На кухне царил сумрак, пахло капустой, в крошечное оконце заглядывал молодой месяц. Натянув повыше старую рогожку, служащую одеялом, Золушка вздохнула. «Ах, как бы я хотела оказаться где-нибудь в другом месте, где все красиво, легко и радостно, – шепотом произнесла она, – и чтобы никакой мачехи».
Замученная дневными заботами, она закрыла глаза и провалилась в сон.
Пробуждение вышло странным – вокруг было светло. Привыкшая вставать спозаранку, Золушка вскочила, ожидая, что сейчас ворвутся мачеха или ее дочки, начнут кричать, да еще и подзатыльников надают. Метнулась к печи развести огонь… и остановилась. Печь исчезла, как и сама кухня. Комната, в которой находилась Золушка оказалась спальней, уютной, со стенами, выкрашенными в розовый цвет. Огромная кровать с периной венчалась розовым цветастым балдахином. Такого же цвета висели занавески на окне. А из самого окна открывался вид на уютный внутренний дворик с клумбами, полыхающими всеми цветами радуги. Видеть зимой цветущие клумбы было очень странно, Золушка наконец поняла, что это сон, и успокоилась. Вернулась к кровати, плюхнулась на перину, раскинув руки и блаженно зажмурилась, вспомнив давно забытое ощущение мягкости. Сундук на кухне, на котором она спала, был не только жесткий, но и короткий, а тут такая красота!
Полежав немного, она отправилась к туалетному столику умываться. Подошла ближе, разглядывая затейливую роспись на кувшине с водой, подняла взгляд и вздрогнула – из зеркала смотрела фея-крестная. Вот только выражение лица почему-то было непривычным – испуганно-удивленным.
– Доброе утро, – произнесла Золушка одновременно с нею и замерла, не веря в догадку. Протянула палец, чтобы дотронуться до стекла – и вскрикнула, увидев, что рука стала раза в три толще. – Это что же, я? – воскликнула она. – Я стала… феей?!
Она похлопала себя по боками убедилась, что толще стала не только рука, но и все тело. Странный сон стал еще страннее.
Умывшись ароматной водой из кувшина, Золушка вытерла лицо и вновь посмотрела в зеркало – фея-крестная осталась прежней, разве что ворот ночной рубашки слегка намок. Разгуливать в таком виде даже во сне совсем не хотелось.
К счастью, в комнате имелся платяной шкаф. Заглянув туда, Золушка восхищенно ахнула – там обнаружилось столько великолепных нарядов! Рассудив, что такие сны каждый день не снятся, она выбрала самое красивое платье и, облачившись в него, вновь подошла к зеркалу. Розовое с рюшами и золотой вышивкой, смотрелось оно отлично, осталось поправить прическу. На туалетном столике расчески не оказалось. Заглянув в выдвижной ящик, Золушка увидела шкатулку, открыла ее – и забыла обо всем на свете. Волшебная палочка, лежащая на бархатной ткани, манила, звала… Осторожно взяв ее в руки, Золушка оглядела покрытое узором дерево. Теплое на ощупь, оно казалось живым.
– Как жаль, что я не умею ей пользоваться, – сказала она себе.
– Но это ведь сон, значит, умею, – ответила себе же. – Надо только чего-нибудь захотеть, взмахнуть палочкой, и все.
Она задумалась, чего бы такого пожелать. Яблоко? Новое платье? Пирожок? Склонилась в пользу последнего и уже подняла руку, но тут послышался звон, дверца настенных часов открылась, и оттуда высунулась кукушка.
– Булочки испеклись, о прекрасная госпожа! Пора доставать! – произнесла она человеческим голосом.
В подтверждение ее слов дверь комнаты отворилась, и Золушка почувствовала дивный аромат свежей сдобы, от которого тотчас потекли слюнки. Она очень любила булочки, вот только отведать их удавалось редко – все забирали мачеха и сестры.
Осторожно подойдя к двери, она выглянула из комнаты. По ту сторону обнаружилась кухня – на столе громоздились вазочки со всевозможными вкусностями: полосатыми леденцами, бисквитами, маленькими пирожными, покрытыми взбитым кремом. Но больше всего ее внимание привлек духовой шкаф – ведь именно оттуда шел аромат.
Схватив полотенце, Золушка достала противень и, восхищенно глядя на румяную сдобу, наконец осознала, какое счастье на нее свалилось.
Вспомнив, что все это сон, она забыла о скромности, пошарила по шкафам и, соорудив себе великолепный завтрак из омлета, какао и булочек, уселась за стол, неспешно приступив к трапезе.
Такой счастливой она давно себя не чувствовала.
После завтрака, вымыв посуду, она быстренько привела кухню в порядок и вернулась в комнату – туда, где дожидалась своего часа волшебная палочка.
Взяв ее в руки, Золушка снова задумалась, выбирая желание подостойней.
Кукушка оказалась тут как тут:
– Госпожа Гризельда жаждет с вами поговорить, о прекрасная госпожа. Изволите?
– И-изволю, – любопытство пересилило страх.
В тот же самый миг поверхность зеркала пошла рябью, рама запульсировала красным.
– Что нужно делать? – шепотом спросила Золушка.
– Дотроньтесь до рамы, о прекрасная госпожа.
Стоило сделать это, и рама перестала сверкать, рябь разгладилась, а из зеркала на Золушку уставилась напомаженная особа с высокой прической, украшенной цветами.
– Оливия, подруженька, рада тебя видеть! – воскликнула она. Чашка в ее руке опасно качнулась. – Как поживаешь?
– Спасибо, хорошо, – ответила Золушка.
– Что-то ты сегодня неразговорчивая. Плохо спалось?
– Да, – кивнула Золушка.
– Понятно. Вся в делах, вся в заботах. Снова крестница твоя никчемная покоя не дает?
Золушка замерла.
– Какая крестница?
– Ой, ну эта, как ее там… Золушка, – Гризельда скривилась. – И чего ты ее не бросишь? Только нервы тебе мотает своим нытьем.
– Ничего она не мотает! – обиделась Золушка. – Она хорошая девушка, трудолюбивая…
– Вот-вот. Пашет за семерых, да еще и ноги обтирать о себя позволяет. Зря ты вначале в хрустальный шар не глянула, надо было судьбу сразу посмотреть, да и отказаться – зачем тебе такая крестница. А теперь мучайся с нею.
– Ничего я не мучаюсь, – Золушке стало обидно теперь уже за фею-крестную.
– Нет, ты, конечно, молодчина, не спорю, вниманием девчонку не балуешь, потому и живешь хорошо. А то вон, Гортензия, глаз с крестника не спускает, осунулась вся, похудела, даже на чай не позвать – вечно занята. Не то что мы с тобой. Да, кстати, я чего хотела-то? – Гризельда задумалась. – Ах, да, – она взмахнула рукой, и чай, выплеснувшись из кружки… плюхнулся обратно, подчиняясь взмаху ее волшебной палочки. – Мне тут птичка напела, что наше величество скоро устроит бал. В общем, платье готовь, скоро позовут.
– Меня? – удивилась Золушка.
– И тебя, и меня, и всех наших. После пропажи сыночка с феями он предпочитает дружить. Ну всё, прекрасного дня, дорогая, – Гризельда еще раз взмахнула палочкой, и зеркальная гладь затуманилась, а когда прояснилась, Золушка снова увидела себя. Точнее, фею-крестную.
– Бал! – воскликнула она. – Вот здорово! – и, вскочив, захлопала в ладоши.
На королевском балу она успела побывать лишь раз, давным-давно, когда была жива маменька. Отцу, как поставщику королевского двора, каждый год присылали приглашения, но они, как и булочки, доставались только мачехе и ее дочерям.
– Размечалась, – презрительно скривилась мачеха, когда Золушка однажды сказала, что тоже хочет поехать.
– Куда тебе, грязнуха, – съехидничала ее старшая дочь.