– Да ты ходячий секс! – пытается перекричать музыку Сара. – Я же говорила, что это платье отлично подчеркивает твои буфера! Вон как на тебя парни смотрят!
Подчеркивает – мягко сказано. Скорее больше открывает, чем закрывает. Грудь слишком высоко сидит в корсете бирюзового платья, которое переливается блестками в свете софитов. Очень долго я противилась этому одеянию, однако Сара заявила, что на Хэллоуине такой костюм не несет в себе никакого подтекста. Поверила на слово. Зря.
– Мне не нравятся, как они глазеют.
– Да не ссы! Вот Адамсон увидит, прямо на танцполе упадет.
Самой интересно, как Джек отреагирует на мой наряд. Чувствую себя некомфортно в откровенном платье, облипающем тело, как вторая кожа, и разноцветных туфлях на высоких каблуках. Сара потрудилась над образом больше меня самой, хотя и из нее получилась довольно сексуальная женщина-кошка.
– Пошли выпьем, – блондинка-кошка тут же тянет меня к толпе, скопившейся возле барной стойки.
Клуб забит до предела. Снаружи еще есть люди, ожидающие своей очереди, но их не пустят. В этот рай врата закрыты, и больше они не откроются ни для кого. Огни прожекторов и ламп в виде тыкв создают жуткую обстановку под стать празднику, а люди в не менее устрашающих костюмах дополняют атмосферу. Узнать кого-то невозможно, да я и не пытаюсь.
Вру.
Как только мы заходим в клуб, я пытаюсь найти среди веселящихся людей своего красивого светловолосого парня, который обещал меня встретить у входа. Но его не видно, сколько ни вглядываюсь в чужие лица. Наверное, позже подойдет.
Кое-как нам с Сарой удается усесться на два барных стула и заказать у улыбчивого бармена в смешной медвежьей шапке и темных очках какой-то напиток. Заказывает Сара, а я просто предоставляю ей выбор, ибо в алкоголе совсем не разбираюсь. Ну, нет. Врать не буду. Не только поэтому.
Я все еще продолжаю искать среди собравшихся своего парня…
Интересно, он уже пришел? Мы и так опоздали часа на полтора, а Джека в комнате не обнаружили. Значит, он здесь. Но тогда почему не берет трубку? Почему я не вижу его?
Почему он не видит меня?
– Давай за нас, подруга! – Сара отвлекает меня от размышлений, протягивая небольшую рюмку с чем-то желтым. Это и есть напитки? Маленькие какие-то! У них побольше стаканов нет?
– За нас! – мы чокаемся и залпом выпиваем содержимое. Точнее сначала блондинка, а потом я.
Фу! Как жжет! Водка, что ли? Никогда не думала, что она такая обжигающая и ядреная. Хотя нет, не просто водка. Вряд ли она имеет апельсиновый привкус. Жжение проходит быстро, уступая место приятному облегчению.
– Ну, как тебе? – соседка смотрит на меня с неприкрытым любопытством.
– Обжигающе.
– Торкнуло?
Что сделало? Торкнуло? О чем она вообще?
– Эм… я не знаю.
– Давай еще по одной, – Сара вновь подзывает улыбающегося бармена, который кое-как успевает обслужить всех посетителей, перебегая туда-сюда, и заказывает еще пару рюмок.
Нет, не рюмок. Шотов. Оказывается, эти маленькие рюмки, в которые наливают водку в России, здесь называют шотами. Странно. Но это перестает иметь значение, когда мы выпиваем еще по одному шоту. И еще по одному. И еще.
И тут я понимаю, что имела в виду подруга, когда спрашивала, торкнуло ли меня. Все вокруг начинает плыть. Нет, не раздваиваться, как это любят показывать в фильмах, а слегка плыть. Словно я была напряжена, а потом резко расслабилась.
Мой первый выход в свет не идет ни в какое сравнение с этим днем. Теперь я не просто пришла на студенческую вечеринку, превратившись из скромницы в обольстительницу, не просто танцевала посреди танцпола с соседкой, замечая на себе любопытные взгляды. Пройдена еще одна точка невозврата. Еще один этап новой жизни.
И я не хочу его упустить…
Как же хорошо. Эта расслабленность, легкая эйфория в сочетании с быстрым ритмом музыки и движениями в такт просто не могут не приносить удовольствие. Я кайфую. Да, именно кайфую. Кажется, раньше не понимала значение этого слова, а сейчас прочувствовала все целиком и полностью на своей шкуре.
Не хочу ни о чем думать! Здравый смысл и скромная девочка, которая уже завтра выйдет на работу и будет улыбаться посетителям, ушли куда-то далеко. Потерялись.
А затем вовсе перестали существовать, когда на талию опустились теплые руки…
Вздрагиваю от неожиданности, но быстро прихожу в себя, когда чувствую родное тело позади. Это Джек. Мой Джек, которого я так ждала. Невольно улыбаюсь. Он узнал меня среди всей толпы. И я его узнала. По прикосновениям, по неровному дыханию, опускающемуся на мои плечи. По губам, оставившим поцелуй на шее. По голосу, который томно произнес:
– Моя сексуальная бабочка.
Джек прижимает меня к своему телу, повторяя движения, которые я проделывала на танцполе. Двигаю бедрами, и он вместе со мной. Одновременно. Полностью расслабляюсь в его объятьях, не понимаю и не хочу понимать, что сейчас происходит между нами.
Не обращаю внимания на других студентов, которые отплясывают неподалеку от нас, не задумываюсь о развратности своих действий. Мне все равно. Непонятные коктейли, громкая музыка и руки любимого парня, которые спускаются все ниже к бедрам, очерчивая фигуру, просто не дают разуму включиться.
Его ладони пробираются под юбку. И я не сопротивляюсь. Плевать, что толпа народа и любой может нас увидеть. Я сосредоточена лишь на руках парня, которые беспрепятственно гладят внутреннюю сторону бедра, лаская кожу, и останавливаются прямо возле трусиков.
Меня будто ударяет током – настолько остро я ощущаю пальцы Джека. И я опять не противлюсь, ожидая, что же последует дальше. Даже наоборот, прижимаюсь к нему, чувствую своей попкой его…
Член!
Да, это член, и мне плевать, что будут обо мне думать, как посмотрит на меня мама! Плевать!
Пальцы парня без стыда играются со мной, обводят вокруг налившегося кровью клитора, спускаются ниже к наполнившемуся влагой естеству, двигаются туда-сюда, заставляя меня потеряться. Воздуха не хватает. Боже, какой кайф! Как же хочется еще! Еще! Прошу!
– Ты готова. Пойдем, – не позволив мне посмотреть в глаза, Джек тут же уводит нас подальше от шума, придерживая за талию. Куда мы идем? Не знаю. Но музыка больше не стучит по ушам, а людей оказывается гораздо меньше.
Все вокруг плывет. Даже на тусклый свет небольшого помещения я не могу реагировать. Взгляд больше не фокусируется на предметах, только на парне, который прислоняет меня к шаткой двери и тут же впивается в губы. Наши поцелуи влажные, горячие. Дерзкие. Никогда в жизни не целовалась так раскованно, кусая губы в кровь и прижимаясь к теплому телу.
Когда Джек больше не таится у меня за спиной, я пытаюсь рассмотреть его взгляд. Он в буквальном смысле горит пламенем. Эти светлые глаза наполнены каким-то странным огнем, который передается мне через поцелуй.
Никогда не видела его таким… безбашенным. Будто зверь с цепи сорвался. А костюм чудовища из знаменитой всеми детской сказки только дополняет образ.
– Как я давно мечтал об этом, – шепчет Джек, оторвавшись от губ, и тут же вбирает в рот мочку уха. Посасывает, вытягивает зубами. А у меня в этот момент земля из-под ног уходит.
Я зажата между тонкой дверью и сильным телом. Это чувство полета и расслабленности окутало меня в свои сети. Но что-то не дает покоя. Не могу полностью расслабиться, как недавно на танцполе. Какой-то отголосок внутри все ноет и ноет. Стараюсь прогнать его, но толку? Все равно пищит тонким пронзительным голоском:
Уходи отсюда! Немедленно! Это ничем хорошим не закончится! Оттолкни его! Дай пощечину! Беги, пока не поздно!
Прочь! Прочь из моей головы! Это моя жизнь, и мне решать, как поступить дальше! Мне не страшно, наоборот – очень хорошо! Меня трясет от поцелуев Джека, а он обещал продолжение вчерашнего сумасшествия. И я готова к нему.
Остатки эйфории, которые заполняли до этого мой разум, исчезают. Они испаряются в тот момент, когда реальность внезапно встает перед глазами. Когда Джек отрывается от моих губ и…
… стягивает штаны от костюма вниз. До самого пола.
Страх. Он поражает все вокруг, окутывает огромным коконом, из которого больше не выбраться. Он заставляет меня моментально протрезветь и посмотреть правде в глаза.
В глаза парню, который приподнимает меня над землей за попку. А я не сопротивляюсь…
Но я ждала не этого! Я не готова к сексу! Не надо!
«Надо было слушать раньше», – кричит мой внутренний голос, протестующе ударяя кулаками о невидимую стенку.
– Потерпи, будет немного больно.
Больно? Я не хочу, чтобы было больно. Может, в другой раз? Когда я буду готова?
Чувствую между ног что-то мягкое и гладкое. Легко скользящее по моим складкам. Смазка просто так не высохнет – Джек постарался раззадорить мое тело. Только сейчас от возбуждения не осталось ничего. Как и от шотов. Я полностью трезва.
Его близость душит. Причиняет боль. Хочу вырваться. Он слишком близко. Болезненно. До ломки костей. Его не остановили мои руки, которыми я пыталась оттолкнуть. Не остановили слова, которые я шептала, умоляя прекратить.
Нет, я не хочу этого!
Не сейчас!
Джек, пожалуйста, не надо!
Я не готова…
– А-а-а-м, – из горла вырывается крик, который Джек заглушает поцелуем. Жестким. Словно пытается заткнуть.
И мне впервые в жизни противно принимать этот поцелуй…
Нескончаемая боль в животе раздирает на маленькие кусочки. Движения слишком резкие. Неосторожные. Они причиняют сильную боль. Не только физическую, но и моральную.
– Блядь, какая же ты узкая! – хрипит парень на ухо.
Джек сминает мои губы, не обращая внимания на сопротивление. Толчки кажутся мучительно болезненными, будто лезвие ножа проходится по коже. По душе. Оно создает многочисленные кровоточащие раны. Их не остановить, не излечить. После них появится рубец. От него не избавиться с помощью пластики.
Душевные раны не заживают…
– Джек, пожалуйста, перестань. Мне больно, – мой голос практически не слышен.
– Тише, Софи, тише, – шепчет парень перевозбужденным голосом. – Сейчас все пройдет.
Блондин так старается меня успокоить, так искренне смотрит в мои глаза, гладит по лицу липкими пальцами. Джек не замечает, как с каждым резким толчком я разочаровываюсь в нем все больше и больше.
Как с каждым мгновением он отдаляется от меня, пока не становится окончательно чужим…
Прошло минут десять, если не больше, как Джек вышел из меня и излился семенем в унитаз. Только в этот момент я осознаю, что мы находимся в кабинке туалета. В грязной, потрепанной кабинке, где до нас, наверное, побывали другие сладкие парочки.
«Сделай так, чтобы это произошло не в потрепанном туалете дешевого клуба».
Я помнила тот день. Помнила предупреждения Сары, которые пропустила мимо ушей. Потому что была дико влюблена в самого красивого парня в университете. В единственного, кто ответил взаимностью на мои чувства.
Сейчас все воспоминания наших отношений померкли. Первая встреча, первое прикосновение, первый поцелуй, первое свидание.
Первая близость, которая началась вчера так сладко, а закончилась сегодня так горько…
Джек кидает пару фраз о том, что будет ждать возле бара, и оставляет меня одну. Я тут же закрываю дверь на щеколду и опускаюсь по стенке на пол. Обнимаю колени. Сжимаюсь в кокон. Лишь бы никто больше не беспокоил, лишь бы никто не спрашивал, в чем дело.
Слезы душат. Поначалу они лишь маленькими капельками стекают по щекам, по шее, но теперь их оказывается гораздо больше. Капли превращаются в реки, озера, моря, а я просто не могу остановить этот поток, идущий параллельно с мыслями.
Что же я наделала…
Теперь ничего не будет как прежде. Ни общение с Джеком, ни разговоры с мамой, ни занятия в университете, даже посиделки с Сарой. Они будут уже не такими яркими и веселыми. Не такими жизненными и эмоциональными. Я никогда не стану прежней.
Бабочка потеряла крылья. Их обрезали в тот момент, когда тело пронзила волна боли.