Мне не повезло родиться в бедной семье в трущобах Сереса. Ещё подростком я как проклятый работал на фабрике. Это давало гроши, но всё же мне удавалось принести в семью хоть какой-то доход. Сейчас всё хуже. На подсобные работы берут только несовершеннолетних, ведь им можно платить совсем немного. А мест на фабрике для взрослых нет. Среди моих знакомых и соседей каждый третий сидит без работы. Учиться чему-то? Но денег, чтобы заплатить за образование, у меня нет, и не предвидится, да и куда возьмут после первой ступени – бесплатной школы для детей бедняков, где обучают только читать, писать, да основам счёта.
Сегодня я вышел из дома в надежде найти хотя бы разовую подработку, чтобы купить еды. Запах свежего хлеба! Рядом булочная. Может быть, здесь мне наконец повезёт? Я решился подойти к прилавку.
За прилавком, на котором в лотках возвышались пирамиды румяных батонов и булок, стоял хозяин – упитанный человек с щегольски закрученными усиками, одетый в белоснежный халат поверх клетчатой рубашки.
– Добрый день. Вам не нужен помощник? – робко спросил я.
– Сами справляемся. Покупай хлеб, только что из печи.
– Денег совсем нет. Может, что-то разгрузить, принести, убрать? Я готов просто за еду подработать. У вас же наверняка остались вчерашние остатки, их никто уже не купит.
– Я благотворительностью не занимаюсь. Вон на свалке поищи, я вчера заплесневевшие булки выбросил. Если крысы не растащили, забирай!
Вот что это за человек, который готов выбросить хлеб, вместо того, чтобы помочь кому-нибудь, или хотя бы продавать вчерашний хлеб за полцены, чтобы он не испортился. У самого вон пуговицы рубашки вот-вот разойдутся на животе. Краем глаза я видел, что одна из булок выпала из лотка и лежит с края прилавка. От пекаря её загораживает гора хлеба на лотках. Можно было бы незаметно засунуть её в карман.
– Ну может быть, чёрствую горбушку вы для меня найдёте?
– Я сейчас позову жандармов! Пошёл вон отсюда, попрошайка!
Я развернулся и побрёл к выходу, старательно сохраняя грустный вид. На самом деле, булка уже лежала в моём кармане. Сегодня у меня есть завтрак. Сколько же в городе таких, как этот пекарь: у них есть всё для безбедной жизни, но ни за что не поделятся ни крошкой с нуждающимися! Так пусть делятся со мной, сами того не зная! Мне и раньше приходилось иногда брать потихоньку что-то съестное, когда совсем было туго с деньгами. И в детстве мы с приятелями иногда таскали сладости с уличных лотков (между прочим, я ни разу не попался!) Но, пожалуй, придётся переходить на что-то серьёзнее еды. Если не найду работу до завтра, нечем будет даже за комнату заплатить.
Не успел я отойти на пару шагов от входа, как услышал пронзительный вопль: «Держи вора!» Это было столь неожиданно, что я едва не растянулся прямо перед входом. Каким образом этот хрыч смог обнаружить пропажу? Как назло, недалеко от входа что-то внушали местному оборванцу два розовощеких молодцеватых жандарма. Оба, как по команде, обернулись, и, почему-то расплывшись в ухмылке, с улюлюканьем бросились в мою сторону. Я побежал. Этот район я знал неплохо и рассчитывал быстро от них оторваться. Миновав череду магазинов, амбар и прачечную, я выбежал к старой церкви Ока, огороженной низеньким колючим забором из кустарника. Перебросив свое тело через кусты, я, пробежав двор, выбежал на соседнюю улицу. Вроде оторвался. Прислонившись к покосившейся стене примыкающего к церкви барака, я перевел дух. И тут услышал лай. Не обычный лай дворовых собак, которых тут в последнее время развелось так много, что они уже представляли серьезную опасность для прохожих, а странный, щелкающий, механический лай, который трудно с чем-то спутать. Голос механического пса-охотника, сплава магии и технологии, последней разработки Магистрата, поставленного на службу Жандармерии. Теперь, точно нельзя медлить. Собрав все свои силы, я быстрее ветра понесся вдоль старых покосившихся домов окраины Сереса. Петляя, перелезая через заборы и перепрыгивая через канавы. Все было напрасно. Лай приближался. Адская тварь не просто преследовала меня, она еще и привлекала внимание окружающих и, в первую очередь, жандармов. Разбежавшись и подпрыгнув, я уцепился за край навеса над какой-то рухлядью у дома, стоявшего с краю улицы. Бежать, к сожалению, было некуда. Далее простирались пустыри. Но и жандармов, к счастью, не было видно. Собака сбавила ход и начала подходить, издавая клокочущее рычание. Страшная зверюга. Впервые вижу такую вблизи. Длинное черное тело с шестью неестественно выгнутыми железными ногами, приплюснутая голова с двумя яркими, похожими на два фонаря, желтыми глазами и широкой пастью, полной блестящих острых конусообразных зубов. Мастера механики постарались сделать максимально устрашающий вид, чтобы преступники теряли волю и впадали в ступор. Что ж, у них получилось. Но я сверху, а эта тварь снизу. Чем бы ее огреть, да желательно насмерть? Я оглянулся вокруг. Справа, из-под груды гниющих палок и каких-то тряпок выглядывала старая тяжелая деревянная бочка. То, что надо. Кое как выдрав бочку и чуть не рухнув вниз, я подтащил бочку к краю. Собака внимательно следила за моими действиями. Я тщательно прицелился и метнул бочку в неподвижно сидящего пса. Дальше произошло невероятное. С поражающей скоростью зверюга внезапно отпрыгнула, затем вскочила на покатившуюся бочку и прыгнула на навес. Я не успел отскочить, и навес вместе со мной и псом обрушился на дорогу. Чудом не сломав шею, я вскочил на ноги, и увидел своего преследователя по другую сторону образовавшейся кучи мусора. Раздумывать нет времени, нужно бежать. И снова изнуряющая гонка, петляя и перемахивая через канавы, но сейчас я бежал в обратную сторону. Надеюсь, жандармы не ожидают такой наглости. Задыхаясь и уже спотыкаясь на каждом шагу, я приметил старую телегу, приспособленную под сборник мусора. Быстро нырнул внутрь, присел и натянул на себя какую-то грязную ветошь. Задыхаясь от смрада, я почувствовал, что сижу на чем-то остром. Пощупал. Внизу оказалось битое стекло. Ладонь пронзила острая боль, и по руке быстро заструилось что-то теплое и липкое. Но что-то сделать с порезом сейчас всё равно невозможно, пришлось зажать ладонь и ждать. Прошло не менее часа. Уже стало смеркаться.
Выглянув наружу, я прислушался. Вроде тихо. Осторожно выкарабкавшись из телеги, чудом её не опрокинув при этом и поставив ногу на землю, я внезапно почувствовал взгляд. Медленно обернулся и увидел киберпса. Собака сидела, внимательно разглядывая меня сверкающими янтарными глазами и тихо механически рыча. Такие охотники никогда не оставляли добычу, и когда уже подоспевали жандармы – обезвреженный преступник редко когда был не искалечен.
Не успел я осознать происходящее, как ноги меня несли уже в сторону темных городских отстойников. В голове было пусто, вокруг мелькали какие-то строения, пустыри, редкие прохожие шарахались в стороны и кричали что-то вслед. Я задыхался, слыша скрип металлических лап все ближе и ближе. Скорее всего, это конец.
Ноги уже не слушались. Оступившись на разбитой дороге, я кубарем пролетел вдоль неё, скатился в канаву, приложился спиной о старое деревянное кресло, торчащее из стоялой воды изогнутыми ножками вверх, и только чудом не распорол себе бок. Задыхаясь и скрипя зубами от боли, сквозь красную пелену, я увидел сточную трубу. Быстро перебирая руками и ногами, заполз внутрь и потерял сознание. Когда очнулся, была уже глухая ночь. Меня окружала оглушающая тишина и непроглядная темень. Тело затекло и не слушалось. Все болело.
Я начал медленно выбираться. Сердце бухало в груди так громко, что казалось, на этот оглушающий шум сбежится вся округа. Где же пес? Я, пригибаясь, осторожно выглянул из канавы и окаменел. На лбу выступил ледяной пот. На меня в упор смотрели потухшие глазницы кибер-пса.
Невероятно! Адская собака израсходовала весь заряд магии в попытках меня загнать. Я быстро выбрался, пнул железяку, и еле сдержав стон из-за ушибленной ноги хромая, оставляя на сухой дороге мокрые зловонные следы, побрел домой. Кое-как отмыв грязь дождевой водой из бадьи, стоящей у стока с крыши возле своего барака, я буквально вполз в комнату и без сил рухнул на кровать.
На следующий день до самого вечера я слонялся по городу в попытках наняться хоть куда-нибудь. Но ни грузчики, ни разнорабочие никому не были нужны, а на большее я рассчитывать не могу. Единственным результатом моих похождений стал кусок холодной ветчины, который удалось стянуть в одной из лавок. Ужас, пережитый вчерашней ночью, долго сдерживал желание раздобыть съестное на мясном прилавке, сковывая члены холодным страхом, но сосущий голод всё же пересилил. Дрожащими руками я схватил сверток, уронил, поднял, снова уронил. Руки не слушались. Втянув голову в плечи, медленно оглянулся, хозяин лавки все так же беспечно болтал с девушкой весьма откровенной наружности, жеманно отводящей взгляд и непрерывно крутящей своей объемной многослойной юбкой: туда-сюда, туда-сюда. Видимо, в моей жизни сегодня светлая полоса, и слепая удача на моей стороне. С такими руками далеко не уйдешь. Или подземелье или сразу виселица. Да уж. Веселенькая перспектива. Вор-неудачник – сложил голову за кусок ветчины.
Я вернулся к себе домой. Не знаю, можно ли называть домом комнату в бараке, но другого у меня нет. Лёжа на кровати, сколоченной из досок, которые я притащил в своё время со стройки, где подрабатывал разнорабочим, я раздумывал о том, что буду делать завтра. Видимо, придётся всё же промышлять воровством. Не то, чтобы меня останавливала совесть – если бы я её слушал, давно бы сдох уже где-нибудь под мостом. Больше меня беспокоило то, что если меня поймают, то придётся провести в тюрьме долгое время. Это те, кто ворует по-крупному, гуляют на свободе, потому что у них есть деньги, чтобы откупиться от жандармов. А меня упекут по полной, надо же показать, что они работают на благо государства, не жалея сил.
Видимо, незаметно для себя я задремал, потому что, когда я открыл глаза, было уже светло. Разбудили меня крики из соседней комнатушки, которую снимал старый Крис. Это был старик без кисти правой руки, которую он потерял во время несчастного случая на фабрике. Тех грошей, что ему выплатили в качестве компенсации владельцы фабрики, не хватило на нормальную механическую конечность. А по социальной программе ему поставили протез, которым можно было взять предмет, но тонкую работу уже не выполнить. Работу наладчика он потерял, новую не нашёл, стал сильно прикладываться к выпивке и в последнее время совсем опустился. Прислушавшись к крикам, я узнал голос хозяина, который требовал деньги за прошлые два месяца, и вопли Криса, на все лады костерящего и хозяина, и его барак, и заодно всё государство. Хозяин ещё месяц назад грозился выселить Криса за неуплату, и похоже, что так и будет. А если я не раздобуду денег, то и мне будет нечем платить за комнату. Да и кое-что из одежды давно пора прикупить.
Вчера некоторые из владельцев лавок и продавцов при виде меня даже разговаривать не хотели. Прямым текстом посылали подальше и называли нищим. Я бы тоже на их месте не доверял типу в зашитой непонятно как рубашке (как умею, так и зашил) и потёртых, видавших виды штанах. А чтобы выглядеть прилично, нужны деньги. Замкнутый круг. Пора вставать, попытаю счастья на городском рынке. Я снял с гвоздя, вбитого в стену, свою куртку и осмотрел её со всех сторон. Выглядит более-менее нормально, по крайней мере, в переделке с механической ищейкой она не участвовала. Уж точно лучше, чем моя рубашка, к тому же в таких куртках ходят многие работяги в нашем районе, и я не буду сильно выделяться. Ладонь всё ещё болит, но порез немного затянулся и рука работает лучше. Ладно, пора идти.
Бродя между рядами на рынке, я приглядывался к покупателям. Некоторые из них весьма беспечны. Вон у той богато одетой дамы не закрыта сумочка, а у господина в дорогом пальто торчит из кармана краешек бумажника. Попытаю счастья. Перед прилавком с вывеской «Распродажа» собралась целая толпа. Я подошёл и стал протискиваться внутрь толпы, делая вид, что интересуюсь, что же там по дешёвке продаётся. Вытащить кошелёк у одного из зевак оказалось нетрудно, здесь такая толкучка, что никто ничего не заметил. Теперь нужно уходить, пока хозяин не заметил пропажу. Пробравшись через толпу обратно, я спокойным шагом (если честно, хотелось побежать, но я же понимаю, что это привлечёт внимание) отправился к себе.
Вот и мой барак. В своё время один предприимчивый человек выкупил участок земли в нашем районе и построил два узких и длинных одноэтажных здания. Бараки больше напоминали сарай, чем жилой дом, зато обошлись дёшево. Разгородив каждый из них на восемь комнатушек, которые выходили в общий коридор, он стал сдавать это жильё буквально за бесценок, и не прогадал. Все, у кого не было денег на нормальное жилище, приходили именно сюда. Я живу здесь уже больше двух лет, с тех пор, как стало стыдно сидеть на шее у родителей.
Войдя в узкий коридор, похожий на кишку ещё и тем, что там было темно, ведь окон со стороны коридора не было, я привычно прошёл четырнадцать шагов до своей двери и на ощупь вставил ключ в замочную скважину. Не знаю, зачем я запираю дверь, наверное, по привычке: брать у меня нечего. В комнате, кроме моей самодельной кровати, из мебели были только два ящика, поставленные на бок, которые заменяли мне и шкаф, и стол. Закрывшись на крючок изнутри, я сел на кровать и стал рассматривать свой улов. Денег в бумажнике не слишком много, зато они разного достоинства. Есть и горсть монет, и мелкие купюры. Если я в своей одежде приду в магазин с большими деньгами, продавец, пожалуй, позовёт патрульного жандарма. Схожу-ка я на барахолку, там можно найти недорого вполне приличного вида вещи, немного поношенные, но это даже лучше: не буду привлекать внимание.
Костюм и обувь обошлись недорого. Я стал выглядеть не как оборванец из трущоб, а как небогатый ремесленник или рабочий. Было бы неплохо ещё и улучшить немного свои способности. Уж больно опасную «профессию» я себе выбрал. В госпиталь с теми деньгами, что у меня остались, лучше не соваться. Слышал я, что в пригороде есть одна прачечная, в которой оказывают вовсе не услуги по стирке. Её содержит старая ведьма без лицензии. Магистрат или не знает, что она практикует, или не обращает на это внимание, ведь она не слишком сильна. Может подлечить, сделать амулет или усилить какую-то способность. Схожу к ней, может быть, она мне чем-нибудь и поможет.
Я вышел в тёмный коридор и столкнулся нос к носу с хозяином, выходящим из комнаты Криса.
– Всё, твой сосед здесь больше не живёт. Мне надоело ждать, я вызвал сегодня утром жандармов и выселил этого забулдыгу. А ты сам-то платить собираешься? Срок был вчера!
– Сейчас заплачу, вчера я работал, вернулся поздно.
– Да неужели! Ладно, мне всё равно, где ты взял денег. Давай сюда!
Я вернулся в комнату, закрыл дверь перед носом хозяина, чтобы он не совал свой длинный нос в мой карман, отсчитал нужное количество монет и вышел обратно.
– Вот, держи.
– Ну нет, пойдём на улицу. Откуда я знаю, что ты тут в темноте не подсовываешь мне фальшивку.
Мы вышли во двор, и я отдал деньги, которые хозяин очень внимательно осмотрел, только что не обнюхал. Усмехнувшись, я отправился искать прачечную. Правда, денег осталось ещё меньше.
Адрес я знал очень приблизительно. Зато в одной компании, где я и услышал об этой ведьме, мне подробно описали вывеску: круглый деревянный щит без надписей, с нарисованными кружевными панталонами, висящими на верёвке. Рассказчик очень веселился, когда говорил об этом. Изрядно поблуждав по пригороду, я, наконец, нашёл нужную дверь.
Мне открыла высокая худощавая старуха, одетая весьма живописно, но очень опрятно. Окинув меня цепким взглядом, она ироничным тоном произнесла:
– И зачем же ты пожаловал? Неужели постирать чего нужно?
– Мне бы амулет какой… Нужно… – если честно, я немного растерялся.
– Мало ли, чего тебе нужно. Ну ладно, я вижу, что ты не подослан властями. Проходи.
Я следом за старухой прошёл в помещение, которое вроде бы было похоже на кухню. По крайней мере, здесь был очаг, кухонная посуда, развешанная на крючках вдоль стены и большой стол. Но большинство предметов, которые я увидел, были мне незнакомы. В шкафу со стеклянными дверцами сверкали какие-то металлические инструменты и прозрачные флаконы с разноцветным содержимым, на полке у окна лежали кулоны с кожаными шнурками и стояли механизмы, назначение которых я не понимал. И ещё меня поразила невероятная чистота: нигде не было ни единой пылинки. Я с опаской сел на скамейку, на которую показала старуха.
– Так какой тебе амулет нужно? – насмешливо спросила она.
– Мне бы что-нибудь, чтобы меня какое-то время не замечали, не обращали внимания. И видеть бы в темноте, а ещё лучше сквозь преграду.
– Много слишком хочешь. Сквозь преграду видеть – на это у меня сил нет. Ночное видение сделать могу, но это дорого для тебя. А чтобы не замечали – могу зарядить амулет невидимости. Твоих денег как раз хватит. Активируешь его, и целых три минуты тебя ни человек не увидит, ни техника. Но маг или магические приборы тебя всё равно засекут.
Откуда она знает, на что у меня хватит денег? И впрямь, ведьма.
– Согласен. Покажи, как им пользоваться.
Старуха сняла с полки один из кулонов. Это был медный тусклый диск с выгравированным геометрическим узором, напоминающим вписанные друг в друга круги и ромбы. Подойдя к окну, ведьма подняла диск вверх левой рукой, ладонь правой поместила так, чтобы на неё попадали лучи солнца, и забормотала какие-то слова. От её ладони отразился луч, окрашенный в серебристый цвет. Старуха подставила диск под этот луч, и гравировка окрасилась серебряным.
– Готово. Носи его под одеждой. Чтобы активировать, поверни рисунком к телу. Станешь невидимым на три минуты. Только не забудь, что тебя может разоблачить магия.
Отдав ведьме последние деньги вместе с бумажником, я отправился домой. Подходя к своему бараку, я увидел, как дверь открылась, и во двор вышел Фред. Он всего на несколько лет старше меня, но ему уже приходится содержать семью. Правда, его жена подрабатывает, моя посуду в какой-то забегаловке, но на их шее уже двое детей. Сам Фред зарабатывает неплохо по сравнению с большинством жителей наших бараков, и даже всегда оплачивает вовремя свою комнатушку в самом конце коридора – она самая просторная, а их всё же четверо. Я остановился. Надо проверить действие амулета! Фред уселся на бревно, заменяющее скамейку у стены барака, и закурил. Сейчас он сидит ко мне почти спиной, но подход к двери как раз у него на глазах. Если я смогу незаметно пройти мимо него, значит, амулет работает. Так, перевернуть диск внутрь узором. Сделав это, я почувствовал покалывание на коже, не сильное, немного напоминает то ощущение, когда восстанавливается кровообращение в руке или ноге, которая затекла во сне. Я стал считать про себя и быстрым шагом отправился к двери, которую Фред оставил открытой. Когда я приблизился к двери, сосед задумчиво смотрел куда-то вдаль. Не заметить меня он не мог, но никак не отреагировал на моё появление. Хотя он обычно немногословен, но обязательно бы поздоровался, на худой конец кивнул бы. Стараясь ступать бесшумно, я прошмыгнул в дверь, дошёл до своей комнаты, не прерывая счёта, благо в коридоре было светло из-за открытой двери, как можно тише отпер замок, вошёл и сел на кровать, оставив приоткрытым вход. Покалывание прекратилось. Я успел сосчитать до двухсот. Интересно, это ощущение говорит о работе амулета? Ведь примерно три минуты и прошло. Раздались шаги, и в проёме двери показалось лицо Фреда.
– Привет, Гай. А я думал, тебя дома нет. Вроде закрыто было.
Работает! Он и вправду не видел, как я прошёл!
– Да я решил поспать, всё равно делать нечего, вот и запер дверь, чтобы не мешали.
– Это правильно. Я тоже собираюсь вздремнуть. Пришёл со смены, а в ночь опять на работу. Пока жена в своей столовке, и спиногрызов с собой забрала – там кухарка их подкармливает – я хоть отдохну спокойно. Ну ладно, Гай, бывай.
Надо сказать, что моей матери двадцать лет назад взбрела в голову мысль назвать меня старинным именем Гайомарт. Я в детстве очень на это злился, но в ответ на своё возмущение получал подзатыльник от родительницы и суровое напоминание о том, что это родовое имя. Тоже мне, род. Ладно бы мы какие знатные люди были, а тут нищие работяги рассуждают о памяти предков. Хотя мать и не рассуждала. Она и сама не знала, откуда такое имечко взялось в нашей семье, но ей казалось, что это красиво. А я всем говорил, что меня зовут Гай, коротко и звучно.
Раз амулет работает, можно попытать счастья в торговых рядах. Хорошо бы удалось стащить что-то ценное.
Утром я оделся в свой новый костюм, пригладил волосы, посмотрелся в своё бледное отражение в оконном стекле и решил, что выгляжу вполне обычно для прохожего. Отправившись на улицу с торговыми лавочками, я старался идти с сосредоточенным выражением лица, как будто не слоняюсь без дела, а иду, например, на работу. Или за покупками, мало ли. По пути я присматривался к дверям магазинчиков. Вот ювелирный, совсем небольшой, с большими стеклянными дверями, сквозь которые видно всё, что происходит внутри. Надо попробовать, вдруг повезёт. Я остановился у стенда с объявлениями, который стоял как раз напротив магазина, через дорогу. Держа руку за лацканом куртки, я сделал вид, что читаю объявления, краем глаза следя за входом в ювелирный магазин. Так, туда зашла пожилая пара, надо смотреть в оба! Продавец отпер стеклянную витрину, и стал показывать разные изделия покупателям. Было видно, как они качают головами и видимо о чём-то спрашивают. Продавец отпер следующую витрину, пара подошла к нему и дама что-то начала говорить мужу, показывая на украшения. Какая удача: первую витрину не заперли! Как только покупатели и продавец склонились, разглядывая что-то на очередном изделии, я повернул диск, ощутил знакомое покалывание, в два прыжка перебежал дорогу, вскочил в магазин, схватил в горсть то, что лежало ближе к краю открытой витрины, выбежал на улицу и стремглав понёсся в первую попавшуюся подворотню. Когда покалывание прекратилось, я уже выскочил на соседнюю улицу, принял спокойный вид и уверенной походкой отправился в сторону дома. Надеюсь, прохожие не слышат, как бьётся моё сердце. Получилось!
Заперев комнату изнутри и задёрнув окно давно потерявшей цвет занавеской, я достал из кармана свой улов. Два кольца, перстень с зелёным камнем, цепочка и изящный плетёный браслет с несколькими прозрачными камушками. Интересно, сколько я смогу за них выручить? Я вспомнил вывеску «Ломбард» на одной из улиц в соседнем квартале. Часто там проходил, но ни разу не заглядывал внутрь. Что мне было закладывать? Но теперь есть повод зайти внутрь. Я взял кольца и цепочку, они вроде бы попроще, остальное завернул в клочок газеты (между прочим, это была моя скатерть) и спрятал в щель под подоконником.
Надеюсь, в ломбарде мне заплатят хорошие деньги. Я открыл выкрашенную в красно-коричневый цвет дверь, над которой звякнул колокольчик и попал в маленький полутёмный закуток с окошком, за которым горел яркий свет. На звук колокольчика из окошка высунулся лысый немолодой человек с цепким взглядом маленьких тёмных глазок.
– Добрый день, молодой человек. Чем могу быть полезен? – спросил он очень любезным тоном.
– Подскажите, сколько я могу выручить за эти вещи? – я вытащил из кармана украшения и показал ростовщику.
– Я дико извиняюсь за свою любознательность, но хотелось бы уточнить, а откуда у вас эти предметы? Ещё раз прошу прощения, но не хотелось бы иметь проблемы с законом.
Что же придумать? Размышлять долго было некогда, и я брякнул первое, что пришло в голову:
– Это оставила в наследство моя тётушка. Женские украшения мне не нужны, а деньги пригодились бы.
– Это прекрасно, получить наследство! Даже если это совсем новенькие колечки, как только что от ювелира. Видно, ваша тётушка их совсем не носила. Я готов приобрести эти изделия на переплавку по цене лома.
– Но это грабёж! Почему вы не хотите дать за них нормальную цену?
– Видите ли, тогда я буду вынужден потребовать предъявить завещание вашей тётушки. Это же вам нужно идти домой, потом снова сюда… Понимаете меня?
Вот хитрый старый лис! Придётся согласиться.
Я передал изделия ювелиру, он долго проделывал с ними какие-то манипуляции: чем-то капал, водил над ними амулетом, который звенел при этом, разглядывал через увеличительное стекло, но в конце концов убрал их в ящик стола, достал из другого ящика стопку купюр, отсчитал несколько и протянул мне через окошко.
– Будьте всегда здоровы, молодой человек и обращайтесь ко мне снова.
Конечно, я получил намного меньше, чем в реальности стоят украшения, но всё же сумма получилась хорошая. Да что там, я таких денег отродясь не видал! Можно было бы всё это прогулять, но в моей голове ещё перед визитом к ведьме засела мысль о ночном видении. Такая способность очень бы мне пригодилась. Можно сделать это в госпитале, пожалуй, так надёжнее.
Назавтра я сидел в кабинете врача в государственном госпитале. В частную лечебницу я не пошёл: дорого, да и разговаривать со мной никто не станет. На богача я пока не похож.
– Консультацию какого рода вы бы хотели?– спросил у меня врач.
– Мне нужно улучшить зрение. Я должен видеть при плохом освещении. – я решил узнать, что вообще могут предложить.
– У нас есть разные возможности для этого. Если вас интересует способность различать в темноте живые объекты, можно заменить один или оба глаза механическими с функцией инфракрасного зрения. А если нужно видеть и предметы, есть «ночное видение», это немного дороже, так как к механике добавляется больше магического воздействия.
– Мне больше подходит «ночное видение». Я трубы ремонтирую, а они часто в подвалах без освещения, – я заранее придумал причину, чтобы отвести подозрения. Но похоже, никого не интересует, зачем мне это нужно.
– Тогда можете подготовиться: вам придётся провести у нас сутки. Оплачивайте квитанцию у нас в кассе, собирайте вещи и приходите.
Я решил сделать один глаз. На это денег мне хватало. Я заплатил в кассу госпиталя нужную сумму, купил в магазине чистое бельё и вечером был уже в палате госпиталя. Меня осмотрел врач, не тот, с кем я разговаривал в кабинете, а очень молчаливый человек средних лет. Он нацепил мне какие-то кольца на оба больших пальца рук, сказал, что эти приборы проверят моё здоровье и утром будет операция. Было непривычно засыпать на белых простынях, но я, как ни странно, быстро уснул. Утром в палату вошёл врач в сопровождении штатного мага, который поводил руками у меня над головой и сказал, что не видит ничего, мешающего операции. Доктор кивнул головой, маг сделал движение пальцами перед моим лицом и я провалился в темноту. Открыв глаза, я обнаружил себя на той же кровати. Рядом на стуле сидела пожилая женщина в форме медицинской сестры.
– Операция прошла хорошо, сейчас мы проверим, как работает ваш глаз, – сказала она, улыбаясь.
Уже? Я ничего не чувствовал и видел всё как обычно. Сестра дала мне чистое полотенце, велела закрыть им правый глаз и подошла к выключателю. Только сейчас я заметил, что окно закрыто плотными шторами. Женщина выключила свет. Я решительно ничего не видел.
– Сейчас вы смотрите своим родным глазом, – раздался в темноте её голос. – А теперь я включу свет, и вы закроете его полотенцем и будете смотреть искусственным.
Свет включился, и я машинально зажмурился. Переместив полотенце на левый глаз, я посмотрел своим новым на медсестру.
– Готовы? – спросила она. Я пока не ощущал разницы, но кивнул головой. Она выключила свет, и всё вокруг потеряло цвета и окрасилось в оттенки серого. Но при этом я всё отчётливо видел. Свет снова включился, мир снова стал цветным. Отлично!
– Я сообщу доктору, что всё в порядке, – сказала женщина, – до вечера придётся остаться здесь на случай каких-то непредвиденных осложнений, а вечером вы сможете уйти.
Мне не терпелось пойти и опробовать зрение в деле. Но я не слишком жалел, что пришлось остаться. Этот госпиталь был для меня как курорт: тепло, мягко, разговаривают как с человеком, а не бродячим псом. Скоро принесли вкусный обед, я хорошо отдохнул, и когда вечером врач вместе с магом осмотрели меня ещё раз, всё было в порядке.
Вернувшись домой, я стал строить планы на будущее. Для начала нужны ещё деньги, я всё оставил в госпитале, хоть и не жалею. Значит, завтра нужно ещё раз сходить в ломбард. Утром я достал из своего тайника под окном браслет и вскоре входил в знакомую дверь.
Ростовщик высунулся из своего окошка и сказал в своей манере: – рад снова вас видеть здоровым, юноша. Неужели в тётушкиной шкатулке что-то осталось?
– Вот этот браслет. Не хотелось продавать его, но приходится.
– О, это так просто не оценить. Схожу-ка я за своей лупой.
Он прикрыл окошко. Я ждал минут десять и уже начал сердиться, но в этот момент в ломбард зашли два человека и с двух сторон подошли ко мне. Один из них, худощавый седой старик, тихо сказал: – Не нервничай, дружок. Пойдём с нами, нужно кое-что обсудить.
У другого бока я почувствовал упирающийся мне в рёбра ствол оружия. Придётся сделать, как они говорят. Мы вышли на улицу и зашли в соседний дом. Старик открыл дверь и его спутник втолкнул меня в квартиру. Я огляделся: помещение нежилое, ни отделки, ни мебели. Единственным предметом обстановки был старый продавленный диван. Молодой крепкий мужчина прислонился к входной двери, крутя в руках пистолет, старик подошёл к окну и облокотился на подоконник. Честно говоря, я сильно струсил. Кто они и зачем привели меня сюда? Может, это хозяин ювелирного магазина, но как он узнал, что это я его обокрал?
Старик начал разговор.
– Так вот кто обнёс недавно ювелира на торговой улице! Интересно, как тебе удалось?
Голос у него тихий, но почему-то внушает невольное уважение. И это не из-за пистолета в руках у его напарника. Сдаётся мне, что не стоит пытаться ему соврать.
– Амулет невидимости использовал.
– Честный, это хорошо. Вот что, дружок. Все, кто занимается нашим ремеслом, должны быть с нами. Нет, пирожки у торговок таскать можно, но драгоценности и деньги – наша сфера контроля.
– А кто вы? – похоже, пока меня убивать не собираются.
– Дружочек, ты имеешь дело с воровской гильдией Сереса. И выбор у тебя такой: или ты отсюда вообще не выходишь, или выходишь членом гильдии.