Дед Ваня, схватив надувной матрас, посеменил к морю. Баба Галя приподняла свою облезлую соломенную шляпку и с презрением посмотрела на удаляющийся толстый зад мужа.
Нужно было убедиться, что он благополучно отправился в плавание на своем матрасе. Потом она сможет спокойно продолжить отдых, ведь она распарилась на солнце и хотелось вздремнуть.
Супруг благополучно подходил к морю, и можно было расслабиться, но тут баба Галя заметила непотребство, и сон как рукой сняло.
– Стыдобище, – резко подскочила она, и тут же прикрыла рот рукой. – Дырище-то такая.
Она огляделась по сторонам – не дай Бог кто-то заметит. И присела, чтобы не привлекать к себе внимание.
А дед тем временем, пропорхав шмелем между жарящимися на солнце людьми, нырнул в море, скрыв в его недрах свои дырявые трусы.
Бабе Гале почти стало стыдно за свою нехозяйственность по отношению к мужу. Но от угрызений совести ее отвлекла неожиданно вылившаяся на ее голову вода. Это крайне отрезвило и разозлило старушку. Она угрожающе смахнула со лба капли и посмотрела на объект, осмелившийся ее облить.
Неуклюжее дитя в цветастой панамке злобно улыбалось челюстью, не полной зубов. По возрасту сей монстр тянул лет на пять, а по внутренней паршивости – гигабайт на десять.
Баба Галя ненавидела воду в таких неожиданных количествах на свою голову. Еще ненавидела детей – трое внуков довели.
Она схватила журнал, лежащий рядом, и злобно сжала его в руке. Хотелось пришлепнуть это ушастое недоразумение, которое являлось чьим-то невоспитанным ребенком.
Но ум отрезвил старушку, он напомнил, что за причинение вреда человекам, тем более детям, ей может грозить уголовная ответственность. Пришлось милосердно сдержаться, чтобы не расплющить сие дитя по песку.
Чадо поняло свою безнаказанность, зачерпнуло ведерком песок и сыпнуло его бабе Гале в лицо. Старушка открыла рот, собираясь продемонстрировать все богатство русского матерного языка паршивцу, но большегрудая блондинка, видимо мамаша, надела на отпрыска оранжевый круг и потащила его к морю.
Сжимая всю свою волю, вместе с журналом, в худой кулак, баба Галя сгребла в подстилку вещи и, закинув эту котомку за спину, пошла подальше от отдыхающих.
А дед Ваня, несмотря на свои лишние килограммов сто, виртуозно отгреб на матрасе подальше от бултыхающихся в прибрежных водах отдыхающих. Он оглянулся назад, убедился, что поблизости никого нет, и удовлетворенно распластался на матрасе, подставив спину солнцу.
Жена его тем временем разложила свои пожитки на пустынной от полуголого народа площадке, взяла бинокль и начала высматривать среди плавающих свое родное жирное тело.
В основном попадались только головы, даже одна знакомая – цветастая панамка в оранжевом круге пыталась покинуть территориальные воды вблизи своего взрослого опекуна. Мужа пока не обнаружилось.
Баба Галя подняла бинокль выше и замерла.