– Та́йлер! Настал твой звездный час.
Я обернулась и удивленно посмотрела на Ни́коласа Бла́йка.
Брюнет с короткой стрижкой и идеальным, дико раздражающим пробором сбоку. Выше меня почти на голову, широкоплечий, одетый в черные брюки, кипенно-белую рубашку и галстук. Кареглазый, с бледной кожей и печатью врожденной надменности на лице. Он смотрел с превосходством.
Этот гад заговорил со мной впервые за последние два года обучения. До этого мы общались, но с двадцати лет ситуация изменилась. Дружбе настал конец.
– У меня есть к тебе предложение, от которого ты будешь в полнейшем восторге, – продолжил Николас, удостоверившись, что привлек мое внимание. – Заинтригована, Тай?
Это еще слабо сказано. Два года тишины – и вдруг столько слов, и все для меня.
Мешок в моих руках дернулся, и я едва не выпустила на свободу только что пойманного в Разло́ме хи́ллиса – ядовитого зеленого слизня с когтистыми конечностями. Нахмурившись, перехватила свою ношу покрепче и шикнула на нечисть, пустив легкий усмиряющий импульс.
– Что у тебя там? – с любопытством уточнил Николас.
– Хиллис[1], – ответила я.
– Смешно, – без тени эмоций кивнул бывший друг. – Собственно, как раз это мне и нужно: твое специфическое чувство юмора. И вообще, вот это все… – Он неопределенно поводил длинными пальцами перед моим лицом, добавив еще более загадочное: – Бесшабашное до безобразия. Понимаешь?
Я моргнула, обдумала услышанное и, отвернувшись, пошла по своим делам. Не говорили два года – нечего и начинать.
Однако Николас догнал меня, преградил дорогу и очень недовольно сообщил:
– Твое воспитание, Тайлер, и раньше хромало на обе ноги. А теперь, похоже, совсем утрачено.
– Так и есть, – ответила я, устало вздохнув. – Делай выводы и беги.
Походы в Разлом отнимали много сил. Хотелось быстрее решить оставшиеся вопросы и залечь в спячку хотя бы на пару часов. Так что я попыталась обойти назойливого парня.
– Ничего, моего воспитания хватит на двоих, – настырно продолжал Блайк, после чего схватился за горловину моего мешка. – Я помогу, Тайлер. Девушкам не стоит носить тяжести. Заодно провожу тебя и поговорим.
Я посмотрела на его руку, коснувшуюся моей, и разжала пальцы. Мешок перекочевал к Николасу. Как и мое внимание:
– Ну? Чего тебе?
Он победно улыбнулся, не размыкая губ.
– Слышал, у тебя сильно понизилась успеваемость по ряду обязательных предметов, – сказал Блайк, – и рад сообщить, что способен решить твои проблемы.
– Что, прости? – Я чуть подалась вперед. – Чему ты там рад?
– Спокойнее, Тай. Я лишь сказал, что помогу тебе со сложностями в учебе. А взамен попрошу сущий пустяк, который повысит твое чувство собственного величия.
– Боюсь, мне не досталось чувства величия, Николас, все попало к тебе, единолично. Как и воспитание, – покачала головой я. – Впрочем, в том же комплекте ты отхватил снобизм, заносчивость и серебряную ложку в задни…
– Хватит! – Николас слегка качнул рукой, в которой держал мой мешок.
Зря он так. Я сделала шаг назад – с хиллисом шутки плохи.
Блайк нахмурился:
– Ты почему пятишься, Тайлер? – спросил он удивленно. – Я не пытаюсь тебя напугать. Мое предложение действительно выгодно для нас обоих. В бо́льшей степени для тебя.
– Да? Так говори, – поторопила его я, заметив, что хиллис уже вовсю принялся грызть зачарованный мешок, оставляя дымящиеся от кислоты мелкие дыры и угрожая скорым побегом. – Быстрее, у меня море дел. Что там такого невероятного?
– Я подтяну тебя по всем нужным предметам перед итоговыми экзаменами, – повторил Николас сказанное ранее, – а ты выполнишь одно мое желание, связанное с личными отношениями. Совсем несложное.
– М-м-м? – Я настолько поразилась услышанным, что даже от нечисти отвлеклась.
– Хочу предложить сделку сроком на месяц, – добавил Николас с абсолютно серьезной миной. – От тебя почти ничего не потребуется, в то время как я выложусь по полной. Перед тем как расскажу все подробно, хорошо бы получить от тебя клятву неразглашения. Ну, или заключим магический контракт. Я все пропишу, покажу тебе. Готов к предложениям и корректировке условий с твоей стороны. Так что? По рукам?
Я отмерла. Медленно обошла Николаса по кругу, осматривая его голову. Он ведь явно упал и ударился. Но ни ран, ни ссадин не обнаружила.
– Ты принял какой-то тонизирующий напиток? – спросила, снова встав перед парнем. – Переборщил с попытками добыть лишней энергии? Говорят, у вас, снобов-ботаников, это частое явление.
– Ты меня не слушаешь, – раздраженно заметил Николас, чуть распутывая узел галстука. Знакомое движение: Блайк и раньше всегда недолюбливал эти «удавки». Потому носил их лишь по особым случаям и всегда дергал за узел, если начинал нервничать.
Два года прошло, чопорности и заносчивости в бывшем друге прибавилось, а старые привычки никуда не ушли. Однако если раньше подобные знания о бывшем друге меня умиляли, то теперь я злилась. Ника давно следовало забыть, как и все, что с ним связано.
– Оставь свой бред при себе, – велела я. – Сходи в лекарское крыло, попроси каких-нибудь пилюль и отоспись, пока не натворил дел. Отдай моего хиллиса.
Он собирался ответить, но тут нечисть все же выбралась из мешка. Мерзкий, скользкий, ядрено-зеленый, хиллис выпал из прорези прямо на модный лакированный ботинок Блайка.
Николас опустил взгляд, нечисть посмотрела вверх, моргнула пятью большими глазами.
– Что за ерунда?! – выпалил Блайк.
Хиллис качнулся овальным туловищем и шевельнул одновременно всеми восемью лапками с острыми коготками, после чего распахнул огромный рот, оголяя розовое ядовитое нутро.
– Только не… – Мои слова опередило боевое заклинание Блайка.
Хиллис погиб, как и моя надежда на зачет у профессора Зигмуса.
– Да чтоб тебя, Блайк! – прокричала я, топнув ногой. – Что ты наделал?!
– Избавился от мерзости, – уверенно заявил он, продолжая держать в руках дырявый мешок и брезгливо рассматривая испачканный ботинок.
– Прощай, Николас, – прошипела я, – и, ради своего же блага, больше никогда не подходи ко мне.
Ругаясь, я пошла назад, злобно чеканя шаг. Предстояло снова вернуться к северному подъемнику, чтобы второй раз за день торговаться с господином Хо́вски, а потом спуститься к верхней чаше Разлома. Практическое занятие у профессора Зигмуса должно было начаться через два с половиной часа, так что шанс добыть мелкую нечисть четвертого класса опасности еще оставался.
– Тайлер! – позвал меня Николас. – Постой. Мы не закончили.
Я молча послала в него заклинание легкого стазиса. Блайк – всегда готовый к нападению от врагов – не ожидал такой подставы от меня. За что и поплатился. Я усмехнулась, оглянувшись на замершего Николаса, глаза которого метали молнии.
Вернувшись, забрала из его руки свой мешок. Бытовым заклинанием залатала дыры в ткани и сообщила Блайку в лицо:
– Свои предложения и контракты оставь для тех, кто способен их оценить, а от меня держись подальше, золотой мальчик.
Блайк что-то промычал и, судя по его взгляду, вряд ли это было пожелание удачи. Я улыбнулась, помахала ему рукой и ушла. Ничего, место здесь людное, кто-нибудь увидит гаденыша, сжалится и освободит. А у меня свои дела.
У северного подъемника тоже было людно. Несколько парней с моего факультета уговаривали господина Ховски спустить их вниз. Торговались как могли, но, кажется, не совсем успешно. К моменту, когда я подошла, Ма́рис – высокий тощий блондин, вечно отстающий по практической некромантии, – подбросил вверх золотую монету! Господин Ховски, естественно, ее поймал. Я тихо выругалась на однокурсника: он ополоумел, не иначе. Так баловать лепрекона – смерти подобно. Моей смерти. Ведь в следующий раз страж заломит такую цену, что спуститься в Разлом без разрешения декана станет совершенно невозможно!
– Это за всех! – успела выпалить я, когда господин Ховски спрятал пойманную монету в нагрудном кармане.
Парни обернулись. Их было четверо – все из должников профессора Зигмуса, как и я.
– О, Тай! – обрадовался Марис. – Я думал, ты давно все сделала.
– Увы, – буркнула я.
– Нам же лучше. С Тайлер дело пойдет в два раза быстрее, – усмехнулся Макс – единственный на нашем факультете представитель расы драконов. Чистокровный, в отличие от меня.
Красноволосый, мощный и очень неуравновешенный. Собственно, из-за последнего факта Макс и числился в вечных неуспевающих. Все его сородичи – драконы – обычно шли на боевой или огненный факультет, где вспыльчивый темперамент не считался помехой. Но даже там к выпускному курсу они научились контролировать эмоции, когда нужно. А Макса штормило.
Впрочем, я понимала парня как никто, ведь и сама страдала от перепадов силы. Стоило сильно перенервничать или испугаться, как магия начинала шалить. Но со мной все понятно: я – полукровка от брака человека и дракона. В итоге оборачиваться в зверя не могу, но характер унаследовала папин: огненный, нетерпимый, вспыльчивый. Не зря на обороте моего личного дела краснеет надпись «мерцающая», а преподаватели между собой называют звездой. Конечно, на пятом году обучения я справлялась все лучше, но все еще было над чем работать.
Порой моя магия прорывалась вспышками, выдавая совершенно ненужные результаты. В эти моменты аура начинала мерцать золотым, а заклинания сбивались. Отсюда и прозвище.
– Ладно, проходите, – сжалился господин Ховски, забрасывая золотую монету в кожаный мешочек на поясе и расправляя прихваченный с собой вестник недели. – Быстрее. Пока я не вижу. Ох-хо, что это за новости? В столице снова скандал. Почитаем… А вы чтоб через час вернулись.
– В смысле?! – возмутился Марис.
– Осталось пятьдесят минут, – пожал тощими плечами лепрекон-стражник.
– Чтоб тебя… – пробормотал Макс и дал команду остальным: – Опускаемся, парни!
Ко мне никто отдельно не обращался, приглашающих поклонов не делал. На нашем факультете числились всего две девушки и двадцать два парня, так что за пять лет обучения я привыкла к отсутствию особых церемоний. Выживать среди парней можно лишь одним способом: стать своей и не слишком злоупотреблять женскими слабостями.
Бегом вскочив на платформу, я посмотрела на часы. Засекла время и велела остальным:
– После спуска идем на северо-запад. Сегодня там была подозрительная активность. У хиллисов начинается период размножения, сможем найти их там в нужном количестве.
– Отлично, – кивнул Марис. – Распределимся заранее. Вы двое, парни, пойдете сзади. Я впереди. Тай между нами. Не рассыпаемся. Работаем слаженно и быстро. И помните: кто не принесет нечисть на урок Зигмуса, будет три дня отрабатывать в его лаборатории, чистя клетки всем тварям, на которых он проводит испытания.
Мы дружно передернули плечами и пробормотали на разные голоса:
– Не дай Великий Дух…
Платформа дернулась, двинулась вниз, медленно погружаясь в холодный белесый туман и обдавая нас запахом сырости. Я проверила крепления ремней на поясе и бедрах, крепче сжала заговоренный мешок и приготовилась второй раз за день ступить на верхнюю чашу Разлома…
– Что это? – с неодобрением спросил профессор Зигмус.
– Хиллис, – ответила я, гордо глядя на вполне себе упитанную нечисть, копошащуюся в специальном стеклянном отсеке. – Еще свеженький.
– Он-то да, – кивнул профессор, поправляя очки с толстыми линзами на длинном крючковатом носу, – а вы, госпожа Лачи? От вас воняет, как от новорожденной нечисти, и кожа зеленая. Я мог бы решить, будто вы совсем недавно нелегально спускались в Разлом и лично ныряли за хиллисом в гнездо.
Я напустила на лицо возмущенный вид.
– Это же запрещено правилами академии, профессор! – напомнила, вращая глазами и изображая праведный шок от подобных обвинений. – Такой риск недопустим.
– Угу, – кивнул он. – А с одеждой-то что?
– Я ее не стираю до экзамена, профессор, – сказала первое, что пришло в голову. – Плохая примета.
Послышался глухой смех парней с первых рядов. Макс вообще так разошелся, что подавился и басисто раскашлялся. Гад! Это ведь он уговорил меня, как самую миниатюрную, лезть в гнездо. Теперь он – чистенький – наслаждался итогом вылазки. А я…
– Приметы – дело важное, – кивнул профессор Зигмус. Поглаживая седую бороду, он смотрел на меня, будто препарировал вместо хиллиса. – Уважаю вашу позицию, Лачи, и сочувствую. Моему поколению с этим было легче. Мы клали пять медяков в правый ботинок, чтобы повезло. У вас подход серьезней. Глубже и значительней, я бы сказал. И все же если уж стирать амуницию нельзя, то вы хоть мойтесь. До экзамена еще две недели – не хотелось бы настолько шокировать приемную комиссию. Легкий душ не должен сильно отбить удачу, но – что важно – немного отобьет запах.
– Если вы настаиваете, профессор, – вздохнула я с обреченным видом.
– За хиллиса ставлю вам зачет, – кивнул он, наконец отводя от меня пристальный взгляд. – И, пожалуй, отпущу вас мыться прямо сейчас. Раз уж вы великодушно решили идти мне на уступки.
– Спасибо, профессор! – Я попятилась, стараясь не слишком сильно показывать величайшую радость.
Помыться хотелось ужасно! Необычная салатовая глина из гнезда хиллисов засыхала на коже, стягивая ее все сильнее и начиная нещадно зудеть. Кроме того, требовалось немедленно принять еще пару таблеток противоядия, капсулу антигистаминного и поспать. Последнее – особенно важно. Пары́, которыми надышалась в гнезде Разлома, поселили в голове туман и нехорошую легкость, и этот эффект продолжал усиливаться.
– Откройте окна, господа! – услышала я профессора, закрывая двери. – Не то мы рискуем не дожить до конца занятия. Аж глаза режет…
До вожделенного общежития оставалось совсем немного, когда передо мной нарисовалась преграда. Высокая, красивая, широкоплечая. С прической волосок к волоску и идеальными пробором.
– Тайлер Лачи! – сказала преграда красивым низким голосом, испорченным надменной интонацией. – Нам все еще нужно поговорить. И… что это с тобой?
Николас Блайк изволил удивленно осмотреть меня с головы до ног. Подавшись вперед, принюхался и уточнил:
– Ты что, умерла на очередном зачете? Так и знал, на тебя нельзя положиться. Всего пару часов назад ты была намного свежее.
– Предыдущий разговор с тобой меня доконал, – ответила я, оскалившись, и с ужасом услышала, как треснуло лицо.
«Надеюсь, это была не кожа, а глина», – пронеслось в голове.
Судя по шоку, отразившемуся в темно-карих глазах, выглядела я действительно неважно.
– У тебя здесь это… – Николас ткнул себя в скулу и брезгливо передернул плечами. – Отвалилось немного.
– Просто не смыла вчера косметику, – кивнула, устало вздыхая. – Тональный крем нового поколения. Производитель обещал, буду сбивать с ног окружающих. Не понимаю, почему ты еще стоишь. Нужно написать жалобу.
– Тай, я серьезно. – Блайк качнулся вперед, присмотрелся. – Только не говори, что ты побывала в гнезде хиллиса!
– Я?! Пф-ф. Это запрещено, – заученно повторила то, что уже говорила профессору.
– И опасно, – заметил Николас, продолжая никому не нужную лекцию: – Ведь глина, которой они обмазывают гнезда, очень токсична для человека. Стоит ей попасть на кожу и полностью застыть, как начинают появляться ожоги.
– Да боги с тобой, Блайк! Не поверишь, но я тоже была на этой лекции. Сгинь, умоляю! – не выдержала я. – Два года у тебя получалось игнорировать меня, продолжай в том же духе. Пока!
– Значит, это ТА САМАЯ глина? – сделал он свои выводы, даже не думая повиноваться. – С ума сошла, Лачи?! Противоядие приняла? Это нужно немедленно смыть.
Я закатила глаза к небу и снова услышала легкий треск – глина на лице слишком засохла. Давно пора было избавиться от нее.
– Иди к себе, – велел мне Николас так, будто без его команды я могла поступить иначе, – немедленно помойся и приляг. Быстро!
Отвечать не стала. Вокруг губ все слишком засохло. Пообещав себе потом обязательно поставить Блайка на место, рванула вперед, решив, что здоровье дороже.
– А я принесу антитоксин последнего поколения, – раздалось в спину. – Намажем тебя как следует, чтобы убрать даже намек на ожоги.
– Куда принесешь? – не поняла я, резко притормозив.
Обернулась, но Блайк уже стремительно удалялся к подвесному мосту, соединяющему острова. Бывший друг шел очень быстро, почти бежал, но все равно выглядел так, будто нес свою царственную персону на радость миру. Заносчивый гаденыш, впитавший безупречные манеры с молоком высокородной матери. Предатель!
Я фыркнула и, плюнув на все, помчалась к себе в комнату за свежей одеждой и мыльными принадлежностями. Кожа на лице и пояснице (те места, что оказались открыты в момент соприкосновения с глиной) начинала гореть огнем.
Если бы не Блайк с его разговорами – успела бы вовремя, а теперь точно придется разбираться с последствиями. И чего он снова свалился на мою голову?!
Пока стояла под душем, молила Великого Духа помочь успеть смыть все следы сегодняшней вылазки. Но, судя по тому, как саднила кожа на лице, ключицах и пояснице – ожоги уже проявлялись.
Закончив с водными процедурами, привалилась к стене, гадая, смогу ли добраться до лекарского крыла самостоятельно? По всему выходило – нет. Ноги буквально подгибались, а глаза закрывались. Антигистаминные усыпляли и не давали нормально подумать. Кое-как натянув белье, накинула сверху халат и завязала пояс. Тряхнула головой и направилась к выходу. Предстояло преодолеть целый коридор, чтобы оказаться в своей комнате. Сейчас это расстояние казалось мне бесконечным. Однако боги смилостивились: стоило выйти из душевой, как меня бесцеремонно подхватили на руки.
В другое время я бы удивилась, возмутилась и послала в наглеца легкое проклятие. Сегодня все было иначе. Я лишь расслабилась и сонно пробормотала:
– Комната три восемь шесть. За доставку этого тела в кровать отдам череп фриссира и коробку шоколадных конфет.
– И выслушаешь меня, – добавил знакомый красивый голос.
В голове пронеслись ругательства. Снова он! Блайк.
Сильные руки прижали меня к крепкому телу. Появилось странное чувство, похожее на смущение. Я не узнавала объятий Ника. Во времена нашей дружбы ему несколько раз приходилось таскать меня на руках, но тогда все было иначе. Теперь этот парень был другим. Чужим.
– Где ключ? – спросил Блайк чуть раздраженно.
Я ответила. Нецензурно. В том месте ключа точно не было. Но отвечать вежливо не могла – язык не поворачивался.
– Тогда открою по старинке, – пожал плечами Николас и, оперев мой зад на свое колено, освободил одну руку, чтобы приложить ладонь к двери. Шепнул заклинание, которое когда-то сам придумал и опробовал именно на моей комнате.
За два года я совсем об этом забыла. Но теперь воспоминания наваливались, как валуны: от них становилось тяжело.
– До сих пор работает, – усмехнулся Николас.
Дверь, к моему недовольству, действительно услужливо отворилась. Ник внес меня, положил на кровать и по-хозяйски осмотрелся. Долго, изучающе.
Я последовала его примеру, гадая, чего он медлит? Жила я одна – условия общежития некромантов это позволяли, слава Великому Духу. Многим студентам других факультетов приходилось делить комнаты с одногруппниками или доплачивать за их отселение. Но на некромантов училось мало народу, к тому же некоторые отсеивались к пятому курсу. Так что мы имели возможность размещаться с бо́льшим комфортом. Обстановку моей комнаты Блайк знал как свои пальцы. Две кровати, две тумбы, два письменных стола, хладник в углу, пара недособранных скелетов, на одном из которых висят грязные вещи, и один огромный пузатый шкаф. Все как всегда.
– Ничего не изменилось, – вторил моим мыслям Ник. – Даже пыль на лампах в люстре так и лежит. Разве что скелеты новые. Теперь классом повыше.
Да, когда-то он проводил много времени в моей комнате. А потом просто забыл сюда дорогу, заставив меня ощутить одиночество во всем его многообразии.
– Николас, – позвала я.
– Да, Тайлер? – Он соизволил посмотреть на меня.
Глаза все такие же карие, но когда-то в них сияли смешинки, а теперь все эмоции хранились за непроницаемой завесой. Жутко.
– У меня носки пропадают, – сказала я обвиняюще.
– Не понял. – Судя по виду, он действительно удивился.
– Я все гадала, куда пропадают носки в парах, – пояснила задумчиво, – а теперь поняла. Это ты. Зачем они тебе, Блайк? Ты ненормальный? Извращенец? Не смотри, будто не понимаешь. Кроме меня, комендантши-призрака и тебя сюда никто не может войти без спроса. Верни награбленное, пока я на тебя не заявила.
– Носки, значит? – Он прищурился.
Что-то мелькнуло в карих глазах. Злость? Прекрасно.
– И кольцо с пауком, – выдав оскал, добавила я. – У него еще глаза-ониксы. Вот с этого пальца. – Я оттопырила средний.
Ник вздохнул, прикрыл глаза рукой и что-то пробормотал. Про терпение и какую-то сторицу, которая обязательно куда-то там вернется. Затем он снял со спины кожаный рюкзак и вынул небольшой темно-коричневый пузырек, приказывая:
– Закрой глаза и рот, Тайлер Лачи. А еще поблагодари Великого Духа за мое терпение. Иначе я уйду, а ты останешься спать и проснешься с ожогами. Покажи, где хуже всего.
Тон у Ника был резкий холодный, не терпящий возражений. В ответ страшно хотелось сказать нехорошее, цепляющее за самые тонкие душевные струны. Но поясницу жгло огнем, а лекарство в руках Блайка могло помочь. Скрипнув зубами, я повернулась на живот и завозилась, стаскивая с себя халат. Гордость – это, конечно, прекрасно, но не прекраснее моей нежной гладкой кожи, которую я хотела сохранить такой до старости.
– Мажь осторожней, мой терпеливый недруг, – пробормотала в подушку. – И говори уже, чего тебе. А потом… Эй!!! Куда? Совсем обалдел?!
Николас как раз спустил халат и часть белья еще ниже, едва не оголив мои бедра.
– Чтобы не запачкать, – тихо ответил он. – Замри, Лачи. Будет немного неприятно.
Немного?! Да я впилась зубами в подушку, чтобы не кричать. Кожу пекло адски! И ведь винить, кроме себя, некого. Мы с парнями почти час бродили по Разлому в поисках нужной нечисти, а потом, когда почти отчаялись, набрели на гнездо. Пришлось лезть, предварительно поторговавшись за награду от однокурсников. Как только добыла всем по хиллису, вышла и приняла все необходимые лекарства, но увы, этого оказалось мало. Следовало немедленно отправляться в душ и смыть остатки глины, а не идти на пару к профессору Зигмусу. Однако тогда он не поставил бы мне зачет.
В общем, день оставлял желать лучшего.
– М-м-м, – жаловалась я подушке.
– Мозгов бы тебе побольше, – бурчал Николас, втирая в мою поясницу спасительную ужасно дорогую мазь. – Ты вообще не меняешься, Тайлер. Сначала делаешь, потом думаешь.
Он прикасался ко мне осторожно, причиняя при этом ужасную боль. Не только телу – это как раз можно было терпеть. Внутри меня тоже болело. Глупая душа дала о себе знать: заныла так, что хоть вой. Снова в голове появились ненужные вопросы и обиды.
Почему Ник – бывший мне самым верным другом несколько лет – неожиданно прекратил общение? Что я сделала не так? Из-за чего он отвернулся, предав все хорошее?
Мне понадобилось много времени, чтобы прекратить искать ответы, все понять и отпустить его. Теперь я жила сама по себе и даже перестала следить за успехами Блайка. Мне стало все равно. Вернее, я так думала. До того момента, как он решил вернуться.
Пришел, гаденыш, словно ничего не случилось, открыл мою дверь и стал втирать в кожу мазь от ожогов, отчитывая за очередной промах.
Зачем? Что ему снова от меня понадобилось?!
– Ладно-ладно, не дергайся, Лачи, – услышала я Ника. – Здесь все. Полежи минуту, пусть впитается. Потом займемся лицом. А пока ты не уснула, расскажу, почему я помогаю тебе и щедро трачу свои время и ресурсы.
– Просто ты очень добрый и бескорыстный, – зло прошипела я в подушку. – Как и все Блайки. Или нет, подожди… Это ведь твой дедушка за копейку удавится. А папа женился только из-за денег матери. Ну а ты уже год помолвлен со Стефанией Тропс, папа которой владеет сетью ювелирных мастерских на западе королевства. Пришел пригласить меня быть подружкой жениха?
– Лучше, – заметил Ник, и я почувствовала, как рядом прогнулся матрас. – Я пришел пригласить тебя заменить Стефанию. Ты готова стать моей девушкой, Лачи?
– Не поняла, – напряглась я.
– Как уже говорил, хочу заключить с тобой сделку, – равнодушно прозвучало в ответ. – Мы поможем друг другу, как в старые добрые времена. А потом разбежимся. Ничего такого, просто взаимовыгодный договор. Срок – примерно месяц.
– Николас, – с угрозой начала я, – что ты несешь?
– Так уж вышло, что мне – как это правильно объяснить? – понадобилась твоя экспрессия, – услышала в ответ. – Недавно одна особа заявила, что я слишком сдержан. Если быть точным, она назвала меня скучным и усомнилась в том, стоит ли нам дальше быть вместе. Естественно, Стефания ошибается, но у меня нет времени ждать, пока она повзрослеет. Поэтому прошу временно изобразить мою пару. Тебе просто надо иногда появляться рядом и… ну что там делают влюбленные? Смотреть, держать за руку? Признаваться в чувствах. Можем составить план. Главное – вызвать интерес и ревность Стеф. А я взамен подтяну тебя по нужным предметам. Знаю, ты не успеваешь по стихиям. Поможем друг другу. Ты меня слушаешь, Тай?
К сожалению, в этот момент я не могла обернуться и бросить в Блайка каким-нибудь заклинанием. Не осталось сил. Но язык у меня шевелился. Потому, набрав воздуха в легкие, я выразительно, красиво, с чувством отправила Ника в долгое пешее путешествие, куда предложила взять в качестве пары хверса[2].
– Закончила? – ничуть не удивившись и не разозлившись, спросил Блайк.
– Перевожу дух. Подожди минутку, продолжим, – пообещала я, понимая, что сил практически не осталось.
Бороться со сном становилось все сложнее. Веки отяжелели, и я поддалась усталости, позволила им опуститься. Лицо и ключицы жгло от проявляющихся ожогов, а у Ника в руках пряталась спасительная мазь. Однако на этот раз я решила ни о чем не просить и не принимать помощи Блайка. Старая обида оказалась сильнее гордости и здравого смысла.
Ник что-то сказал. Я не разобрала слов. Попыталась прислушаться, выплыть из сонливого тумана, даже придумала какую-то угрозу, но… безвольно провалилась в бессознательное.
Проснулась от голода. Открыла глаза и несколько секунд пыталась сообразить, как оказалась в постели и какое сейчас время суток. Потом додумалась посмотреть на часы.
– Не-е-ет… – простонала, поняв, что очнулась утром нового дня.
Я проспала больше шестнадцати часов подряд. Непозволительная роскошь для студентки выпускного курса с кучей «хвостов» по непрофильным предметам.
– Уф, – пробормотала, откидывая одеяло. – Надо же было так…
Успела свесить ноги на пол и нащупать пальцами тапки, прежде чем замерла, озаренная воспоминаниями.
В постель меня принес Николас Блайк!
Он. Нес. Меня. На руках.
Вошел в мою комнату при помощи старого заклинания, которое придумал больше двух лет назад. Ну и память у гаденыша. Я дотронулась до своей талии – там, где Ник прикасался. Вздрогнула, нахмурилась, недовольная собственными действиями. Попробовала сосредоточиться на более важном. На лице должны остаться ожоги, а на теле халат! Теперь на мне оставалось лишь белье. Черное хлопчатобумажное. На трусах-слипах изображен череп. Это вам не кружева с оборками…
Поймала себя на мысли: посмотреть бы на Ника, когда он увидел рисунок. Наверняка маска надменности хотя бы ненадолго слетела с его лица. Тут же мотнула головой – да какое мне, к хверсу, дело до Блайка?!
На всякий случай осмотрелась. Следов бывшего друга не обнаружила. Оно и понятно – не ночевать же ему здесь? Затем все же ощупала кожу. Боли не почувствовала, рубцов тоже не нашла. По всему выходило, что Николас развернул меня спящую, обмазал мазью, заботливо укрыл и ушел.
Картинка услужливо нарисовалась в голове. Беззащитная полураздетая я, и он рядом. В моем воображении – недоуменно смотрит на череп.
Нет, в извращениях я Ника не подозревала. Он – тот еще эгоист и наглец, но порядочный, никогда не делающий гадостей исподтишка. Вот только и хорошее Ник просто так делать не стал бы. Раньше – да, теперь – ни в коем случае. За последние два года Блайк почти полностью превратился в копию своего отца, став надменным тщеславным гордецом. И невесту Нику выбрали под стать. Я не то чтобы следила за ними, но и игнорировать сплетни о человеке, бывшем когда-то другом, не могла.
Вот только теперь, насколько поняла, между идеальной парочкой произошел раскол. Я попыталась вспомнить, что мне говорил Николас. Ах да, он предлагал изобразить любовь. Между нами. Временно заменить его невесту.
– Идиотизм, – пробурчала вслух, – этот парень точно ударился головой.
Фыркнув, я встала и прошаркала к зеркалу. Всмотрелась в отражение: никаких ожогов. Даже покраснения и шелушения не нашла. Это подняло настроение.
Задумавшись, я принялась рассматривать себя более внимательно. Темные спутанные волосы, большие карие глаза, обрамленные густыми ресницами, прямой нос с чуть задранным кончиком, средней величины губы…
Не сказать, чтобы красавица, но и не уродина. Я комплексовала из-за собственной внешности лишь однажды – когда Ник сошелся со Стефанией. Какое-то время мне казалось, что он выбрал ее из-за потрясающей внешности и, возможно, повези мне с мордашкой чуть больше, друг бы никуда не делся.
Кроме красоты невеста Блайка славилась идеальным воспитанием, прекрасными манерами и отличным пониманием своей роли в будущем: она должна была стать женой и матерью наследников богатого рода. А я известна тем, как умело нахожу неприятности в самых неожиданных местах. По успеваемости я тоже никогда не блистала. Как только решала взяться за ум и подтянуть «хвосты», тут же вляпывалась в историю и приходилось разбираться, забыв про остальное. А Стефания Тропс со второго курса входила в кружок «Умницы академии Великого Э́лиоса Драка», по простому «уве́ды». Туда пускали только самых одаренных и сознательных. Зануд, в общем. Сейчас ими заправляла надменная выскочка Катари́на Во́ттер. Она же – староста пятого курса на водном факультете. И тоже вечно трется рядом с Николасом… Вот уж если и предлагать кому-то заменить его невесту, то этой выпендрежнице с вечно задранным носом.
Но Блайк пришел ко мне. Почему?
– Хватит думать об этом, – подвела я итог собственным размышлениям. – Пусть Ник катится со своими предложениями, а у меня полно более важных дел.
На этой здравой мысли я облегченно вздохнула и принялась собираться на завтрак. Перед выходом проверила связеон: удостоверилась, что никто не звонил, пока я изволила отсыпаться. Вынула из-под кровати бедолагу Ря́шика и тут же сунула в открывшийся клюв пару заранее припасенных сухарей. Рюкзак шевельнулся, завращал глазами, заухал. Я погладила красную кожу и, извиняясь за пропущенный ужин, сунула в клюв еще пару печенек.
Ряша получился год назад во время практики на Бурой пустоши.
Я пыталась избавить местных жителей от разбушевавшейся нечисти, но из-за переживаний не смогла сдержать силу. Магия дала сбой, и один из угху́ров[3] вместо развоплощения навеки сплелся с моим рюкзаком. Уничтожить его рука не поднялась. Без спроса созданная нежить питаться энергией уже не могла. Осталась лишь способность говорить, копируя голоса, и необходимость есть несколько раз в день. Так и подкармливала Ряшика собственной силой и всем, чем питалась сама.
К слову, с той практики я вернулась раньше всех однокурсников. Жители пустоши, впечатленные талантами будущего специалиста, написали коллективное письмо декану – просили прекратить контракт досрочно. А ведь меня запугивали, когда отправляли к ним. Декан Мигру́ш говорил, что пустошь – мое наказание за разгильдяйское отношение к дару.
– С двоими далантами божно горы сборачивать, – гнусавил простывший декан, натирая раскрасневшийся орлиный нос белоснежным платком. – Божно до багистра темной багии дослужиться. Только соберись. Как ты убудрилась не сдать элебентарный зачет по воздушным стихияб? Почебу декан бытового факультета до сих пор вздрагивает, когда слышит твое имя, Лачи? И этот твой жуткий проект… – Он пощелкал пальцами, вспоминая название.
– Скелет-садовод, – вздохнула я. – Мне казалось, на бытовом оценят Ио́на. Он же неутомимый, и мог стать незаменимым помощником.
– А профессора Лисду ты спросила, нужны ли ей дакие Ио́ны? Он же выскочил из парника с лейкой наберевес. Она чудь концы не отдала от восторга. – Декан вперился в меня жутким взглядом. Конъюнктивит никого не красит…
– Простите, – попросила я.
– Шутишь? – удивился он, шмыгнув носом. – Божет, еще обнибемся и сабудем? Одработаешь, Лачи. Поедешь в Бурую пустошь. Кондингенд там жуткий, много бывших ссыльных. Но отрабадывать жалобы дадо. Тебя будуд сопровождать местные болисмаги. Сдрашно?
Я пожала плечами:
– Грустно. Хотелось в столицу.
Дальше декан Мигруш гнусавил что-то на ругательном, я предпочла не вслушиваться. А потом отправилась отбывать практику. Справилась за две недели вместо трех. Декан встречал меня лично, смотрел странно.
– Не знаю, что с тобой делать, Лачи, – признался он. – Ругать странно, жалобы-то ты отработала. Но и хвалить язык не поворачивается. Понимаешь, почему?
– Бы́ргу[4] мне в печень, – ответил вместо меня мой рюкзак. Нахватался у жителей пустоши всяких непотребств…
Господин Мигруш ненадолго замер, потом склонился над новоиспеченной нечистью и уточнил:
– Что это за наглая ряха?
– Так получилось, – вздохнула я, собираясь все-все объяснить. – Понимаете…
– Понимаю, – перебил меня декан. – Зарегистрируй это, если не собираешься развоплощать. Под твою ответственность, Лачи. И езжай домой до конца практики.
– Значит, все-таки хвалите меня, – обрадовалась я, – даже отдыхом вознаградили.
Он как-то странно дернул головой, будто у бедолаги шею свело. Видимо, снова простыл. А я уехала домой, зарегистрировав свою нечисть под именем Ряха – как его и назвал декан. Ряшик по-домашнему.
Но это было в том году, а в этом мне предстояло совершить настоящий подвиг: выпуститься с дипломом на руках. Тут было много «но», ведь по трем непрофильным предметам в зачетках стояли «неуды». Пока нарисованные карандашом…
– Сегодня я все преодолею и не буду отвлекаться ни на что, кроме учебы, – пообещала сама себе, прежде чем перешагнуть порог комнаты.
– Отвлекаться, – подтвердил Ряшик моим голосом, после чего щелкнул клювом и горестно ухнул. Нам с нечистью срочно требовалось хорошенько подкрепиться.
По дороге к столовой, расположенной на главном острове, мой боевой настрой набирал обороты. В голове выстраивался простой четкий план: поесть и отправиться на занятия по боевому мастерству, а позже уговорить господина Друмира Эйдса не ставить меня на дежурства в его лаборатории. Времени на пересдачи оставалось катастрофически мало. А ведь без них меня могут не допустить к экзаменам!
Всего за мной числилось три «хвоста», которые следовало сдать за неделю. Неделю! Это провал… провал.
– Главное – не отвлекаться. Идти к цели. Быть сильной, – повторяла я как мантру. – Учеба – главный приоритет. У меня все получится. Я – кремень. Только вперед, к диплому и выпуску.
– Офигеть, Тай! Ты уже слышала?! – вклинился в мои аффирмации голос Макса.
Вздрогнув, я обернулась на однокурсника. Мы остановились посреди подвесного моста, соединяющего остров некромантов с главным островом. Макс ткнул пальцем в сторону. Я тут же глянула, куда показали, и ничего нового не рассмотрела.
Академия Великого и Всесильного Элиоса Драка, властителя западных земель Эргана, покорителя шести воздушных потоков и небесного пламени (или просто академия Драка) по-прежнему парила над Разломом в виде россыпи островов.
Когда-то наше учебное заведение считалось лучшим в королевстве, но теперь – увы – его слава поутихла. В Эргане появилось множество более престижных академий, но, как по мне, наша драконья по-прежнему прекрасна. Здесь учились и спокойно уживались все расы. А ведь в отдалениях от столицы Эргана часто возникали распри. Например, недавно был конфликт на западных землях между людьми и гномами – за полезные ископаемые; а драконы и фениксы вообще постоянно враждовали из-за всего на свете. Лишь лепреконы лавировали, стараясь быть полезными всем и, само собой, нажиться как следует.
Сама я пока лишь мечтала о путешествиях и о работе в столице, потому что толком нигде не была.
– У фениксов снова происшествие, – прошептал вставший рядом Макс, вырывая меня из задумчивости. – Мало им фанатиков, которые регулярно совершают опаснейшие подвиги в угоду не то Дэвену, не то Дэне, так теперь еще и несчастные случаи пошли.
– О чем ты? – не поняла я.
– Блондинка с воздушного. Феникс. – Макс изобразил что-то над головой, похмурился и недовольно выдал: – Не помню имя. Племянница декана Тарт. На нее упала книга со статуи дракона!
– О боги, – поразилась я.
– Боги тут точно ни при чем! – заверил Макс – большой поклонник невероятных конспирологических теорий. – До этого уже были такие «случайности», и все среди фениксов! Совпадение?
– Ну да, – пожала я плечами.
– Ох, наивная ты душа, – покачал он головой. – Хорошо я рядом и всегда начеку. Ты куда шла? В столовую? – Макс кивнул в сторону главного острова. – Пойдем вместе. Кстати, рад, что тебе удалось смыть глину раньше, чем появились ожоги.
– Я тоже рада. Но с вас по пять серебряных монет за непредвиденные неприятности, – ответила однокурснику.
– Вчера договорились по две! – возмутился он.
– Не принесешь до вечера, станет по шесть, – парировала я, бросив грозный взгляд на Макса. – Иначе в следующий раз вообще помогать не стану. Сами будете лезть в болото, на деревья за лианами, в гнездо и…
– Да ладно, не кипятись, Лачи, – обезоруживающе улыбнулся Макс, – после пар отдадим долг.
Некоторое время мы шли молча, а потом, уже на острове, Макс вдруг выдал:
– Ох ты ж мать моя!
И умолк на полуслове, сбился с шага. Так, что я едва не врезалась в широкую спину. Обогнув Макса, проследила за его осоловевшим взглядом и тут же раздраженно фыркнула. Однокурсник буквально застыл, глазея на новенькую, недавно переведенную к нам из Королевской академии. Высокая стройная брюнетка в вызывающем черном наряде шла между деревянных столиков, хаотично расставленных у столовой. Ме́ган Ге́ррос – кажется, так ее звали. Пошло виляя бедрами, она буквально сворачивала головы большинству парней. Вот это сила задни… То есть харизмы!
Из того, что я слышала от знакомой с бытового факультета, новенькая не просто выглядела как бестия, но и являлась таковой по натуре. Все однокурсники дружно пытались приобщить ее к бытовой магии, пытаясь наставить на путь истинный. Пока выходило скверно.
– Гроттову дыру мне в печень! – услышала я Макса. – Это просто богиня, спустившаяся с небес.
– И она уже поела, – кивнула я. – Надеюсь, там что-то осталось для нас, простых смертных. Идем, хватит пялиться.
– Я не властен над собственными глазами! – принялся паясничать Макс, схватив меня за локоть и зажмурившись. – Веди меня, Тай. Спаси от этой скверны! Только ты сможешь это сделать…
В столовую мы ввалились смеясь. У ленты раздачи царил ажиотаж. Если ужины и обеды посещались студентами как попало, то на раздаче завтраков всегда стояла неизменная тетка Берта. Она выдавала еду строго с семи до девяти. Припозднившиеся парни еще могли уговорить ее отступить от правил, а вот девчонкам не везло. Тетка Берта, так и не встретившая свое счастье, ненавидела женский пол и тем более парочек.
– Можно мне овсяную кашу? – попросила я, выдав самую милую свою улыбку.
– Так говоришь, как будто кто-то тебе когда-то запрещал или не докладывал! – гаркнула тетка Берта, хватая половник и черпая им в кастрюле. – Вечно вы всем недовольны и ноете. На! Следующая! Чего стоишь жмешься, будто в туалет хочешь? Определись, есть пришла или что!
Я забрала тарелку на поднос и отправилась на улицу, занимать нам с Максом места. С приходом весны и тепла мало кто хотел оставаться в помещении столовой, предпочитая есть на свежем воздухе. По пути отвлеклась на гомон голосов у доски объявлений в холле.
– Что там? – спросила, протиснувшись ближе.
– Списки предложений будущих специальностей готовы! – ответила девушка с бытового факультета. Их было легко узнать по идеально отглаженным передникам и белым чепчикам. – Написано, можно забрать у декана своего факультета.
У меня мигом пропал аппетит.
Так случалось от нервов.
Кому я нужна с тремя «хвостами» и недопуском к основным экзаменам? Сдать все эти зачеты за неделю нереально. Пора смириться и идти узнавать про перспективы академического отпуска… Что может быть хуже?
– Вот и ты, Лачи, – раздалось сзади, как ответ на мой вопрос. Ник осторожно забрал поднос из моих рук и протянул взамен лист бумаги. – Я тебя ждал. И уже подготовился. Бери и идем. Наш столик в тени, тебе понравится.
Чуть наклонившись, он добавил совсем тихо, мне в ухо:
– Прежде чем скандалить, реши, стоит ли это потери диплома? Я спасу тебя, Лачи, и уже через месяц ты сможешь работать в месте, о котором мечтаешь. Это сто́ит того, чтобы подыграть мне? Улыбнись. На нас смотрят.