Дэвид шагал по брюссельскому парку, не обращая внимания ни на ухоженные газоны, ни на пышные деревья, ни на статуи, мимо которых проходил. Он злился. Как Хелен посмела приехать забрать его домой, будто он какой-то непокорный школяр, бросивший учебу. Ему уже восемнадцать! Он мужчина!
Или почти мужчина.
Будь он всего на несколько лет старше, никто не помешал бы ему купить лицензию офицерского чина. Сначала ему указывал отец, теперь – Хелен. И все потому, что он – наследник. Неужели они не понимают, что нет никакой радости управлять имением или часами слушать нудные речи в палате лордов? Он хотел делать что-то по-настоящему важное! Как его одноклассник Уильям Леннокс. Уильяму разрешили пойти в армию. Он стал корнетом Королевской конной гвардии, а в Париже был даже прикомандирован к штабу Веллингтона. Ну не прекрасно ли?! Недавно Уильям стал адъютантом генерала Мейтленда, а ведь он ровесник Дэвида!
Конечно, Уильям – младший сын, и воспользовался тем, что его отец, герцог Ричмонд – близкий друг Веллингтона.
Герцог и герцогиня Ричмонд перевезли семью в Брюссель в начале года, и Дэвид написал другу, как только приехал сюда. Уильям пригласил его в гости. Уильям наверняка знает последние новости о герцоге Веллингтоне. По крайней мере, Дэвид окажется ближе к важным событиям, которые скоро произойдут. К битве между Наполеоном и Веллингтоном!
Дэвид шел по улицам Брюсселя. Казалось, военные повсюду. Одни – в алых мундирах, другие – в синих или черных. Как несправедливо, что он в гражданском, одет как джентльмен! Дойдя до нужного дома на улице Бланшиссери, Дэвид позвонил. Ему открыл дворецкий и сопроводил его в гостиную. Через несколько минут в комнату вошел Уильям Леннокс. На глазу у него была повязка.
– Боже правый, Уильям! – вскричал Дэвид. – Что с тобой случилось?!
Неужели его ранили в бою? Неужели он принимал участие в настоящем сражении? Насколько было известно Дэвиду, Уильям купил свою лицензию после заключения мира, но разве не славно получить ранение, сражаясь за родину?
Уильям подошел к нему.
– Несчастный случай – упал с лошади. По-моему, пустяк, а генерал Мейтленд из-за этого не пожелал видеть меня в своем штабе.
Какой ужас!
– Ты уже не его адъютант?
– Нет, и отец отказывается говорить насчет меня с Веллингтоном. Уверяет, его светлость с презрением отнесется к подобному вмешательству.
– Но ведь скоро состоится решающее сражение! И тогда ты, несомненно, понадобишься! Тогда нужен каждый!
Уильям нахмурился:
– Надеюсь, Бонапарт подождет, пока заживет мой глаз. Если мне не дадут исполнить свой долг, будет просто чудовищно! – Он хлопнул Дэвида по плечу: – Но как же я рад видеть тебя здесь, в Брюсселе! Какой приятный сюрприз!
Дэвид расплылся в улыбке:
– По-моему, сейчас каждый мечтает оказаться здесь! Я ни за что не очутился бы в любом другом месте. – Он умолчал, что за ним приехала сестра, решив рассказать о ней как-нибудь потом. – Мне тоже не терпится увидеть великую битву Наполеона и Веллингтона. Решил стать по крайней мере свидетелем.
– Значит, ты понимаешь мои чувства. Победить Наполеона! Такого случая больше в жизни не представится! – Уильям жестом велел Дэвиду садиться. – До чего же я рад, что ты здесь! Мне приходится возиться с сестрами и младшими братьями. Я думал, скоро сойду с ума. Ты – как раз тот спутник, который мне нужен! – Уильям вздохнул. – Приказать принести чаю?
Дэвид заговорщически улыбнулся:
– Знаешь, чего мне сейчас хочется? Давай уйдем отсюда. В здешних тавернах подают лучшее пиво и картофель фри. Здесь, в Брюсселе, мы наверняка сумеем развлечься.
Уильям рассмеялся:
– Теперь ясно, почему я так рад тебя видеть.
Хелен и Рис провели в комнате больного два мучительных часа; друг с другом они почти не разговаривали. В голове у Хелен теснились вопросы. Ей хотелось узнать, как Рис жил последние пять лет. Об одном она не собиралась спрашивать: понимает ли он, почему она разорвала их помолвку. Но она ничего не говорила, а он не спрашивал больше того, что уже узнал.
В дверь постучали. Наконец пришел врач.
– Я доктор Карлье. – Врач, как и большинство бельгийцев, говорил по-французски.
Рис представил:
– Это леди Хелен Бейнс. – Он указал на нее. – Пациента зовут мистер Уилсон, он – ее слуга. Я капитан Лэндон. Друг семьи.
Хелен сделала вид, что не заметила язвительных ноток в слове «друг», и склонилась к слуге:
– Уилсон, к вам пришел врач.
– Ах, не надо врача! – простонал старик. – Не стоит из-за меня беспокоиться.
– Глупости! Вам нужен врач. Вы больны. – И обратилась к врачу по-французски: – Ему стало плохо еще вчера, а сегодня утром, когда я заглянула к нему, он весь горел.
Карлье отстранил ее от кровати.
– Сядьте, месье, – обратился он к Уилсону по-французски.
К удивлению Хелен, Уилсон понял, что от него требуется, и с трудом сел. Она и не знала, что он понимает по-французски.
Врач дотронулся до лба Уилсона, потом приложил ухо к его груди и нахмурился.
– Хрипы в легких. – Врач взял со столика пустой стакан и поднес к губам Уилсона. – Покашляйте и сплюньте в стакан.
Уилсон повиновался.
Врач осмотрел мокроту и поставил стакан на столик. Затем обратился к Хелен:
– У вашего слуги воспаление легких. – Он достал из саквояжа лист бумаги и карандаш, что-то написал и протянул ей листок: – Сходите в аптеку. Лекарство собьет ему жар. Его нужно принимать три раза в день.
– Его нужно заставлять больше пить? Что вы посоветуете? – Она привыкла получать от своих врачей более подробные рекомендации. – Бульон?
Ей показалось, вопросы вызвали у врача раздражение.
– Ему следует пить столько, сколько вы сумеете его заставить. Бульон, пиво… Чай, если вам, англичанам, он больше по душе. И он не должен покидать номер. Нельзя, чтобы эта английская лихорадка распространялась по Брюсселю.
Хелен выпрямилась.
– Я вовсе не намерена позволять ему…
Доктор Карлье перебил ее, повысив голос:
– Прежде чем он выздоровеет, ему может стать хуже… Если, конечно, он выздоровеет. Но выходить из комнаты он может лишь через два дня после того, как жар спадет.
– Кто-то должен за ним присматривать, – вмешался Рис. – Можно ли нанять сиделку?
Хелен круто развернулась:
– Я сама присмотрю за ним!
– Нет, Хелен, – возразил Рис. – Тебе нельзя.
Врач устало вздохнул:
– Мне все равно, кто будет за ним присматривать. Если вам нужна сиделка, ее найдут служащие отеля. – Он закрыл саквояж. – Если через два дня ему не полегчает, вызовите меня снова. А пока я должен идти, – и в ожидании оплаты замер.
Прежде чем Хелен успела открыть ридикюль, Рис протянул врачу несколько монет.
– Достаточно? – спросил он.
Доктор кивнул и, убрав деньги, направился к двери. Он явно надеялся, что больше не придется иметь дело с англичанами и английской лихорадкой.
Хелен наконец достала деньги из ридикюля.
– Возьми, Рис.
Он протестующе поднял руку:
– Не обижай. Мне по карману заплатить за осмотр Уилсона.
Хелен вспыхнула. Уилсон – ее слуга, значит, она за него и отвечает… Конечно, переубедить Риса невозможно. Она вскинула голову:
– Я сама позабочусь об Уилсоне, никакой сиделки не надо. Я не оставлю его на попечение чужого человека в чужой стране.
Кроме того, ей показалось, бельгийцы не слишком благосклонно относились к англичанам, которые внезапно наводнили их город.
Рис нахмурился:
– Ты умеешь ухаживать за больными?
– Я ухаживала за матерью и отцом.
– Конечно, при поддержке многочисленных слуг, – язвительно заметил он.
Нет, она старалась держать слуг подальше. Ей помогали Уилсон и экономка. Сначала мать, затем отец заболели лихорадкой. Хелен без устали обтирала их мокрыми полотенцами и поила с ложки бульоном. Сама тоже заразилась, но осталась жива, они – нет. – Здесь тебе придется заботиться об Уилсоне в одиночку, – прищурился Рис. – Как ты позовешь на помощь, если она понадобится?
В прошлом Хелен понадеялась бы на его помощь…
– Я справлюсь, – сказала она.
Хелен боялась, что Уилсон заболел по ее вине. Не нужно было брать старика с собой в Бельгию! Неодобрение Риса лишь усугубляло чувство вины. В глубине души ей хотелось, чтобы он помог ей. Какая глупость! Она прекрасно справится и сама. Она привыкла в одиночку справляться с трудностями.
Хелен чувствовала себя одинокой с тех пор, как пять лет назад Рис уехал из родных мест. Неужели еще тяжелее будет смотреть, как он снова уходит от нее?
Голос Риса смягчился.
– Найми сиделку, Хелен. Ты не справишься одна.
Неужели Хелен не понимает, что может заразиться лихорадкой? Сейчас не время болеть, ведь им с Дэвидом нужно как можно скорее уехать из Брюсселя!
Похоже, его примирительный тон не оказал на нее никакого влияния. Она скрестила руки на груди:
– Уверяю тебя, я справлюсь сама.
Рис протянул руку:
– Дай рецепт! Я схожу в аптеку и закажу лекарство. А по пути попрошу портье прислать сиделку.
Рис умел командовать и, не колеблясь, навязывал ей свою волю. Состояние Уилсона его тревожило. Старый слуга был дорог Рису.
В детстве его отец и мать, поглощенные приходскими делами, мальчика предоставили самому себе. Если им с Хелен требовалась помощь, Уилсон всегда оказывался рядом. Рис часто приходил к слуге и помогал ему в его делах. Он был благодарен ему, что тот научил его заботиться о себе, о своей одежде и своих вещах. Когда полк находился на марше, Рису помогал денщик, но в другое время он экономил на личном слуге.
Хелен протянула рецепт и села рядом с Уилсоном. – Не ссорьтесь, дети! Я все расскажу вашим отцам, – пробормотал Уилсон в бреду.
Состояние Уилсона внушало тревогу. Сколько раз в детстве Риса и Хелен старый слуга произносил эти слова! Например, когда они спорили, кто дальше бросит камень. Или кто выше залезет на дерево. Или кто поймает более крупную рыбу… Уилсон никогда не жаловался родителям на их проделки.
Рис подошел к кровати.
– Мы не будем ссориться, уверяю вас. А теперь поспите.
Они с Хелен взбили подушки и поправили одеяла, стараясь устроить больного поудобнее. Хелен очутилась так близко, что Рис уловил ее знакомый аромат: лаванда и лимон. И сразу перенесся в юность, к поцелуям, которыми они украдкой обменивались.
Секунду она смотрела ему в глаза, потом отвела взгляд.
– Попроси прислать сиделку, – тихо сказала она. – Прежде чем что-то решать, я хотя бы взгляну на нее.
– Хорошо. – Рис сделал шаг назад, хотя ему очень хотелось прижать ее к себе. – И позабочусь, чтобы скорее прислали лекарство.
– Спасибо, – еле слышно произнесла Хелен.
Стоя на пороге, Рис какое-то время наблюдал, как она снова поправляет больному одеяло. Взяв себя в руки, он вышел и спустился в вестибюль. Лучше всего держаться от нее подальше. Передать лекарство и прислать сиделку могут служащие отеля.
Портье нигде не было видно. Рис решил сходить в аптеку сам. Спросил прохожего, где аптека. Его направили на соседнюю улицу. Рис толкнул дверь и вошел. Его окутали ароматы лекарственных трав и специй. На стеллажах от пола до потолка стояли бесчисленные банки, надписанные синими чернилами. Он узнал такие слова, как «ртуть», «василек» и «полынь». За длинным деревянным прилавком стоял человек в белом фартуке. Аптекарь, решил Рис.
– Bonjour, monsieur.
Аптекарь кивнул в ответ и вопросительно поднял брови.
Рис достал из кармана рецепт и протянул через прилавок:
– S’il vous plait.
Аптекарь прочел рецепт, снял с полки несколько банок, что-то растер в ступке, смешал с жидкостью, налил получившуюся микстуру во флакон темного стекла и заткнул его пробкой.
– Две ложки три раза в день, – по-французски объяснил аптекарь и протянул Рису лекарство.
– Merci, monsieur, – поблагодарил Рис, протягивая деньги.
Когда он вернулся в отель, в вестибюле дежурил тот портье, которого он посылал за врачом.
– Капитан, как мистер Уилсон? – спросил он. – Врач помог?
– Да, благодарю вас, – ответил Рис. – Мистеру Уилсону нельзя покидать номер до выздоровления. Боюсь, ему нужен уход. Вы знаете подходящую женщину, которую можно нанять сиделкой?
Портье задумался:
– Я кого-нибудь пришлю.
– Попросите ее подняться в номер к больному. С ним буду я или леди Хелен.
Почему он сказал, что будет там? Он ведь уже достаточно сделал, разве нет?
Рис пошел было прочь, забыв, что собирался передать лекарство через персонал отеля, но портье окликнул его:
– Капитан! Совсем забыл… Утром мистеру Уилсону принесли письмо. Вы не могли бы отнести его?
Письмо?!
– Конечно, – ответил он.
Интересно, кто пишет Уилсону? Скорее, кто-нибудь из Ярфорд-Хаус, но почему не послать его на имя Хелен или Дэвида?
Портье отдал Рису письмо. На нем было написано «Уилсон», но не было указано от кого.
Рис удивленно посмотрел на портье:
– Письмо принесли с почтой?
– Нет, – ответил портье. – Его доставил мальчик.
Кто же мог писать Уилсону? Почерк показался Рису женским.
Он кивнул в знак благодарности и стал подниматься по лестнице. Когда Хелен открыла ему дверь, то изумленно распахнула глаза.
– Вот лекарство. – Он протянул ей флакон и передал рекомендации аптекаря.
– Сейчас же дам ему. – Она вернулась к кровати Уилсона и ласково разбудила его. Осторожно налила жидкость в ложку и поднесла к его губам. – Лекарство, Уилсон. Оно вам поможет.
Слуга послушно открыл рот, и она влила ему микстуру.
– Еще ложку, – ласково велела она.
После того как она закупорила флакон, Рис достал из кармана письмо.
– Уилсону передали письмо.
– Письмо? – удивилась Хелен.
Он протянул ей сложенный листок.
– Узнаешь почерк?
Она посмотрела на конверт и помотала головой. – У него есть знакомые в Брюсселе?
– Нет, – ответила Хелен и неуверенно добавила:
– По крайней мере, мне о них ничего не известно. Они переглянулись; они снова общались без слов, как часто делали когда-то. Оба не знали, что предпринять. Рис склонил голову в сторону Уилсона, и Хелен кивнула.
Она снова разбудила Уилсона.
– Уилсон, вам письмо.
– Кажется, от кого-то из Брюсселя, – добавил Рис.
– Луиза? – Старик даже присел на кровати. Таким оживленным они его давно не видели.
Рис и Хелен снова переглянулись. Она показала Уилсону письмо.
– Вскройте, – попросил он. – Прочтите!
Хелен взломала печать и прочла вслух по-французски:
«Дражайший Самюэль!
Вообрази мою радость, когда я узнала, что ты в Брюсселе. Ты можешь навестить меня. Приходи, как только сможешь. Жду с огромным нетерпением.
Твоя Луиза».
Уилсон встал и пошатнулся.
– Я должен идти к ней… К Луизе.
– Нет! – воскликнула Хелен.
Рис и Хелен бросились к нему и вместе уложили старика в постель. Уилсон вначале сопротивлялся, но быстро устал и откинулся на подушку.
– Вам нельзя вставать, – укорила его Хелен. – Вы тяжело больны.
– Я должен пойти к Луизе, – слабо проговорил Уилсон. – Должен ее увидеть!
– Не сегодня! – мягко возразила Хелен. – Сегодня отдыхайте.
Уилсон заснул или впал в забытье.
Рис отошел от кровати и поманил к себе Хелен:
– Кто такая Луиза? Ты ее знаешь?
Она помотала головой:
– Он никогда не говорил, что у него есть знакомые в Брюсселе. Да и вообще за пределами Ярфорда… – Она оглянулась на слугу, который беспокойно заворочался. – Похоже, она для него очень важна.
– Вот именно. – Рис понял, что ему придется принять участие в происходящем.
Он будто попал в паутину, и чем активнее пытался высвободиться, тем плотнее оплетали его нити. Он может просто уйти. Дела Хелен, Уилсона и Дэвида его не касаются. Он должен заниматься своей ротой и готовить солдат к бою. Ожидание тяжело сказывалось не только на нем, но и на солдатах. Как-то развлекаясь, солдаты Риса то и дело попадали в неприятности, но даже разбор их проступков не занимал все его свободное время. И пока Рис вполне может себе позволить позаботиться об Уилсоне.
Просто нельзя позволять старым воспоминаниям отвлекать его – воспоминаниям о том, что когда-то объединяло их с Хелен.
Он спустился в вестибюль и снова обратился к портье.
– Я хочу всячески помочь мистеру Уилсону… – начал он.
Портье перебил его:
– Капитан, я уже подыскиваю сиделку.
– Весьма вам признателен. Но дело не в сиделке.
Вам известно, кто отправил письмо, которое принесли мистеру Уилсону?
Портье нахмурился:
– Мне не сказали, от кого оно.
– А мальчик, который его доставил? – не сдавался Рис.
– Его я тоже не знаю, капитан. Простите. – Портье поклонился и отошел.
Проклятие! Тайна не давала ему покоя. Кто такая Луиза? Почему она так важна, что ради нее тяжелобольной Уилсон попытался встать с кровати?