Аля прикрыла дверь и тут же на всякий случай повернула замок. Вообще у её родительницы не было привычки заходить по ночам в спальню дочери, но перестраховаться всё же стоило. В коридоре снова послышались шаги мамы, а спустя минуту опять стало тихо. Всё это время девушка стояла неподвижно, боясь лишний раз пошевелиться и привлечь внимание к своей комнате и только сейчас смогла немного расслабиться.
Она резко обернулась, ища глазами своего гостя, и так и замерла. Тёма стоял у большого открытого окна, медленно курил и смотрел на город. В тусклом свете комнаты, освещённой только луной и окнами соседних домов, Артём выглядел сказочным ангелом, но казался ей очень грустным и каким-то разбитым.
Аля мигом забыла, и что хотела выговорить ему за курение в её комнате, и что собиралась выпроводить его из квартиры. Сейчас у неё было только одно желание – прижаться к его напряжённой спине и избавить от этой грусти. Почему-то ей было почти физически больно видеть его таким.
– Тём, – прошептала Алина, подходя ближе, но дотронуться до него так и не решилась.
Он прекрасно слышал, как она вошла, как и её разговор с матерью. Странно, но раньше его ни капли не волновало, что девушки так легко клюют на имеющиеся у него деньги. Он знал, что все его пассии делились на два лагеря: одни хотели «бабла», другие секса. Хотя существовали и такие, которым нужно было и то, и другое. Вот именно этих было абсолютное большинство. Его подобный расклад вполне устраивал, наверное, он и имена своих девушек перестал запоминать, только чтобы лишний раз доказать себе, что все эти связи ничего не значат.
Да только Алина пришла к нему сегодня не за сексом или деньгами – ей нужна была от него защита. И как бы глупо это не звучало, но ему это понравилось. К тому же она вела себя так непривычно скромно, так мило вздрагивала и прятала глаза. Он даже проникся к ней теплотой… И что в итоге? Оказывается, ей тоже нужны от него только деньги, просто, в отличие от всех своих предшественниц, она решила проявить фантазию и добраться до его кошелька в обход.
– Мама в восторге от твоего пиджака, – сказала девушка, так и не дождавшись от него никакой реакции. Потом вдруг улыбнулась и, забрав у Тёмы сигарету, затянулась сама. – У неё мания. Она спит и видит, как бы выдать меня замуж за денежный мешок. Знал бы ты, как меня достали эти её вечные намёки. И ей плевать, на то, что мне нужно совсем другое.
– И что же? – поинтересовался Артём, заворожено наблюдая, как отобранная у него сигарета чувственно касается её губ. Не выдержав, он выбросил окурок в окно, развернул девушку к себе и принялся расстёгивать пуговицы пресловутого пиджака.
– Для меня важно самоутвердиться, найти своё призвание, построить карьеру и доказать ей и самой себе, что я могу многое, – она с шальной улыбкой наблюдала, как в глазах парня разгорается знакомый огонь, от чего ей вдруг стало не по себе. – Я хочу независимости.
– А я хочу тебя, – сказал он, скидывая пиджак на пол и одним движением усаживая Алю на подоконник.
Она было хотела возмутиться подобной наглости, но Тёма не дал ей такой возможности. Его жадный поцелуй мигом смёл из её головы все лишние мысли, оставляя лишь одно дикое желание быть ещё ближе.
Последние крючки корсета оказались грубо вырваны, и он бесформенной тряпочкой отправился вслед за пиджаком. Туда же последовала и футболка Артёма, а потом и вся остальная их одежда. И у Алины даже мысли не возникло, о том, чтобы остановиться. Да всего её здравого смысла сейчас хватало только на то, чтобы стараться не издавать лишних звуков, а они буквально рвались наружу. И даже вопль первой боли получился простым мычанием. Пришлось зажмуриться и непроизвольно укусить Тёму за плечо, но она всё-таки смогла заставить себя сдержаться.
Артём почти не почувствовал совершенно неожиданную преграду, но то, как в одно мгновение напряглось тело девушки, сказало ему о многом. Но у него в голове не укладывалось, как такое возможно? Как взрослая, симпатичная, даже красивая девушка может быть девственницей? Да и вообще, невинные особы так себя не ведут! Не приводят домой среди ночи малознакомого парня и не занимаются с ним жгучим сексом буквально под носом у спящих родителей!
Он остановился и, чуть отстранившись, посмотрел в глаза Алине… и даже в этом полумраке смог разглядеть блеск стоящих в них слёз.
– Аля, – позвал он тихо. – И что это было?
В его голосе слышалось непонятное недовольство, что только лишний раз убедило Алину, что лучше ему не знать. Да только он уже всё понял – по взгляду видно. А ведь она очень старалась это скрыть.
– Тебе показалось, – прошептала она, уткнувшись в его шею. – Да и вообще… это совсем не важно. Прости, что укусила… я не специально.
Тёма хмыкнул, поражаясь странности тараканов в голове Алины. Положим, с теми, кто бережёт свою сомнительную девственность, как зеницу ока, он уже сталкивался, как и с теми, кто пытался эту девственность подороже продать. Но вот с такой, согласной лишиться этой девичьей ценности вот так, на подоконнике, встречался впервые.
Ладно. Хочет сделать вид, что ничего существенного не произошло – пусть делает. Поговорить об этом можно и позже. А сейчас у них немного другие дела.
Он приподнял её за бёдра и, не прекращая контакта, перенёс на кровать. Нет, подоконник в этой комнате зачётный и очень удобный, но… не для первого раза. Хотя, кто знает, что творится в очаровательной головке его руководительницы. Боже, а ведь правда! Он спит со своей начальницей! Как банально.
Но какие бы его ни одолевали мысли, в своих дальнейших действиях он был максимально нежен и предельно осторожен… первые пару минут. А дальше сдерживать собственную страсть не осталось никаких сил. К тому же его партнёрша явно наслаждалась процессом, в кратчайшие сроки позабыв и о боли, и о безвременно утерянной невинности.
Уже позже, медленно выдыхая сигаретный дым в открытое окно, Тёма искренне улыбнулся всей этой ситуации, что не скрылось от подошедшей со спины Алины.
– Пусти погреться, – весело проговорил он, отбирая у девушки край пледа, в который она усердно пыталась закутаться. Сопротивляться его наглости было бесполезно, и ей пришлось снова прижаться к такому тёплому парню. Что вызвало новую волну мурашек, оставляющих после себя какую-то тягучую негу. Сердце снова ускорило темп, а тело отозвалось мелкой дрожью. Пришлось срочно чем-то занять руки, дабы хоть как-то скрыть это состояние. И пальцы сами потянулись к лежащей на подоконнике пачке. Но когда она попыталась подкурить вытащенную оттуда сигарету, Тёма с коварной улыбкой, не дал ей этого сделать.
– Тебе не кажется, что для той, кто сегодня фактически научился курить, ты слишком частишь с сигаретами? – выдал он шёпотом.
– Просто хотела соблюсти ритуал. Многие утверждают, что курить после секса особенно приятно. Вот ты же куришь, и я хочу.
– Я курил и до, если ты помнишь. И вообще, Алиночка, могла бы и сказать, какой бесценный подарок решила преподнести мне этой ночью.
– Не думаю, что это что-то бы изменило, – она подвела его руку, с зажатой между пальцами сигаретой к своим губам и легонько затянулась.
Тёма с шумом выдохнул.
– Не могу смотреть, как ты куришь, – сказал он, спустя пару мгновений. – Ты делаешь это слишком эротично. Боюсь, если начнёшь курить на улицах, то сможешь спровоцировать на измену даже самых верных мужей.
Алина усмехнулась и снова потянулась к его сигарете, при этом томно прикрывая глаза.
– Издеваешься? Да? – бросил Артём, отбирая у неё свою руку, и тут же поспешил затушить сигарету. Аля довольно улыбнулась, что только подтвердило его выводы. – А если я так издеваться начну?
Он взял с подоконника недопитую бутылку виски и, немного пригубив, протянул девушке. Она не отказалась, и даже была рада запить терпкий вкус дыма. Затем последовал очередной долгий чувственный поцелуй со вкусом сигарет и виски, который снова лишил Алину любой возможности здраво мыслить. И всё на что оказалось способно её расслабленное сознание, это признать, что ей безумно нравиться всё происходящее, каким бы сумасшествием это ни казалось.
Когда же на небе появились первые проблески рассвета, а Тёма, наконец, заснул, прижав её к себе, будто какого-то плюшевого кролика, Аля попыталась хоть как-то проанализировать произошедшее. Но сонный мозг упорно не желал вдаваться в размышления и выдавал только один вывод: эту ночь она точно никогда не забудет, как и этого парня. Она ни капли не сомневалась, что, переспав с ним, совершила большую ошибку, но… оно того стоило.
***
Очередное утро очередного рабочего дня, уже привычно встретило его противной трелью будильника на телефоне. Да только на этом всё привычное заканчивалось, потому что, открыв глаза, Тёма понял, что не знает, где находится.
Изрядно раздражающая мелодия доносилась откуда-то снизу, а если точнее – из кармана валяющихся на полу джинсов. Он попытался встать и только сейчас заметил, что спал он не один, а, судя по тонкой загорелой ручке с мягкими пальчиками, что мирно покоилась на его животе – рядом лежала девушка.
Голова дико болела и казалась погружённой в туман. Проанализировав своё состояние, Тёма пришёл к выводу, что проспал не больше часа, чего было крайне мало. Но будильник вопил не просто так, а впереди его ждала всё та же придуманная Виталиком «каторга».
Осторожно встав с кровати, он выключил играющую на телефоне мелодию и поспешил одеться. Затем окинул взглядом комнату, по-видимому – женскую спальню, отметил удобный подоконник, со стоящей на нём пустой бутылкой, а в голове промелькнули странные проблески воспоминаний. Чьё-то тёплое тело… плед, сигареты и вкус виски на мягких губах. И тут его отвлекло какое-то движение со стороны кровати – девушка перевернулась и, не просыпаясь, сбросила на пол тонкое махровое одеяло. Тёма замер, переводя взгляд с обнажённой стройной брюнетки, в которой он с удивлением узнал Алину, на несколько красных пятен не безупречно белой простыне. Все воспоминания тут же сложились в одну общую картину вчерашнего вечера, из которой следовал только один вывод – нужно сваливать отсюда, пока не проснулись грозные родители, иначе последствия могут быть крайне плачевными.
Но взгляд как загипнотизированный снова и снова возвращался к спящей девушке. Ласкал изгибы тела, гладил россыпь длинных волос, касался чуть приоткрытых губ. И Тёма едва сдержался, чтобы не подойти к ней, но вовремя вспомнил, что нужно уходить.
Квартиру он покинул без каких-либо происшествий, и даже пресловутые гантели, через которые споткнулся ночью, в этот раз обошёл стороной. Но только оказавшись в лифте смог вздохнуть спокойно. И вроде, самое время улыбнуться очередной успешной авантюре и воспоминаниям о прошедшей ночи, но мысли в голове крутились совсем не радостные. Было как-то тошно… и что самое странное – тошно от самого себя.
Да, он привык менять девушек как перчатки, используя их как нечто одноразовое. Он не запоминал их имён, почти сразу забывал, как они выглядели и, удовлетворив свои потребности в сексе, всегда выпроваживал очередную пассию, либо уезжал сам. А в этот раз почему-то остался… Ладно. Это можно списать на сильную усталость и обилие алкоголя в крови, но почему тогда сейчас так не хочется уходить?
Дверь подъезда громко хлопнула, возвращая его в реальность раннего летнего утра, и он быстрым шагом двинулся в сторону клуба, где на подземной парковке его дожидался верный железный конь. Но мысли всё равно продолжали вертеться вокруг вчерашнего вечера. Ведь если так разобраться, он попросту напоил, развёл и трахнул девочку, которая пришла к нему с просьбой о помощи. Она просила заступиться за неё перед Горышевым, который, по сути, хотел сделать с ней ровно то же самое. Только ему Алина отказала, а вот Тёме – не смогла.
А венцом всей этой истории стали капли крови на простынях… Как красные розы на белом снегу. Как следы ран, от которых медленно и мучительно умирала его совесть. Хотя, Аля ведь сама его спровоцировала, сама организовала купание в фонтане, и сама притащила к себе домой. У неё была тысяча возможностей избежать такого финала, но она сделала свой выбор. Кстати, теперь есть вероятность, что она будет требовать от него отношений. Этакой расплаты за свой поступок. Может она и пошла на всё это только чтобы прибрать его к рукам вместе с отцовскими капиталами? Она же сама говорила, что хочет строить карьеру, а вкупе со словами её матери о цене пиджака, складывалась удивительная картинка. Ведь разве может что-то помочь в построении карьеры в «Лагуне» лучше, чем звание официальной девушки сына владельца отеля?
Тёма невесело усмехнулся своим мыслям, ведь исходя из этих соображений, именно он оказывался жертвой чужого коварства. А недавнее открытие истиной сущности его друзей только подтвердило такой вывод, оставляя совесть если и не чистой, то, по крайней мере, пока живой.
***
– Дочь, а ты на работу не опоздаешь?
Голос мамы доносился до Алины как будто из-за толстой бетонной стены, а смысл слов вообще казался недосягаемым для сонного мозга. Но девушка всё-таки разлепила ресницы, на которых ощущались остатки вчерашней туши. Это она отметила как бы между прочим, всё ещё пытаясь призвать к порядку ускользающие мысли. Те же, как назло, метались от одного к другому, не позволяя сосредоточиться на чём-то одном.
– Что? – этот вопрос дался девушке с огромным трудом, а попытка приподняться, мгновенно отразилась резкой вспышкой в затуманенной голове. Аля тут же поспешила вернуть её на подушку, так боль почти не чувствовалась.
– Я спрашиваю, что у тебя на подоконнике делает пепельница с бычками и пустая бутылка виски? – тон Ангелины Михайловны из насмешливого стал откровенно угрожающим. Аля искренне пыталась понять, о чём говорит её мама, но, к сожалению, безуспешно. Какая пепельница? Какой виски? Да быть этого не может!
– Алина! – грозно рявкнула её мать, мгновенно превращаясь в злобную фурию. – Отвечай немедленно! И почему твои вещи разбросаны по всей комнате? Даже пиджак бросила на пол! Он же кучу денег стоит!
И тут Алю осенило… но лучше б она и дальше оставалась в неведении.
– Боже мой… Что же я наделала? – прошептала она, переворачиваясь и упираясь лицом в подушку, и даже не удивилась, почувствовав, как от той пахнет Артёмом.
Осознание всей степени совершённой вчера глупости заставило забыть о головной боли, а вырвавшийся помимо воли обречённый стон, напугал даже видавшую многое Ангелину Михайловну.
– Дочь? – выдала она удивлённо.
– Мам, дай, пожалуйста, прийти в себя, – ответила Алина, но тут же спохватилась, резко подскочила на кровати. – Сколько время?
– Почти десять. Я поэтому и пришла тебя будить. Ты вроде вчера говорила, что сегодня работаешь.
– Вот именно! – воскликнула девушка и, поднявшись на ноги, быстро потянулась за халатом.
– Почему ты спала голой? – самообладание родительницы уже почти иссякло, а сама она смотрела на Алю со странной смесью злости и презрения.
– Мне было жарко, – бросила дочь, покидая комнату и на ходу кутаясь в халат.
– А на остальные вопросы ты ответить не хочешь? – крикнула ей вдогонку женщина.
Пришлось разворачиваться. И сейчас, терпя жуткую головную боль, нервничая из-за опоздания и пытаясь понять, как же её угораздило переспать с Жарковым, Алина еле сдержалась, чтобы не выдать матери правду, причём в самом жёстком виде. Язык так и чесался сказать: «Да, мама, я напилась до полной потери адекватности, потянула малознакомого, но дико привлекательного парня купаться в фонтане, потом притащила его в нашу квартиру и отдалась ему на подоконнике». Интересно, ей понравится такая правда?
– Прости, я жутко опаздываю. «Но обещаю, что вечером мы обо всём поговорим», – сказала Алина после минутной паузы, в течение которой тщетно пыталась успокоить собственные нервы. А в её лице читалась такая обречённость, что Ангелина Михайловна только и смогла кивнуть, и позволила дочери скрыться в ванной. Правда, Аля прекрасно знала, что вечером её всё равно ждёт жуткий допрос с пристрастием.
Это ещё повезло, что мать крови на её бёдрах не заметила. Ведь если с простынёй ещё можно как-то отовраться, то тут уже было бы сложнее. Благо хоть Тёма презервативы нигде не оставил. Или оставил?
Алина снова издала обречённый стон и упёрлась лбом в выложенную голубым кафелем стену. Ну как же… как её угораздило докатиться до подобного?
В итоге, она просто приказала себе не думать об этом. Сейчас главным было добраться до отеля и погрузиться в работу. А всю эту ситуацию она обязательно обдумает, но только позже, – когда голова снова начнёт нормально соображать.
Собралась она минут за пятнадцать, и вскоре уже шагала по тенистым аллеям малого парка, туда, где трудились четверо её подчинённых.
– Привет, – бросила Аля, подходя к месту, где Миша с Федей разукрашивали очередную площадку. Краем глаза она отметила, что Арнольд с Колей за утро уже успели собрать одну конструкцию, и как раз сейчас приступали к следующей. Убедившись, что всё идёт как надо, она позволила себе на несколько минут присесть в теньке под деревом и прикрыть глаза.
– Что-то случилось? – поинтересовался Миша, подходя ближе и устраиваясь рядом. – Ты выглядишь подавленной?
– Дура я, вот что случилось! – выдала она эмоционально, и тут же отвернулась. – Прости, Миш… нервы. Жуткое выдалось утро.
– Я могу чем-то помочь? – заботливо спросил он, отмечая нездоровую бледность своей начальницы. Да и глаза её выглядели сегодня слишком устало, а растерянный мутный взгляд тонко намекал, что спала Алина очень мало, если вообще спала.
Она нервно потёрла переносицу и опустила голову на колени.
– Можешь… если вдруг, по счастливой случайности умеешь поворачивать время вспять.
– Я, конечно, парень талантливый, но на такое, увы, не способен, – весело ответил Михаил, что вызвало на лице Али первую улыбку за всё сегодняшнее утро.
И на короткий миг ей даже показалось, что всё случившееся ночью – просто сон. Местами странный, а в чём-то захватывающий и интересный. И, скорее всего – фантастический, потому что Артём Жарков по определению не мог сосуществовать с ней в одной реальности, и уж тем более – в одной постели. Она даже почти начала в это верить… но вдруг услышала знакомый голос с нотками явного раздражения. Его голос.
С того самого момента, как за ним закрылась железная дверь подъезда, Тёма не переставая думал об Алине и о том, что произошло между ними прошлой ночью. Его никак не оставлял вопрос мотивов её поступка. И если ощущения и интуиция называли всё это обычным стечением обстоятельств, то обиженное на весь мир сознание тонко намекало, что здесь явно попахивает холодным расчётом. И всё бы ничего, да только перед глазами то и дело появлялся образ обнажённой спящей девушки, до которой так и хотелось дотронуться. А вслед за ним неизменно всплывала и картина капель крови на белой простыне.
Работать у него сегодня совсем не получалось: на кухне всё валилось из рук, а после того, как он перевернул кастрюлю тестом, его и вовсе вежливо попросили «скрыться с глаз» и «валить на все четыре стороны». С рисованием дела обстояли немного лучше, и ему даже удавалось отвлекаться от своих дум, правда, ровно до тех пор, пока главный объект его мыслей не явился лично. А когда слишком воодушевлённый Миша, бросив всё, понёсся к Алиночке, в руках глядящего ему вслед Тёмы неожиданно с хрустом сломалась тонкая кисточка. Хотя в мыслях парня, на её месте явно была чья-то шея.
Он тихо выругался и постарался снова взять себя в руки, вот только вид того, как напарник умилённо воркует с его ночной подругой, окончательно вывел Тёмочку из равновесия. И бросив остатки кисти в траву, он с грацией хищника на охоте двинулся к ребятам.
– И что же, боюсь спросить, такой талантливый тип делает в должности простого озеленителя в этом благословенном месте? – язвительно бросил он в ответ на фразу весёлого Михаила. И, благо окуляры его очков прекрасно скрывали глаза, потому что сейчас в них стояло такое жуткое раздражение, что и не передать.
Голос художника показался Мише каким-то чужим, а злобный и даже угрожающий тон попросту шокировал парня. А Алину и вовсе заставил подпрыгнуть на месте. Она с каким-то паническим ужасом принялась озираться по сторонам, но так никого и не увидев, ошарашено уставилась на рыжего.
– Федя… – произнесла она, только сейчас сообразив, что говорил именно он, а вовсе не тот, о ком она сразу подумала. А на её лице отразилось такое явное облегчение, что ввело в ступор обоих ребят. Ведь она была почти уверена, что эту фразу выдал Артём, ведь именно таким тоном он беседовал накануне с Горышевым. – Как хорошо, что это ты! А мне показалось, что я слышу другого человека.
– И это тебя настолько испугало? – поинтересовался он, мгновенно возвращая голосу спокойное звучание.
Она одарила рыжего усталым взглядом и снова вернула голову на колени.
– Не бери в голову. Это всё проделки тараканов в моей голове, а они сегодня явно не в духе, – сказала Аля, а в сознании промелькнула мысль, что ей категорически не хочется попадаться на глаза Жаркову младшему. Почему-то она боялась этой встречи, даже не представляя, как вести себя с одновременно таким близким и чужим человеком. Что он вообще о ней подумал? О пьяной девственнице, притащившей его домой к своим родителям? Хотя, вряд ли он вообще станет думать о ней – очередной дурочке в череде его постельных побед.
Аля невольно издала обречённый стон и снова строго приказала себе не думать об этом! А когда не в меру заботливый Миша попытался приобнять её и снова поинтересовался самочувствием, попросту поднялась на ноги и сухо отправила парней работать. Сама же медленно поковыляла в сторону своего рабочего кабинета, где её ждала куча не разобранных накладных и целое море несделанных отчётов.
***
Ближе к восьми часам вечера, когда действие пяти кружек кофе начало сходить на «нет», Алина оторвалась от очередной накладной и устало потёрла глаза. За сегодняшний день она едва ли успела разгрести половину того завала дел, который накопился за эту первую жуткую рабочую неделю.
Силы закончились ещё час назад, и она продолжала работать уже на чистом энтузиазме. Но делала это не столько из острой необходимости, сколько из-за того, что такая загруженность мозга хоть на время позволяла забыть о своих невесёлых мыслях. И вот теперь, когда цифры в глазах расплылись уже окончательно, Аля всё-таки решила остановиться.
– Вижу, вы решили посвятить работе всё своё время, не прерываясь ни на секунду, – проговорил неожиданно вошедший в кабинет Виталий Семёнович. – Выглядите усталой.
– Вам кажется, – отозвалась она, поднимая на него глаза. – Но, можете быть спокойны, я как раз собиралась уходить.
– Не смею вас задерживать… только, Алин, скажите, могу я задать вам личный вопрос? – поинтересовался он, усаживаясь в кресло за соседним столом, принадлежащим её коллеге – Светлане.
– Задавайте, – отмахнулась она, устало потирая виски. Голова, конечно, уже прошла, но вот туман в мыслях, казалось, только усилился. Ей хотелось есть, пить, упасть на диван и полежать в тишине… да чего угодно, лишь бы не думать о своём наиглупейшем поступке.
– Алес сказал, что вчера ты была в его клубе с моим братом и ушли вы оттуда вместе. Это правда? – прозвучало в тишине кабинета.
И как только до Алины дошёл весь смысл его слов, она резко выпрямилась и буквально остолбенела. Этот вопрос попросту шокировал и без того измученный мозг, но Аля даже примерно не знала, что теперь ответить. Ведь, не исключено, что Жарков старший может по-своему понять её ответ, да и выводы сделать тоже свои. Может даже уволить её за столь безалаберное поведение. Тем более, что помимо всего прочего теперь из-за неё у Тёмы проблемы с Горышевым. За этими мыслями она даже не заметила, что её шеф вдруг решил перейти на «ты».
– Не молчи. Я и так знаю, что вы ушли вместе. Знаю, что переспали… – он усмехнулся. – По-другому просто не могло быть.
– С чего вы взяли? – возмущённо выдала она.
– Ну… – улыбка на лице Виталика стала ещё шире. – Понимаешь, в отношении посещения Артёмом мест, подобных «Шторму», всегда действует одно странное правило. Он покидает их либо с девушкой, с которой впоследствии непременно поводит ночь, либо с полицейскими, увозящими его в отделение за очередную драку. А вчера он ушёл с тобой.
– Это ещё не значит, что между нами что-то было, – сухо ответила Алина, стараясь сохранить на лице маску полнейшей невозмутимости. Хотя внутри бушевали настоящие ураганы мыслей. Ведь исходя из того, что сказал Виталий, она не просто дура, а очередная глупая кукла, которую так ловко и умело развели на секс. Вот и всё…
– В общем, это не столь важно и является вашим личным делом, – добавил управляющий. – Я начал этот разговор не для того чтобы как-то тебя зацепить или обидеть. Нет. Совсем наоборот, – он сделал небольшую паузу и продолжил мягким деловым тоном: – Понимаешь, Алина, я знаю Тёму, как облупленного, и именно поэтому хочу дать тебе один маленький совет – не связывайся с ним. Это обязательно закончится плохо… для тебя. Ему плевать на девушек. Они все для него одинаковые заводные куклы. И если ты уже позволила себе один раз ошибиться – лучше просто забудь. Мне нравится, с какой хваткой и рвением ты подошла к своей работе, и я бы не хотел потерять тебя, как перспективного сотрудника. Поэтому и пришёл, – он вздохнул. – Пойми, мне по сути всё равно с кем ты предпочитаешь проводить свободное время, но ты хорошая девочка, и мне будет жаль, если он тебя сломает.
– С чего вы взяли, что он вообще вспомнит обо мне. Вчера он был пьян и сегодня, скорее всего, уже и думать забыл о какой-то там… мне. «Невзрачном живом пугале», как он сам меня когда-то назвал, – в её фразе сквозила такая грусть и какое-то равнодушие, что Виталик уже почти пожалел, что вообще решил прийти к ней с этим разговором. Но именно в этот момент дверь кабинета распахнулась, и на пороге застыл напряжённый Фёдор.
Он быстро оценил обстановку, отметил ухмыляющуюся физиономию брата, усталое и какое-то расстроенное лицо Алины, и решительно шагнул внутрь.
– Что же вы, Виталий Семёнович, так грузите нашу Алину Андреевну работой, что она даже в выходные вынуждена засиживаться допоздна.
– Федь, я сама решила поработать. Виталий Семёнович не причём, – отозвалась девушка бесцветным голосом. – Ты что-то хотел? Всё в порядке с площадками?
– Да, – сказал он, косясь в сторону управляющего. – А к вам я пришёл, чтобы напомнить про премию и про наш с вами договор. Буду ждать вас у столовой, где мы вчера ужинали.
С этими словами он кивнул девушке, проигнорировал удивлённый взгляд управляющего и поспешил удалиться, пока никто из них не успел прийти в себя.
– Ты… подружилась с Федей? – выпалил Виталик, даже не пытаясь скрыть своего явного изумления. – С этим… странным очкастым грубияном?
– Он шикарный художник и интересный человек, – тихо ответила Аля, складывая необработанные документы в верхний ящик стола. – И пусть внешность у него довольно своеобразная, зато в нём чувствуется внутренняя сила – этакий прочный стержень. Он честный, прямой и умный парень. И знаете… – проговорила она, встречаясь с озадаченным взглядом управляющего. – Он в тысячу раз лучше вашего Артёма. И ещё… меня не нужно предупреждать. Я и сама понимаю, что вчера совершила огромную ошибку, связавшись с вашим братом. Не стоило мне об этом напоминать. А сейчас, простите, но я спешу.
– Конечно, – бросил он, всё ещё пребывая в лёгком шоке от слов девушки. – Идите, а я ещё немного задержусь.
И только когда Виталик остался в кабинете один, а шаги Алины перестали доноситься из коридора, он встал, разлохматил пальцами свои идеально уложенные волосы и… расхохотался. Ведь даже сам не верил, что из его поистине безумной идеи может что-то получиться. Но теперь уж он мог с уверенность сказать – эту партию он разыграет до конца. И она обещает быть очень интересной.
***
Аля нашла Фёдора на том же месте, где буквально вчера он угощал её ужином. Он лениво ковырял вилкой в тарелке с едой и, судя по напряжённому лицу, мысленно находился явно не здесь. И думы его были настолько глубокими, что появление Алины он даже не заметил. А она, усевшись напротив, принялась с улыбкой рассматривать своего подчинённого.
Она смотрела на него и никак не могла понять, почему так несправедлива жизнь. Почему сволочи типа Горышева или младшего Жаркова рождаются на свет столь привлекательными, а хороших ребят на вроде того же Феди, природа внешним лоском так жестоко обделяет. Хотя… если попытаться сравнить сидящего напротив парня с тем же Артёмом, то можно заметить, что не так уж они и отличаются. Вот улыбки, к примеру, у них очень даже похожи. И изгиб шеи, и пальцы на руках одинаково длинные и изящные. Рост тоже совпадает, а вот о фигуре она ничего сказать не могла. Ведь если Артёма она накануне могла лицезреть во всей красе, то Федю видела исключительно в мешковатой робе и футболках с длинными рукавами. А что же касается глаз…
– Федь, а сними, пожалуйста, очки, – попросила она, любопытным тоном.
– Нет, – довольно грубо отозвался мгновенно пришедший в себя парень.
– Ну что тебе стоит? Ты говорил, что собираешься рисовать меня, исключительно из-за редкого цвета глаз. Вот мне и интересно взглянуть на твои, – продолжала уговаривать девушка.
– Я сказал – нет, – бросил он, поворачиваясь к ней. – И это не обсуждается. Лучше ешь и пошли, – он кивнул в сторону второй тарелки с пловом, и придвинул её Але. – Подозреваю, что ты сегодня вообще ничего не ела.
– Угу, – ответила она, с аппетитом глядя на горячее блюдо и, схватив вилку, тут же приступила к его поглощению. – Не ела, как-то не хотелось. Зато кофе я сегодня выпила, кажется, целое ведро.
– Опять бессонница? – с кривой усмешкой поинтересовался он.
Аля грустно улыбнулась, и снова уставилась в свою тарелку. Всего одного воспоминания о событиях прошлого вечера и ночи хватило, чтобы полностью отбить аппетит.
– Всё куда хуже, – проговорила она, всё же запихивая в рот кусочек мяса с рисом. – В этот раз моя бессонница сопровождалась большой дозой крепкого алкоголя. А организм к подобному не привык и теперь никак не может прийти в себя, – в голосе сквозила натянутость и явное сожаление, что не ускользнуло от её собеседника.
– Ну, это всё поправимо, нужно только выспаться, – сказал он, откидываясь на спинку лавочки. – Но надеюсь, домой ты сегодня не спешишь? Я планировал рисовать, пока не станет темно.
– Вот и прекрасно, – бросила она. – Если честно, я бы с большой радостью сегодня вообще заночевала на работе. Вот прямо на этой лавочке.
– Даже так? – удивлённо изрёк он. – И в чём же причина такого явного нежелания возвращаться домой?
– Ох, Федь… даже не спрашивай. Я и так вляпалась настолько, что даже не знаю, как теперь оправдываться. Дома меня ждут допрос с пристрастием и много нелестных слов. А у меня нет даже мало-мальски подходящей отмазки… хотя и правду тоже говорить не стоит, – она отвернулась и нервно потёрла глаза, где уже собирались наворачиваться слёзы. Ведь Аля на самом деле не имела ни малейшего представления о том, как поступить. Ей было дико стыдно перед мамой, которой она никогда прежде не врала; стыдно перед самой собой, за такое развязное поведение. А от каждого воспоминания о прошлой ночи по телу пробегала дрожь. – В общем, я не имею ни малейшего понятия, что делать, и пока не придумаю, дома мне лучше не показываться.
– Знаешь, у меня всегда хорошо получалось находить прекрасные оправдания даже своим самым серьёзным ошибкам. А таких, поверь, было очень много. Так что, если тебе нужна помощь талантливого «сказочника», моя фантазия в полном твоём распоряжении, – Федя улыбнулся, но наткнувшись на недоверчивый взгляд Алины, понял, что она ему не верит. – Зря ты так на меня смотришь. Я ведь, правда, могу помочь. Можно сказать, у меня талант красиво «вешать лапшу на уши».
– Ну ладно, давай попробуем, – сказала Аля, отодвигая в сторону свою тарелку. – Представь ситуацию: позднее утро… мать заходит в комнату к своей примерной дочурке-тихоне, которая всегда была чуть ли не идеальной послушной девочкой, училась на одни пятёрки, вечерами читала книжки и дружила только с хорошими ребятами. Вот заходит она и видит, что её дочурка, благополучно забив на перспективную работу, спит голая в своей измятой кровати, вокруг разбросаны её вещи, а на подоконнике открытого окна стоит пустая бутылка из-под дорогого виски и полная пепельница окурков. Естественно, она в полном недоумении будит свою девочку, а та мало того, что до сих пор под алкоголем, так ещё и на вопросы отвечать отказывается. Представил? Во теперь скажи, как девочке оправдаться перед мамой?
Если судить по застывшему лицу – рассказ Федю явно впечатлил, а Алина тут же пожалела, что решила высказаться. Ведь, несмотря на все свои таланты помочь он вряд ли сможет, а вот Аля в его глазах теперь точно упадёт на самое дно.
– Дай мне время, – только и сказал он и, забрав со стола тарелки, понёс их в кухню. Но уже через минуту вернулся с небольшим чемоданчиком и, взяв раздосадованную Алину за руку, потянул за собой.
Она покорно шла за ним, а думы её всё равно крутились вокруг собственных проблем в лице мамы и Артёма. И даже когда они добрались до старой скалистой части пляжа отеля, а Фёдор усадил её на большой камень прямо у кромки воды – не вынырнула из плена своих мыслей.
Спокойное тихое море мерно шелестело прямо у ног, лёгкий ветер медленно шевелил распущенные волосы Али, которые Федя самовольно освободил от резинки, и на её душе постепенно становилось спокойнее.
Людей вокруг не было, и только где-то вдалеке виднелись несколько кораблей и небольших катеров. Алое солнце тихонько ползло по небосводу, накрывая округу своей красной вуалью, а Тёма рисовал… Линия за линией, мазок за мазком он отражал на листе то, что открывалось его глазам. И в этот момент он видел в отрешённой задумчивой Алине, не просто девушку, а какую-то мифическую богиню. Её серо-сине-фиолетовые глаза, которые он про себя назвал «грозовыми» отрешённо взирали на морскую гладь, в длинных тёмно-каштановых волосах лениво играл ветер, а на губах застыла задумчивая полуулыбка.
Так, рассматривая девушку, он постепенно переносил её образ на бумагу, даже не задумываясь о том, что и как делает. Впервые в своей жизни он рисовал, почти не подключая мысли… доверяя передачу образа одним лишь эмоциям и ощущениям. И в этот момент ему казалось, что он видит мир насквозь… видит его суть и изнанку, и рисует не просто девушку, а передаёт её истинную сущность, её мысли и переживания, её внутренний мир. Она открывалась ему… и сегодня здесь, и вчера ночью в собственной спальне. Она не делала ничего наполовину, не могла и не умела притворяться. Она была настоящей.
Поражённый собственным открытием Тёма остановился, и едва не испортил картину неосторожным мазком. Но Аля оказалась слишком погружена в собственные мысли, чтобы заметить столь неожиданную перемену в поведении своего художника. Он постарался вернуться к работе, да только больше не смог даже прикоснуться к рисунку. Казалось, тонкая нить, которая давала ему доступ в глубины собственного вдохновения резко оборвалась, и больше не желала восстанавливаться. И решив, что момент всё равно уже упущен, он собрал краски, осторожно уложил картину на камни, и подошёл к Алине.
– Всё думаешь о своей проблеме? – спросил он, присаживаясь на большой камень рядом с девушкой.
– Нет… скорее просто наслаждаюсь спокойствием, – отозвалась она с лёгкой улыбкой. – Знаешь, мне уже очень давно не удавалось вот так просто посидеть в тишине у моря. И спасибо тебе, что притащил меня сюда – сама бы я вряд ли добралась до пляжа в ближайшие несколько месяцев.
– Тебе не кажется, что ты слишком заморачиваешься с этим фестивалем? – выдал он мягким голосом.
– От этого зависит моя дальнейшая карьера, – сказала Аля. – Если справлюсь, меня оставят работать в отеле, если нет – уволят. Всё просто, Федь. Этот фестиваль для меня своеобразное испытание, и если я его не пройду, то сама себя уважать перестану.
– Карьеристка? – усмехнулся он.
– Нет… Всего лишь невзрачная девочка, желающая хоть как-то самоутвердиться. Тем более, мне нравится то, чем я занимаюсь. А это уже значит очень много.
– Зря ты так думаешь о своей внешности, – спокойно проговорил Федя, спустя несколько минут молчания. – Вот скажи, тебе когда-нибудь приходилось видеть неотшлифованный алмаз? Он мутный и его сложно назвать красивым. Но стоит произвести обработку и огранку, и он превращается в прекраснейший сверкающий бриллиант. Так вот, Аля, ты и есть алмаз, красоту которого видно далеко не сразу. Но мне почему-то кажется, что для тебя собственная огранка совсем не важна, хоть и непонятно почему.
Она легонько улыбнулась и снова отвернулась к морю, так ничего на это и не ответив. Федя и не стал настаивать, тоже погрузившись в очарование закатного мира. А в его голове промелькнула неожиданная мысль, что ему крайне приятно общество этой темноволосой девушки, а простое просиживание на берегу в её компании наполняется каким-то ярким смыслом. Сие открытие весьма озадачило и без того загруженного парня, но он решил, что это всего лишь отголоски их совместной ночи, и поспешил выбросить из головы такие глупые мысли. К тому же, ещё нужно было придумать достойную отговорку для Алины, ведь в её проблемах с матерью всё-таки виноват в первую очередь именно он.
А ещё он вдруг явно осознал, что с нетерпением ждёт повторения их близости. Да только всего одного взгляда в сторону уставшей и грустной девушки хватило, чтобы понять – осуществить это желание будет непросто. Но… разве для Артёма Жаркова есть что-то невозможное?