– Василий слушает, – чёрт сделал деловую мордашку: «Мол, ну, что я тебе говорил!»

Юноша быстро провёл манипуляции с отправкой музыки на смартфон черта.

– Ну, вот на первое время тебе хватит, – сказал Ярус.

– Спасибо, тебе Ярус, кстати, ты мне можешь позвонить если что.

– Добро, а кого я ещё могу здесь вызвать? – пряча смартфон, спросил Ярус.

– А кого хочешь, – игриво улыбнулся чёрт.

– Скорая, полиция, пожарная, такси всё работает? – недоверчиво спросил Ярус.

– Эбсолютли, но только по одному номеру 13 четыре нуля – ответил Вася.

– Так ты, что? И скорая, и полиция…

– И канализация и водопровод, всё я, – гордо заявил чёрт, – никто работать не хочет, чертократия называется. Так что, звони, всегда помогу, чем могу.

– Ты, конечно, извини Вася, но, честно говоря, что-то я не очень верю, что ты мне можешь помочь, – засовывая смартфон в карман рюкзака произнёс Ярус, – то есть, зачем чёрту помогать человеку?

– Обижаешь, вот скажи Ярус, среди людей есть плохие люди? – Вася доел семечки и мохнатым кончиком своего хвоста, как щёткой сбросил мусор в ведро.

– Есть, но их очень мало, – убедительно произнёс Ярус.

– Вот, и среди чертей тоже есть хорошие черти, но их тоже очень мало, – почесал рог Вася.

– Скажи Василий, вот ты чёрт, а имя у тебя человеческое, странно, – поинтересовался Ярус.

– А ничего странного: у меня маман – чертиха, а батя – чел. Она загуляла чертовка, поэтому я здесь и сижу, можно сказать, на границе между светом и тьмой, как негр, хотя у меня даже нос и ноги человеческие, а не пятачок и копыта, – обиженно произнёс Вася.

– Вася, скажи, а ты не видел здесь девушку Зену с царем Жаропеплом? – понизил голос Ярус.

– Не вопрос, видел, конечно, Жаропепел не совсем дурак, у него губа – не дура. Зена красивая, так ты её решил спасать? – приподнял одну бровь чёрт.

– Да, Вася, где мне её найти? – подался вперёд Ярус, глядя ему прямо в глаза.

– Известно где, во дворце у Жаропепла, а дорога туда одна, всё время прямо, но вниз, – он поднял волосатую руку и плавно опустив, добавил, – да, Ярус, хреновастеньки твои дела.

– Ладно, Василий, я должен идти, спасибо тебе, братан.

– Да, не за что, пока, – удивился чёрт, пожимая протянутую руку.

Ярус толкнул дверь, перед ним открылся довольно широкий мрачный пещерный свод. Он включил фонарь и пошел в темноту.

– Прикол, – усмехнулся Вася, почесав затылок, – братан?! Чел чёрта братаном называет, приятно, чёрт возьми, – и бросившись к двери, закричал, – эй Ярус! Ярус! Ты где? Иди сюда!

Юноша посветил фонариком назад, и ослепленный чёрт, прикрыл рукой глаза.

– Что случилось, Василий? – опустив фонарь, Ярус вернулся обратно.

– Ты знаешь, Ярус, меня никто, никогда братаном не называл? Люди считают чёртом, черти – человеком. Но ни те, ни другие своим не признают. Так я и живу – то ли человеко-чёрт, то ли чёрто-человек, обидно, понимаешь? Если вдруг тебе удастся добраться до дворца Жаропепла, то без вот этой ампулы тебе никак не обойтись, – он достал из кармана маленькую ампулу оранжевого цвета и, держа её двумя пальчиками, продолжил, – это «Антижар». Запомни, прежде чем войти в царство Жаропепла нужно надломить кончик ампулы и вылить её себе на голову. Ты, твоя одежда, все предметы, находящиеся с тобой покроются защитным слоем, способным защитить от любой высокой температуры в течение двадцати четырех часов. Я тоже пользуюсь «Антижаром», когда меня Жаропепел вызывает к себе починить чего-нибудь.

– Спасибо Вася, ты настоящий друг, – пряча ампулу в рюкзак, произнёс Ярус и добавил, – ну, я пошёл.

– С чёртом, тьфу ты, с Богом! – произнёс вслед, уходящему Ярусу, чёрт Вася.


Глава 6


НАПЕРЕГОНКИ


Ярус прошёл несколько шагов, повернулся и помахал Васе рукой. В дверном проеме силуэт чёрта был довольно характерным и убедительным. Рога, низко посаженые уши и длинный хвост раньше вызвали бы у Яруса некоторое отвращение, если бы не личное знакомство с этим симпатичным полукровкой чёртовой семьи – Васей, который махал ему одной рукой и кончиком хвоста.

Всё-таки хорошо, что среди чертей попадаются и хорошие, – подумал Ярус.

От чёртова «контрольно-пропускного пункта» Ярус пошёл в приподнятом настроении. Если не принимать в расчёт то, что сейчас он шёл не по городу, кушая мороженое, а по совершенно беспросветному земляному гроту. Освещая себе дорогу, и внимательно всматриваясь в темноту, вдалеке он увидел стену, которая полностью перекрыла проход в пещере. Неужели это тупик? – разочарованно подумал Ярус, но, подходя, ближе он увидел, что в стене торчит крюк, к нему привязана верёвка, которая спускается до самого дна неглубокого колодца. Второй уровень, – подумал Ярус, подёргал веревку, проверив на прочность, и обхватив её руками и ногами стал медленно спускаться, светя фонариком вниз. Оказавшись в шахте колодца, он сразу почувствовал неприятный тухлый запах. Спустившись ещё ниже, перед ним открылась страшная картина: длинный тоннель, похожий на бункер, с ровными бетонными стенами, потолком и полом был устелен белыми костями. На стенах виднелись большие высохшие бурые пятна, напоминающие контуры человеческих тел. Направив свет фонаря вглубь, он увидел чьи-то останки, на которых ползали большие серые крысы. От направленного на них света, они противно запищали, и замерли.

А ну, брысь, твари противные, – продолжая спускаться, крикнул Ярус. Но крысы не испугались, они смотрели на него, как-будто бы чего-то ожидая. Ярус спустился ещё ниже, коснулся ногами пола и отпустил веревку. В это же время он услышал металлический скрип и скрежет, как будто в действие привели огромный механизм. Он почувствовал, что пол, под ним задрожал, стены и потолок пришли в движение: потолок начал медленно опускаться, а стены приближаться друг к другу. Сейчас меня раздавит в лепёшку! – молниеносно сообразил юноша и схватился за верёвку, чтобы вылезти обратно. Но крюк, на котором висела верёвка, медленно провернулся на


180 градусов, и она упала к его ногам. Крысы бросились бежать в дальний конец бункера. Там спасение, – мелькнуло в голове Яруса, и он бросился догонять крыс, вспоминая недавно родившиеся строчки:


Я пройду через всё, а нет пробегу,

Спасая тебя!

И победы свои к ногам положу,

Я живу для тебя!


Потолок и стены неумолимо приближались к полу, напоминая зажатие сверла в дрели. Ярус бежал за крысами и понимал, что эти твари сожрут его, если только он не успеет добежать до конца этой ловушки. Размахивая со всей силы руками, он освещал себе дорогу на долю секунды, когда рука с фонарём оказывалась впереди. Он быстро догнал крыс, но когда потолок начал опускаться ему на голову, ему пришлось пригибаться всё ниже и ниже, от чего скорость его упала. Крысы стали его обгонять, а сужение стен привело к тому, что Ярус уже бежал прямо по ним, издающим при этом дикий визг. Механизм набирал обороты, скрип его шестерней становился всё чаще, а скорость сближения стен и потолка увеличивалась. Ярус уже согнулся в поясе пополам, быстро семеня ногами, перейдя на бег «гуськом», но, поняв, что так ему не успеть, стал отталкиваться от пола руками и ногами, временами чувствуя под ладонями, мохнатые спины и голые хвосты. Опускающийся потолок, давил на рюкзак за спиной, прижимая его всё ниже к полу, и теперь ему пришлось бежать на четвереньках. Спустя доли секунды потолок опустился ещё ниже и заставил его передвигаться ползком. Так как скорость его уменьшилась, а большую часть быстро суживающегося пространства занял он сам, крысы стали запрыгивать на его ноги, руки, бежали по нему, стараясь успеть проскочить к выходу раньше него. До конца бункера ему оставалось преодолеть чуть больше метра. Задыхаясь от усталости, напряжения и отсутствия кислорода, он собрался с последними силами, оттолкнулся всем телом и прыгнул «рыбкой» вперёд. Но «долететь» до конца ему не удалось, опускающийся потолок, тернувшись по рюкзаку затормозил его полёт, и ноги Яруса остались внутри. За мгновение, до сжатия этих кровавых тисков, он рывком всё-таки успел подтянуть ноги к туловищу и не дать раздавить себя этому беспощадному механизму. Послышался страшный удар, смертоносная ловушка захлопнулась, земля задрожала, из щели, как поршнем вытолкнуло столб пыли, грязи и человеческих останков. Ярус лежал в позе зародыша в утробе матери, покрытый слоем мусора, тяжело дыша, хрипя в голос, обливаясь потом и не имея сил пошевелиться, понимая, что именно сейчас, в эту секунду, он заново народился на свет. Сзади себя он услышал жуткий визг, а обернувшись, увидел крысу, наполовину раздавленную в этих тисках, из пасти которой, вылезли собственные внутренности.


В предсмертной агонии она продолжала перебирать передними лапками, и пытаясь сделать глоток воздуха, жевала и глотала собственные кишки. Спасшиеся крысы уже начали окружать Яруса, готовясь к нападению. Он по-звериному оскалился, зарычал, и они отступили. Преодолевая усталость, он тяжело встал, и еле передвигая ноги, пошёл вперёд. Посветив назад, он увидел, как крысы набросились на свою ещё теплую соплеменницу, зажатую в тисках, и отталкивая друг друга, начали её жрать.


Глава 7


ЗЕНА


Всё, что помнила Зена после выхода из класса, это было странное переплетение реальных событий с обрывками какого-то фантастического фильма. Эти картинки быстро замелькали у неё в голове: урок информатики, разговор с Ярусом, коридор, огненное чудовище, которого она ударила портфелем по голове, Тери, заламывающий ей руки назад. Потом: пламя, окно, небо, свист в ушах, земля с высоты птичьего полёта и провал в темноту.

Сейчас, лёжа на животе и медленно приходя в сознание, она чувствовала тупую головную боль, слушала звенящую тишину, а открыв глаза, увидела свою резко контрастирующую белую руку на фоне чёрного постельного белья. На чёрных стенах мерцали огонёчки пламени. Она лежала одетой, в туфлях под чёрным балдахином, на чёрной кровати. Где я? – тревожно подумала Зена, оторвав голову от чёрной подушки, под чёрным потолком горело несколько ламп, очень похожих на лампы дневного света, но внутри которых полыхал самый настоящий огонь. Сев на кровати и откинув балдахин, она осмотрелась. Пол, прикроватная тумбочка тоже были чёрными, на чёрном ковре стояли чёрные тапочки, на столе – чёрное ведро. Зена любила классический чёрный цвет в одежде за его строгость, а в сочетании с белым он давал эффект элегантности и утонченности, но здесь был явный перебор – всё в комнате было абсолютно чёрным. Зловещая обстановка усиливалась ещё и тем, что в ней не было ни одного окна. Единственным светлым пятном в комнате была большая стеклянная ваза, стоящая на чёрной полке, подвешенной на массивных цепях к потолку. Ваза была наполнена какими-то мелкими белыми предметами. Зена осторожно подошла, запустила в неё руку и вытащила один из них. Повернувшись к свету, она узнала в предмете фалангу скелета человеческого пальца и с криком, отбросив его, снова запрыгнула на кровать. Ваза практически доверху была наполнена костяшками пальцев, Зену всю передёрнуло, и она с отвращением вытерла пальцы рук о покрывало. Она вспомнила страшилку, которую в походе рассказывал Серж ночью около костра. Он говорил медленно, тихим низким устрашающим голосом, в полнейшей тишине о том, что в чёрном-чёрном городе, есть чёрная-чёрная улица, на этой чёрной-чёрной улице есть чёрный-чёрный дом. В этом чёрном-чёрном доме есть чёрная-чёрная комната. В этой чёрной-чёрной комнате есть чёрный-чёрный стол. На этом в чёрном-чёрном столе, стоит чёрный-чёрный гроб. В этом чёрном-чёрном гробу лежит чёрный-чёрный труп. И резко выбросив вперёд руку в лицо какому-нибудь слушателю, Серж громко выкрикивал: «Отдай своё сердце!» Тогда ей совсем не было страшно, может быть, потому, что сидела она в обнимку с Ярусом. Тяжело вздохнув, Зена вспомнила, сколько обидных слов за последнее время наговорила она ему. Просидев так некоторое время, не шевелясь с приоткрытым ртом, тревожно двигающимися по сторонам глазами и не услышав ничего подозрительного, Зена рассердилась сама на себя, что так можно просидеть тут всю жизнь и решила обследовать странное помещение. Подойдя к столу, она заглянула в ведро, в котором оказалась бутылка шампанского. Откинув чёрную салфетку с огромного блюда, она обнаружила фрукты. На фоне чёрного интерьера эти яблоки и груши, апельсины и мандарины, виноград и киви блеснули радугой в ненастный день. Зена взяла яблоко и, вдохнув его аромат, всё же положила его на место, убедив себя в том, что нельзя есть в чужом доме.