Глава первая
Москва вечерняя осенняя сияла красиво яркими огнями где-то далеко от небольшого городка с весьма приличным названием К. В нём наблюдалось куда меньше озарения, но того хватало, чтобы вдоволь разволноваться неистовым псам. И те мило и буйно гавкали в разных концах наперебой. И просветления имелось того меньше на окраине этого замечательно, но ничем особым непримечательного городка сельского типа. Небо и здесь покрывала густая облачность. Наседала тонкая морось. Кругом был глухой лес. Высокие ветвистые ели стояли иногда двойной, а то и тройной стеной. И, казались, просто непроходимыми. Беспокойный крик птиц уже прекратился. И они лишь изредка давали о себе знать. Местами открывались виду небольшие болота. И те, казалось, просто так не перейти. И даже по крутым кочкам не перескакать. Кое-где на небольших полянках замысловато и местами скрыто петляли тропы неведомых диких зверушек. И те теперь таились в заметной темноте. На крутой горке меж деревьев замаячило тонкое озарение. И то исходило от небольших фонариков на смартфонах. По лосиной тропке небыстро вышагивали по виду две фигуры. Но издалека, казалось, что какой-то зверь не может уняться. И вблизи здесь не сразу можно узнать, кто есть кто. Но чуть впереди держался небезызвестный мускулистый деревенский мачо Алекс Динго. Он был немного помешан по виду. Дышал неровно. На нём прозрачный дождевик. На голове широкий капюшон. Лицо округлое слегка влажное. Глаза цвета океана открыты широко. Нос прямой. Губы полные. И те часто чуть кривились от непроизвольной улыбки. Он как будто чуть тронулся. Но всё же был верен себе любимому. В руках держал корзинку полную с гаком грибами. И те незаметно выпадали на тропу. Он не замечал, шагая вперёд. Он жаждал присесть куда-нибудь. И он иногда бегло поглядывал на свою очаровательную спутницу, которая вышагивала уже устало и неохотно. Фигуристка Анна Шербакова выглядела несколько устало, но бойко. У неё чуть заплетались ноги. И те слегка гудели. На них высокие резиновые сапоги, которые она одолжила у приветливого мачо. И те ей уже отяжелели. Она хотела их сильно сбросить, но не могла. Анна всё же неохотно, но двигалась. Она в душе больше всего боялась отстать и потеряться. Она держалась прямо. И грудь молодая как будто стала больше. И с некоторого времени Анна обожает красоваться в золотистом мини бикини. Но всё же не часто. Анну украшает её незатейливая скромность. И, как правило, богато открывает свои ровные сочные «лимончики». Лишь однажды повезло одному заядлому рыбаку и заодно редкому в возрасте жилтресту-папарацци Пагодину. Он плыл на лодке, когда увидел Анну на мостках у озера. Она стояла, в чём мать родила, и принимала солнечную ванну, находясь в гостях у деревенского мачо. Пагодин сделал незаметно несколько снимков. И затем те развешал на стене в своей спальне, где иногда любил помастурбировать. Там уже имелось немало снимков, на которых местные девушки и женщины порой щеголяли без нижнего белья. И там же он весело проводил время с резиновой женщиной. Но год назад он неумело с лодки бросил спининг. И упал в воду вниз головой. И не смог выплыть, ещё ударившись головой об весло. Его распухшее тело нашли через пару дней в трясине.
Веял лёгкий ветерок. Морось не унималась. Лес немногословно приятно шумел. Анна смотрела прямо. Она шла один в один след в след за непоколебимым с виду деревенским мачо. Её лицо приятное несколько гламурное пряталось за тенью широкого капюшона модного плаща. Тот Анна часто надевает, гуляя в московских парках. Она любит модничать в любую погоду. Анна сейчас иногда не скрывала своего недовольства. И то проявлялось на её милом лице. Она то надует свои румяные щёки добела, то выкажет взгляд анаконды своими тёмными глазами, то выдохнет пылко и бурно, как горячий самовар. Её глаза странно темнели и немного блестели. Нос тонкий чуть вздёрнутый изящный смотрел прямо. Губы полные алые. Анна держала в руках округлую плетёную корзинку. И там лежало лишь несколько грибов. И некоторые из них явно были несъедобны. Анна уже пару раз крепко свалилась с ног, не заметив в темноте слизкой коряги и большие мокрые ветки. И потеряла часть своих находок. Но уже нисколько о них не жалела. Она, слегка ободрав свои коленки и локотки, находившись, надышавшись, насытившись лесными ягодами, слегка обмазавшись грязью, думала совсем о другом. «Вот же придурок деревенский. Зачем я вообще напросилась в этот чёртов лес за грибами. Наверное, мне стало тесно в его барсучьей норе. Хоть моментами у него и мило, и даже уютно, но почему-то захотелось убежать… Я приехала к нему сама не знаю зачем… И у нас вновь было много любви. Может, поэтому я у него. Он взял меня грубо в первый раз прямо у дверей. Как буйный бык напал на меня. Он порвал на мне трусики, как будто специально… Как будто это ему нравится. Или это его заводит… Но он это сделал снова. Но теперь у меня есть несколько пар в запасе. И всё же было мило вчерашней ночью. Я себя довела до такого невероятного… Не хочу об этом думать… Это дурно как-то. Но всё равно думаю. Мы занимались любовью, кажется, всю ночь напролёт. Такое чувство, что я уснула лишь под утро. Он был невероятен. Его плоть накаченная как будто из стали. Мне так нравиться ласкать руками его мускулы, его развитый торс. Помню, как я закричала, ощутив его силу глубоко в себе. И вижу нашу бурную ночь отрывками…. Сначала он крепко схватил меня за ноги и прижал к стенке. И сделал это быстро и грубо. Он попросил, чтобы я красиво стонала… Вот же деревня. Я ему подыграла, как могла. Заем помню, уже на матрсе я схватила его за возбуждённый «жезл». Кажется, он был таким большим. Я держала его двумя руками. И тех не хватало. Потом было много ещё чего… О чём я думаю? Совсем рехнулась. Надо спуститься с облаков. Я же в лесу… Мы в лесу с ним деревенщиной… А сегодня меня как будто понесло… Сама не знаю, что на меня нашло. Я его уговорила пойти в лес. Думала, что это весело. Ага весело. Сама виновата дура… Мы понеслись на его мопеде сюда. И вот мы здесь. Откуда я знала, что он не знает, как из леса выйти. Как зайти он знает, а как выйти не знает. Деревенский лось блин. Ему тут хорошо в лесу… Хиихихихиии… Хорошо, что он не читает мои мысли. Куда он идёт? Может, и сам не знает. Мы в лесу больше, чем полдня. Бродим уже около часа. Или даже больше. И выйти не можем. Кругом лес. По мне так одно и тоже кругом. Лес один и тот же. Я не знаю куда идти. И он вроде не знает. Деревенский придурок. Что я вообще тут делаю вместе с ним? Что меня здесь держит? Всё же чем-то он меня зацепил. Наверное, как и я его. Сукин сын. И эти все словечки его. Я у него набралась как дура. Сама виновата, что сюда пошла с этим деревенским дурнем. Связалась с деревней блин. Он тут родился в этом лесу придурок… Он что специально так делает? Бесит меня он. Уже темно. А мы в лесу. И чёрт знает где? Мне нехорошо как-то. А если какой-нибудь зверь появится. Медведь или волк. Это же не шуточки. Он ещё мне всякого наговорил. Сказал, что тут недавно сбежал из психушки какой-то мужик семидесяти годов крепыш Рябов. Мол, он слетел с катушек. И кого-то там прикончил вилами во дворе своего дома за дурное словцо… Вроде соседку по огороду. Бред какой-то. Его после суда и отправили в дурку. А потом он вновь сорвался. Кажется, Алекс сказал, что своего лечащего одногодку доктора Данилова выбросил из окна пятого этажа. Когда был на приёме. И теперь подался в бега. И теперь живёт в лесу и всех пытает и насилует, кого увидит… Мол, у него мания преследования обострилась. Да бред. Алексу я не совсем верю. Он тупо рассказывает свои сказки с надменной улыбкой на лице. Кто ему поверит… Точно не Аня Шербакова. Я на такое не куплюсь. И у него бредовые книжки… Мы в тёмном лесу. И всего то. Блин. Мне не по себе. В настоящем тёмном лесу. Что-то там треснула в буреломе. Мамочки. Вот же блин. Мама роди меня обратно. Мне дурно…», – подумала она. Анна чуть прибавила шагу. Она бегло осмотрелась. И прямо впилась глазами в деревенского мачо. Алекс навалился плечом на дерево. И бегло осмотрелся. Дышал неровно. Мысли путались в голове. «Вроде бы всё правильно шли. Какого дьявола. Я же знаю это место. Тут мы с батей всегда ходили. Раз лишь заплутали. А мы тут. Вернее я знаю это место. Но сбились. Кружит нас лесной чёрт. Может, и кружит. Мы его потревожили что ли… Аня дура. Сама напросилась. А теперь бесится. Я говорил поздно уже. Но она напросилась. Погода ещё испортилась. Но место же знакомое мне. Куда нас увело. Чёрт знает что? Куда иду, уже понятия не имею. Это самое хреновое. Кажется, правильно шли. А теперь, мне так не кажется. Надо вернуться обратно… Туда вниз горы. И снова осмотреться получше. Чёрт бы всё побрал. Я ещё грибов насобирал целый воз. Рука затекла таскать эту долбаную корзину. Валяться уже грибы. Сколько потерял в этих дебрях тёмных. Мать ети. Выйти бы из лесу. Будь всё проклято. Только вот куда идти… Может, туда. Или туда… Всё же туда. Надо вернуться на гору. И спуститься с неё. Там осмотримся. И точно пойдём куда надо. Мне уже не по себе немного…», – подумал он. Алекс поставил корзину на влажную траву. И вздохнул свободно полным торсом. Он, глядя на лесные дебри, чуть помотал головой. Глаза широко открыл. И тут же посмотрел на лицо Ани. Она резко отвернулась. И чуть прошлась по небольшой полянке. Она надулась. Но всё же поворотила. И бурно глянула на лицо деревенского мачо.
– Алекс что ты встал, как лось деревенский… Я хочу домой. У меня уже ноги сырые. Веди нас на дорогу… Что ты стоишь? – порывисто сказала Анна.
– Аня угомонись ты. Я делаю, всё что могу…
– Не всё делаешь… Козёл блин… Куда ты нас завёл?
– Хаахахахаахаа…
– Что ты ржёшь как придурок сельский. Ты, конечно, он и есть. Но сейчас не лучшее время для веселья. Иди и показывай мне дорогу домой.
– Аня я тебе не твой пёс. Ты как будто сказала сейчас так, как будто команду отдала.
– Так и есть. Ты меня довёл до такого состояния.
– Аня не буянь. Тут надо подумать…
– Что? Буянь… Алекс я ещё даже не начинала буянить. Хиихиххихии…, – вдруг нездорово засмеялась Анна, – Буянь. Надо такое придумать. Вот если я на самом деле начну буянить… Тебе мало не покажется Алекс… Слышишь ты меня деревня сельская…
– Аня тише ты. Сейчас медведя разбудишь…
– Не пугай меня Алекс медведями. Я видела их столько, сколько никто не видел… Так что не надо тут пугать меня медве…дями, – Анна резко глянула в лесную темноту, где затрещали ветки. Но тут же всё затихло. Она насторожилась, прижавшись к дереву. Она тут же чуть сменила тон, – Куда ты пошёл деревенский лопух. Не убегай от меня сукин сын… В твоём лесу даже связь не ловит.
– Аня я сейчас по малой нужде. Зов природы…
– Что?
– Аня воспользуйся этим. Время на зов природы…, – сказал Алекс.
– С кем я связалась. Мама роди меня обратно…
Алекс смело зашагал. Он живо отошёл за молодые ёлки. И там затаился. Анна проводила взглядом деревенского мачо. Она вновь надула щёки. Она затаилась за еловым деревом. Глаза округлила. И чутко присмотрелась, глядя на могучие ветвистые деревья, которые в тени показались ей великанами. И те шагали прямо на девушку. Мысли путались. «Мне что-то совсем не по себе стало. Куда он свалил? По нужде что ли. Сельская деревня. Куда она нас завёл дурачина блин. Зачем я сюда сунулась с ним. У него, конечно, тесно. Но всё же уютно в его барсучьей норе. Мне даже стало нравиться там. А тут темно и сыро. Кругом деревья. Куда не посмотри. Мы же в лесу. Дёрнуло меня напроситься в этот чёртов лес… А ему, кажется, хоть бы что. Он же тут родился в лесу в этом. Понятно, что он не волнуется. А вот появиться медведь… Я не хочу об этом думать. Это же не мои плюши. Тут всё по настоящему. Куда он ушёл? Почему он не идёт? Что так долго справить нужду что ли? Деревенский блин… Где он там? Мне не по себе тут одной в лесной глуши и темноте… Куда он завёл придурок блин? Я хочу домой… Не сиделось мне в его барсучьей норе… Он мне рассказывал, как делал свой дом… Что делал всё сам своими руками… И что он горд типа за себя… И как ему порой было трудно. Но по ему не скажешь. Что ему было трудно… Кажется, он много болтает лишнего… Я уже это поняла… Но то, что он сам построил свой дом-скворечник в это я верю. Явно у него самого хватило ума. Но блин. Там и развернуться-то трудно. И есть только биотуалет. И стальной умывальник. Где он такой купил? Всё это вместе… Я сначала подумала, что это дом маньяка. Но это дом Алекса. Он там живёт. Одним словом барсучья нора. Но всё же у него моментами мне уютно. Наверное, особенно ночью. Мы занимались любовью всю ночь… Я опять это вспомнила. Наверное, потому, что хочу как-то отогнать свой страх. Мне было жарко. Я восседала на нём. И двигалась постоянно. Я ласкала руками его мощный торс. Он то и дело пытался прихватить меня за оголённую грудь. И ему удавалось. Но я навязала ему свою волю. Я взяла быка за рога. И делала с ним всё, что захочу. Я ощущала его силу глубоко в себе. Кажется, у него больше двадцати сантиметров. Я двигалась много. И не могла остановиться. Я просто заездила его. И потом я громко закричала. Меня как будто обухом ударили по голове. Всё закружилось. И я свалилась прямо на него без всяких сил. Сама себя не помню. Потом он показал силу. И стал двигаться быстро. Он держал меня за бёдра и был как разъярённый бык. Я, кажется, просто отключилась, когда это вновь случилось… О чём я вообще думаю. Мы же в лесу. Где он? Сукин сын. Вот переняла у него его словечки. Надо как-то от их избавляться. Его что там, что ли пробрало…», – подумала она. Аня живо осмотрелась. Она взволновалась. Её пугала лесная глушь и темнота. Она широко открыла глаза. И, когда заметила тонкое озарение, выдохнула. Алекс вышел из молодого ельника. И двигался легко. Он остановился возле девушки. И слегка ослепил её своим фонариком на смартфоне. Аня прикрыла рукой лицо. И немного зажмурилась.
– Что ты творишь? Убери свой свет от меня болван деревенский. Ищи дорогу домой. Я уже стала замерзать… Алекс ты что не врубаешься что ли. Мы в лесу.
– Аня спасибо, что напомнила. А то я стал забывать…
– Ты прикидываешься придурком или такой и есть…
– Аня придержи свой язык за зубами. А то можно и схлопотать…
– Чего? Схлопотать можешь… И не буянь… Так значит у вас тут в деревне говорят. Алекс я серьёзно. Уже скоро ночь. Телефон не ловит связь. Надо как-то выбираться…
Алекс улыбнулся просто так по своей натуре, глядя на девушку. Он чуть пожал плечами. Хотя на него уже крепко насели некоторые сомнения.
– Аня я думаю, мы сбились с пути. Как специально испортилась погода. И так было облачно. Надо вернуться на ту гору. Потом спуститься и искать верный путь… Мы ушли не туда.
– И почему тебе в голову это раньше не пришло. Ты же у нас самый умный.
– А потому что… Аня это ведь тебе захотелось веселья. Вот теперь мы и веселимся…, – бурно сказал Алекс. Он живо осмотрелся. И чуть прошёлся по влажной редкой небольшой траве. Аня недоумевала. Она надула щёки. И немного прошлась следом за деревенским мачо.
– Алекс показывай дорогу… Не будь ты ослом…
– Хаахахахахаа…
– Что ты ржёшь как деревенский дурак…
– Аня тебе надо на своих коньках людей ещё веселить. Давай на эстраду. Сразу заработаешь много бабок. Мне подкинешь пару лямов…
– Алекс хватит говорить чушь. Ты в своём уме… Тебя подменили там в кустах что ли, когда ты делал свои дела… Тебе там случайно никто не врезал?
Алекс слегка обомлел. Его несколько осенило. Он тут же развернулся. И прямо глянул на лицо девушки.
– Аня ты права. Мне как-то не по себе. И мы сбились с пути. Я сейчас серьёзно… А если на самом деле нас уже сглазили. Та бабка, которая тебе устроили московские жаркие каникулы…
– Алекс да хватит уже вспоминать это… Когда это было? Прошло уже много месяцев. Я уже забыла. А ты напоминаешь? Ты просто сам придумал этих бабок… И сам в них поверил. И меня заставил в это верить… Всё это чушь собачья. Все эти твои бабки только в твоих тупых книжках. Как ты это понять не можешь? Деревня.
– Аня может, ты и права. Но мы сбились с пути на ровном месте. Это место мне знакомо с детства. Я тут каждый куст знаю. Мы сюда с батей ещё ходили, пока он крепко не запил. А сейчас я как будто здесь впервые… Меня окружило. Не могу уже это отрицать. И не могу от тебя скрывать. Я в растерянности блин. Кажется, это бабка сбила меня с толку. Она дура старая навела порчу. Будь я проклят. Но это она, кажется…
– Алекс да хватит уже бормотать про какую-то там бабку. Она тут не при чём. Это всё ты… Ты не запоминал, куда идёшь. Сейчас уже темно. И ты тупо сбился. Мы же в лесу. Тут всё кругом одно и тоже по мне так… Куда не глянь деревья. Куда ты нас завёл? Выводи нас. Или за себя не ручаюсь…
– Аня угомонись ты. Что теперь? Мы заплутали. Надо вернуться на ту горку…
– Вот и показывай путь. Надоел уже пугать меня своими бабками тупыми. Ты эту кашу заварил. Тебе и расхлёбывать…
– Аня не гони ты. Я знаю, что кое-где я напроказил… Но…
– Напроказил. Это ещё что? Деревня блин. Я тебя иногда не понимаю. Ты говоришь на своём сельском языке. Я не забывай из Москвы…
– Ой. Аня по тебе видно, что ты из Москвы. Нос держишь высоко… Хаахахахаа…
– Алекс заткнись. И показывай дорогу. И говори нормально. Без своих деревенских слов. Тошнит уже от них.
– Ладно. Буду говорить правильно, как в Москве.
– Так и говори, как я…
– Хаахахахахаа…
– Ну что ты стоишь как лось сельский. Куда идти?
– Аня не гони. Мы с той бабкой не разобрались… И она могла нас сбить с толку… Она навела порчу… Я не мог заплутать здесь даже ночью… Я тебе отвечаю.
– Надоел ты уже со своей бабкой. Слышать не хочу.
– Аня она на тебя насела в Москве. Могла легко и до меня дотянуться. Старая вешалка. Я тебе говорю. Я сбился на ровном месте. Как будто кругами ходим…
– И что теперь жить тут…, – бурно сказала Аня.
– Аня расслабься. Я знаю, что надо делать. Если это так. И бабка меня сбила с пути своим сглазом или порчей какой-то… Надо её как-то сбить с толку старую вешалку. Точно. Надо снять верхнюю одежду и надеть на другую сторону. Это поможет. Хотя это от лесного чёрта, как я слышал помогает, который водит нас… Но может это дело рук той злобной бабки…
– Алекс ты что спятил. Я уже и так мокрая. У меня уже трусики мокрые. Я не буду снимать свой плащ и переворачивать. Сам снимай. Это бред полный. В это верят только лесные деревни как ты… Мы живём в двадцать первом веке, болван блин. Всё же надо взять тебя в Москву, чтобы ты там пожил нормально хотя бы пару недель…Сделаю там из тебя человека…
– Хаахахахааа… Аня я не против. Но за твой счёт дорожные приключения…
– Отвали Алекс. Что ты делаешь? Ты что серьёзно переворачиваешь свой плащ… Вот же ты придурок деревенский… У вас тут все такие умные?… Хиихихихихи…
– Хаахахаххаа… Аня ты зря смеёшься. Это может помочь. И тебе советую сделать тоже самое… Я серьёзно…
– Отвали деревня. Пещерный человек.
– Хаахахахахаа…
Алекс живо скинул с себя прозрачный плёночный плащ. И тут же тот надел на себя шиворот навыворот. Он вздохнул свободно. И смотрел прямо на девушку. И не переставал, как будто дурно улыбаться. Он махнул руками. И чутко глянул на горки, где темнели высокие ветвистые стволы деревьев.
– Аня ладно. Раз я перевернул, то можешь не переворачивать. Ты всё равно идёшь за мной. Так что…
– Алекс хватит молоть чепуху. Где здесь выход? Ищи уже… Мы же не собираемся, тут ночевать?
– Аня не плохая идея. А что я нарублю веток еловых. Сделаю невысокий шалаш. В нём тесно не будет. И там мы укроемся от дождя. И может мы…
– Алекс заткнись. А то я тебе врежу…
– Кишка тонка…
– Алекс это я у тебя деревни набралась этих сов. Потому так и сказала. И так говорю… В общем ты меня бесишь уже. Вернее, начинаешь бесить…
– Аня не прибедняйся. Да расслабься ты. Выйдем мы из леса. Теперь точно выйдем, даже если та бабка нас сглазила…, – смело заявил Алекс. Он мило глянул на лицо девушки. И той подмигнул. Аня слегка смутилась. Она тонко улыбнулась. И тут же отвернулась. Алекс засмеялся. Он чуть прошёлся по полянке, – Ну. В крайнем случае проведём в лесу одну ночь до раненого утра. И немного любви в шалаше нам не помешает… Хаахахахаа…
– Что ты мелешь придурок про эту бабку? Веди нас к выходу. Совсем офонарел что ли… Или страх потерял.
– Аня не шуми. Мы сейчас пойдём. Дай осмотреться…, – сказал Алекс. Он быстро огляделся. И чуть пожал своими развитыми плечами, – Ничего не могу понять. Где мы? В любом случае, мы ушли не туда, куда надо. Вернёмся на ту горку. И там надо осмотреться. И связь не ловит. Мы просто в низине. Если что залезу на дерево… Может, связь появиться… Аня, а если эта бешеная бабка уже в лесу. И сейчас смотрит на нас колоша.
– Алекс ты меня пугаешь…
– Аня всё нормально. Но, кажется, бабка хорошо постаралась. А ведь точно. Ты сегодня как с цепи сорвалась. Мы и поехали в лес поздно. Ты, небось, настояла… Она тебя околдовала, значит… И меня заодно… Вот как я думаю, дело было… Аня ты не чувствуешь, что тебя сглазили… Аня это ты? – слегка улыбнулся Алекс.
– Алекс заткнись… Меня тошнит уже от твоих речей бредовых. Это всё чушь собачья. Никаких нету сглазов, порч и приворотов. Это всё вымысел для дураков, которые хотят в это верить. И во что ты там веришь деревня. Это всё бред сивой кобылы. Это ты там что-то написал в своей тупой книжке. И бах понеслось. Просто мы тупо заплутали в лесу.
– Аня погоди. А как же тот озабоченный розовый плюш, который за тобой гонялся по Москве и куда дальше мкада. Он же был одержим. Он осатанел. И хотел тебя тра… Извини, он хотел тебя взять. И мы его пустили на воздух. Спасибо тому леснику, что шашку дал. Он видел и смотрел недалеко. Но это не его вина. Но ведь плюш был настоящий. Он гнался за тобой Аня. И кому ты позвонила. Правильно, Алексу. Чтобы он тебе помог разделаться с одержимым плюшем. Будь он проклят. Ты забыла уже, как его растерзанная голова на пике ёлки немного ещё дёргалась. Он был так одержим… И ещё сказал на последок… Это, мол, ещё не конец…, – высказался горячо Алекс. Он смотрел прямо на лицо девушки. Глаза широко открыл. И там виднелось много страсти, – Аня как ты думаешь? Почему он стал одержим… Правильно. Бабка его околдовала. Так что не заливай. Может, и тут она нам уже успела насолить… Стерва старая…
– Всё равно это всё чепуха… Медведь был одержим… Не могу всё равно в это поверить. Это всё равно чушь полная. Мне было дурно тогда. Но может, и не бабка его сделала таким…
– А кто ещё? Ты сама сказала, что видела бабку на мотоцикле с коляской. В другой раз была тоже старая вешалка на мотоколяске. Аня это ты бредишь… Просто так тот жуткий плюш взял да и ожил. Такого не бывает… Над ним хорошо так повеселилась бабка… Она что-то нашептала старая колоша… И он хотел тебя тра… Всё проехали…
Аня бурно глянула на деревенского мачо. Она крепко сжала кулачки. И один тому показала. Но тут же стала милой, как обычно.
– Да…
– Надо выдохнуть. И пошли… Теперь мы выйдем из леса. Пошли на ту горку обратно… Самое главное не отставай… А то правда, уже темно в лесу… И медведи тут ходят с волками.
– Алекс ты меня снова пугаешь что ли…
– Аня пошли… Повеселились и будет. Хотя я не прочь с тобой зажечь в шалаше. Ты как?
– Алекс отвали… Уже не смешно.
– Но это же так романтично… Лес, шалаш, медведи…
– Алекс лучше ночевать в твоей барсучьей норе… Уж извини, что так сказала…
– Да нормально. Погоди, – Алекс остановился. Он чутко глянул на девушку. И несколько засмотрелся на её тёмные глаза. И загадочно улыбнулся. Но тут же выдохнул и махнул рукой, – Аня. У меня же классный дом… Ты что?
– Хиихихихиии… Я не спорю… Да. У тебя классный дом. Только давай выйдем из леса. И потом обсудим, что хочешь…
– Да выйдем. Вот увидишь. Через пару часов будем у меня дома чай пить с бубликами.
– Через сколько?
– Ну через полтора часа… Устроит или как…
– Да. Устроит. Хиихихихии…, – тихо засмеялась Аня, – Вот же деревня…
– Аня ты там что-то сказала… Да ладно хочешь, не отвечай…
– Хиихихихи…
Повеял тонкий ветерок. Морось еле заметная, чуть спала. Но всё же не унималась. Лес глухой незаметно шумел. Алекс, держа свою корзину в руках, живо двинулся по лосиной тропе. Он дышал ровно. Аня потянулась следом. Она глубоко вздохнула. И чуть не свалилась на траву, немного поскользнувшись. Но устояла на ногах. И вновь двинулась за деревенским мачо. Мысли путались в голове. «Куда мы теперь идём? Он сказал, что обратно на горку. И там осмотримся. А если не осмотримся. И снова куда-то уйдём. И связь не ловит. Куда он нас завёл придурок деревенский. Ещё и бабку приплёл. Будь она неладна. По сути, он же дело говорил. Меня понесло. Но я просто захотела в лес. Мне надоело быть там у него в доме карлика. Хиихиххихии… Блин. Реально, может, так и есть. Он отжал дом у карлика. Почему это пришло мне в голову? Наверное, потому, что дом реально небольшой. И там мог жить карлик. Если он там жил? То где он? Возможно, он проиграл дом в карты. Алекс выиграл. И теперь хвалится, что его построил. Или карлик с ним дружил. И потом пошёл также в лес, как мы сейчас. И просто заблудился и пропал. Неужели я подумала об этом. Ведь мы в лесу… Я даже на миг представила, что мы уже обречены. И где-нибудь висим от бессилья на этих деревьях, которые тут повсюду. Мне дурн. Алекс сукин сын. Куда он нас завёл? Сама виновата. Я же Аня Шербакова. Я сама объективность. Как я могла так просто взять и сорваться в лес. Я что дура. Я не дура. Но я же настояла. Я его уговорила. У меня язык не заплетался тогда. Алекс готовил ужин. Он что-то там жарил на своей мини-кухне. Она же реально мини. Даже это кухней не назовёшь совсем. Просто барная столешница со смесителем и небольшой умывальницей. И шкафчики такие плоские, что там совсем и всегда пусто. Он точно отжал дом у буйного карлика какого-то, который торговал оружием. И его упрятали за решётку на много лет. Его поймали с поличным. Наверное, он ещё гнал вино кустарным способом. Почему я об этом подумала? Это всё Алекс. Он дурно на меня влияет. Это он пишет тупые бредовые книжки. Кажется, у меня у самой есть пара идей, как их написать. Или скорее всего, я стараюсь уйти чуть в сторону от этой жуткой реальности. Мы же в лесу. Здесь уже темно. И здесь же реально водятся звери разные. Даже не хочу думать… Но представила, как бегу от медведя. Это глупо. От него же не убежать… Так надо переключиться на другую волну. Как нас так угораздило. Алекс, кажется, говорил дело. Но далеко не всё. Но он был прав, что я настояла, чтобы мы пошли в лес. Вернее, мы поехали на его мопеде. И вот мы здесь. Но он виноват, что завёл нас так далеко, что мы не можем выйти. Вот и доверяй деревне. Мне дурно здесь. И уже ноги немного сыроватые. Я нахватала влаги в сапоги. И они большие. Лучше бы пошла в своих модных кроссовках. Послушала этого болвана деревенского. Они ещё и тяжёлые. Я еле ноги волочу… Деревня блин. Ему легко, кажется. Он привык уже в таких ходить по своему селу. Только бы выйти. Только бы выйти. Я готова даже пожить в его скворечнике. Надо просто сменить мысли. Вот правда, кто мог жить в его доме. Кто кроме карлика. Хиихиххихи… Мне даже немного повеселело. Карлик был знаком с Алексом. Но он много пил портвейна. И загремел в дурдом. И он ещё был лунатиком. И ночью вывалился из окна. И успел при жизни составить завещание. И дом отписал Алексу, как лучшему другу и корешу. А Алекс жил в то время бедной общаге. Его все там донимали. Особенно один жилтрест, у которого стиль бродячий. Он дурно пах. И жил с Алексом по соседству. Алекс был счастлив несколько, когда узнал о том, что не стало карлика. Ведь он стал богат благодаря другу. Хотя богат это слишком сказано. А если карлик был крутым мафиози. И пал от шальной пули в перестрелке. Но блин. Как-то не укладывается в голове, ведь крутые мафиози с золотой цепочкой на шее живут богато. А дом карлика маленький. Да он из кирпича. И крыша ладная. Но он маленький, как и сам карлик. Значит, верен вариант, что карлик просто угодил в дурку. Он был поэтом. И его покинула муза. И он утонул в портвейне. Как его звали. Может, Эдик. Или Гонсало. Скорее всего, Гонсало. Он эмигрировал из Мексики в Россию ради своей возлюбленной малышки Катрин. И был в неё сильно влюблён. У него был большой бизнес. Он занимался шляпами. Но дело не пошло. Его крутые дельцы обложили данью. Он отказался платить. И в итоге отжали бизнес. И карлик бежал, чтобы не стать разменной монетой. Он осел здесь. Катрин от него сбежала, посчитав, что он обречён. Или она его разлюбила. Неважно это. Хотя важно. Она его любила, но он стал много выпивать портвейна. Спасибо Алексу, что я знаю теперь такое слово. И потом уже он карлик попал в дурку. И его дом перешёл его лучшему другу Алексу. Это в стиле Алекса. Наверное, я и читала это в его бредовой книге. Видимо, так и было…», – подумала она. Анна шагала тяжело и дышала неровно. Она, как и Алекс, поднималась в горку.
Глава вторая
Небо сковывали тёмные густые растянутые неясные облака. И те не спешили расходиться. Дождь трусил. Лес густой чутко шумел. Ветер чуть поддувал. В низинах гулял низко туман. И тот плыл плавно. И явно не спешил развеиваться. Он окружал со всех сторон, как и глухой лес, потаённый хутор. Здесь есть несколько деревянных строений, и даже небольшая мельница. Но некоторые избы крепко избиты пожарищем. Здесь не так уж давно случилась история, за которой мог бы погоняться какой-нибудь знаменитый режиссёр Голливуда. Здесь в своё время осел маньяк Гоша Листопад. Он сбежал из мест заключения, ещё не совершив ничего жуткого. Если не считать грабёж продуктового магазин средь бела дня. Он запугал продавщицу Римму Барашкову заточкой, прижав плотно к округлой пухлой щеке. И сказал прямо пышногрудой невысокой короткостриженой женщине, что, мол, я тебя знаю… Выдашь меня и порешу… Да не ссы. Я парень честный… Гоша взял пару литровых бутылок водки и килограмм колбасы. Ещё забрал всю наличность из кассы. Его поймали быстро копы по горячим следам. Он тогда крепко набрался. И ещё оказал сопротивление при задержании. Он широко махал кулаками. Но его быстро оприходовали в наручники. Он осмелел, когда оказался в лесу. Он много по-настоящему психовал. И так провёл своих визави, которые отправили его на обследование в дурку. Там он захватил в заложники доктора Данилова. И вдобавок крепко тому наподдавал по лицу. Прямо тому нос крепко расшиб в кровь. Гоша Листопад потребовал выпустить его из здания. Он громко кричал, что, мол, я ему язык намотаю на шишку, если меня не выпустите… Я мол, его вам буду отдавать по частям в знак доброй воли придурки… И тачку мне нормальную дайте… И чтобы никто не шутил со мной. Я ему к глотке вилку подставил. У него в кейсе нашёл… У этого старого придурка. Охранники выполнили условия Гоши. И тот, прикрываясь доктором Даниловым, вышел из здания. Он лихо уселся в «жигули» седьмой модели, которую ему предоставили. И надавил на гашетку. Он разогнал тачку быстро до скорости восемьдесят километров в час. Он любит полихачить. По пути он вытолкнул ногами доктора с соседнего сидения. И тот бедолага полетел прямо на дорогу. Он упал тяжело. И стал переворачиваться много раз. И сильно обломал себе ноги и руки. Те у него ещё долго болели. Гоша Листопад же живо смекнул, что за ним уже началась погоня. Он выжал из тачки всё, что там имелось в моторе. Но быстро понял, что бак пустой. И автомобиль задёргался. Гоша всё же сумел выехать чуть за город. И пустился в бега. Его преследовали копы с поисковыми собаками. Но ему удалось добежать до топкого болота, где он и засел, как чёрт. И там сидел в мутной чёрной воде несколько дней. И собаки потеряли след. Гоша же весь продрог. Он был голоден, как собака. И дрожал, как прокажённый. По нему текла грязная ледяная влага. Он за пару дней угостился лишь странной травой на болоте. И от неё же блеванул на самого себя. Гоша плутал по лесу ещё несколько дней. И непонятно что держало его на ногах. Он весь продрог. Но уже худо-бедно питался ягодами и шишками, из которых выгрызал орешки. Гоша просто обезумел, находясь в лесу. Он выбрел на тот самый лесной хутор под негласным названием Беременная Дуня. Так вышло, что здесь жила одна семья Кузиных. Они Дуня и Кузьма ещё в молодости своей сочли, что им нужно перебраться в лес, чтобы их дети не знали разврата, гадостей и пошлостей разных и всяких. И они решила жить одиноко в лесу на хуторе. И тот выстроили своими силами. И даже завели диких куропаток и лосей. Они быстро обосновались на новом месте, продав квартиру и старенький дедов автомобиль. На эти деньги они купили продуктов сколько могли увезти на лошади с повозкой, которую Кузьма купил у одного вечного пьяного ветерана гражданской войны деда Паши. Кузины выбрали место поглубже в лесу, чтобы их никто не застал врасплох. Кузьма отстроил несколько рубленых домов и бань. Ещё смастерил амбар для животных и пару сараев. Он по профессии плотник-столяр. И это не вызвало у него проблем. Они быстро обжили новую избу. И там тут же принялись мило ворковать на дубовой кровати. Милашка пышногрудая Дуня рожала своему возлюбленному каждый год ребёночка. И завсегда, как они не старались, получалась девочка. Они выходили всех своих двенадцать дочерей. И ещё пара младенцев скончалась при родах, которые принимал сам Кузьма. И он крепко бесновался, ведь эти мальцы оказались бы мальчиками, а затем и крепкими парнями ему в награду. Но те не смогли выкарабкаться от своей недоношенности. Кузьма даже одному успел дать имя Филя, держа на своих мощных сбитых окровавленных руках. Он громко засмеялся. Но малыш выпустил дух. И Кузьма сильно бесновался. Он напивался крепко каждый раз в этот самый день самогонной наливки, которую сам и варил из диких ягод и яблок, которых здесь в глухом лесу вдоволь. И по виду крепко помешался, как и сама Дуня. Она стала плохо ходить. И муж сделал ей коляску на деревянных колёсах. И на той иногда весело катались их детишки. Дочки родились все крепкие. И росли как положено. Дуня как могла занималась их воспитанием, пока муж охотился в лесу на кабана, которому, как правило, устраивал засады в виде ям. Но однажды сам туда угодил. И стал крепко хромать. Но всё же меткость его не покинула. И он бил из самодельного лука всё также точно и сильно, как и двадцать девять лет или даже больше лет назад, когда они оказались в дремучем лесу впервые. Они потеряли ход времени. И жили весьма счастливо. Дуня занималась детьми. И дочери по книжкам, которые имелись, учились дурно. И все они с виду немного помешанные, и даже некоторые вышли умственно отсталыми. Но силой никто не был обделён. Лес их закалил крепко. Они много бегали по лосиным тропам, лазали по деревьям, трудились в огороде, где собирали урожай каждый год, даже охотились. Зимой катались с большой горы на самодельных санках и лажах. И старшая рослая тридцати годовалая дочь Мурена крепко разбилась, разогнавшись на лыжах с крутой горы. Она влетела в большие деревья. И сильно пострадало её лицо. Нос крепко извело. Губы сплющило. Изо рта сразу вылетело восемь зубов. И ещё несколько обломало. Щеку левую пробил острый сук. И ту крепко широко порвал. И крови вытекло немало из раны. Мать зашивала рану обычными нитками. Мурена выдержала жуткую боль. Она ещё легко отделалась, не сломав себе руки и ноги. Но теперь ходит хромая. Она свернула себе крепко левую стопу. Ещё несколько дочерей Кузьмы крепко пострадали от своего безрассудства. Их потрепало. И многие выглядели просто безобразно. Но Мурена обошла всех в этом плане. Кузины весело проводили время в лесу. И лечились сами своими средствами. Их дочери даже не знали, что есть кроме дремучего леса ещё что-то. И никто никогда не скучал.