зависала» я на пару часов над наблюдением смены дня и ночи только потому, что Юля подгоняла меня всякий раз, стоило мне уйти в медитацию.
Мы, знаете ли, никогда не должны были иметь ни одного пилигрима впереди. Когда кто-то появлялся на горизонте, сестра начинала сходить с ума и наращивала темп ходьбы до тех пор, пока противник не исчезал за нашими спинами.
Иногда очередной жертвой оказывались просто прогуливающиеся прохожие, и тогда нас почему-то посещало чувство раскаяния. Будто мы плохо подумали о достойшейших из рода людского.
Мы действительно поначалу воспринимали всех пилигримов своими соперниками. То есть как бы они таковыми и были, учитывая факт, что мест в большинстве альберге было раза в два меньше, чем количество желающих в них заселиться.
Пожалуйста, НЕ СОБИРАЙТЕСЬ В КАМИНО В АВГуСТЕ, если не хотите участвовать в подобной гонке за выживание. Нашими главными «соперницами» в стране басков были две молодые испанки, такие длинноногие и поджарые, что по сравнению с ними мы были настоящими черепахами. Завидев их вдали, всяческое фривольное настроение заканчивалось, и мы деловито ускорялись.
Как-то раз, услышав от сестры очередную вариацию на «испанская угроза на шесть часов», я устало закатила глаза и с криком «но пасаран» раскинула руки в стороны, сделав устрашающие пасы своей трекинговой палкой.
В следующий момент я уже хохотала, осознав, что за фразу выкрикнула – и опасливо оглянулась, подозревая, что девушки меня услышали. Потому что уже ставшее родным для русских выражение является испанским «no pasaran», в переводе означая «они не пройдут».
Я как-то не учла момента, что фраза чисто испанская, и поэтому улыбка моя с приветственным «Ола!» в тот день была на редкость широкая и крайне извиняющаяся.
Через пару дней мы узнали, что эти девушки были сестрами (факт этот можно было отследить исключительно по их одинаковой – торпедоподобной скорости передвижения), через пару дней мы с этими девушками подружились и уже чуть ли не обнимались при встрече.
Когда видишь человека каждый день в течение определенного времени, при этом обязывая себя с ним контактировать, и знаешь, что так будет и дальше, ты начинаешь его либо тихо ненавидеть, либо испытывать к нему дружеские чувства. Разумеется, еще можно ходить с физиономией а-ля «чувак, я тебя не знаю», но у этой крайности будут свои последствия. Например, вы однажды обнаружите в своем рюкзаке пару кило лишнего веса в виде грязных булыжников. Гипотетически говоря.
Еще одной нашей «врагиней» в первые дни была милая польская девушка по имени Клаудия. Она с такой невинной улыбкой обгоняла нас на каждой точке с прекрасной панорамой, что в итоге мы научились делать удобоваримые фотографии за десять секунд. Наши попытки выглядели довольно смешно: «Юля, быстро повернись, я тебя фотографирую!» – «Все, потом посмотришь, пошли дальше!». И все равно она умудрялась раньше нас добираться до финиша.
Со сколькими поляками я знакома – во всех живет с малолетства взращённое желание быть первыми. Как они обижаются, приходя вторыми! Одна пожилая полячка с короткими седыми волосами под розовой альпинисткой шапочкой однажды попивала с нами горячий травяной чай в приюте метеостанции под вершиной горы Казбек. Она обводила нашу русскую группу кристально-чистыми синими глазами и, пожимая плечами, говорила, что в поляках чувство первенства заложено природой, из них вырастают прекрасные спортсмены, альпинисты, ученые и просто замечательные люди. «Русские, конечно, идут с нами в ногу, мы братские народы и вообще делить нам нечего», – тут же добавляла она. За окном тогда мела метель, задубевшие пальцы с трудом отогревались на кружке с крепким черным чаем, а мы слушали длинные истории приключений из жизни польской семьи, под конец совсем расчувствовались и начали зазывать друг друга в гости. И тут я подумала, что моя сестра в душе, наверное, гордая полячка.
С Клаудией мы довольно быстро подружились и совсем скоро уже договорились вместе нагрянуть в Эквадор к ее парню-испанцу. Так получалось, что наш поток пилигримов (начавших Камино в один день и поэтому кочующих с места на место тоже синхронно) разделился на два лагеря – если можно так разделить людей, видящих друг друга довольно редко и в основном во вторую половину дня: были испаноговорящие – и была вся остальная сборная солянка иностранцев, общающихся друг с другом на английском.
«Проблема» многих испанцев была в том, что они не знали английского. Потому что а) сначала вроде как надо разобраться в наречиях собственной страны, коих более десятка; б) зачем учить другие языки, когда в родной Испании можно найти все чудеса света, а заграницу выезжать дорого и не очень-то интересно (абсолютно согласна с этой позицией насчет Испании). «Проблемой» же многих иностранцев служили их собственные более-менее очевидные трудности с английским – о каком изучении испанского тогда может идти речь? Поэтому каждая группа кучковалась между собой и все были довольны.
Все кроме меня. Я металась взад-вперед и по Камино и по альберге, желая охватить все и попрактиковать и мой английский, и мой испанский. Крен все равно выходил в пользу английского, потому что испанцам порой было сложно выдерживать мой медленный, «вдумчивый и обстоятельный» темп поддержания беседы со скоростью улитки. Вот в английском все шло в корне наоборот. Поэтому ему и отдавалась прерогатива.
Но вот однажды ко мне подошла моя сверстница, которую я до этого не встречала, и спросила, не из Москвы ли я. Оказывается, она прочла на моей майке надпись «Кызыл-Курагино», поняла, что это кириллица, вот только перевести это название у нее не получалось. Чего уж тут, не так много, собственно, даже русских знали об этой РГОшной экспедиции.
Ее звали Лайя, и она учила русский. Вот это был сюрприз. Всегда приятно встретить человека, который испытывает привязанность к твоему родному языку. Она была ярой фанаткой группы «Пятница», а с моей помощью стала еще и любительницей песен «Мельницы» (кто бы сомневался)! Позже она приехала по обмену в Москву и оказалась от нее в полном восторге.
В первые дни все казалось таким ярким, прекрасным; все происходило в первый раз, и от этого было полно очарования и восторга. Не подумайте, что позже все изменилось и мы разочаровались в Камино, ни капли! Просто периодически у нас начали возникать мысли а-ля «когда же мы наконец дойдем до альберге». Но пейзажи, сопутствующие нам всю дорогу, захватывали дух настолько, что ни о каких жалобах и речи быть не могло.
Представьте, справа от вас темно-синий манящий океан, слева уходящие вдаль зеленые холмы, с пасущимися на них альпийскими буренками, вы возвышаетесь над этой идиллией, идя по гребню обрыва, ветер раздувает ваши волосы и солнце светит над долиной тепло и мягко – попутно обеспечивая вас бронзовым загаром.
И только периодически приходится вправлять себе спину, потому что увесистый рюкзак дает о себе знать.
Моим любимым занятием было включать на полную громкость легкую позитивную музыку и пританцовывать по ходу движения. Мы там натурально зажигали! Я подключила к этому процессу всех своих друзей, и у нас была собственная команда танцующих прокрастинаторов. Много лесов и деревень Испании видело наши танцы в том августе. Надо, наверное, приложить те песни сюда отдельным списком. Не в качестве рекламы, разумеется, а исключительно для поднятия вашего настроения. Включайте их, когда вам грустно, включайте, когда читаете про Испанию – включайте и танцуйте!
Наш распорядок дня был следующим: выходили мы на дорогу около семи часов утра, завтракали где-нибудь на пути в живописном месте, далее шли отведенный участок маршрута (обгоняя все живое на своем пути). Периодически останавливались на предмет перекуса, и таким образом к часу-двум дня мы добирались до точки назначения. Потом оставляли наши вещи либо в самом альберге, либо у его ступеней и шли к берегу океана плавать или загорать. Здесь начиналась вторая, пляжно-валятельная часть нашего дня, самой важной задачей в которой было не уснуть усталыми и разморенными солнцем прямо на теплом песке. Потому что тогда обычно случается солнечный удар, который мы пару раз таки прихватили.
Далее мы искали ближайший супермаркет – тогда Юля и выучила свою вторую фразу «Пердона, донде эста эль супермеркадо проксимо». В магазинах мы закупались продуктами на ближайшие вечер и утро и шли в альберге, готовиться ко сну и болтать со знакомыми.
По мне, так у нас была райская жизнь. К сожалению, не знаю, как вам, а мне идеальная жизнь довольно скоро надоедает. Становится скучно. Хочется приключений. Наш Камино и так был одним сплошным приключением, но мне хотелось большего. Привыкнув к нашему хардкорному режиму, я начала испытывать жажду трудностей.
И отсюда мы переходим к следующей части.
Вот это «Вау»
Или наш первый монастырь
Довольно скоро стал очевидным тот факт, что мы идем на износ. Мы должны были вставать с рассветом, все время находиться в спешке, делать минимальное количество остановок – и то приходили в следующий город где-то двадцатыми. Я не преувеличивала, говоря, что это была своего рода гонка.
Мы, конечно, наслаждались процессом нашей «прогулки», но понимали, что все могло бы быть совершенно по-другому, более неспешно и менее энергозатратно. И так считали не мы одни. Встретив на пути в очередной раз Оскара, я рассказала ему о своем плане пройти в следующий день больший участок маршрута.
Дело в том, что в каждом альберге выдавали карты с дальнейшим отрезком дороги. Это были очень хорошие карты, нечто наподобие детально четкого снимка со спутника с указаниями всех сложных участков, всех альберге и прочей важной информацией. Пилигримы были от них в восторге и следовали им неукоснительно. Поэтому все фотографировали достопримечательности, которые карта считала стоящими фотографирования, и останавливались в альберге, в котором карта считала нужным остановиться – исходя из километража и обеспеченности города инфраструктурой.
Так вот Оскар моими словами ничуть не был удивлен и сказал, что сам планирует провернуть то же самое. Мы с пониманием кивнули друг другу и разошлись. Встретившись в следующем альберге с признанием, что ничего у нас не выйдет, потому что нет сил идти дальше. Возможно, карта была права, а мы просто строили из себя умников.
Тем не менее, мне сдаваться не хотелось, и я продолжала строить наполеоновские планы. Чтобы уж точно не сдаться в самый неподходящий момент, я начала делиться со всеми пилигримами своими мыслями по поводу удлинения маршрута. Я всегда начинаю разбалтывать всем свои размышления, так как считаю это очень полезным. Во-первых, озвученные мысли всегда начинают выглядеть более жизнеспособно и весомо; во-вторых, так появляется возможность узнать точку зрения окружающих на нужный тебе вопрос и понять, насколько он бредовый (или наоборот); в-третьих, большинство моих идей настолько авантюрные и вызывающие, что я не отказалась бы от компании – так что считайте это моей попыткой завербовать себе единомышленников.
Так вот, в тот раз меня вполне ожидаемо начали отговаривать от данной затеи. Оказалось, что участок того дня, начиная от поселка под названием Деба, считался одним из сложнейших в Стране Басков. Перепад горных высот на графике в карте напоминал скорее кардиограмму человека с тахикардией; плюс идти было более тридцати километров – в гору через лес.
Звучало это все невообразимо воодушевляюще.
Я пообещала, что решу насчет нашего километража по ходу развития событий. Однако настроена я была весьма решительно, потому как, преодолев те десять километров, мы бы наконец вырвались из этой глупой гонки за места в альберге и плюс получили бы возможность остановиться в древнем монастыре, расположенном в лесу на вершине горы. Побывать там я считала просто необходимым.
Поэтому весь следующий день по горам и долинам, затененным высочайшими соснами, мы шли довольно быстро и энергично. Мы примкнули к «испанской сборной», и от оживленного общения в новой компании даже не заметили, как прошли довольно весомое расстояние. Лесная прохлада скрывала полуденную жару, и мы дружно сочувствовали тем бедолагам, что выбрали идти по Камино Франсез, с его равнинной местностью и отсутствием лесополосы.
Позже, однако, наше лесное укрытие окончилось, вместе с этим исчезла и прохлада, а также большая часть наших новых испанских знакомых. С нами осталась только Лайя, которую я в то время зачаровывала русскими фольклорными песнями.
Обстановка начала напоминать кошмарный сон: стояла ужасная жара, у нас кончилась вода, вокруг не было ни души, ближайшее селение маячило миражом где-то очень далеко впереди и никак не собиралось приближаться, как мы ни увеличивали темп ходьбы. Вдобавок у нас уже жутко натерлись ноги, но то была целая отдельная тема, достойная отдельного упоминания.
Когда Лайя, идущая последней, внезапно закричала, я думала, что упаду с перепугу в обморок. Предвидя в голове все ужасы, что могли с ней приключиться, я обернулась и закатила глаза. Напару с моей сестрой, эти два голодных создания накинулись на заросли дикой ежевики, обнаруженные только что неподалеку.
Ежевику мы видели постоянно повсюду, но до того момента нам встречалась только красная, недозрелая ее модуляция. Сейчас же это были более-менее черные, большие ягоды, – которые своим вкусом значительно подняли всем настроение.
Дорога от этого, к сожалению, короче не стала. Мы брели по самому пеклу еще довольно долго. Останавливаться никто не собирался: потом с теплой, приятной земли мы бы просто не смогли заставить себя подняться. Каждый это понимал, и поэтому мы просто молча страдали.
И только при входе в город нам досталась долгожданная тень. Это была небольшая запруда с раздвоением дороги и отсутствием намека на нужную нам желтую стрелу поблизости. Мы чувствовали себя настолько измотанными, что не было сил даже чтобы начать возмущаться на разветвление маршрута. Девочки просто сели на дороге, и мне пришлось лезть вниз проверять, куда ведет нижняя тропа.
Не успела я сделать и пары шагов, как за темным поворотом я натолкнулась на человека в чалме и с длинной бамбуковой тростью в руках. Он смотрел на меня огромными, безумными глазами (так мне показалось от неожиданности), и я точно бы огрела его по голове своей трекинговой палкой, не будь мне так лень проявлять подобие активности. Его звали Якоб, и этот парень (СПОЙЛЕР) прошел с нами весь Камино.
(Ну, не то чтобы мы шли вместе постоянно, но это был первый человек, которого мы радостно поздравляли и обнимали на площади перед Собором в Сантьяго-де-Компастела.)
«Ты тоже пилигрим?» – спросила я тогда подозрительно.
«Да! А вы случайно не знаете дорогу дальше?» – поинтересовался парень, переводя взгляд с меня на освещенную солнцем дорогу за моей спиной.
«Ха, как бы не так», – пробубнила я, разворачиваясь обратно.
Было очевидно, что там, откуда он пришел, прохода в город нет.
Вместо определенного маршрута я привела сестре еще одного заблудившегося пилигрима.
Так мы начали вместе искать дорогу – то есть местных, которые могли бы нам дорогу подсказать. Не буду здесь расписывать наши дальнейшие мытарства, но в итоге мы оказались сидящими на асфальте у стены закрытого альберге, в длинной-предлинной колонне пилигримов, в которой мы были последними.
Я купила нам упаковку фруктовых мюсли и бутылку молока, и ох, как же прекрасно пить холодное молоко, сидя на прогретом солнцем асфальте после дня, полного усталости, но удовлетворения. Хотя день, собственно, завершаться не спешил.
За час до этого я убила бы себя за подобные мысли, но, получив дозу эндорфинов в виде вкуснейшего испанского шоколада, я снова поверила в чудеса и заявила сестре, что мы идем до монастыря, как и было запланировано. Не примите меня за диктаторшу – Юля оказалась совершенно не против продолжить путь. Мы даже Клаудию уговорили пойти с нами!
Расчет был такой: те же полтора часа, что мы будем идти, вся остальная наша пилигримья тусовка будет просто сидеть здесь под стеной закрытого альберге, жарясь на солнце. Ха-ха, я собиралась сделать всю дистанцию за полтора часа, вот наивная!
Тогда было часа два дня (читай: самое пекло). Мы накупили с собой продуктов в дорогу, потому как в лесу при монастыре, разумеется, супермаркетов будет несколько десятков. Тяжелую, но приятную ношу будущего ужина вызвалась тащить я, в чем позже периодически сильно раскаивалась. По пути, на свою беду, мы к тому же встретили пару грушевых деревьев, утяжеливших мой пакет еще на килограмм. Казалось, то были самые вкусные и душистые груши в нашей жизни. Никогда больше, по крайне мере на Камино, мы таких сладких плодов не ели. С грушами там вообще были явные проблемы, Камино – это в основном о яблоках и ежевике.
Даже бредя по солнцепеку и отягощенные грузом, мы не могли не восхищаться пейзажами вокруг. Как вам передать всю красоту одноэтажных маленьких домиков с разноцветными ставнями и огромными пышными при них палисадниками, выросших как грибы посреди полей у кромки леса – или всю прелесть древнего каменного источника, который дает тебе напиться холодной воды именно в тот момент, когда тебе более всего это нужно.
Но однообразие, как бы не было оно прекрасно, имеет свойство надоедать. Мы развлекали себя тем, что распевали песни и жаловались друг другу на больные ноги. За одним полем следовало другое, за одним поворотом – следующий, а подъемы, казалось, никогда не закончатся. В конце концов мы совсем вымотались, и сестра взвыла, заявив, что составители маршрута над нами просто издеваются. Она выхватила у меня из рук причину моего плохого настроения и первой, с пакетом наперевес, полезла вверх по сомнительного вида лестнице – опять активировав режим горной козы. Медленно, мы последовали за ней следом.
На вершине горы у нас случилась очередная дилемма. Дорог дальше опять было несколько. Клаудия, философски пожав плечами, выбрала наиболее приятную из двух – дорогу вниз. Юля пошла за ней. Я же осталась стоять на распутье. Закон подлости = путь наверх.
Когда сестра позвала меня из-за угла, я обрадовалась было, что оказалась неправа. Навстречу нам выплыло массивное белое здание с крестом на стене, откуда-то изнутри звучала церковная музыка. Именно в момент, когда я собиралась постучать во входную дверь, музыка сменилась на какой-то испанский рок, по воздуху к нам поплыл запах готовящегося барбекю, и все мои мечты о скором отдыхе пошли громадной трещиной. Нет, то был не монастырь, а очередной внеплановый альберге.