Алекса сидела у окна и смотрела на бушующее темное море. Спустя почти сутки она по-прежнему не воспринимала себя как Алли. Но никакое другое имя не приходило ей на ум, и оно было лучше, чем Алекса. А может быть, дело в том, как хозяин этого дома произносил ее имя, подавляя ухмылку.
Она вздрогнула, несмотря на тепло в комнате, и пожалела, что ливень хлещет по окнам. Пока она не может даже выйти на балкон и подышать соленым морским воздухом.
Она видела только эту спальню и примыкающую к ней ванную комнату. Отчасти потому, что у нее не было сил уходить далеко. Отчасти потому, что ее никуда не приглашали.
Алли сглотнула, стараясь успокоиться. Все будет хорошо. Надо просто набраться терпения.
Комната была просторной и удобной, с панорамным видом на море. И все же ей было не по себе не только из-за отсутствия памяти. В глубине души Алли чувствовала, что ей здесь не место.
В этом доме все было роскошным, начиная с широкой мягкой кровати, красивых оригинальных произведений искусства и заканчивая массивной ванной и дорогим белым мрамором с нежным узором бледно-зеленого цвета. Она почти ничего не знала о себе, но ощущала: такое изобилие ей чуждо.
Дом был необычным. Несмотря на ущерб после шторма, сады на вершине утеса выглядели превосходно, а из окон открывался захватывающий вид. Она попыталась представить дом солнечным днем.
Алли знала, что Южная Италия славится голубым небом, потрясающими прибрежными городами и чистой водой. Откуда у нее такая информация, она не понимала. Так же, как не понимала, откуда знает, что солнце встает на востоке, а садится на западе или что в середине лета надо носить широкополую шляпу. При этом она не помнила ничего полезного: например, своего имени или откуда родом.
Он сказал, что она австралийка. Это была одна из немногих подробностей, о которых ей сообщил Анджело Риччи. Хотя она не доверяла всему, что он говорил.
Он нервировал ее задумчивым молчанием и осуждающим отношением к ней. Как будто она хотела, чтобы ее прибило к его драгоценному пляжу! Она видела в окно полоску светлого песка, который, как объяснила Розетта, был частным пляжем, где ее нашли без сознания. Экономка Розетта не радовалась тому, что Алли живет вместе с ними. Она была вежлива и приносила ей вкусную еду, но не улыбалась.
Алли нахмурилась, потому что думала, что итальянцы славятся своим гостеприимством. Или она выдавала желаемое за действительное?
Как она сюда попала? Почему одна? Наверняка кто-то где-то скучает по ней. Она попыталась представить, как ее разыскивают родственники и муж.
И едва не расплакалась. Однако ей нельзя отчаиваться.
Она с сомнением посмотрела на свои пальцы. Не было ни кольца, ни следа от кольца. Ее ногти были аккуратными и короткими. Она поднесла руку к голове. Головная боль стала терпимой и напоминала тихое гудение.
– Что ты делаешь? – послышался резкий и неожиданный вопрос.
Осторожно, не желая усугублять боль, Алли повернулась. Анджело Риччи стоял в дверях, упершись руками в бедра, словно перед злоумышленником.
Алли выдержала его взгляд:
– Смотрю в окно.
Он хмурился, словно поймал ее на краже фамильного серебра. Наверное, сейчас он обзовет ее лгуньей и воровкой.
– Тебе нельзя вставать с постели. – Он быстро прошелся по комнате.
Она вздернула подбородок, чтобы посмотреть на Анджело, когда он остановился напротив нее. Странно, она испытывала к нему не только неприязнь.
– Врач сказал, что мне нужен покой. Я отдыхаю весь день.
Он сдвинул черные брови, и она снова подумала о рассерженном боге, готовом метнуть молнию. Интересно, какой Анджело Риччи в гневе? Ее сердце забилось чаще, но от волнения, а не от страха.
– А если бы ты упала? Или снова ударилась головой?
Удивленная, Алли уставилась на его мрачное лицо, сомневаясь, что услышала беспокойство в его голосе. Наверняка он волнуется, что, если она снова себе навредит, все вокруг решат, что он плохо о ней заботится.
– Но я не упала. Я в полном порядке.
На самом деле ее шатало, и она не знала, сможет ли дойти до ванной комнаты и обратно, когда рядом никого нет.
Алли нахмурилась:
– Мне приснилось или ты пробыл со мной всю ночь?
У нее остались смутные воспоминания о суровом широкоплечем человеке в тени за включенной прикроватной лампой. О крепких руках, поддерживающих ее, когда она жадно пила воду из стакана.
Алли решила, что ей снился сон, но потом увидела темные круги под глазами Анджело и удивилась его неожиданной доброте.
Он пожал плечами:
– Кому-то нужно за тобой присматривать. Розетта заглядывает к тебе днем.
– Спасибо. Это очень любезно.
Он округлил глаза, словно от удивления. Неужели он считает, что у нее не хватит ума, чтобы отблагодарить его за помощь? Или он обычно не делал ничего, за что его могли поблагодарить?
Алли не нравился этот человек, потому что он был с ней резким и недружелюбным. Потому что знал о ней то, чего не знала она, и смотрел на нее свысока. Но что-то в ее душе оживало, когда он был рядом. И она чувствовала прилив энергии и любопытство. Как ни странно, несмотря ни на что, Алли ощущала себя в безопасности.
У нее не сохранились воспоминания о том, как он нес ее с пляжа. Доктор упомянул об этом, и, увидев крутой спуск к пляжу, она оценила физическую силу и настойчивость Анджело Риччи.
– О чем ты думаешь? – спросил он.
Алли поняла, что уставилась на лицо Анджело так, словно видит его впервые. Внезапно она рассмеялась. Анджело Риччи и милый доктор были единственными мужчинами, которых она видела. Не потому ли Анджело притягивает ее взгляд как магнит?
Женщина снова посмотрела на бушующее море. Она чувствовала себя совершенно потерянной, как крошечная весельная лодка на чудовищных волнах.
– Алекса…
– Алли! – Она фыркнула. – Пожалуйста, называй меня так.
– Алли, что с тобой?
Женщина сдавленно хохотнула:
– Что со мной? Я ничего не помню и не знаю, кто я и как здесь оказалась. Я ничего не знаю.
Запаниковав, Алли сомкнула губы и отвернулась, завороженная лучом света, пробившимся сквозь клубящиеся облака. Он осветил темную воду, придавая ей сходство с жидким металлом. Потом крошечная щель в облаке закрылась, и снова потемнело.
Смогут ли когда-нибудь облака смятения в ее мозгу рассеяться, чтобы она вспомнила прошлое? Алли посмотрела вниз и поняла, что сжимает руками длинные полы тонкой хлопчатобумажной рубашки.
Наверное, это рубашка Анджело. Внезапно она осознала, что под рубашкой на ней ничего нет.
– Доктор убежден, что к тебе вернется память. Надо просто ждать. – Анджело взял стул у окна и сел, загораживая Алли обзор.
– А если он ошибается? Вдруг память никогда не вернется?
Он развел руками, молчаливо говоря ей, что следует потерпеть.
– Мы перейдем этот мост, когда приблизимся к нему.
– Мы? – Женщина нахмурилась. – Нет, я одна.
Его темно-карие глаза казались непроницаемыми и полными знаний, о которых можно только догадываться. Она искала сочувствия, но получала от Анджело только подозрительность.
Женщина откинулась в кресле. Анджело не хотел ей сочувствовать. По какой-то причине он решил держать ее на расстоянии вытянутой руки от себя.
– Ты выздоровеешь.
– Я не хочу докучать тебе, – сказала она спокойным тоном, несмотря на водоворот отчаяния и страха в душе. – Я уже отняла у тебя достаточно времени. – Пауза. – Ты прав. Конечно, я выздоровею.
Анджело посмотрел ей в глаза и попытался убедить себя, что ей не нужна его помощь. Она может запросто симулировать выгодную ей амнезию. Он понимал, что с ней произошел несчастный случай, но она могла направляться сюда, следуя своему плану. Неужели она хотела спровоцировать у него сочувствие, чтобы он принял ее обратно?
Ну, это было бы нереально. Ничто на этой земле не заставит его снова сойтись с Алексой. Умом он понимал: она воспользовалась обстоятельствами, чтобы заставить его принять ее. Шторм сыграл ей на руку. Судя по всему, она искала Анджело.
Тем не менее, наблюдая тревогу в ее затуманенных глазах, хмурый взгляд и нервное покусывание уголков рта, Анджело испытывал сомнения. Он попытался вспомнить, как она делала это в прошлом, и потерпел неудачу. Сейчас у нее новая тактика. Она – отличная актриса, поэтому доверять ей нельзя.
Ему показалось, что ее лицо стало более округлым. В остальном она не изменилась.
Она отвернулась, стараясь застегнуть верхнюю пуговицу его рубашки. Вот и еще одна реакция, которая не оправдала ожиданий Анджело. Алекса, которую он знал, гордилась своим телом и любила его показывать. Она купалась в мужской лести, даже состоя в серьезных отношениях.
– Алекса… Алли. – Анджело заговорил мягко и нежно, словно не подозревая о ее мотивах. Он будет относиться к ней как к случайной гостье, которой она якобы и была. Он даст ей убежище, а потом отправит восвояси. – Здесь ты в безопасности. Доктор считает, что скоро твоя память восстановится. Когда это произойдет, я помогу тебе вернуться туда, где тебе следует быть. – Анджело проигнорировал жаркий трепет, когда она пошевелилась и сомкнула стройные ноги.
– Спасибо. Я уверена, для тебя это будет облегчением.
– И для тебя, – беспечно сказал он. – Я не представляю, на что это похоже, когда ничего не помнишь.
Она вздернула подбородок, и Анджело вздохнул с облегчением. Женщина вела себя как настоящая Алекса. Когда-то он считал этот жест милым, не подозревая, что она упрямится.
– Это крайне неприятно. – Женщина ссутулилась. – Ты знаешь мое имя. Ты можешь рассказать мне больше?
– Я понятия не имею, что ты здесь делала. Я не виделся с тобой очень давно и не ожидал увидеть снова.
Она запрокинула голову, размышляя над его словами:
– Но ты знаешь больше, да? Все, что ты скажешь, поможет мне.
Она обхватила себя руками и наклонилась к Анджело, словно цепляясь за все, что он мог ей сообщить. Она будто бы не заметила, как рубашка на ее груди натянулась, привлекая внимание к напряженным соскам.
Анджело медленно выдохнул и сказал себе, что он слишком проницателен, чтобы попасться на очевидную уловку. Пока он будет ей подыгрывать. Она ранена, и ей некуда идти на этом частном острове. Здесь нет ни отелей, ни пансионатов. Местные жители, родившиеся и выросшие здесь, или приезжие богачи ценили уединение.
– Ты австралийка, – произнес он, и она кивнула, смотря на него блестящими глазами. – Когда мы познакомились, ты жила в Европе и работала моделью. Ты не участвовала в показах самых престижных коллекций. Ты рекламировала спортивную одежду, купальники и нижнее белье.
Выражение ее лица изменилось, уголки глаз опустились. Возможно, ей не понравилось напоминание о том, что она не достигла тех высот, к которым стремилась.
– А моя семья? Где я жила в Австралии?
Анджело покачал головой:
– Не знаю. Ты ни разу не упомянула, откуда ты родом, и сказала, что у тебя нет близких родственников.
Позже Алекса говорила, что ее родители умерли и она была единственным ребенком. Сначала Анджело подозревал какую-то семейную трагедию, поэтому не донимал ее расспросами. В конце концов, он знал, как тяжела ранняя потеря отца.
– Я понимаю. Что-то еще? Где я жила?
– Ты снимала квартиру в Риме, но потом ушла оттуда. Ты поссорилась с соседом по квартире.
– Она тоже была моделью? Ты знаешь ее имя? Наверное, я смогу ее разыскать.
Анджело покачал головой. Ему не хотелось сочувствовать женщине, которая ворвалась в его жизнь, как разрушительница. Даже сейчас ему не терпелось встать и уйти. Он приложил все усилия, чтобы вести себя вежливо. Он обещал доктору, что позаботится о ней. Анджело сделает все возможное, чтобы вылечить ее физически. И тогда она уедет отсюда навсегда.
– Понятия не имею. Но твоим соседом по квартире была не женщина, а твой любовник.
Она округлила глаза и открыла рот, словно не представляла себя с мужчиной. Анджело усмехнулся.
– Мой любовник?
– Ты переехала оттуда, забрав все свои вещи.
– Понятно.
Она снова прикусила нижнюю губу, и Анджело почувствовал возбуждение. Знает ли она, что привлекает внимание к своему соблазнительному рту?
Вопреки желанию, Анджело уставился на ее грудь под рубашкой, испытывая слишком знакомое напряжение. Сексуальное напряжение, из-за которого он однажды потерял бдительность, и столкнулся с катастрофическими последствиями.
За прошедшие годы Алекса изменилась. Она набрала вес, ее женственные изгибы стали выразительнее, хотя она по-прежнему была стройной. Потрясенный своими размышлениями, он поднял глаза. Она не замечала его реакции, и он задумался. Когда-то Алекса отслеживала каждый нюанс на его лице, в теле и голосе. Она исследовала его и научилась предугадывать его желания.
Анджело выпрямился и быстро отметил другие изменения в Алексе. Она выглядела такой же молодой и свежей, как и пять лет назад. Но она иначе носит волосы – не зачесывает их гладко, а небрежно распускает по плечам. Ее волосы стали другого оттенка – темно-медового вместо светло-золотистого, и на ее лице были веснушки, которых он не помнил раньше.
Она пригладила рукой волосы, и он обратил внимание на ее короткие, не накрашенные ногти. Прежде она предпочитала длинные ногти, которые красила в зависимости от цвета каждого нового дорогого наряда.
Она пошевелилась, и вдруг Анджело обнаружил, что смотрит в ее широко раскрытые глаза чарующего сине-лилового оттенка. Его сердце забилось чаще. Алекса была потрясающей женщиной, несмотря на все ее недостатки.
– Откуда мы знаем друг друга, Анджело?
Он прислушался к тому, как она произнесла его имя. Алекса всегда гордилась тем, что говорит по-итальянски без акцента. Теперь она произнесла его имя немного по-другому, словно притворяясь, что не знает итальянского языка.
Его захлестнули глубокие эмоции: стыд, сожаление и отвращение к самому себе за то, что он позволил ей одурачить себя. Он пообещал умирающему отцу, что защитит мать и сестру, но подвел их и своего отца. Он нарушил их священное доверие, позволив этой женщине причинить им боль.
– Тебе нужно отдохнуть, – отрезал Анджело. – Мы продолжим позже, когда ты окрепнешь.
– Нет! – упрямствовала она. – Мы хорошо знали друг друга?
Он скрестил руки на груди и посмотрел ей в глаза:
– В каком-то смысле мы знали друг друга очень хорошо. – Он увидел, как она испуганно округлила глаза. – Ты была моей любовницей и женой.