Кейсав бодро шагал по берегу небольшой речушки, иногда срывая и бросая в рот горсть ягод с попавшегося по дороге куста. Чародейский посох стучал по камням, вызывая у тащившейся позади Сейлы чуть ли не головную боль. Она давно не удивлялась постоянной бодрости учителя, привыкла, но как же это порой раздражало. Сейчас девушка жаждала одного – поскорее бы привал, можно будет приготовить вкусную похлебку, вытянуть уставшие, гудящие ноги и некоторое время ни о чем не думать. Долго отдыхать неугомонный Кейсав ей, конечно, не даст, снова заставит учиться, но хоть сколько-то.
К счастью, здесь были безлюдные места, и можно было без стеснения использовать и шатер акала, и спальные мешки, в которых так уютно и сладко спалось даже на острых камнях. А уж шатер вообще чудо – внутри имелось расширенное пространство, удобные лежанки и даже подобие стола, не говоря уже о очаге. Мало того, из описания, прилагавшегося к нему, стало ясно, что шатер еще и отапливается, из-за чего в нем можно жить даже в сильный мороз.
Путники двигались вдоль гор уже вторую декаду. Дорога давалась нелегко – порой лес подступал к самым скалам и приходилось пробираться сквозь чащу и буреломы, которых здесь хватало. Дорога к перевалу, если когда-то и существовала, давно заросла. Кейсав воспользовался советом старого следопыта из Гирхана и в первый же день оставил на пеньке немного сухарей и вяленого мяса, после чего поклонился и попросил Хозяина Леса принять подношение, поскольку они с ученицей не несут лесу зла. Чародей тут же ощутил, как не дававший ему покоя пристальный взгляд из чащи сделался доброжелательным. И с тех пор им с ученицей начали попадаться то роднички с кристально чистой, вкусной водой, то ягодные кусты, то грибные поляны, а порой и зайцы выскакивали прямо навстречу, пару штук удалось вообще голыми руками поймать. С тех пор поклон Хозяину Леса стал для Кейсава ежедневным ритуалом.
Сейла оглянулась и успела заметить скрывшийся за кустом рыженький хвостик. Она усмехнулась – эта любопытная лисичка следила за ними с Кейсавом не первый день. Иногда даже почти не скрывалась. Может, именно она подъедала оставляемые чародеями продукты. Но взгляды, которые четко ощущались из чащи, принадлежали не животному, а кому-то разумному, причем очень сильному. Возможно, тому самому легендарному Хозяину Леса, которого Сейла раньше считала выдумкой сказочников.
Девушка ушибла ногу об подвернувшийся толстый корень и зашипела сквозь зубы – ругаться в лесу учитель ей строго-настрого запретил, чисто на всякий случай. А то еще воспримет какой-нибудь сильный дух эту ругань на свой счет и возмутится. Лучше не рисковать, мало ли.
Солнце давно миновало зенит и начало склоняться к закату, когда Кейсав скомандовал привал. Незадолго перед тем на него буквально вылетел из кустов заяц, причем так удачно, что Кейсав одним движением ухватил косого за уши, после чего одним коротким плетением умертвил, бедняга даже не успел испугаться. Сейла облизнулась – можно будет приготовить отличное жаркое со свежей зайчатиной – и начала дергать по дороге душистые травки.
В отсутствие людей Кейсав не стыдился и чародействовал вовсю. Из чащи сами собой полетели сухие сучья и хворост – живых ветвей в этом лесу советовали не ломать, можно нарваться. Они сложились в пирамидку и тут же загорелись. Сейла тем временем, используя бытовые плетения акала, освежевала зайца, убрала из тушки требуху и кости, оставив только мякоть, после чего начистила клубней, которые учитель достал из пространственного кармана, перемешала их и мясо собранными травами и уложила в казанок, закрыв его крышкой. А когда угли дошли, поместила казанок в них, создав легкий ветерок, чтобы они не погасли слишком рано. А когда жаркое было готово, набрала его в преобразованную из коры мисочку – чародейство преобразования открывало столько возможностей! – и отнесла в сторонку. Поставила мисочку на пригорок, поклонилась на все четыре стороны и предложила подношение, пообещав не вредить лесу. Ощутила одобряющий взгляд из чащи, снова поклонилась и вернулась к костру, где вдвоем с Кейсавом отдала должное жаркому. Оно оказалось настолько вкусным, что казанок быстро опустел.
– Учитель, а что такое вариаторы? – спросила Сейла после того, как они напились воды из ручья. – Мне попалось упоминание о них, но я не поняла, что это такое. Вроде бы какие-то руны, но какие?..
– Ты подняла очень непростую тему, – почесал в затылке Кейсав. – Я и сам в ней плаваю. Нужно иметь очень хорошее пространственное воображение, чтобы работать с вариаторами хотя бы на минимальном уровне. Каждый из них включает в себя от рунного слова до цельного рунного конструкта, причем меняющегося согласно определенному алгоритму.
По отсутствующему виду ученицы стало ясно, что она ни даргала ни поняла. Чародей тяжело вздохнул – он не знал, как объяснить проще, но решил все же попытаться, после чего создал иллюзию, включающую в себя четыре стихиальных руны и четыре символа, обозначающие времена года. После чего пририсовал связь земли с зимой, установив на этой связи знак вопроса.
– Видишь? – спросил он у Сейлы. – Камень или земля обычно связывают с зимой, так уж сложилось.
– Вижу, – кивнула она, краем глаза опять заметив высунувшуюся из-за кусту любопытную лисичку. – Но что это значит?..
– Я показываю тебе устройство простейшего вариатора – объяснил чародей. – На самом деле, конечно, никто не станет связывать контур с единичной руной, обычно на их месте законченные рунные конструкты, которые срабатывают, когда исполняется определенное условие. Например, настала зима, после чего активируется руна земли. Зима сменилась весной – активируется вода. Лето – воздух. А осень – огонь.
– А как вариатор определяет, что условие исполнилось? Ну, там зима настала или лето?..
– Для этого существует аналитический блок, завязанный на плетение или рунный конструкт. Он через какой-то промежуток времени проверяет внешние условия и при их изменении активирует определенные руны или конструкты, завязанные на эти условия. Поняла?
– Кое-что… – поежилась Сейла. – Очень сложно, голова трещит. И что, вот такая сложная штука, как вариатор – это как отдельная руна?
– Да, – подтвердил улыбающийся Кейсав. – Говорил же, сложная тема, тебе пока рановато в нее лезть, рунистику сначала изучи как следует. Я и сам слабо в вариаторах разбираюсь, заучил напамять пару сотен самых распространенных, научился их компонировать, и на этом пока все. Создавать собственные вариаторы, а тем более вариативные конструкты, я не в состоянии. Однажды попробовал, так едва без ног не остался, Фаэр спас, а потом долго ругал дурака, ничего не понявшего, но полезшего, куда не просят. Стыдно было…
Девушка представила себя на месте учителя и поняла, что тоже бы со стыда сгорела. Она и сама, осваивая новые плетения и связки, порой такое творила, что сейчас стыдно было вспоминать.
– А для чего нужны эти вариаторы? – чтобы отвлечься от неприятных мыслей, спросила она. – Разве нельзя сделать все проще, без таких наворотов?
– Вариаторы обычно используют для сложных артефактов, – пояснил молодой чародей. – Если использовать обычные руны, то размер этих артефактов будет в десять, а то и в двадцать раз больше. Например, если бы ключ, который ты нашла в Тайгарских горах, был сделан при помощи обычных рунных конструктов и внедренных связок, то его высота превышала бы твой рост вдвое, а то и втрое. А так он помещается в ладони. А самое важное – посох чародея без вариаторов не создать. Мой, – он показал свой просто выглядящий, разве что украшенный нехитрой резьбой посох, ненадолго достав его из пространственного кармана, – мне помог создать учитель, не уверен, что я сам справился бы с работой такой сложности. Вот, смотри на развертку.
И Кейсав создал иллюзорную развертку основных блоков управления посохом, причем каждый из этих блоков тоже состоял из сложнейших вариаторных конструктов. А составляющими каждого конструкта являлись вариаторы такой сложности, что каждый и сам тянул на конструкт, если не на блок. Сейла смотрела на все это бараньими глазами, приоткрыв рот и ничего не понимая. Да как можно хоть что-то разобрать в этом многомерном переплетении, включающем в себя десятки тысяч плетений, связок, блоков и конструктов?!
– А посох, между прочим, считается далеко не самым сложным артефактом, любой, желающий получить звание чародея, должен создать себе свой, это экзамен, который тебе тоже когда-нибудь предстоит сдать, – улыбнулся растерянному виду ученицы молодой чародей. – Ничего, со временем разберешься, не боги горшки обжигают, тем более, что богов в Дэлоуэ отродясь не водилось, разве что Шиннана пытается себя богиней объявить, но из нее такая же богиня, как из меня сапожник.
Еще немного посидев, путники тщательно затушили водой костер, закопали объедки с мусором и отправились дальше, не обращая внимания на преследующую их лисичку, которая, впрочем, лисичкой не являлась, просто следила за заинтересовавшими ее людьми в лисьем облике. Дочь Хозяина Леса часто так делала. Скучно же! Многие охотники или следопыты, оказавшись в чаще, неожиданно слышали доносящийся то с одной, то с другой стороны веселый девичий смех. Они растерянно искали заблудившуюся девушку, но не находили никого, кроме лисички, да и та быстро исчезала в кустах прежде, чем ее успевали подстрелить.
Найгу вообще очень интересовали люди, в отличие от отца, Нагая, которого опасливо и уважительно называли Хозяином Леса. Никто не знал, сколько ему веков или тысячелетий, но, по мнению местных старожилов, Хозяин всегда был и всегда будет. Если люди исполняли его правила, он относился к ним безразлично, а вот нарушителей карал, и порой очень жестоко. Особенно за непотушенный костер или несвоевременную охоту. Поэтому лесовики четко знали, что во время, когда самки выкармливают детенышей, в лес соваться не стоит. А уж если кто-то по недосмотру убивал беременную самку, то такому проще было самому повеситься – за ним приходили волки Хозяина и пожирали живьем. После нескольких попыток защитить провинившихся односельчан и получив за это наказание для всей деревни, местные жители стали вести себя намного осторожнее, и уже много десятилетий не нарушали правил Нагая.
Кем он был? Никто, кроме него самого не знал, только дочь подозревала, что отец – аватар Ранита, принципа Сознания, кое-какие признаки указывали на это. Однако на вопросы он не отвечал, только улыбался, так что доказательств не было. К людям Найга относилась намного лучше отца, могла вывести к опушке заблудившихся детей, а то и навести на грибную или ягодную полянку деревенских девушек, а на охотников выгнать больного или раненого зверя, который все равно не жилец.
К тому же Найга знала, что придет время, она влюбится, выйдет замуж и уйдет к людям. А к порогу дома Нагая какое-то животное принесет нового детеныша-оборотня, обязательно самочку, которая и станет его новой дочерью, получив то же самое имя. И в следующий раз это вполне может оказаться не лисичка, а, например, олениха, волчица или барсучиха. Поэтому за молодыми мужчинами, оказавшимися в лесу, девушка наблюдала внимательнее, чем за всеми прочими, ведь одному из них предстояло стать ее мужем. И вот сейчас она встретила чужака, который упорно шел к перевалу, но никак не могла понять, кто он и чего хочет. Не охотник, не грибник, не лесоруб. Кто-то непонятный, но от того еще более интересный. Вот только девица рядом, смотрящая на своего спутника голодным взглядом, настораживала. Однако вежество соблюдали оба, потому их и не трогали, а наоборот, помогали. Хотя что делать людям на непроходимом уже много столетий Ледяном перевале, Найга не понимала, потому и следовала за чужаками в лисьем обличье.
Если честно, странный парень с посохом настолько ей понравился, что девушка даже подумывала выйти к нему из чащи и пообщаться, но пока сомневалась. Ведь он вроде бы чародей, а отец говорил что-то о том, что ей нельзя связываться с чародеями. Но почему, не сказал. Надо бы выяснить, но Нагай опять куда-то исчез, кажется, решил наведаться в Древний лес, и когда вернется – неизвестно. Может завтра, а может – через месяц. Так что пройдется она пока за двумя путниками до перевала, куда они так настойчиво прорываются.
В очередной раз оглянувшись, Сейла снова заметила лисичку и покачала головой – странно она себя ведет, непохоже такое на животных. Оборотень, что ли? Все может быть, среди оборотней, по слухам, кого только ни было – и волки, и лисицы, и олени, и кабаны, и большие коты, и медведи. Плюс еще многие, превращающиеся в странных зверей, которых в местных лесах не водились.
Дорога стелилась под ноги, путники нашли звериную тропу, идущую вдоль речушки, иногда она примыкала к самым сказам, тогда приходилось продираться сквозь заросли, поскольку попадались места, через которые человек пройти не мог. Оланорские горы оказались неприступными, со всех сторон их окружали отвесные скалы, порой даже с отрицательным наклоном, взобраться на них было совершенно невозможно. Потому через них и шли в древности только через Ледяной перевал или обходили с севера или юга. Но за горами лежала Великая пустныня, в которой не было ничего живого, там не имелось ни капли воды. В нее мало кто рисковал соваться, а кто рисковал, не возвращался. За последние лет триста всего два человека выжили там, но рассказывать им оказалось нечего, так как они не видели ничего, кроме бесконечных песчаных барханов. По слухам, пустыня тянулась до самого восточного побережья материка. Так ли это никто не знал, поскольку если кто-то до этого побережья и добрался, то не вернулся, чтобы рассказать об этом.
Солнце спускалось все ниже, и Кейсав начал подыскивать место для ночлега. Обнаружив в скале подобие неглубокой пещеры, а скорее, просто выемку, он понял, что ничего удобнее не найдет. Ужин приготовили быстро из купленных еще в Илмаре сушеных продуктов. Молодой чародей уже начал путаться, что у него есть в пространственном кармане, а чего нет, слишком много всего там накопилось. Шатер ставить не стали, обошлись спальными мешками, в них было мягко и удобно.
Отлично выспавшись и позавтракав, путники двинулись дальше. Сейла снова заметила лисичку и покачала головой. Попыталась обратить на животное внимание Кейсава, но тот просто отмахнулся, повторяя разбор анализирующих связок, позволяющих найти дорогу где угодно.
День шел за днем, чародеи все дальше уходили вдоль скал на юго-восток, пока, наконец, те не начали становиться пологими. А это означало только одно – перевал уже близко. И действительно, еще через два дня Кейсав с Сейлой вышли на старую, густо заросшую кустарником дорогу. Идти по ней было трудно, порой приходилось использовать воздушные плети, чтобы прорубить себе дорогу. Обычные люди здесь бы просто не прошли, не выжигая путь огнем, а за такое их наказал бы Хозяин Леса, огня в своем лесу он не терпел, позволял жечь костры, но с условием, что их зальют.
Идти стало невероятно трудно, за день путники едва проходили три-четыре мили, слишком густым оказался кустарник. Но их мучения, в конце концов, закончились, и дорога освободилась от растительности, став полностью каменной и до сих пор ровной – хорошо строили древние чародеи. К вечеру Кесав с Сейлой поднялись уже настолько высоко, что лес внизу казался зеленым ковром.
Найга проводила людей взглядом, прячась за последними кустами, в горы она идти не собиралась – отец строго-настрого запретил. Там и оборотень легко погибнет, невзирая на все свои способности. Жаль, если так понравившийся ей парень пропадет ни за горсть ягод. Но что уж тут поделаешь, сам в горы пошел. Девушка попросила живущих неподалеку птиц предупредить ее, если люди вернутся с перевала, и скрылась в лесу. Проголодалась, пора поймать какого-нибудь зайца, они сейчас жирные и вкусные.
Ночевали путники опять же в спальных мешках, их пока хватало. Вот когда поднимутся выше, где круглый год стоит страшный мороз, без шатра уже не обойтись, благо он с чародейским обогревом.
Утром, быстро позавтракав, отправились дальше. Идти вверх оказалось очень трудно, поэтому приходилось часто отдыхать. Дорога была все такой же ровной и гладкой, через каждые несколько миль попадались удобные площадки для привалов, таких на караванном тракте через Тайгарские горы и в помине не было, ну да ничего удивительного – его прокладывали обычные люди, не чародеи, у них таких возможностей, как у Древних, не было. Говорили, что в Оланорских горах есть еще несколько городов акала, но как их найти? Да и нужно ли? Кейсав сильно в этом сомневался.
С каждым днем становилось все холоднее, и вскоре пришлось доставать комбинезоны и сапоги Древних, в них было тепло и уютно на самом сильном, пронизывающем насквозь ветру. Как хорошо, что Хранитель подарил их! Представив, что пришлось бы переносить горный мороз в обычных меховых комбинезонах из Олантана, Сейла поежилась.
Чем выше забирались путники, тем больше усиливался ветер, он словно пытался скинуть их в пропасть, нападал с разных сторон, завывал и швырял в лица пригоршни снега. Однако Кейсав настойчиво лез вверх, не обращая внимания на стоны Сейлы, которой все это смертельно надоело. Девушка не понимала, что можно искать в этой морозной пустыне. А внизу ведь лето! Теплынь! Сейчас она вспоминала путь по лесу, как что-то чудесное и приятное, совершенно забыв о своем прежнем отношении.
Примерно через декаду пути впереди показалась ледяная стена. Молодой чародей слышал, конечно, что перевал совершенно непроходим, но думал, что справится. Может, вообще проплавит себе проход плазменными шарами и огненной плетью. Поэтому Кейсав решительно двинулся дальше, отмахнувшись от привычного нытья Сейлы.
Когда они добрались наконец-то до стены, молодой чародей только присвистнул – ее высота достигала, наверное, двухсот локтей, если не больше. Это кому же понадобилось возводить такой барьер? Белому Ягуару, что ли? Наверное, согласно Хроникам Хисанха, он терпеть не мог людей и вполне мог перекрыть им проход в свои земли. А как тогда его подданные, каливры разных видов? Те же полуволки, полукоты, полулисы и полузмеи? Они как минуют перевал? Хотя им, наверное, на эту сторону и не нужно.
Решив заняться созданием прохода утром, было уже довольно поздно, Кейсав поставил шатер, и они с Сейлой отдохнули в свое удовольствие, что девушке очень понравилось. Ее невероятная любовь к комфорту всегда забавляла молодого чародея, но это, в конце концов, не его дело. Главное не позволять ей ради собственного удобства удлинять путь.
Встав наутро, путники позавтракали, попили горячего отвара, собрали шатер и двинулись к стене. Кейсав некоторое время рассматривал ее, а затем создал огненную плеть и хлестнул ею лед. К его невероятному изумлению, плеть скатилась со льда, не причинив ему никакого вреда, ни на ноготь не проплавив его. Это было совершенно невозможно, но факт оставался фактом. Молодой чародей нарастил мощность плети, но это ровным счетом ничего не дало, стена осталась нетронутой. Тогда он отошел подальше, велел ученице спрятаться за большим камнем и создал плазменный шар, направив его прямо в лед. Тот поглотил этот шар, словно он был из воды.
– Это еще что такое?.. – растерянно спросил Кейсав, пребывая в полной растерянности, ничего подобного он и представить себе не мог.
– Кто-то не хочет, чтобы мы туда прошли, – вставила свой медяк Сейла. – Кто-то очень могущественный.
– Наверное, – закусил губу чародей. – Кто бы ты ни был, пойми, мы не несем тебе зла! В мире появился новый Даргал! Просим помощи!
Ему ответило только эхо. Слышал ли его крик сердца хоть кто-нибудь, Кейсав не знал, но подозревал, что нет. И что делать он понятия не имел. Однако просто сдаваться не собирался, поэтому преобразовал из куска льда стул, сел на него и принялся изучать ледяную стену чародейским взором. Вот только ровным счетом ничего не обнаружил – даже намека на плетения или связки. Но как тогда возможно поглощение стеной плазменного, даже не огненного, а плазменного шара?! Что это значит?
Растерянность Кейсава все возрастала, он ничего не понимал. А потом вспомнил показанное ему Фаэром перед смертью сканирующее плетение. Очень сложное и многовариантное, способное обнаружить следы чародейства, даже если их тщательно скрыли. Выплетать его пришлось довольно долго, наверное, половину светового дня. А когда молодой чародей закончил его, активировал и дождался результатов, то тихо выругался. Практически весь лед стены пронизывали миллионы сложнейших вариаторов, превращающие ее в артефакт непредставимой мощи, преодолеть который было бы не под силу даже акала, что уж тут говорить о Кейсаве, очень сильно до них не дотягиваюшем.
Объяснив Сейле, что происходит и дождавшись ее удивленного возгласа, он встал и прошелся. Стул тут же превратился обратно в кусок льда. Это что же получается, перевал непроходим даже для чародеев? Да, так и получается. Но почему?! А если попытаться перелететь? Но создавший это совершенство мастер вряд ли не предусмотрел такую попытку.
– Уходи, человек! – заставил Кейсава вздрогнуть чей-то хриплый голос. – Тебе не пройти! Тебе здесь не место!
Он вздрогнул и обернулся. Из-за тороса выступили три странные фигуры – человеческие торсы на огромных белых, волчьих телах. Каливры сжимали в руках копья, вокруг них сияла призрачная чародейская защита.
– Погодите! – взмолился Кейсав. – Поймите, новая беда надвигается на весь наш мир! Объявился наследник Даргала! Снова стаи тварей несутся по Дэлоуэ! Мы пришли за помощью к Белому Барсу!
– Он давно ушел, – безразлично ответил полуволк. – Его замок исчез. Уходи, чародей! Тебе не пройти. Но мы тебя запомним, и если и вправду пришла большая беда, придем, если понадобится. А теперь иди!
И каливры растворились в снегах, словно их никогда здесь и не было. Молодой чародей тяжело вздохнул, понимая, что пытаться снова пройти глупо, махнул рукой Сейле и двинулся с перевала вниз.