В Деловом дворе, в приемной председателя ВСНХ СССР, среди посетителей появился пожилой человек с потертым годами и жизнью лицом и в потертом пальто. Усевшись в углу, он сидел неподвижно, ожидая, когда начнется прием.
Дверь кабинета открылась, и оттуда выглянула секретарша. Она глазами пересчитывала очередь людей с портфелями и бумагами в руках. Несколько человек сорвались с места и подошли к ней. Но человек в потертом пальто опередил всех.
– Скоро будет нарком?
– У него сегодня заседание в Совнаркоме. Часам к четырем должен быть. По срочным делам принимает его заместитель.
– Мне нужен сам нарком, – внушительно сказал человек и уселся на стул с видом: умру, но дождусь.
Наконец он вошел в кабинет.
– Я вас слушаю, – коротко сказал нарком.
И человек в потертом пальто заговорил. Его фамилия Михеев. Он изобретатель. Его специальность – борьба с пустыней, со страшной пустыней, надвигающейся на Советский Союз.
Он говорил страстно, путаясь в словах, сбиваясь с основной мысли. Огромные количества солнечной энергии, за лето производящиеся и скопляющиеся на песчаных и каменистых или только слабо подернутых растительностью грунтах, не имеют никакого другого выхода, кроме как на испепеление соседних, еще живых и жилых земель. Земля горит.
Всякая местность, где дуют сухие ветры и мало атмосферных осадков, превращается в пустыню.
Что видим мы в огромных пространствах Арало-Каспия? Мга, хмара, мхи – эти «сухие слезы» и перегар – слюна сухих пустынь, с их губительным влиянием на жизнь, на всю растительность, особенно культурную и луговую. Цветы, не расцветши, отцветают, не давая плода или даже погибая в почках… Хлебные колосья и всякие злаки оказываются пустыми и дают слабый умолот… Листья на траве и на деревьях желтеют, опадая прежде времени.
В Поволжье, на Северном Кавказе, на Украине… в Саратове, Сталинграде… И до Киева… Казань, Рязань… города и сами земли застилаются пыльными бурями в сухие лета.
– У вас есть проект, как бороться с пустыней? – спросил нарком, терпеливо слушавший его речь. И от вопроса Михеев как-то сразу успокоился.
– Я – инженер. И если бы у меня не было разработанного плана, я не стал бы у вас отнимать время. Двенадцать лет я работал над этой идеей. Собрал огромный материал. У меня все вычислено, взвешено, выверено от самого общего до самой малейшей детали.
– В чем же заключается ваш проект?
– Каптаж Волги. Барраж у Камышина.
В каптаже устанавливается такой уровень нового образования реки, когда, с одной стороны, самотеком ее воды покрывают огромные пространства заволжских степей и пустынь, оживляя их, с потушением в них «пожара земли». С другой стороны, в самой реке подымается уровень на высоту, не нарушающую основных интересов прибрежных городов и населения.
– Ваши материалы будут изучены. О результатах доложат мне, – сказал нарком, как бы заканчивая беседу. – Вам нужно повидаться с одним из членов коллегии НКРКИ СССР, ознакомить его с материалом, сообщить о трудностях, которые вы встретили на своем… Алло… Да, я…
Если бы сейчас появился изобретатель телефона Белл, Михеев убил бы его, так он ненавидел в эту минуту «невежливое изобретение», мешающее деловым разговорам.
А из приемной уже заглядывал нетерпеливый инженер в очках и с портфелем, а секретарша уже принесла груду бумаг для подписи, а нарком уже протягивал Михееву руку…